На списание (Акон, Маюри, Кира Изуру)
18 июля 2024 г. в 22:20
В кабинете капитана 12-го отряда было тихо и сумрачно. Сам Куротсучи сидел у большого экрана самого лучшего и мощного компьютера (потому и находящегося в его личном кабинете) и изучал свежие доклады подчиненных. Его лейтенант находился рядом и тоже изучал доклады, точнее, их распечатанные версии, которые ввиду массовой цифровизации Готей-13 теперь подлежали утилизации. Куротсучи его действия не мешали, к тому же Маюри был многозадачен, как и его любимый электронный агрегат.
Пластиковых коробок, наполненных документами, на стеллаже у стены было много, и лейтенант раздумывал, как рациональнее будет перетащить всё это в положенное место. Прикинув что-то в уме, он кивнул своим мыслям и ухватился за первый контейнер.
Внезапный стук нарушил рабочую идиллию. Дверь распахнулась, и в проеме показалась светлая голова лейтенанта третьего отряда.
— Эм, добрый день, капитан, лейтенант. Акон, можно тебя на минутку?
Последний спешно бросил коробку на стол и подошел к выходу.
— Твое предложение на вечер еще в силе? — полушепотом спросил Кира.
— Конечно, — кивнул головой рогатый шинигами. — Форс-мажоров в плане не значится, но будем надеяться на лучший исход.
— М-м-м, ну да, — смущенно пролепетал Изуру. — Тогда до встречи.
— Ага, — ответил мужчина.
Дверь за блондином закрылась, и Акон вернулся к своему занятию. Подхватив второй контейнер, он водрузил его на уже стоявший на столе.
— Зачем ты ему помогаешь? Четвертый отряд не смог оказать лейтенанту Кире психологическую помощь в полном размере?
— Это не психологическая помощь... Ну, не совсем, — Акон замялся. — Это... типа дружба?
— Ты меня спрашиваешь? — уточнил шинигами. — Меня?
Мужчина вздохнул, обхватил очередную пыльную коробку, прижимая к себе, и потер рогатый лоб.
— Изуру очень изменился после... — он пощелкал пальцами свободной руки, — травмы. Что, конечно, не удивительно. Когда шагаешь в могилу не одной ногой, а по шею, жизненные принципы тоже шагают... вдаль.
Маюри, сосредоточенно изучая что-то в последнем отчете, пробурчал:
— У нас в отряде каждый периодически оказывается на грани, и ничего — почти все живы, и даже здоровее стали.
— Для нашего отряда в порядке вещей быть полузомби, мутантом или просто фриком, — Акон красноречиво повел безволосой бровью, но капитан на него не смотрел. — А своих прежних друзей он теперь сторонится.
— Стыдится того, что слабак, и это теперь видно невооруженным взглядом, — ядовито заметил Куротсучи.
— Стыдится того, что он теперь ходячий полутруп, и это видно невооруженным взглядом!
Акон, заметив, что начал повышать голос, сделал паузу, несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, подравнял башню из контейнеров с бумагами, а потом продолжил:
— Да, он винит себя в произошедшем, в своей слабости и расценивает сложившуюся ситуацию как некое наказание.
— Тц, и ты пытаешься уверить его в обратном? — в голосе Маюри мужчина уловил намек на разочарование. — Как только эта твоя "терапия" дружбой даст положительный результат, твой так называемый друг быстро переметнется обратно к своим старым товарищам. Потому что ни один нормальный человек, принудительно оказавшийся в компании фриков, не задержится здесь, как только появится возможность вернуться к прежней жизни.
Доставая последнюю коробку с верхней полки, шинигами вцепился в нее так, что бледные пальцы побелели как мел.
— Даже если и так, — спустя пару мгновений выдал он недрогнувшим голосом. — Но я не пытаюсь доказать ему, что он не виновен. То, что произошло, в какой-то мере результат и его действий, и физических и психологических аспектов. Я просто пытаюсь помочь ему принять это и жить дальше. Жить — в таком виде, со стыдом, болью и сожалением, но не с одиночеством, отсутствием веры в будущее, словно отдав себя на списание!
