Отпуск следопыта

Арагорн проснулся в предрассветных сумерках и некоторое время лежал неподвижно, наслаждаясь мягкой постелью и вслушиваясь в уютное утро. Ласково журчала река, листва шелестела под ветерком, слышался веселый птичий посвист. В поселке прокукарекал петух, прогнав остатки сонной неги. Арагорну вспомнилось вчерашнее. Беспокойство засвербило в нем, заставляя ворочаться, и в конце концов вытолкнуло из кровати. Как там Владыка? Оправился ли от новости? Смирился ли с решением Арвен? Конечно, Элронд не станет на деле препятствовать их союзу. Но как хочется, чтобы и в душе он принял их любовь, чтобы радовался, а не горевал! Ждать приглашения Владыки, сидя в четырех стенах, было решительно невозможно: в безделье время тянется невыносимо медленно. Лучше пройтись. Разыскав в сундуке здешнее повседневное платье, Арагорн тихонько оделся, прихватил на кухне краюху вчерашнего хлеба и выскользнул из дома в первые лучи солнца. По натоптанной тропке он пошел вверх по реке. За домом к воде спускалась скала. Арагорн пробрался по камням, затем поднялся на берег. От отвесного утеса на другой стороне его отделял поток прозрачной воды, затемненный в том месте, где под утесом река выбила глубокую яму. В ранней юности Арагорн лазил по стене утеса — с него не страшно было сорваться в реку… А потом Элрохир научил его прыгать с вершины в воду и вечно подзуживал его и Элладана. А матушка до сих пор не знает о тех прыжках! Улыбаясь воспоминаниям, Арагорн шагал по узкой тропинке между камней, сквозь буковую поросль. Тропинкой пользовались: она не заросла, в сырых местах Арагорн видел отпечатки маленьких сапог. Должно быть, ребятня с утра пораньше отправилась ловить форель в заводях выше по реке. В полулиге от поселка, там, где тропка удалялась от реки и уходила налево на склон, от нее отделился еле заметный след направо, к самому берегу. Неподалеку шумел перекат, и Арагорн не слышал голосов. Но место было подходящим для мальчишеских игр: в десятке шагов от тропы рос кряжистый, развесистый дуб. Если бы Арагорн был мальчишкой, он обязательно влез бы на дуб и затаился там, вообразив себя эльфом-разведчиком. Присмотрелся — точно, в развилке ствола, саженях в трех от земли кто-то шевелился. Сквозь листву виднелась то зеленая, то коричневая ткань. Следопыт тихонько сошел с тропы, обогнул дерево, взглянул сквозь кусты ивняка. Ниже переката, на краю глубокого бочажка* по колено в воде стояли с удочками двое мальчишек лет семи-восьми. Парнишка постарше, уже вошедший в отрочество, наблюдал за ними с берега. В руках у него был лук, за плечами — колчан со стрелами. Не желая огорчить дозорного, Арагорн вернулся к дереву и с хрустом наступил на сучок. Разлилась трель зяблика, и детский голос воскликнул: — Стой! Покажи руки или я стреляю! Арагорн послушно вытянул руки пустыми ладонями кверху: — Я свой, из поселка. У меня нет оружия. Из листвы высунулось острие стрелы и древко лука, за ним — сосредоточенная детская мордашка. — А, правда свой. Я тебя вчера видел, — сказал мальчишка разочарованно, опуская лук. — Барагил! У нас гость! Тот, вчерашний! — Не голоси на всю долину, рыбу спугнешь, — строго сказал подросток, бесшумно подошедший от реки. Серьезное лицо его не лишилось еще детской округлости, но ростом он почти догнал Арагорна и уже начал раздаваться в плечах. Он коротко поклонился: — Здравствуй, господин. Прости, что Имдир встретил тебя столь неприветливо. Но он дозорный, это его долг. — Здесь бывают чужие? — Нет, — смутился Барагил. — Но