Часть 8. Foals — London Thunder
11 февраля 2020 г. в 16:43
Примечания:
Долго думала, стоит ли делать какую-то часть между седьмой и, получается, уже девятой, но после первой написанной страницы стало как-то жалко это все удалять и решила сделать маленькую часть, чтобы скрасить ожидание главы.
А пока мне остается только пожелать приятного прочтения и поблагодарить вас всех за то, что вообще продолжаете читать.
Вечерний Лондон позволял передохнуть от жары всем своим жителям. Еще даже не сгущались сумерки, а жара уже ощутимо спала, словно сейчас был не июль, а конец августа. Солнце тоже скрылось за тучами, перестав нагревать все стеклянные поверхности бизнес-центров Лондона. Тем не менее, не всем было так уж прекрасно и радужно от пришедшей легкой прохлады и, кажется, даже собирающегося дождя.
Аня нервно расхаживала вдоль ряда со своими коллегами, ругаясь после каждого объявления девушки с металлическим голосом и дурацким, как высказалась в сердцах Аня, акцентом кокни, словно акцент объявляющей девушки или сама девушка за информационной стойкой могла повлиять на происходящее с их рейсом. Генри, почувствовав, что у него закружится голова, если продолжит смотреть на нервно мельтешащую Аню, перевел взгляд на Фрейю, которая, увидев очередную задержку рейса, уже даже не имела сил возмущаться, просто качнула головой, выпрямляясь в кресле в зоне ожидания аэропорта, видимо, пытаясь, хоть как-то взбодриться.
— Хочешь, могу подставить свое дружеское плечо? Сможешь поспать пару часов, — предложил Генри, взглянув на девушку. Они вместе с Лорен, Аней и небольшой командой для подготовки вылетали из Лондона в Сан-Диего, а их рейс задержали уже дважды, каждый раз перенося его на два часа. Только сейчас объявили о задержке еще на четыре, в то время как девушка у стойки информации сказала, что рейс может быть возвращен в сетку в любой момент, так что они даже не могли вернуться домой и переждать все эти задержки там.
Фрейя, только вернувшаяся из Солсбери, где в этот же день сдала последний экзамен, и так была не особенно бодра, и надеялась, что как можно скорее окажется на своем месте в самолете и проспит до самого Нью-Йорка, потом проспит ночь в отеле и придет в себя в рейсе от Нью-Йорка до Сан-Диего, но похоже все ее планы рушились из-за авиакомпании, и она уже сейчас клевала носом.
— Правда? — искренне удивившись, хотя ничего особенного в этом не было, переспросила Фрейя.
— Правда, — пожал плечами Генри. — Я помню время, когда сам сдавал экзамены и пытался еще успеть на прослушивания, съемки и репетиции.
Фрейя, улыбнулась и подумала мимолетно о том, что было это время довольно давно, потому что и представить его сейчас мальчиком-подростком, имени которого никто не знает, было трудно. Но тем не менее, она, взяв у администратора зала ожидания теплый плед, подсела к Генри и нерешительно на него взглянула, словно проверяя, не пошутил ли он. Мужчина, подтверждая серьезность своих намерений о подставленном плече, откинулся в кресле, чтобы ей было удобнее расположиться для сна. Фрейя подтянула ноги на сиденье, чтобы и их тоже накрыть пледом и устроилась, положив голову на плечо Генри. Он, спросив разрешения, положил руку ей на плечико, приобнимая, и Фрейя, засыпая, шепнула, что так только удобнее.
Уснула она и правда довольно быстро — похоже, объятия у Генри были волшебные. Хотя, куда вероятнее, что сказалось все пережитое ею за эти первые шесть месяцев две тысячи девятнадцатого — новая работа, сложные и разнообразные съемки, постоянное отсутствие на учебе и постоянные попытки нагнать упущенное, так что после завершения съемок и возвращения в Солсбери она, кажется, ни разу не изменяла маршруту общежитие-кампус-библиотека-общежитие, по которому бегала на протяжении полутора месяцев — весь июнь и почти весь июль до сегодняшнего дня, когда сдала последний экзамен. Даже успела собрать все свои вещи, которые остались в комнате в общежитии и отправить их службой доставки в дом матери, потому что сама, очевидно, увезти их не успела бы, и ее тьютор даже пообещал оповестить о последних оценках в тот же момент, когда они станут известны. Прощалась со своей школой искусств она второпях, боясь опоздать на рейс, который прождала, в общей сложности, больше восьми часов, но, пожалуй, она об этом даже не особенно жалела. У нее еще в последний год в школе начался прекрасный новый этап, полный искусств, творчества и потрясающих знакомств, так что она, пожалуй, еще ни разу за прошедшие полгода не пожалела о выборе профессии.
