Три года счастья. Так много.

*** Флешбек. Ранее. США.Вашингтон. Аэропорт.***

Марсель поддерживая связь с вампирами города, Райтом, сообщил, о своем скором приезде, уверил всех своих, что очень скоро все изменится в Новом Орлеане. Он настроен решительно и нужен ему только сигнал, к действию. Не из тех, кто сдается просто так. А если нужно будет, то поступит правильно — уедет вместе со всеми вампирами города. Смогут построить сообщество и в новом месте. Мир ведь огромен.Пока есть возможность поговорить и обсудить некоторые детали, несмотря на то, что мужская уборная аэропорта, не самый подходящий вариант. Клаус моет руки, пока оперившись о стену Жерард разговаривал по телефону. Свой мобильный Майклсон просто разломал. Не хватала ему настойчивых [раздражающих] звонков. К этому времени Алана уже должна была догадаться обо всем или Ребекка растрепала. Не умеет его младшая сестренка держать язык за зубами. Почему он так спокоен. Марсель закончив разговор спрятал телефон в карман джинс. И его наоборот удивляет отсутствие звонков от Ребекки. — Так, мои парни будут готовы, откроют для нас проход. — Поправочка, — Клаус тыкает пальцем — Для тебя Марсель. Регистрация на твой рейс начинается.Вскоре ты будешь очень счастлив вернуться, в свой любимый город и выпить бокал хорошего виски, в баре. — Да, я люблю Новый Ороеан, но мы должны были идти вместе.Воины сражаются за то, что им дорого. — Еще напомни о добродетелях воина. Я знаю, о коле, с твоим ядом, что у того колдуна.К тому же, тебя он не убьет только увидев.  — Тогда позволь уточнить.Чем ты будешь занят, пока я развязываю войну за город? — вопит вампир разведя руки в стороны. — У меня есть план, — ухмыльнулся он в своей привычной манере. Ну, естественно у Клауса Майклсона все продуманно и под контролем. Ага.Только почему — то Марсель закатил глаза. Он ведь поступит, как вздумается, никому ничего не расскажет, даже если и продумал какие — то ходы. Предпочитает нападать первым. — Я оправлюсь в Мистик Фоллс, чтобы иметь возможность быстро оказаться в Новом Орлеане. Это лучше, чем стать помойной крысой, прячась в туннелях и подземелье. Это я предоставлю тебе. Тем более Элайджа в городе.Мне просто жаль брендовую обувь, одежду.Уничтожь кол, плевать каким способом, а после я присоединюсь к битве за город.Убьем их всех. Как же ему хочется послать Майклсона, который бережет собственную шкуру, просто покинул помещение. У его рейс до Вирджинии и регистрация заканчивается через пятнадцать минут. Клаус Майклсон берет таймаут.Привык поступать вот так [не нести ответственность за свои действия и поступки, порой вообще игнорировал происходящее].Обдумывает все или просто действует, по обстоятельствам. В самом худшкм случае, сбор вещей [чемодана] не отнимает у него много времени. В конце концов, за годы скитаний по этой Планете или годам проведенным в забвении [личном Аду, тьме]. Просто привык сбегать. Ой, нет Клаус Майклсон не сбегает [подобно жалкому, побитому трусу], а исчезает, ведь он легенда и именно его имя наводит стрвх и ужас на каждого, кто когда — нибудь услышал его. А после решает, что справедливо и какое наказание заслуживают те, кто посмел выступить против него. Иногда его семья была вынуждена оставлять все, что успели нажить, за спокойное время существование. Вот и в этот раз подстраховался отправляя Марселя первым. Пусть разузнает всю обстановку. А Марсель Жерард вступает в войну.Сколько раз заглядывал страху в глаза? Сколько сражений пережил? Скольких потерял? Сколько раз боролся с болью, терпел. Для него самое время собрать остатки воли, в кулак, а дело принципа, не просто вернуть Новый Орлеан, или отомстить, свести счеты. Настоящие короли никогда не сбегают.

