Римские каникулы

      В свои тридцать два года, Омер Ипликчи, уже успел достигнуть значительных успехов на профессиональном поприще, благодарю своему таланту, упорству, целеустремлённости и бешеной самоотдаче. Его работа приносила ему не только приличные деньги, но и удовольствие. Редкое сочетание в наши дни, не правда ли? Он жил той жизнью, о которой многие могли только мечтать, если не учитывать некоторые факты в его биографии. Хотя, двенадцать лет назад никто и представить не мог, каких высот он сможет достигнуть в будущем.       Омер родился в уважаемой, состоятельной семье, достаточно известной в Стамбуле, возможно, именно это, в итоге негативно отразилось на его нелёгкой судьбе. Во главе семьи стоял Хюлюси Ипликчи, человек старой закалки и правил. Жёсткий и властный, не терпящий возражений, привыкший всё и вся контролировать. В том числе, и личную жизнь обоих сыновей, старшего – Ахмеда и младшего – Неджми. Хюлюси планировал женить старшего сына на дочери своего старого знакомого, чтобы объединить два влиятельных клана, но всё буквально перевернулось, когда Ахмед Ипликчи влюбился и взял в жёны простую девушку из обычной семьи. Пошёл против воли своего отца, который был в ярости от того, что его любимый сын посмел его ослушаться, к тому же, выбор Ахмеда он считал фатальной ошибкой. И в результате, это неминуемо отразилось на Омере.       С малых лет юный наследник Ипликчи начал замечать негативное отношение деда к матери, что в конечном счёте, спустя долгие годы, вылилось в конфликт между внуком и дедом. Ещё больше Хюлюси не нравилось, что Эмине поддерживала страсть Омера к музыке и разной ерунде, по его мнению, вместо того, чтобы изучать другие, более полезные науки, которые пригодятся внуку, когда он встанет во главе семейного бизнеса. Но повлиять тогда старик ни на что не мог, Ахмед категорически не позволял вмешиваться ему в дела своей семьи, а особенно, в воспитание Омера.       Чета Ипликчи была исключительно счастлива в браке, и черноволосый мальчуган буквально купался в любви и внимании своих родителей. Они не жалели средств на его обучение, и времени на его воспитание. Поддерживали все его увлечения, коих было в избытке – он рос очень разносторонним юношей. В свою очередь, Омер усердно учился, радуя близких своими успехами. Но настоящей его страстью стала музыка, причём классическая. Именно Эмине зажгла в нём эту искру, когда сводила восьмилетнего сына на концерт симфонического оркестра. Мальчишка тогда был буквально заворожен, впервые услышав мелодичные звуки удивительной красоты, которые гармонично сливались в единое, совершенное, музыкальное произведение. Но больше всего, его, как и мать, восхитило хрустальное пение скрипки. С того момента он заразился идей научиться играть на этом изящном музыкальном инструменте. И за годы упорных занятий, обладая врождённым талантом, добился поставленной цели – овладел этим искусством. Но не остановился на достигнутом, пошёл дальше, и освоил игру ещё и на рояле. При этом парнишка делал значительные успехи в спорте, и, возможно, мог бы достигнуть высоких результатов на профессиональном уровне, обладая отличными физическими данными, но он не видел себя в этом.       К семнадцати годам Омер Ипликчи был гордостью не только семьи, но и итальянского лицея, в котором учился. Помимо этого, никто из его окружения не сомневался, что одарённого парня пригласят в Государственную консерваторию Стамбула. Он был безмерно счастлив, представляя своё ближайшее будущее. У него были преданные друзья, появилась любимая девушка, которую, потенциально, он рассматривал в качестве будущей жены. Парень уже всё распланировал, но в жизнь семьи Ипликчи жестоко вмешалась судьба – автокатастрофа унесла жизнь Ахмеда Ипликчи. С того момента, мир Омера, неумолимо начал рушиться.       