Им повезло — посадку на их долгожданный рейс объявили даже не через четыре часа, а через три часа пятнадцать минут, все три из которых Фрейя проспала, уютно устроившись в теплом объятии Генри.
— Генри, буди ее, — шепнула Лорен, заметив, что статус рейса на электронном табло поменялся, и они могли наконец пройти на посадку. Они уже отменили бронь отеля в Нью-Йорке, где должны были провести перерыв между перелетами, потому что весь их перерыв на десять часов они провели еще в Лондоне, смирившись с тем, что после одного долгого рейса сразу перескочат на следующий.
— Хэй, Фрейя, — произнес Генри мягко, почувствовав себя немного неловко из-за этой ситуации — давно рядом с ним не засыпали девушки, которых он так аккуратно и нежно будил бы, тайно не желая вообще прерывать их сон. Ему и правда хотелось, чтобы девушка не прерывала свой сон, и наконец отдохнула после одного стресса в виде экзаменов, перед другим — в виде больших пресс-конференций и интервью в бессчетном количестве, которые ей предстоит осилить в следующие два дня, спустя сутки после их приземления в Сан-Диего.
Позвав девушку по имени еще несколько раз, стараясь сильно не повышать голос от шепота до его обычного состояния, чтобы пробуждение не было слишком уж внезапным, он все-таки разбудил Фрейю и оповестил ее о готовности отправляться. Она сонно улыбнулась и, поблагодарив его немного смущенно, с мгновенно проступившим на щеки румянцем, отправилась вместе с Генри на посадку, попутно вернув плед, с которым ей слишком уж не хотелось расставаться. Сейчас, не имея ни пледа, ни крепкого объятия Генри, ей было даже немного зябко идти по аэропорту, остужаемому в июльскую жару полной мощностью кондиционеров, установленных на каждом шагу.
В самолете они сидели на разных рядах, но Генри, оглянувшись на соседнее место, заметил что и Аня, и Фрейя дремали, прислонившись друг к другу, на протяжении почти всей поездки. Только Аня, однажды проснувшись, несколько минут развлекала его разговорами и обсуждениями предстоящей конвенции. Чалотра даже старалась смеяться негромко, чтобы не беспокоить остальных пассажиров, и удавалось это ей вполне удачно. Остаток перелетов и движения прошло не так уж и плохо, так что до гостиницы в Сан-Диего они добрались вовремя. У них оставалось еще полтора дня, как и планировали, перед стартом конвенции, которые вся компания потратила на то, чтобы привести себя в порядок.
За исключением того случая, который Фрейя с Генри договорились оставить в Сан-Диего, все прошло неплохо — их уже радостно встречали, словно видели, что они успели сделать. Конечно, фото и краткие отрезки они смогли представить, но эти материалы и близко не давали представления об отснятом сезоне, которым Генри, еще не увидев смонтированный материал, на самом деле уже жутко гордился. Он искренне надеялся, что и Фрейя, и Аня ощутят эту энергию конвенции, но обе слишком сильно нервничали, чтобы ощутить всю бешеную энергию главного гик-события года. Генри только тихо понадеялся, что в следующий раз, уже с куда большим опытом, они смогут не только поработать на Комик-Коне, но и получить удовольствие от конвенции, где, наверное, каждый мог найти что-то свое.
После завершения конвенции Лорен собиралась воспользоваться небольшим образовавшимся отпуском и провести его в Мексике вместе с мужем и детьми, Аня сопроводила Фрейю и Генри только до Нью-Йорка, где у нее была поставлена серия летних спектаклей. Только выпорхнув из самолета, она обняла их обоих и попросив их звонить и писать, когда соскучатся, убежала искать такси до своей съемной квартирки. Вся команда, вместе с которой они выдвигались из Лондона, тоже разъехались в самые разные места, так что обратные билеты в Лондон были только у Генри и Фрейи.
Они решили оставить вещи в аэропорту, имея не так уж много времени в городе, чтобы где-то останавливаться, скорее просто могли побродить по какому-нибудь музею да погулять по паре центральных улиц, как самые обычные туристы, а потом возвращаться в аэропорт и отправляться в Лондон. Правда, увидев очередь в нескольких музеях, мимо которых они проходили, Генри и Фрейя почти одновременно сказали друг другу, что не горят желанием провести несколько часов между перелетами в очереди в музей. Осознав, что их мысли совпали, они заулыбались, и выбрали посетить какое-то другое, более спокойное место.