***Сейчас. Италия. Коммуна Тоскана. Город Флоренция.***

В двух часах езды от Виареджо расположена Флоренция, именно в этот город Алана приказала Максу ехать. Если кому сможет доверить сына, то Фабрицио с Ромолой. Сегодня ей явно не до прогулок по такому прекрасному городу эпохи Возрождение, нет времени, настроения, сил, чтобы пройтись по площади Микеланджело со стаканчиком кофе, любоваться панорамными видами. Не думала, что вернется в город при таких обстоятельствах. Помнит же, как приехала сюда с ним, а в галереи мобильного хранятся фотографии [воспоминания], на которых они счастливы и улыбаются. Она просто молчала большую часть дороги, смотрела в окно. Гибрид припарковав джип, поспешил помочь ей с переноской, в которой уснул новорождённый и это хоть какой — то плюс. Не странно, что здесь не встречают незваных гостей.Но хозяин виллы, Фабрицио, услышав звуки автомобиля и увидев, через окно, поспешил выйти на встречу. — Какой неожиданный, но приятный визит, — спускаясь с крыльца и спупеней произнес вампир. — А где Ник? Решил побродить по городу, чтобы потом ныть, кау людишки недооценивают истинное искусство и знаменитых творцов. — Его нет, — тихо. — В смысле? — нахмурился. — Поссорился со всем Миром, закрылся в своей мастерской, напивается, после сжигает нарисованные картины. Многие, между прочем, считают его пьянве картины шедеврами и лучшими.Так это в его стиле.Через неделю — две придёт в себя. По глазам и ее встревоженному состоянию, видит и понимает, что произошло нечто, именно поэтому она приехала сюда, в поисках защиты.Попытался приобнять сопровождая в дом.По ее телу прошли мурашки.Сама бы точно не дошла, ноги словно набили легкой ватой. Провел в гостиную.Макс тихо следовал за ними. — Он оставил меня и сына выбрав власть и Новый Орлеан. Просто уехал ничего не сказав, не оставил записки — объясняет ведьма. — Скажи, разве так поступают? — дрожь в руках, как еще рассудок не покидает ее. — Почему — то тот город он считает своим домом, как будто солнечная, изысканная Италия не сравнится с тем городом на болотах. Ты уже ничего не сможешь исправить, Алана. — За что мне все это? — Просто Никлаус очень тяжелая, противоречивая личность. — Это я уже понята. — Так он пытается вас защитить. — Это ненормально, но я поеду вслед за ним. — А если ты не вернешься? Даже думать об этом страшно.Подумай о ребенке. Если тебе сложно на вилле Майклсонов, оставайся здесь. — Но я так же думаю и о других семьях, ковенах. Ник никого не оставит в живых.Ты это прекрасно понимаешь. Я не могу смириться с этим. Об Инвагльде, есть кому позаботится. В этот я уверена. Он не будет один.Моя мать не оставит его. Ромола принесла стакан холодной воды с долькам свежего лимона и листьями мяты. — Выпей. Это должно успокоить, — сев рядом положила свою руку ей на плечо. Маленькими глотками пьет содержимое бокала, пытается дышать ровно, сердце так колотится в груди. Руки все еще подрагивают или ей кажется Нет, не кажется.Сложно осознать, что тот мост [романтические отношения с Клаусом] рухнул и исправить уже ничего не возможно.Вот так в один момент. — Я хотела попросить вас защитить Ингвальда, если это возможно. Я надеюсь, что через неделю — две мы вернемся, все уладив.Макс останется здесь. Он гибрид и охранник.Я оставлю номер моей матери, на всякий случай. — Конечно же, я с радостью, ты же знаешь, что дети священны для Италии, — сказала вампирша. — Он может быть беспокойным ночью, его успокаивает, когда укачиваешь на руках. Еще не всегда соглашается на пустушку. Явно характер ему достанется отца. В этом доме так тихо. Алана решает, что пока у нее есть время она может переместиться, с помощью магической проекции туда, где находится Клаус. Без предупреждения, но это поможет ей понять, где он, что вообще происходит. Приходится импровизировать с ритуалом. Хорошо, что здесь есть цветки фиалки, которые она разложила в круге, один опустила в стеклянную чашу. На паркет высыпает соль кругом. Закрыв глаза руки развела в стороны, соединила большей, средний и указательный пальцы. Не знала же, где тот находится и появившийся обстановка ее удивляет. Здесь много людей, музыка, женщины в красивых платьях, мужчины в костюмах. Идет вперед, по газону, среди приустающих находит его. Видит то, что не должна была увидеть. Куда может быть еще хуже? Что ее окончательно добьет?

*** Сейчас. США.Штат Верджиния. Мистик Фоллс. ***

Открыто Форбс так и не решилась спросить, с чего вдруг гибрид решил вернуться в город. Сидят на скамейке, пьют шампанское. Конечно же заметила ювелирную коробку и вопрос в голове появилось еще больше. Отказывается верить, что он вновь попытается ее купить ее дорогими побрякушками [не интересует].Переросла тот период. — Сегодня чудная погода, Керолайн, — нужно же как — то начать разговор, который не клеился. — Ближе к делу, — допивает алкоголь, ставит бокал рядом с собой. Если бы не это платье, то забросила бы нога на ногу. — Я решил лично ответить на твое письмо, — протягивает коробку. — Это тебе и точно стоит твоего внимание, любовь моя. — Своим присутствием, — недовольно, но все же берет из его рук коробочку, решает открыть. Как же меняется ее выражение лица при виде эксклюзивных украшений. Рот приоткрыла, рукой провела по камням украшений. Будто между: Раем и Адом. Подвеска в виде птички колибри, на тонкой цепочке. Колибри — одна из самых красивых птичек. Она является символом нежности и трепетности, красоты и легкости, силы и энергии. Ювелир сумел передать её изящество в ярком украшении инкрустированном рубинами, изумрудами бриллиантами: белыми и розовыми, сапфиры. Подвеска станет эффектным дополнением как к ярким, так и однотонным нарядам — это разбираясь в модных тенцензиях Форбс понимает. Браслет и серьги, как дополнение. Браслет с шампом колибки и волка, а вот серкжки, достойны отдельного внимание. Из белого золота с топазами и фианитами. Серьги —протяжки из серебра 925 пробы с парящими Колибри подчёркивают нежность, утонченность и неотразимость обладательницы. Необычная форма серег — продевок подчеркнем плавные линии шеи блондинки. Акцентируется внимание на шее, хрупких плечах, сглаживаются недостатки лица. Микс ярких ювелирных камней, эффектный дизайн и блеск золота всегда приковывают взгляды. — Боже… Ты помнишь тот наш разговор. — И это не все подарки Керолайн. Клетку с двумя живыми птичками, я не решился тащить сюда, поэтому они в твоем кабинете. Я помню многое… — У нас правда, все могло быть иначе? Если бы я поддалась чувствам и темной части себя? Мое мнение не поменялось. Плохой человек просто плохой и не изменится.