мало ли что… — Как улов? — Двинион и Маллас только учатся. Пока поймали трех. Хочешь взглянуть, господин? Арагорн с улыбкой кивнул. Сделав знак следовать за ним, Барагил повернулся и пошел по узкой стежке сквозь заросли ивняка, ловко, почти как эльф, не топая и не задевая веток. У него были хорошие учителя. У самого выхода на прибрежную гальку он вдруг остановился и обернулся: — Я помню тебя, господин. Ты посещал нас семь лет назад. Я тогда был совсем мелким. Правду говорят, что ты Арагорн, сын Араторна, нашего прежнего вождя? И что ты много лет воевал на юге? — Да. Глаза Барагила загорелись, церемонная учтивость мигом слетела: — Значит, ты наш вождь? Ты пришел собрать настоящее войско, чтобы прогнать орков? Вот о чем поговаривают в поселке, чего ждут от него, Арагорна! Как объяснить, что битвы под развернутыми стягами, при громком пении труб — не всегда прямой путь к победе? — Нет, — ответил он. — Северу пока не время выступить открыто. — Что же, наши так и будут прятаться от орков по кустам? И отстреливать из засады? — Ты когда-нибудь стрелял по оркам, Барагил? Тот потупился, заправил за ухо выбившуюся из хвоста на затылке прядь: — Нет. Меня только на будущий год в поход возьмут. Это лето велели малышню пасти, ну и вести передавать в Пригорье, если что срочное… Но отец и брат, они каждое лето их бьют, а иногда и в зиму! — Ты рад всякий раз встречать их из похода живыми? — Конечно! — парнишка с недоумением хлопал глазами. — В открытой войне ты мог бы их не дождаться. Не торопи ее. В свой срок она тебя не минует. Барагил был разочарован. Он нахмурился, упрямо помотал головой, открыл рот, чтобы еще что-то спросить или поспорить, но тут от реки донесся восторженный детский вскрик: — Клюет! Большая! Барагил, помоги! Барагил одним прыжком выскочил из кустов на берег, Арагорн шагнул за ним. Один из малышей, щуплый, с вихрами, выгоревшими до золотисто-рыжего цвета, с трудом удерживал пляшущее удилище. Барагил вошел в воду, взялся за удилище вместе с ним. Вдвоем они вытащили на берег крупную, с локоть, серебряную в пятнышках рыбу. Вихрастый малыш сам снял ее с крючка и отнес в холщовую сумку, лежавшую под большим камнем. — А у меня ничего, — второй мальчик, крепенький и темноволосый, огорченно подергал удочкой. — Не беда, Двинион, — мягко сказал Барагил. — Вылезай. Здесь мы все равно уже ничего не поймаем: спугнули, пока с Малласом вытаскивали. Двинион, шмыгнув носом, вылез на берег. Маллас дернул Барагила за рукав: — А мы еще ловить будем? Я еще хочу! Ой… — он заметил Арагорна, стоявшего поодаль. — Маллас, Двинион. Это Арагорн, наш… гость, — строго сказал Барагил. Оба мальчишки торопливо поклонились и с любопытством уставились на Арагорна. — Господин, ты пришел с нами рыбу ловить? — спросил Двинион. — Нет. Видишь же, у меня нет удочки. — Я тебе свою дам! — Мой батюшка всегда со мной рыбачит, когда дома, — добавил Маллас. — Только он давно ушел, еще снег не растаял. И до осени не вернется… Долго ждать! Полови ты с нами, пожалуйста. Как отказать в такой просьбе? — Благодарю за приглашение, — поклонился Арагорн. — Порыбачу. Если Двинион одолжит мне удочку. Воодушевленные его согласием, мальчишки побежали на перекат ниже по течению и принялись рыться в камнях, собирая для наживки мелких кособоких рачков. Барагил помогал малышам переворачивать тяжелые камни и ловил особенно шустрых рачков. Арагорну не пришлось трудиться самому — Маллас и Двинион наперегонки предлагали ему свою добычу. Барагил достал из кустов третью