— Ты уже была в Нью-Йорке?
— Да, ездила с Шарлоттой, это девушка моего отца, — кивнула Фрейя, вспоминая эту поездку.
Когда Шарлотта ее позвала, Фрейя, пятнадцатилетняя девочка, была немного шокирована и не совсем понимала, зачем она Шарлотте понадобилась, но все равно согласилась — неважно как и зачем она окажется в Нью-Йорке, это ведь, как она слышала, один из лучших городов мира! Шарлотте самой тогда было всего двадцать два, и она всего год была знакома с Клиффордом, но они уже были несколько месяцев вместе, и она уже старалась наладить отношения с младшей, на тот момент, дочерью своего избранника. И несмотря на то, что Фрейе в ту поездку Нью-Йорк не слишком понравился, ей безумно понравилась Шарлотта, и, вероятно, с этой поездки и началась история их дружбы.
— А ты работал здесь?
— Да, но даже если проекта, как такового, нет, все равно пару раз в год приходится здесь появляться. Иногда создается ощущение, что Нью-Йорк— это центр всего мира, — с немного грустной улыбкой произнес Генри.
— Так говоришь, словно город тебе тоже не слишком нравится?
— Тоже?
— Я не слишком им очарована, — ответила Фрейя, оглядывая Центральный парк, где они с Генри решили прогуляться. За счет множества расставленных оросителей, в тени деревьев был слегка влажный и прохладный воздух, в то время как во всем остальном городе плавились бетон и асфальт. — Нью-Йорк так воспевают в книгах, фильмах и музыке, так что ожидания, если ты его никогда не видел, очень сильно и необъективно завышаются. Наверное, ты даже ждешь, что здесь обязательно исполнятся все твои мечты, как у героев фильмов. Но на деле Нью-Йорк не только красивый, но еще и вонючий, заваленный рекламой и кишащий людьми. Как житель маленького города, я всегда теряюсь в таких толпах.
— Ты просто озвучила все, что я думал, — рассмеялся Генри. — Моя семья живет в Джерси, и это просто самое спокойное и прекрасное место на земле. Потом я учился в пансионе, когда стал старше, жил в Лондоне, но всегда где-то подальше от центра, где тише и уютнее.
Они нашли свободный закоулок в Центральном парке, где все лавочки были свободными, и присели на одну из них в тени большого раскидистого клена, переводя дух после полуторачасовой прогулки по Нью-Йорку. Судя по буклету на карте в руках Фрейи где-то недалеко было озеро, но сейчас там наверняка было слишком много народу, а они не хотели, как истинные британцы, нарушать свой комфорт и толкаться в толпе. Да и Генри наверняка не желал лишней публичности, чтобы не тратить оставшиеся часы в Америке на фото с желающими.
Оглядев место, в которым они расположились, Фрейя, чуть переведя дух, отошла, оставив Генри на лавочке, а через пару минут вернулась с двумя порциями мороженого и бутылками ледяной воды. Они несколько раз проходили мимо ресторанчиков, кухню которых, как выяснили, оба любили, но, переглянувшись, оба почти синхронно морщились и качали головой, отказываясь от еды — под адским пеклом, который в городе из бетона и стекла только усиливался, есть совсем не хотелось, а вот вода и мороженое были едва ли не жизненной необходимостью.
— Боже, ты просто спасительница, — заулыбался Генри. — Я бы даже подняться не смог.
— Пользуйся, пока я рядом, — улыбнулась Фрейя, передавая ему один из стаканчиков с мороженым и пакет с водой.
Он сидели близко, но не касаясь друг друга — в жару на открытом воздухе, а не в холодном аэропорту, этого делать совсем не хотелось. Но тем не менее, они были не против пообщаться друг с другом, обсуждая самые странные, внезапные и неожиданные вопросы, какие только могли прийти в их головы. Генри немного рассказал о своих первых мероприятиях, где присутствовал, как актер. Фрейе еще предстояло побывать на премьерах — она даже не знала, какой у них назначен график, но уже заранее начинала переживать за то, как все пройдет, несмотря на то, что у нее было целых несколько месяцев на подготовку, как минимум моральную. Фрейя, даже видя искреннюю заинтересованность мужчины в каждом его вопросе, немного смущенно, продолжая думать, что своим интересом он ее разыгрывает, рассказала, как закончила обучение и о своих последних театральных постановках, которые были необходимы для выпускных оценок. Прямо во время разговора Фрейя получила сообщение от своего тьютора с последними оценками, которых она не знала, улетая. Ее победный радостный восклик, похоже, услышали все в радиусе километра-двух в Центральном Парке. Отпрыгав веселый победный танец, Фрейя с самой счастливой из всех, что Генри видел, улыбкой пояснила, что не получила ни одной удовлетворительной оценки, и всего одна, по вокалу, оказалось ниже ожидаемого.