Может это было состроданием, к тебе, а не любовью. — Я думаю, мы смогли бы стать прекрасно — опасной парой. Я чувствовал к тебе все. Готов был на многое только ради тебя. Желал показать весь Мир, но ты боялась. — Но, я была так молода, возможно, глупа. Мы изменились, Клаус? Ты меня пугал, казался отталкивающем, врагом убившем Дженну, мучившей Тайлера, моих друзей. — Невозможно сохранить тепло, в этом холодном и жестоком Мире.Я сам так решил и не нужно мне чье — то прощение. Даже Господа. — Не перебивай меня! Так вот… Я была очень — очень молода, когда мы встретились. Когда думаю, о том времени, я понимаю, что была другой.Слишком наивной. — Я не изменился. — А я думаю, что чуть — чуть изменился, — показывает жест пальцами. — Ты пугал, отталкивал и этим самым притягивал. Я падка на плохих парней. Да, не смогла бы жить в вечном страхе, бояться, что завтра меня могут убить или убить тебя.Это не жизнь в безопасности и пугающее будущее.Я надеялась, что сердце подскажет мне. — Значит, я могу тебе доверять, как другу. Внутри у нее все так скованно. Встала со скамейки. Ему до сих удается будоражить ее, до последнего нервного окончания. — И неужели тебе нужен «дружеский» совет? — Возможно. Я здесь на несколько дней, пока Марсель не сообщит мне новости, не разузнает обстановку. Я планирую убить всех, посмевших выступить против меня, вернуть себе Новый Орлеан, а после сделать предложение Алане.Разговор с тобой помог мне кое — что осознать. Она была наивна, напуганна, когда мы только встретились. Я был уверен, что она изменится.С ней есть, о чем поговорить. С бесстрашным сердцем.Я помню, как впервые заговорили на балконе. Тогда был такой красивый закат.Она доверилась, открылась мне, а я… Это произойдет. Непременно. Специально не договаривать фразу: «А я уничтожил ее, убил… Погасил пламя…» Мог бы быть свет между ними. Опоздали. — И ты примчался сюда, чтобы лично оповестить об этом? Об очередной блондинке в твоей жизни? Это определенно твой типаж. Ты не в своём уме, Клаус Майклсон, учитывая нашу историю. Сейчас ты говоришь, что берешь в жены другую.Как мне реагировать? С чего вдруг ты решился на этот шаг? Свободные отношения никто не отменял. Только солнце садиться в конце дня и возрождается с рассветом, с наступлением нового дня. — Думаю, спокойно… Потому что, я не хочу своей судьбы, клейма для своего ребенка.И это обычная формальность. Священник вовсе может быть не настоящим. Этим трюком некоторые весьма удобно пользовались, в средневекрвье и до настоящего времени, желая заполучить женщину.Не более… Это имеет для меня значение.Ты представляешь, каково мне было слышать «выродок», «ублюдок»? Это клеймо, которое я не желаю сыну. — А чем тогда Хоуп отличается? Именно сыну, — по привычке экспессивно взмахнула руками. — Я никогда ничего не чувствовал к Хейли.Это была страсть не одну ночь.А Алана несмотря на все осталась рядом со мной, доказала свою преданность.Эмоции, когда она рядом.Плюс хорошая репутация. — Но я не могу принять все это… Меня ты тоже, когда — то любил. — Красота правда может превратить мужчину в раба, так было со мной, когда мы познакомились. Твой свет озарил мою темную душу.Ты терзала мое сердце.Теперь я думаю, сможет ли меня принять Алана назад, после всего, что я натворил… — Не знаю, Клаус, но я бы не смогла… Если ей нужен тот, с кем ей спокойно, кто — то надежный, а не тот, кто испепеляет и страстен.Ей проще будет принять собственное одиночество. Встал вслед за ней. Она даже демонстративно попыталась отвернуться. Прямо до тошноты. Трудно это. Ценит этот момент. Не враг для нее. Не злодей в ее истории. Роли могут поменяться. — Танец? Слышна медленная, даже грустная мелодия, споеойная. Данное мероприятие открывается традиционным медленном танцем. Члены жюри, как почетные гости, приглашают партнеров для танца, первыми. Неужели приглашает ее на последний танец и она, как не странно, соглашается. Взялись за руки. Клаус следует впереди по пути к импровизированному танцполу. Слегка приобнимает ее. Его рука опускается на ее спину, словно электрический разряд от этого прикосновение. Форбс свою левую руку положила на его плечо. Движения медленные и плавные. А от его взгляда внутри блондинки все переворачивается. Так точно смотрят на дорого и близкого человека.Так он смотрит на нее.От этого она обняла его за плечи. Ее осанка прямая, не зря же она Мисс Мистик Фоллс. Рождена, чтобы нести в этот мир красоту, позитив, энергию. Рожден, чтобы нести в этот мир искусство, так выражая себя, и погибель. Керолайн Форбс подобна Мона Лизе [Джоконде, по одной из легенд на картине изображена супруга флорентийского торговца шёлком Франческо дель Джокондо — Лиза Герардини, по другой распутница легких нравов, которая вдохновила художника, и на это были причины. Некоторые утвеждают, что около двенадцати лет художник рисовал только губы и выражение лица зависит от того, как падает свет и тени. Одним изображенная женщина улыбается, а другим кажется сердитой, грустной. Множество едва различимых деталей на картине]. Но, кто сейчас об этом поведает или докажет, что теории верны. Какие мазки, углем, скрывало первоначальное изображение и может всемирно известный художник желала изобразить Богиню или Деву Марию.