Никто не знает, на фоне потери любимого супруга, или по какой–то другой причине, но вскоре, через три месяца после трагических событий, у Эмине Ипликчи обнаружили рак, при этом длительное время от Омера это скрывали – мать не хотела, расстраивать его перед выпускными экзаменами и поездкой на государственный музыкальный конкурс. Когда Омер всё–таки узнал об этом, то был буквально раздавлен. Болезнь быстро прогрессировала, а врачи не давали утешительных прогнозов, с сожалением констатируя, что бессильны. Он забросил все увлечения, забыл обо всём, проводя всё своё время с матерью, стараясь, как можно сильнее насытиться ею… но разве это возможно? Невыносимую боль, что медленно разъедала его изнутри, он старательно скрывал, опасаясь за маму. Парень понимал, что ей ещё больнее видеть его сломленным. Иногда они ссорились – Эмине ругала сына за то, что тот забросил свои дела и друзей, а с девушкой вообще расстался. Не этого она хотела для сына. Каждый раз, Омер терпеливо выслушивал её, молча уходил, безумно злился, но спустя несколько часов возвращался. Он пытался быть сильным, но видя, как день за днём, частичка его души – его любимая мама – угасает, понимал, что всё бесполезно. Последняя, зыбкая надежда, что ещё теплилась глубоко внутри, умерла. 15 марта 2005 года Эмине Ипликчи не стало.       Омер, который на протяжении семнадцати лет был окружён любовью и заботой родителей, меньше, чем за год лишился двух самых близких людей в его жизни. Открытый молодой парнишка, только почувствовавший вкус жизни, за один миг был сломлен. Казалось, безвозвратно. Первое время родственники, в лице дяди Неджми, тёти Нериман, младшей двоюродной сестрёнки Суде и деда Хюлюси, всячески поддерживали его, пытались достучаться, но он не реагировал, закрывшись в себе. Упрямо отказывался принимать чью–либо помощь, проживая всю боль внутри, пытаясь справиться самостоятельно. Все эти горькие события отпечатались в его памяти, выжгли клеймо в его душе, ноющее на протяжении последующих лет. Никогда, и ни с кем он больше не разговаривал о родителях, заперев всё в самых дальних уголках своего подсознания. Эта тема была под запретом.       Спустя два месяца, когда Омер более–менее пришёл в себя, Хюлюси начал давить на внука, чтобы тот поступил в университет, на экономический факультет, который дал бы ему необходимые базу и знания, для успешного управления семейным бизнесом. И единственный наследник семейства Ипликчи по мужской линии, будучи абсолютно потерянным, уже был готов уступить воле деда. Тем временем, прекрасно видя всю ситуацию, Неджми, не обладая тем же сильным характером, что был у его старшего брата, не смог повлиять на отца. Зато у него был другой способ привести в чувства любимого племянника. В руки Омера попало письмо его матери, написанное ею в последние дни жизни. В нём она любовно называла его своим отважным львом, именно так ласково обращалась она к нему с самого детства. Эмине просила у сына прощение за ту нелёгкую судьбу, которая была ему уготована. Писала, что сердце её разрывается, лишь от одной мысли, что она вынуждена оставить его, но обещала всегда быть рядом, наблюдать за ним сверху. Она молила его никого не винить, отпустить гнев и обиду, постараться быть сильным, попытаться справится со всем. Не меняться, оставаться таким же добрым, открытым, смелым, целеустремлённым, тем, кого она так безмерно любила, кем бесконечно гордилась. А ещё она просила его следовать за своей мечтой, и если для него это была музыка, то стремиться исполнить её, не взирая на мнение других. Это письмо стало для него живительным глотком.       Услышав о планах внука поступить в музыкальное учебное заведение, и отказ заниматься семейным бизнесом, Хюлюси Ипликчи впал в ярость, пригрозив Омеру лишить его наследства, но тому было абсолютно всё равно. Тогда старик воспользовался связями сделав так, чтобы талантливого внука не приняли ни в одно учебное заведение города, рассчитывая на то, что тот передумает и покорится его воле. Как же он ошибался! Омер был копией Ахмеда. Он дождался, когда по праву наследования, трастовый фонд отца перешёл в его распоряжение, и после, сразу уехал учиться за границу, выбрав римскую консерваторию Санта – Чечилия. Помимо того, что она считалась одной