Заняв друг друга разговорами, они и не заметили, как пролетело время их пересадки в Нью-Йорке и, прогулявшись по парку еще немного, наслаждаясь зеленым сердцем города, отправились обратно в аэропорт. Фрейя думала даже побеспокоиться, когда поезд от Пенсильванского вокзала до аэропорта отправился на восемь минут раньше расписания, заставив их ждать следующего. Но спокойствие и непоколебимость Генри настолько заряжали ее, что любой стресс и поводы для переживаний мгновенно забывались.
— Знаешь, а Нью-Йорк в этот раз был не так уж и плох, — улыбнулась Фрейя, оглянувшись на мужчину. Она готова уже была попрощаться с городом, переступая с платформы поезда на подземную станцию аэропорта, и потому на прощание решила произнести Нью-Йорку маленький комплимент.
— О, все дело в компании, — хмыкнул Генри с улыбкой. Фрейя улыбнулась в ответ, спрятав свой жест за распущенными локонами, словно не зная, стоит ли с ним согласиться. С одной стороны, конечно, что-то в его словах было, а с другой — Фрейя не хотела, чтобы эта его самодовольная улыбочка стала еще шире.
Довольно быстро пройдя все этапы контроля, они собирались уже потратить оставшиеся сорок минут на совместный перекус в одном из сотен кафе в зоне аэропорта, но решили на всякий случай проверить, все ли в порядке с рейсом, и подошли к табло.
— Мы, должно быть, прокляты, — недовольно произнесла Фрейя после первого взгляда на электронное табло. Рейс из Нью-Йорка в Лондон, на котором они с Генри должны были отправиться домой, вновь был в подвешенном состоянии, а у информационной стойки собралась целая толпа возмущенных пассажиров. — И ведь авиакомпании даже разные.
— Тогда действительно проклятие, — хмыкнул Генри и, оглядев зал ожидания, сел на свободное место, оставляя еще одно, рядом с собой, для Фрейи. — Зато у тебя есть время прийти в себя после прогулки по Нью-Йорку и утомительному Сан-Диего.
— И долго ты мне будешь припоминать Сан-Диего? — искренне возмутилась девушка, присев рядом и легонько толкнув его кулачком в плечо.
— Ну, учитывая, что я единственный, кто может это сделать? Лорен даже не знает, а Ане слишком стыдно, — улыбнулся Генри своей самой очаровательной улыбкой. — Но, не переживай, то, что было в Сан-Диего там и останется.
Понадеявшись, что на этом беседа про конвенцию и все, с ней случившееся, закончена, Фрейя, взглянув на него, узнала, не против ли он, и устроилась рядом с ним точно также, как несколько дней назад она воспользовалась его подставленным дружеским плечом в Лондоне. Сейчас и он, похоже, был уставшим, так что осторожно опустил голову на ее, коснувшись щекой макушки девушки и закрыл глаза, надеясь, что останется в легкой дреме и не уснет так уж крепко, не позволив им с Фрейей пропустить свой рейс.
Они оба сейчас чувствовали тепло друг друга, так что отсутствие пледов было не таким уж и значительным. И пусть Генри сейчас не обнимал ее, а держал руки сложенными на груди, Фрейя все равно каждой клеточкой тела ощущала небывалый комфорт. У Кавилла, однозначно, были какие-то волшебные существа в роду, вроде фей, в которых верят кельты, или эльфов Шотландии, потому что как же еще, если не этим странным, абсурдным и сказочным фактом, можно было объяснить его особые притягательность и очарование, которыми он заставлял Фрейю изо дня в день чувствовать почти домашний уют.
— Пусть и это останется в Сан-Диего, — шепнула Фрейя дремлющему Генри и легонько, не подразумевая ничего романтического, поцеловала его в щеку. — Спасибо тебе за все.
— Замечательный Сан-Диего, — едва слышно ответил Генри, ощутив ее поцелуй на своей щеке, и улыбнулся, почувствовав по изменению ее дыхания, как она засмущалась.