Как же мастерски манипулировал Леонардо да Винчи с красками на холсте создает чрезвычайно реалистичное ощущение глубины во взаимодействии тени и света. Движения Майклсона уверенные, ведь танец ведет он, но в то же время движения не резкие. Сейчас ее посмел бы повести себя с ней, как с красивой вещью. Ей остается только вспоминать его и прошлое. Ах, если бы смогла что — то изменить, то попыталась бы. Поддалась бы этим чувствам наплевав на все последствия. Голову опустила на его грудь.У нее никого не осталось и от того трудно быть сильной. Только ради школы и дочерей. В ее глазах находил когда — то спасение. Нет ничего романтичнее медленного танца. Керолайн подняв голову, аккуратно наклонилась, к его лицу, их губы сомкнулись в нежном, таком трепетном поцелуе и он позволил себе ответить. Форбс коснулась руками его волос, а он крепко прижал её к себе. Её губы и сладкий аромат духов, дурманил его, погружая в состояние эйфории. Пример вечной красоты — портрет написанным Леонардо Да Винчи. Пример вечной красоты — Керолайн Форбс. А если действительно, художник, не закончил картину во Флоренции, а взял её с собой при отъезде во Франции. Так же, как и Клаус Майклсон не в силах закончить [картину Керолайн Форбс, завершить произведение и наложить последний мазок, в отсутствие свидетелей, которые могли бы рассказать об этом всему Миру]. Между ними такая сильная связь [противоречия]. Никогда не была его, а он ждал. Желание поддаться чувствам исходило от обоих. А ей правду казалось, что может влиять [управлять] таким, как он. Вдохновлять. Поражать своей красотой и загадками [которые разгадывает до сих пор], как разгадывают детали бесценной [во всех пониманиях этого слова] картины Да Винчи. Всем присутствующем плевать на целующуюся пару. Выглядит это так красиво и нежно.Кроме одной девушке. Каково ей видеть вот это? То, как он целует другую, как когда — то целовал ее.Не думает о ней держа за руку другую, сжимая так крепко. Пусть не вспоминает об Алане Роллод на закате дня. Зря переместилась сюда с помощью магической проекции. И пусть Алану Роллод видят [но не замечают]. Желала поговорить с ним [остановить от ошибки]. Не замечают каково ей.Как ноги подкашиваются [вновь]. Упасть бы на этот газон и рыдать. Чувствует себя преданной. Была доверчивой и наивной. Глупой.Дурой. Как же глупой девочкой она была. Отважная душа отца.Храбрость, смелость, даже бунтарство и упрямство. Но самое главное — честность и верность. Ее отец никогда не отступался от своих принципов, оберегал свою семью [подобно войну]. Красота, изящество, чуткое сердце матери. Возможно и доверчивость. Ведь много — много лет назад Ивони Толд доверилась Саммерли Роллоду — байкеру, у которого ничего не было, кроме любви в сердце. Она поверила ему и не пожалела о своём решении. Нашла что — то в его прекрасных серых глазах [тонула], пыталась узнать все его стороны и внутренний мир. Нашел что — то в такой противоречивой Алане, которая точно знает, каково это быть раненной. До конца дней Саммерли Ивони была рядом с ним и видела Алана пример счастливой семьи. Пришло время и Алана доверилась [только по всей видимости не тому]. Хранила в себе тепло, оставалась верной избраннику. Подойти бы, наградить пощёчиной, устроить сцену, покричать только вряд ли он почувствует, да и она выше этого. Ему все можно? Заживет ли теперь ее больное сердце? Проще заживо сгореть, в пламени огня. Погибнуть в огне. Ведь так и поступали с ведьмами во время святой инквизиции. Почему? Почему он так поступает с ней? Ему правда наплевать, как и на всех остальных.А еще она желает разорвать страницы всех тех, любовных романов, которые читала, в которых всегда был счастливый конец или просто сжечь их все в ярко — оранжевом пламени. Нет счастливых финалов в реальности. А если и случаются, то в редких случаях. Проще отважно принять смерть, чем чувствовать себя преданной. В ярком пламени сгорать, ощущая как плавится кожа, внутренние органы, кричать, что есть силы, чем сгорать в любви, вообще верить в это чувство. Сгорала в этих чувствах. Это точно не забудет. И ненавидеть всей душой и сердцем. Была готова к любому повороту событий [сильная, чтобы пережить расставание и поставить точку], но это… А спустя время станет куда хуже, от воспоминаний счастливых моментов, потому что посмела открыться ему, поверила, что счастье и взаимность возможны. Засыпать будет с мыслями о нем, а ему будет наплевать. Помнит, как ночью лежали у камина. Так умиротворённо, он смотрел на нее, касался волос.Потрескевание поленьев и согревающее тепло. Их никто не потревожит. Она перетащила сюда подушки, простыни и даже матрас устроив вот такое спальное место. Обернула голову, чтобы посмотреть на пламя. Это завораживает. Искры огня.Пока в ее жизни происходит нечто непонятное. Сможет ли она все выдержить? Не сломается ли, подобно тонкой тростинке, от груза ответственности за свой народ.Не догорит ли подобно поленьям, в этом камине, и все, что от нее останется — угли. — Огонь, — еле слышно прошептал ей Клаус, на ухо, крепкой рукой обвил ее талию. — Что? — Твоя стихия огонь, Алана, — словно повторяет, шепчет своим бархотным голосом, словно змей искуситель. — Нет, — не согласилась та. — Я не такая.К тому же, вода тушит огонь.И если я огонь, то ты вода, — неуверенно. Последнюю фразу Роллод произнесла и выдохнула. Задумалась о том, что если она — огонь, а он — вода, то вместе им никогда не быть. Вода поглощает огонь, уничтожает. Так же поступит и он с ней? Достаточно взгляда его серых, печальных глаз, чтобы она позабыла обо всем. Не нужны ей пустые, красивые слова и придуманной любви. Ей нужно место, где можно согреться, где ждут и верят. Одиночество для него не всегда было тягостью. Скорее это его своеобразная позиция.Наоборот, мог делать, что пожелает и кайфовать от этого.