из лучших, парень достаточно хорошо владел итальянским, что стало весомым преимуществом. Там и началась его новая жизнь, позволившая воплотить все его мечты в реальность, так, как и хотела его мама, и без сомнения – папа. Там он и остался жить, не намереваясь возвращаться ни в Турцию, ни в ненавистный Стамбул, который напоминал ему о том, чего он был лишён. В последствии, обладая абсолютным слухом и неординарным талантом, Омер стал успешным и востребованным композитором, достаточно известным в международном музыкальном сообществе. Кто бы мог подумать, что с такой тяжёлой судьбой, ему будет под силу встать на ноги и добиться таких высот?       На протяжении всего времени, Омер поддерживал достаточно тёплые отношения с тётей, дядей и Суде. Они часто приезжали к нему в гости, но с Хюлюси Ипликчи он категорически отказывался общаться, хотя тот и делал попытки, в какой–то момент осознав допущенные им ошибки, но по мнению внука – поздно. Помимо них, Омер достаточно близко общался со своими старыми друзьями по школьной скамье – Синаном и Альпом, которые частенько наведывались к нему погостить. Ах да, конечно, нельзя забывать и про Корая Саргына, с которым его познакомил Синан. Было ещё много знакомых и друзей в Риме, а также сеньор Сандро – его он считал своим вторым отцом, именно этот пожилой профессор стал для него надёжной опорой в чужой стране. Ещё была его первая взрослая любовь – Из, с которой на протяжении последних пяти лет они то сходились, то расходились, но в последний раз, полтора года назад, разрыв отношений был достаточно болезненным – девушка ушла, когда они были уже помолвлены. После чего Омер зарёкся больше не попадаться в ловушку, под названием любовь, предпочитая короткие интрижки, исключительно в виде секса, правда и в этом он не нуждался последние полгода, компенсируя его отсутствие, усердными тренировками, работой и общением в узком кругу друзей. До появления упрямой рыжей соседки.       — Дефне Топал… — медленно произнёс мужчина, лёжа в кровати собственной спальни, закинув руки за голову. При мысли о рыжеволосой красавице на его губах невольно заиграла лёгкая улыбка.       Как только он увидел её впервые, ещё тогда, на улице столкнувшись с ней, то сразу отметил, что девушка обладала особенной красотой. И позже, когда она явилась вечером к нему, с требованием сделать музыку тише, он лишь убедился в этом. Ох! Эта необыкновенная комбинация из бархатистой, белоснежной кожи, длинных огненных волос и тёплых, тягучих карамельных глаз, в сочетании с гибкой, стройной фигурой с идеальными округлыми формами, буквально завораживала его. Сегодня он убедился в этом в очередной раз, увидев её в том соблазнительном коротком халатике. Впервые, за последнее время, он испытал такое откровенное возбуждение.       По началу ему просто нравилось дразнить её, ведь она так забавно реагировала на всё, моментально вспыхивая, словно спичка, что вызывало у него неподдельное веселье. Омер наслаждался этой игрой и их остроумными пикировками. Она несомненно привлекала его, но та неожиданная вспышка желания, пронзившая его сегодня, немного смущала. Он вспомнил, как чуть было не поцеловал её, поддавшись внезапно возникшему влечению, которое вмиг затуманило разум. «Любопытно, что бы было, если бы я всё же поцеловал её? М–м–м… Наверняка она очень сладкая… Эти пухлые медовые губки просто созданы для поцелуев…» — думал мужчина, блаженно прикрыв глаза, губы его растянулись в мечтательной улыбке. «И кожа на ощупь, наверняка, словно атлас… Интересно, а волосы, если к ним прикоснуться, такие же шелковистые, как кажутся? По крайне мере, уже их восхитительный аромат кружит голову. Было бы здорово зарыться в них лицом…».       — Стоп, что?! — встрепенулся мужчина, резко открыв глаза. — Оф! Пожалуй, стоит остановиться на этом и не увлекаться. — недовольно шептал мужчина, переворачиваясь на бок, ощущая в паху лёгкое возбуждение.       