Пластиковый контейнер впечатался в поверхность с таким усилием, что крышка с него слетела, и часть папок с бумагами рассыпалась по столу. Акон не сдержал стон досады.
— Тер-реза М-мать!.. — рыкнул Куротсучи, недовольный громкими звуками. — Он всё равно уйдет. Если станет сильнее, не захочет, чтобы рядом был тот, кто видел его в минуты слабости.
Лейтенант стоял, упершись в столешницу обеими руками и опустив голову, но ответил почти сразу.
— Значит, судьба.
— Не знал, что ты фаталист.
— Вы все обо всех знаете. Но я — реалист.
Акон начал сгребать папки обратно в коробку.
— Тебе же он нравится, — Маюри скосил один глаз на коллегу.
— Как друг, — уточнил последний.
— Ну разумеется, — закатил глаза капитан.
Некоторое время Акон молча собирал документацию, затем поднял взгляд на Куротсучи.
— Мне нравился тот Кира, которого я знал до вторжения квинси, а не этот унылый кусок говна, которым он стал после "травмы".
— Он и до этого был унылым куском говна, — Маюри фыркнул, продолжая увлеченно тыкать по клавишам.
— А вы, я смотрю, разбираетесь в сортах, — хмыкнул Акон.
— Хотелось бы возразить, но я, к сожалению, разбираюсь во всем, — картинно вздохнул капитан. — Кстати, вы когда там уже с уничтожением этой макулатуры разберетесь? Уже полгода, как всю документацию в электронку перевели, а это барахло тут до сих пор место занимает.
Лейтенант скрестил руки на груди и устало вздохнул.
— А то сами не знаете. Сначала рапорт на списание месяц по инстанциям ходил, потом еще столько же — с подписью обратно. Потом искали, кто займется, а все заняты. Сам, видите, выношу. И шредер в отряде всего один; есть второй, большой, в седьмом, Хисаги обещал помочь с доступом...
— Короче, доложишь, как закончите.
— Естественно. Всегда готов стараться на благо отряда.
— Поменьше сарказма, пожалуйста, — наконец оторвался от отчета капитан.
— Его тут на самом деле не так много. Я правда рад, — почти обиделся его собеседник.
— Как тебя вообще занесло в наш отряд, — покачал головой Маюри. — С такими невинными помыслами, готовностью к самопожертвованию и гребаным пафосом в мозгах...
— За любовь к черному юмору. С фамилией начальства хорошо сочетается*, — Акон усмехнулся. — Так-то вы сами меня прям из Академии выдернули к себе в лабораторию, еще до выпускных экзаменов. Я же вам сразу понравился.
— Как подчиненный, — тоже уточнил Куротсучи. — Это был, кстати, риторический вопрос.
— Ну разумеется, — растянул губы в улыбке лейтенант. — Кстати, готовностью к самопожертвованию я от вас заразился.
— Самопожертвование и временное лишение целостности тела или агрегатного состояния — разные вещи.
Маюри оторвался от экрана и задумчиво уставился на коллегу.
— Хотя чисто теоретически заразить тебя чем-нибудь я могу вот прям сейчас... — протянул он. — Хочешь немного здравомыслия?
Акон почувствовал, как мурашки побежали по позвоночнику от ворота куда-то под белый халат.
— С побочками, конечно же?
— Не хуже, чем зависимость от никотина. Про высокоактивную социопатию слышал?
— И вижу перед собой каждый день и в настоящий момент. Спасибо, обойдусь.
— Как знаешь, — Куротсучи пожал плечами и вернулся к чтению.
Акон вскоре закончил с папками, уложил коробки друг на друга поровнее, выдохнул и подхватил всю "колонну" на руки. Уже в дверях он задержался и бросил через плечо:
— Кстати, не все они невинные.
— Кто? — на автомате спросил Маюри, не отлипая от монитора.
— Мои помыслы!
— А-ах, избави меня от подробностей! — Куротсучи махнул рукой, давая понять, что сеанс "дружеской беседы" окончен. — Свободен!
— Есть, капитан, — засмеялся Акон и вышел.