В одиночестве есть свои плюсы и прекрасы. Но одним быть слишком долго не смог. Так бы и продолжал впустую проживать свою жизнь, напиваться, топя в алкоголе своих внутренних демонов, слушая нотации старшего брата, который всегда беспокоится о нем.Всегда рядом с ним, направляет на верный пусть и останавливает от необдуманных действий. Путеводная звезда указывающая заблудшему путь.С не угасающей надеждой в сердце, что он достоин искупления и более не сорвется. А она кто для него? Так, мимолетное увлечение или большее? Своим появлением стерла его одинокие серо — черные будни, словно ластиком и теперь можно рисовать нечто новое, яркое. Так ведь просто согреться. — Но, достаточно ведь искры, чтобы зажечь, то, что потухло. Лучи солнца могут согреть поленья, оставшиеся под дождем, в открытом пространстве. Они все еще будут пригодны для разведения костра.Не с первого раза удасться этого добиться… Но все же… Ладонью коснулась ее щеки, провел по лицу, нависает сзади, а она на несколько секунд прикрыла глаза. — Пойми, что огонь в твоих глазах так ярок и неукротим. Ты не угаснешь. Просто сама не замечаешь этот дьявольский огонек. — Советуешь внимательнее посмотреть в зеркало? — Именно, дорогуша.Ты боишься быть собой. Согласилась бы с ним, только кажется, что она и есть настоящая Алана Джоли Роллод. Вот что он имеет ввиду? Сказал бы прямо, а не вот этими метафорами. Может намекает на то, что самой ей стоит разобраться и не бояться этого огня [любви и пылкой страсти].  — А сейчас у нас есть время для более интересных занятий, — волна мурашек, по ее телу, когда губы его коснулись ее шеи, спускаются к ее ключице. Лучше бы убрал от нее свои руки. Он распускает свои руки, проводит ладонью по ее талии, бедрам. Раскрепощает ее, ведь она была такой сдержанной и это неудивительно. Что она могла знать, о плотских страстях? Странно желать в постели греховную распутницу и в тоже время святую девственницу [для которой станешь первым мужчиной]. Это невозможно в реальной жизни. Никак невозможно.В их первую ночь была такой скованной и правильно, что подчинилась ему. Она распустила свои волосы, отложила резинку всторону. Такие теплые следы от влажных поцелуев. И как можно устоять такому напору? Кровь разогретая, течет по венам.Сильнее прижала тонкую шёлковую простынь, к своей груди, обнажённому телу. Был вынужден ослабить хватку. Не могла оставить это без ответа. Приподнялась, забралась на него.Лицом к лицу, обжигает своим дыханием, медленно — медленно сокращает между ними расстояния, касается своими губами его губ.Учится играть в игры [по его правилам].Такая безрассудная, от этих чувств и страсти [о которой раньше не знала]. Нарушил ее покой.Просто сдалась.Такой непривычный трепет, а тело подскажет, как правильно.Расслабляется. Она такая соблазнительная, волосы спадают на лицо, укутанная в эту, простынь кофейного оттенка, точнее мокко, от которой непременно стоит избавиться [прямо сейчас]. Неужели зарисует ее, чтобы повесить эту порочно — прекрасную картину на стену. Наполнят эту комнату жаром страсти. [И нет проблемы ввиде соседей, который могут услышать их]. И такой ясный огонь. Пусть сгорит все плохое. А на утро огонь [в камине] потухнет. Они проснуться, в объятьях друг друга, Алана даже улыбнется, поняв, что он еще спит и не подумает сбежать, коснется его плеча, пальцем вырисовыя какие — то узоры, дожидаясь его пробуждения. Больше нет никаких запретов для них обоих. А он помнит, их лучшие моменты? Смех. Как рисовал ее портрет? Как ужинали вместе и она готовила для него? И ей приятно было самой суетится на кухне. Быть важной [нужной]. Как женщина, создавала уют в доме. А кому не нравится уют в доме? Чистота? Декор? Цветы? Как поддерживала? Одно мгновение изменило все. Искала доверия, любви, понимания. Открылась ему без лжи и масок. Искала [интим] между душами. Она ведь обнажилась перед ним. Огонь ведь тушит вода. Вот и Аланв Ролоод постепенно затухает, обращается в горстку серого пепла. А известно же, что все, что любят Майклсоны обращают в пепел. Поведайте Алане Роллод, каково это быть преданной [брошенной], обманутой? Не приятно? Отвратительно. Больно в конце концов, что рыдать хочется, рвать на себе волосы. Не заживет ее больное сердце. Ранение оказалось смертельным [несовместимым с жизнью]. Просто исчезла не желаю наблюдать дальше за всем происходящем. Зачем ей это? Чтобы еще больнее себе сделать? Небрежно разрывает поцелуй. — Мне пора… — Останься… Со мной… — Нет… Потеряется. Больше не коснется ее, уйдет не попрощавшись. Только мучают друг друга.Сперва она говорила ему «Нет», а теперь он нашел в себе силе и отказал ей. Вернется [не] к ней. Остановиться бы все, в этот момент. Клаус Майклсон закончил эту картину [историю связанную с Керолайн Форбс] незадолго до своей [очередной] смерти ведь нет гарантий, что он вернется живым, а от мысли вернуть себе Новый Орлеан он не отступит [гордость и жажда власти]. Возможно, куда проще ему было бы в Италии [Риме, Флоренции, Вероне, Тоскане, Пизе, Венеции], спокойно писать свои картины и вдохновляться.Оставил, в дальнем углу мастерской, незаконченный, маслеными красками, портрет голубоглазой прекрасной девушке, с волосами цвета пшеницы, в стиле богатой итальянской госпожи эпохи Возрождение, в которой едва ли можно распознать Керолайн Форбс. [У каждого художника есть свои тайны и собственный стиль]. Он не знает, каково это прощаться, а она знает. Клаус, медленно, идет подальше от Керолайн, не оборачивается, а она смотрит вслед и сердце щемится под ребрами, так и просит еще одного взгляда этих серых глаз, еще одного мгновения. А он привык все рушить, оставаться в полном одиночестве [считая это наказанием за все содеянное. Такой не достоин покоя и любви]. Никогда его не забудет и одно обещание перед ней от сдержал — стал последней любовью Керолайн Форбс. На скамейке остались стоять два пустых бокала под шампанское, в свете лучей солнце такими яркими красками играет свет от камней эксклюзивных украшений. Последний подарок и вечное напоминание о нем.