удочку. Все вместе они двинулись вверх по реке, то по закраине берега, то по гальке, а то и по воде, закидывая наживку под камни и в водобойные бочаги. Давно Арагон не получал такого удовольствия от рыбалки! В походах он часто так добывал пропитание, и дело это приелось, стало рутинным. Но сейчас рыбалка помогла загнать в глубины разума все тревоги и лишние мысли. Арагорн сосредоточился на шуме воды и ощущении скользких валунов под ногами, на дрожи лески в течении, тонком подрагивании крючка… Вот крючок дрогнул сильнее, волосяная леска натянулась. Подсек — есть! Удило дернулось, согнулось, и Арагорн вытащил на берег бьющуюся, сверкающую форельку с пол-локтя длиной. Потом клюнуло у Малласа, забежавшего вперед, — и сорвалось. Арагорн поднял голенища сапог, зашел в воду поглубже и из омута под берегом выудил еще форельку, побольше своей первой. На этом стоило остановиться: не мутить воду и не портить рыбалку мальцам. И он вернул удочку Двиниону. Мальчишка дважды закинул впустую, а с третьей попытки, упираясь изо всех сил, вытащил рыбину чуть не с ногу толщиной! Ни Малласу, ни Барагилу не улыбнулась столь крупная удача: до того, как солнце встало над краем долины и загнало рыбу глубоко в омуты и под скалы, каждый поймал еще по паре-тройке маленьких рыбок. Рыбаки вернулись на поляну. К ним присоединился дозорный Имдир. Дети шустро натаскали хвороста, Барагил развел костер, и вскоре над огнем висел котелок с водой, а рядом на палочках и плоских камнях скворчала мелкая рыбешка. Больших рыбин из улова Малласа и Двиниона решили отнести в поселок — похвастаться удачей и угостить родичей. Арагорн наблюдал за мальчишками. Когда-то — давным-давно, в прошлой жизни! — его так же учили старшие ребята и взрослые. Хорошо, что добрый обычай сохранился. И как радостно видеть сыновей его народа, ловких и сообразительных, занятых мирной, увлекательной игрой! Доведется ли ему порыбачить со своим сыном? Арагорн не смел мечтать о детях, как не смел когда-то мечтать о любви Арвен. Да и как думать о таком между опасностями и битвами, перед угрозой разрушительной войны с могучим Врагом? Однако повсюду люди любят, женятся и рожают детей, не страшась будущих несчастий. Жизнь стремится к продолжению вопреки любым угрозам. Дети растут во все времена. Только… Все ли вырастут? Долго ли Ривенделл будет скрыт и защищен? Что, если полчища орков, направляемые из Мордора, затопят окрестные нагорья, прорвутся в укромную долину? Тогда Барагилу придется вступить в бой, на себе испытать силу и злобность орков. А Маллас, Двинион и Имдир и вовсе осиротеют. Как сделать, чтобы ребятишки Ривенделла и дальше знали о войне только понаслышке? Рыба изжарилась быстро. Барагил пригласил гостя разделить трапезу. Арагорн не стал отказываться, тем более что уже проголодался. Он внес свою долю в общий стол — краюху хлеба — и получил свою долю яств: поджаристую рыбку на листе лопуха. Утолив первый голод, младшие мальчишки насели на Арагорна с расспросами, совсем не простыми! Ему срочно пришлось высчитать, сколько шагов от Ривенделла до Пригорья, прикинуть, можно ли пешком угнаться за лодкой, которая плывет по Андуину, и поклясться страшной клятвой, что на равнинах Гондора зимой не бывает снега. Потом потребовалось сообразить, кто быстрее — олени или кони из роханских табунов, и кто сильнее — медведь или чудо-зверь мумак с двумя хвостами и двумя клыками. К концу трапезы Арагорн успел рассказать о горных высотах, о подземных чертогах, о морских глубинах, а запас баек, годных