Но рыжая соседка вновь вторглась в его разум, и мысли снова закружились вокруг неё: «Интересно, есть ли у неё кто–то? И как она смотрит на то, чтобы немного развлечься? Не помню кто, но точно кто–то говорил, что рыжие в постели очень страстные… Хотя у меня была одна, и ничего, чтобы отличало её от других, я не заметил. Но та рыжая точно отличается от этой, как минимум по темпераменту, даже если не брать в расчёт внешность. В этой, когда она в ярости, словно полыхает открытый огонь, грозя в одно мгновение испепелить виновника. Хотел бы я увидеть её, охваченную страстью… особенно её живые, янтарные глаза, горящие желанием… А если ещё учесть, какой мелодичный у неё голос, я бы с удовольствием послушал, как она стонет…» — от последних мыслей по телу разлилась сладостная истома, зарождая напряжение внизу живота.       — Пожалуй, стоит остановиться, — выдохнул мужчина, усиленно почёсывая слишком сильно отросшую щетину, только сейчас замечая, что и дыхание его участилось. — Да… Давно со мной такого не было. Видимо, всему виной длительное воздержание.       Он ещё раз глубоко вздохнул, усиленно пытаясь выкинуть соблазнительную соседку из головы. Ничего хорошего ему эта связь не сулит, тем более, она была подругой Суде. К тому же, он обещал оставить её в покое, а данное слово Омер Ипликчи держал всегда. Ему стоит выкинуть её из головы. Да, просто забыть про её существование. Помимо всего прочего, его немного пугало то, как Дефне действует на него. Никогда в жизни он не позволял себе такое… какое бы слово подобрать помягче… раскованное поведение в присутствии женщины. Каждый раз видя её, у него внутри что–то щёлкало, отключая вежливого и сдержанного Омера Ипликчи, и он уже с упоением, нахально дразнил её, провоцировал довольно откровенными высказываниями. Если бы его увидел и услышал кто–нибудь из родных или друзей, то просто не узнал бы. Но и она тоже не отличалась безупречным поведением, и именно это, помимо прекрасной внешности, будоражило его сознание. Он до сих пор поражался тому, как умело она нейтрализовала, как ему казалось, его победный козырь с квартирой, выкрутив всё в свою пользу.       — Хитрая чертовка… — буркнул мужчина, нахмурив брови, но невольная улыбка вновь коснулась чувственных губ.       Теперь, если даже он захочет, то не сможет так же свободно, как и прежде, прийти к ней. Хотя, может, если он не будет видеть её, то и наваждение незаметно уйдёт. Раньше это не было для него проблемой, так почему должно стать сейчас? «И не станет!» — решительно подумал Ипликчи, ложась на живот и взбивая подушку. Омер всегда мог без проблем контролировать свои чувства, исключением была лишь Из, и то, временным. Ему не составляло труда отключить чувства и действовать исходя из суждений разума, эта привычка выработалась у него с того момента, когда он потерял родителей. Закрыв глаза, он уверенно отмёл все мысли о соседке, постепенно проваливаясь в сон.       Следующее утро было таким же, как и все предыдущие. Он встал, прошёл в кухню, выпил стакан воды с лимоном, вернулся в спальню, надел чёрные спортивные шорты и серую майку. Вставив в уши беспроводные наушники, включил музыку на плеере, который после убрал в карман, обулся и отправился на пробежку. Позже, вернувшись домой, сразу направился в душ, после позавтракал, и только потом приступил к работе, в небольшой, оборудованной по последним технологиям, студии. На данный момент он уже заканчивал последний проект. Ещё раз прослушав итоговый вариант, он остался доволен, поэтому отправил его по почте заказчику, даже не сомневаясь, что тот будет доволен результатом. В остальном этот день ничем не отличался от тех, какие он проживал до появления рыжеволосой соседки. Омер был удовлетворён, что практически не думал о ней, так он планировал поступать и дальше.       Уже ближе к вечеру, позвонила тётя Нериман. У Омера не было желание снова выслушивать её упрёки по поводу того, что он живёт так далеко от них, как это было обычно при каждом её звонке, но выбора у него не было. Пока он не ответит, она не перестанет названивать, такая уж она была.       — Привет, тётя! — ответил мужчина, готовясь к привычной тираде.       — Жизнь моя! Единственный мой! Как ты мой ненаглядный, черноглазый племянничек? — ласково пропела Нериман, вызывая улыбку у Омера.       — Всё хорошо тётя, как твои дела? — вежливо ответил мужчина.       — Ну, как они могут быть, пока ты живёшь за тысячи километров от нас? — искренни возмутилась женщина. — Хоть бы прилетел ненадолго, навестил нас!       — Мы же виделись почти два месяца назад. — вздохнул Омер, закатывая глаза.       — Виделись, но ты в Стамбуле не появляешься уже больше десяти лет!       — И ещё минимум столько же меня там не будет, тётя. — предостерегающе проговорил Ипликчи.       — Ай! Хочешь, чтобы я состарилась быстрее из–за таких высказываний, да? — жалобно запричитала Нериман, а Омер уже живо представил её перед собой, как одной рукой она картинно схватилась за сердце, а пальцы второй натянули кожу рядом с бровью, пытаясь предотвратить нервный тик глаза. И тем же жалостливым тоном женщина добавила: — Я вынуждена красить свои волосы каждые две недели, потому что из–за тебя, они седеют со скоростью света! Ты совсем не любишь меня!       — Нет, тётя, ну что ты такое говоришь, конечно… — мгновенно отозвался племянник, потирая затылок.       — Оф! Ладно! — прервала его госпожа Ипликчи, а затем строго продолжила: — Расскажи мне, как там Дефне? Не обижаешь её?       — Э–э–э… Что? — мужчина не сразу сориентировался в резкой смене темы. Он предполагал, что тётя ещё минимум пять минут будет его воспитывать.       — Дефне, спрашиваю! Не обижаешь её?!       — Нет, конечно! — взвился Омер, и через мгновение поинтересовался: — А вы что, знакомы?       — Естественно! — самодовольно усмехнулась женщина. — Я знаю всех подруг Суде!       — Ясно… — протянул брюнет.       — Как тебе Дефне? — не удержалась Нериман от вопроса, уж очень ей было любопытно, как идут дела.       — Никак, тётя. Мы не общаемся. — немного озадачено ответил Омер, массируя пальцами напрягшиеся мышцы шеи.       — Ай! Почему?! Оф, дорогой! Разве этому мы тебя учили?! Девочка одна, в чужой стране, в большом и незнакомом городе, языка не знает! Тебе что, сложно ей помочь?! — с упрёком тараторила госпожа Ипликчи, пытаясь давить на жалость.       — Тётя, если ты знаешь Дефне, то должна понимать, что эта девушка не любит принимать чью–то помощь, она слишком гордая. — недовольно ворчал мужчина, нахмурив брови.       — Вот как! — сдержанно сказала женщина, моментально догадываясь, что её любимый племянник чего–то не договаривает, раз успел неплохо узнать Дефне, и тон его голоса выдавал мальчишку с головой. — Конечно, она сначала откажется, но не из–за гордости! — лукавила Нериман. — Ей просто неудобно, не хочет тебя утруждать, вот и всё! Ты будь более напористым!       — Что? — спросил мужчина, не в силах скрыть своего удивления.       — Ай–й! Переживаю за неё! Такая хорошая девочка, умная, красивая, вежливая… — вздыхала Нериман. — И совсем одна! Бедная! И помочь ей там сейчас некому! — жалостливо говорила женщина.       — Ладно, если ей что–то понадобиться, я помогу, не переживай, — вздохнул Омер, почёсывая бороду.       — Спасибо тебе, мой сладенький! Единственный! Только на тебя я могу рассчитывать! — возликовала Нериман.       — Да–да, тётя. Мне пора, я уже немного опаздываю на встречу, созвонимся ещё.       — Хорошо, оливка моя! Целую тебя в обе щёчки! — ласково лепетала женщина.       — И я. Пока! — закончил разговор Омер, нажимая на отбой.       Он глубоко вздохнул, убирая телефон в карман. «Что ж, в этот раз разговор прошёл достаточно гладко. Спасибо Дефне, иначе, я бы ещё очень долго слушал монотонную лекцию в исполнении тёти» — с удовлетворенной улыбкой думал мужчина. Омер кинул взгляд на часы, понимая, что действительно уже задерживается на баскетбольный матч, который он со знакомыми проводил каждую неделю, в вечер пятницы. Переодевшись в тёмно–синие шорты до колена и красную футболку, уже в холле он надел красные кроссовки, схватил заранее подготовленную спортивную сумку и вышел из дома, направляясь на баскетбольную площадку.