***Чуть позже.Италия. Коммуна Тоскана. Город Флоренция.***

Придя в себя, после ритуала Роллод решила последние минуты провести с сыном. Ингвальд проснулся, находился на руках хозяйки дома, которая любит детей и это отражается в ее нежном взгляде на новорождённого. Макс перенес вещи в комнату, на которую ему указали .Попытался заговорить с Аланой узнать, где же Клаус но в ответ ничего не услышал. Если делает все правильно.Не любая смогла бы выдержить все это. — Прости меня, — пальцами провела по лицу Ингвальда, который смотрит на нее таким, умоляющем взглядом, моргает, а его серые глазки так похожи на глаза родителей и иначе быть не может, именно это может остановить ее. Если не ради него бороться, то ради чего? Оценят ли другие, что жертвует всем, своим благополучием ради остальных. Доброту и жертвенность не всегда чтят, как бы печально это не звучало. Верит, что поступает правильно. Неужели собственно затягивает, петлю на своей шеи. Забрав ключи у Макса покидает дом. Не оборачивается. Не повернёт назад. Сконцентрирована на дороге, пока никто не видет ее слез может позволить себе это. Часто дышит. Всхлипывая. Ей все же удалось успокоится, нужно решить еще один вопрос. Набирает по видеосвязи Уолии. Сейчас в Нью — Йорке утро. Он отвечает на звонок довольно быстро. — Привет, я думала ты позабыла о дружке Уолли, — пытается прохихикать, но внимательнее присмотвершись понимает, что — то не так. Она в дороге. Он сидит дома на кухне. Все же одну маленькую детать Алана замечает, когда Ниспер ставил свой телефон промелькнуло кольцо с лазуритом. И в это поверить она не может, как и исправить. Мир ее друга сломался. Простить себе этого не сможет, то что не спасла. — Как это произошло, Уолли? Ник же дал мне слово, что ты, твоя семья будете в полной безопасности, в Нью — Йорке и Аврора безвредна. Просто ревнива, не может принять конец этих отношений. Ты же вступился за нее тогда. Я знаю. — Он пошутил, вероятнее всего, — послышался голос Авроры, которая осталась все камеры, но слышит же весь разговор. — Это случайность, Алана. Как ты догадалась? Черт, ты же настоящая ведьма. — Кольцо света, с лазуритом, Уолли.Я знаю, что такие украшение носят вампиры. — Ну, теперь это самый важный аксессуар, иначе я просто стану горсткой пепла. — Это неприятно сгореть заживо. Мучительная смерть. — Это стечение обстоятельств. Я привыкаю ко всему. Вампиризу.Из плюсов, я всегда смогу быть рядом, как друг, давать советы. Так что произошло у тебя? — Долго рассказывать. Мне нужно где — то остановиться в Новом Орлеане, подумала, что ты мог быть прилететь, дать мне ключи от вашей квартиры. Там меня искать не будут. — Тайны… Ой, это же так здорово, — так живо произнесла Де Мартель. — Советую тебе помолчать, Аврора не следует злить ведьму. — А меня утешает, что Нику плевать на тебя, так же наплевать ему на меня. А ведь я его первая любовь. Это были такие пламенные чувства. Достаточно всего искры и воспоминаний прошлого, чтобы старые чувства разгорелись. Вместе мы горим ярче. Впрочем, я могу вернуть его.Согласись, что в постели он хорош и неутомим. Такой страстный. Такой притягательный.Такой горячий и опасный. А его духи. Этот запах кружит голову.Прекрасные глаза, которые я бы с радостью сейчас вырвала из глазниц. — Тихо! Обе! — крикнул Ниспер. — Нет, еще одно слово Аврора и ты пожалеешь, что вернулась в Мир живых. Один раз ты попыталась навредить мне. — Видимо он тебя ранил, бросил и предал. Наигрался… Каково это? Так пламенно ненавидеть того, кого любила? Не только ты ведьма, милочка У меня тоже есть сильная ведьмочка.Так что все твои трюки пустышка. — Невыносимо… — Ну, теперь ты знаешь, что чувствую я. — Знаю… Но, если еще раз появишься на моем пути, я сотру тебя в порошок. — А это угроза? — подошла ближе, чтобы посмотреть на лицо Аланы. — Понимай это, как хочешь, только никогда не появляйся в моей жизни. Ты ответишь за то что сделала с моим другом и он тоже. — Боюсь — засмеялась та. Он слегка оттолкнул Аврору, чтобы та не попадала в кадр. — Но я в норме. Привыкаю ко всему этому.Я тоже был зол, не хотел завершать обращение, но передумал. Это моя жизнь. Это мой выбор и шанс сделать что — то полезное.Это шанс начать все заново, переосмыслить многое.Я питался, сумел остановиться, просто, потому что подумал о той девушке. Я не смогу жить с тем, что я убийца. Все закончилось хорошо для первой охоты. Кровь с пакетов подходит и нет вреда для людей. — В городе остались вампиры Марселя. Они смогут тебя многому научить.Они будут рады принять тебя в сообщество.Тебе это правда нужно. — Тогда до встречи в Новом Орлеане. — Я напишу тебе, как куплю билет. Спасибо за все. — Всегда пожалуйста. Теперь Клаус ответит перед ней за, то что сделали с ее другом детства.