для детей, почти истощился. Двинион завистливо протянул: — Везет тебе, господин! Столько всего интересного видел! А я — только Ривенделл. Меня даже летом отсюда не выпускают, батька с собой не берет. — Потому что опасно! — строго сказал Имдир. — Ты маленький еще. Встретишь орка, ни убить не сумеешь, ни сбежать. Подрасти сначала и драться научись. А меня батька обещал на следующее лето на чуть-чуть взять в поход, — гордо добавил он. — Я бегать горазд и стреляю хорошо. Со ста шагов птицу сбиваю! — Отлично! — похвалил Арагорн. — Ты будешь хорошим товарищем отцу. А когда вырастешь… И Двилион вырастет, и Маллас… Тогда отправитесь путешествовать далеко. Увидите все, о чем я вам рассказывал. И еще больше. — И всех орков перебьем! — воскликнул Маллас радостно. Арагорн молча взъерошил ему волосы. Он предпочел бы, чтобы детям вовсе не пришлось встретиться с орками — ни сейчас, ни когда вырастут. Домой ребята возвращались вприпрыжку, довольные, гордые добычей и общением со взрослым воином. Арагорн молча шагал за ними, стараясь не расплескать радость от безмятежного, словно в Лориэне, утра. В поселке он первым стал прощаться с компанией — его дом стоял ближе всех к тропе. В ответ Барагил поклонился, поблагодарил за честь, пожелал доброго дня. Младшие мальчишки отделались кивками и, вразнобой прокричав: «Спасибо, господин! До встречи! Приходи еще рыбу ловить!», унеслись прочь. Барагил двинулся за ними степенным, ровным шагом, но быстро сорвался на бег догонять мелюзгу. Арагорн смотрел им вслед, улыбаясь. И даже подходя к дому, он чувствовал улыбку на лице и в душе. От дома пахнуло свежим хлебом. Взбежав на крыльцо, Арагорн крикнул весело: — Матушка! С добрым утром! — И тебе привет, Арагорн! — ответил ему изнутри знакомый, но не матушкин голос. Арагорн заглянул в кухню — навстречу ему из-за стола поднялся Виньясур. Матушка, сидевшая спиной к двери, обернулась: — Явился! Едва переночевал в родном доме и опять сбежал! — Я же вернулся, — Арагорн без раскаяния чмокнул ее в щеку, потом, обойдя стол, пожал руку Виньясуру. — Я боялся прийти слишком рано, думал, будешь с дороги полдня отсыпаться, — смеялся эльф. — А ты, оказывается, ранняя птаха!  — Давно ждешь? — Да с полчаса… — Мы уж позавтракать успели, — сказала матушка. — Садись и ты. — Благодарю, я не голоден. Встретил на реке мальчишек. Мы наловили рыбы и поели. — Ты и сам мальчишка, — осуждение в голосе матушки было неубедительным. Виньясур ухмыльнулся, но, посерьезнев, с поклоном обратился к ней: — Достопочтенная Гильраэн, позволь поблагодарить тебя за трапезу и беседу. И попросить прощения: я вынужден вновь забрать у тебя сына. Его ждет Владыка Элронд. Матушка переменилась в лице, но сказала: — Конечно. Я не в обиде. Как Владыке Элронду угодно. — Что-то случилось? — с замиранием сердца спросил Арагорн. — Ничего плохого. Вернулся Митрандир и желает обсудить новости не только с Владыкой, но и с тобой. «Его новости или мои?» — хотел было спросить Арагорн, но сдержался. Скоро он узнает сам. Он пошел в баньку, быстро сполоснулся и торопливо расчесался, облачился во вчерашнюю нарядную одежду. Виньясур ждал его на крыльце и болтал с матушкой со всегдашней своей непринужденностью. Та весело отвечала ему, но при виде сына лицо ее дрогнуло; обняв Арагорна, она шепнула, будто провожала в бой: «Удачи тебе, Эстель. Да хранит тебя Единый». — Брось, матушка. Что со мной сделается? Не скучай, скоро вернусь! И в сопровождении беззаботного Виньясура Арагорн снова отправился к Владыке.