Получается он не сдержал свое слово, а Аврора не такая безобидная, взбалмошное дитя, как ее описывали. Пусть только посмеет явиться в город или встать на ее пути. Вот так за один день Алана Роллод пережила то, что некоторые за всю вою жизнь не испытывали.Упадок сил. На виллу Алана возвращается вечером. Без Макса и ребенка. Паркует джип по дворе, не спешит покидать автомобиль. Ребекка слыша звуки, доносящиеся со двора, видела свет фар, стоя у окна, так и не решилась выйти. Алане правда следовало побыть одной, все взвесить, проанализировать, принять единственно верное решение. Вся правда ей открылась, только какой ценой? Потнряла все. Хоуп все же удалось дозвониться, все рассказать [предупредить о скором визите отца в город, возможных последствиях, на что Маршалл пообещала сообщать обо всем происходящем]. День выдался напряженным, а ответа на звонки Клаусу или Марселю, не стоило ожидать, от чего блондинка еще больше нервничала. Старалась при Девиде сдерживать себя. Впадать в панику не выход.Да нельзя быть спокойным при всем случившемся. Должно ли возвращение Роллод ее хоть как — то успокоить? Роман просто был рядом с Хоуп [не впервые сталкиваться с подобным. Знает же, к чему стоит готовится. Сейчас они хотя бы на безопасном расстоянии от эпицентра событий. Пусть сами во всем разбираются, а он побеспокоится о безопасности Хоуп, которая впрочем может поступить непредсказуемо и отправится вслед за отцом, на погибель, отстаивая позицию семьи [единственно верную], как случалось и ранее.] Она же отважный воин с сердцем Майклсона.За день она не приняла окончательное решение. Погибнуть отцу, матери не позволит, как и остальным членам семьи, а вот волнуют ли ее все остальные [вряд ли]. Если встанет на путь войны, то только ради семьи. Останется здесь [в стороне], позволит самим разобраться во всем, поступит определенно правильно. Это не ее разборки, тем более лишняя кровь на руках. Но после может сожалеть, что не вмешалась и не спасла.Это очень сложно разобраться в том где правда, а где ложь. Роллод сидя в машине желала бы бить кулаками, в руль управление, а слез на сегодня с ее достаточно. Просто закрыв лицо руками опустила голову на рулевое колесо. Увидела и узнала достаточно, за последние часы. Ей нужно принять единственно верное решение. Ошибиться она не может, как не может разрыдаться. Сил просто нет.В глазах не осталось слез.Обычно же плач последстие негативных или положительных эмоций.В голове такой хаос. А она чувствует ли что — то, кроме холода? Нет. Славу во время сражение гарантирует только отвага. Пугает ли ее неизвестность — да.Выживут ли все? Сколько пострадает и умрет? Сколько несчастных семей? К чему вообще эта война и жестокость. Жили же спокойно. А теперь, что их всех ждет: позор, погибель и изгнание или слава, возвращение в Новый Орлеан, как победителей, все склонятся и она будет стоять рядом с ним, на балконе, а для эффектности — корона с черными камнами, чтобы каждый знал их королеву [какую заслужил]. Остин же так часто шутил по поводу всего этого и монархии Майклсонов, подаренного ювелирного украшения. Только ей не смешно, сейчас. Уважение и доверие нужно заслужить. Ей трудно оставаться храброй, смелой и честно самой с собой. Клаус считает, что за власть следует бороться и пусть его методы не всегла гуманны.Цвет его мести — алый. Каждому отомстит за то, как поступили с ним и то, что потерял.Он точно знает, как поступить, какая болезненная смерть ждет всех, кто прсмел выступить ранее против него. Ответы Алана Роллод должна отыскать сама. Самое сложное оставаться честным самим с собой. Как поступить? Как правильно? Почему сердце [что под крепкой и надежной броней] не отвечат и не подсказывает как верно. Словно все ее силы покидают ее. Вскоре дышать даже станет сложно. Парасимпатический отдел нервной системы обладает расслабляющим и успокаивающим действием, его активация приводит к восстановлению организма после различных стрессов. И кажется именно этот отдел нервной системы Аланы Роллод сломался, как и она сама. Любовь, верность, преданность, чистота, сломили ее. Напряжена.Подняв голову смотрит на отражение собственных глав, в отражении зеркала заднего вида. В какой — то момент приподняла веки, взгляд проницательный, собраный, даже холодный.Нет ласки или нежности, теплого и ясного, словно голубое небо в летний день.Скорее небеса затянулись губительными, серыми, мрачными грозовыми тучами. Только решимость и непоколебимость. Вся ее внутренняя сила [огонь] заключилась во взгляде. Любому при виде ее сейчас стало бы не по себе.Нет больше того доброго света. Страшнее не взглянуть в глаза война осмелившегося бороться до последней капли крови. Войны точно знают, за что сражаются. Страшнее знать, что девушка может встать на такой путь. Красивое и самое опасное существо. Завтра точно ее утром не ждут чистые, красивые пейзажи Италии. Завтра все кровавые ужасы войны. Хлопнула дверцей автомобиля. Уверенным шагами напраляется к входной двери, на виллу, потому что знает, каким будет ее следующей шаг. Какой путь выбрать. В гостинной сталкивается со всеми присутствующими на вилле. Не говоря ни слова следует на второй этаж, где находит нужную книгу — гремуар Эстер. Берет мел. На кухне солонку. Упряма. Не может закрыть на это глаза, позволить, чтобы кто — то потерял близких, как потеряла она. Ей кажется, что ничего у нее нет. Жила же только ради близких и родных. А теперь сражается за что? Ясно же, что готовит какой — то сложной и изысканный ритуал [в стиле Эстер]. Гремур в руках ведьмы Хоуп то узнала. Стоит ли ей попытаться ее остановить? Что она задумала? Иссушить и этим остановить отца? Усыпить? Этот ритуал Майклсон не знаком, а вдруг это навредит Клаусу? Если переступив, через себя, ведьма сможет приченить боль тому, кого любит? Лишит того сил? Прямо в центре комнаты чертит магический круг и символы.Один высыпала из соли.Зажгла свечи. И плевала на всех присутствующих, которые смотрят ей в спину. К чему, сейчас, задовать ей лишние вопросы? Как скоро окажется в центре бури? Уходит на поиски последней необходимой вещи. Держит, в руках, тяжёлый старинный меч Клауса, который был завернут в белую ткань.Не так уж и легко удержать практически два киллограми. Развернув ткань отбросила ту в сторону. Пришло время сражаться. Пытается рассмотреть себя в отражении клинка. Кого пытается там рассмотреть? Себя? Свою душу? Ту девушку, какой ее все знали видеть [в особенности мать с отцом]. Никаких сомнений и сожалений. Пришло время. Опустившись на колени читает заклинание на латыни. Притупленный клинок поднесла к волосам. Прикрыв глаза срезает волосы, неровно, пряди упали рядом. Встряхнула головой, убрала непослушные локоны назад. Это только первая часть ритуала дарующее силы войну на время сражения. Этим самым клинком поранила запястье, подняв клок срезанных волос окропила те собственной кровью, провела по мечу оставив орудие в кругу. Пришлось стать такой — сильной и пройти этот сложный путь. А кто знает, что там у нее внутри? Свечи потухли. Встает с колен уже не милой и доверчивой девушкой, а бойцом. Говорят, что именно любовь — это прочные доспехи и мотиватор. Если страшно именно в них стоит облачиться. Но и любовь бывает разной: к женщине или мужчине, ребенку, и самое важное семье.Преданность семьи — вот, что может стать особым мотиватором. Верность, непоколебимая тяга, основанная на любви, которая проявляется в трудных обстоятельствах. С преданностью приходит многое: любовь, забота теплые мысли, надежды. Оставила все сожаления. Теперь на удар будет отвечать ударом. — Алана, — произнесла Ребекка первой подойдя к ней, помогла выйти из круга. — Что ты натворила? Ты куда — то собралась? — На войну, — отвечает та, резко открыв глаза, что первородной от этого стало некомфортно. Ведьма нахмурилась, сердита и неприступна. — Вы со мной? Ребекка ведь себя вспомнила, как желая орудовать клинком нарушала правила. Сражаться и овладеть оружием — удел сильных мужчин, а вот женщины слабы и нежны, как цветы — их удел следить за домом и семьей, детьми. Но если в те суровые времена Ребекка возражала и пыталась сопротивляться, желала постоять за себе, так чему удивляться. Женщины не хрупкие и беззащитные. Мужчины ведь уходили на войны, на долго. В их отсуствие женщина — воин [викинг] должна была защитить жилище, детей, дереаню, поэтому и меч в руки взять могла ради благой цели. Набеги врагов, никто не отменял. Ослабленное поселение самая простая и дегкая добыча. Алана это будет доказывать [прежде всего самой себе] каждый день, как доказала сейчас. Кровь медленно капает на пол. Боль, жжение ранки, такая малость, по сравнение с тем, что ждет их впереди. С всеми кошмарами войны и потерями. Алана встала на путь воина и борьбы. Проще сдаться, а куда сложнее остаться, выстоять.Сила хрупкого, но такого отважного бойца. Этот поступок поразил повидавшую многое первородную. — Я с тобой… Возможно, мы успеем вмешаться, — соглашается Ребекка. — Я точно не останусь в стороне, — громко сказала Хоуп. — Закажу для нас билеты. — Я знала, — одобрительный кивок. Стала сильнее [без него]. А главная битва еще впереди, а это был переломный момент в ее жизни. Так, что за отражение Алана Роллод увидела в лезвии клинка испачканным темно — оранжевой, подсыхающей кровью — воина сила которого огонь и разрушения. Истинный воин не мог поступить иначе.