Три года счастья. Так много.

*** Ранее. США. Луизиана. Новый Орлеан.***

Хотел ли Остин ввязываться во все это? Вряд ли, но только выхода не было. С тех пор, как появились Майклсоны в его семье спокойствие ожидать не стояло. Нет, в жизни города семья Первородных всегда присутствовала и принимала участие, а вот лично в его нет. Не желал в свои восемнадцать становиться героем, тем более жертвовать и спасать. Ему бы тусоваться в ночных клубах, по поддельным документам, а не ехать в серебристом минивэне с вампиршей на смертельно опасную битву и спасать отца, так называемую мачеху. Лучше бы принял предложение матери, жил бы в Италии не зная бед и проблем. Загорал и плавал в море, объедался вкусной пиццей и пастой, только этот молодой человек родился ведьмаком Нового Орлеана с кровью на руках. Оберегать город, проводить ритуалы и помогать — его призвание и предназначение. Отдал бы все, только чтобы быть обычным первокурсником университета развлекающемся на тусовках и думающем о симпатичных девушках. Только его мир уже никогда не будет прежним и не сможет, как обычные люди закончить учебу, начать работать и строить карьеру, завести семью и детей, к тридцати. Может он вообще завтра трагически погибнет спасая этот самый город и выполнив свой долг перед Предками за то, что они удостоили его чести дара, а после смерти его душа может попасть в ловушки, его силы будут подпитывать магию живых или он достоин обрести вечный покой. Эти мысли глубоко забрались внутрь Остина Хьювера. Всю дорогу молчал смотря в окно. Такие привычные виды ночного города, а у него сердце сжалось, в висках сильнее пульсирует при подъезде к знаменитому Лафайетт. У них даже нет плана, а Аврора, которая всю дорогу не нарушая тишины вела машину только приказала детям не выходить и сидеть тихо. Правильнее было бы все обсудить и только после этого рваться в опасный бой. У железных ворот стоят несколько мужчин скрестив руки на груди. С опаской смотрят на вышедшую из автомобиля женщину. — Привет, мальчики. Думаю, вы сможете помочь девушке оказавшейся в беде? — подойдя ближе, низким даже жалобным голоском. — Сломалась машина? — подает голос один. — Лучше проваливай. Здесь не рады таким, как ты. — Каким таким? — словно не понимая, о чем тот говорит. А игра только начинается. В секунду ее лицо меняется, под глазами набухают черные венки, обнажив клыки быстро разбирается с первой жертвой вгрызлась в горло. Очередь доходит и до второго. Вряд ли ее остановит головная боль. Так, для нее сущий пустяк. — Таким? — разведя руки в стороны и пожав плечами. Может она и выглядит как ангел или принцесса, истинная аристократка, но внутри нее бушует огонь из недров самого Ада. Разбивает головой второго лобовое стекло, которое окрашивается кровью, отбрасывает в сторону, а до смерти перепуганный от этого зрелища Остин мог только закрыть руками лицо. Понимая, что путь свободен покидает автомобиль. Взмах руки и железные ворота поддаются, сами открываются, словно приглашая в царство мертвых. Боится ли этот парень последствий и наказание? Готовил ли себя мысленно к смерти и самому худшему? Герои ведь те, кто погибает во благо других. Во всех историях именно герои всегда жертвуют и спасают.Проходя мимо склепов точно знает к которому идти, пока услышав голоса Де Мартель с вампирской скоростью оказывается там. Знает как правильно, только устраивает показательную драку тем самым отвлекая внимание. Нужно же ей проявить себя и добиться того, чтобы лично Плеймн вышел к ней. — В горле пересохло, — облизывает уголки губ, а к его ногам падает ведьма, которой та разорвала сонную артерию. Эта вампирша с радостью прорятид ряды тех, кто остался верен ему и Предкам. Ее же забавляет так просто убивать и наслаждаться этим, демонстрировать свой характер и капризы. — Опроменчивым решением было вернуть тебя, чтобы отвлечь Клауса. Я надеялся, что именно ты убьешь Алану. — Ошибочка вышла. Становиться частью плана безумной и вечно мстящей ведьмы я точно не планировала. — И нашла меня довольно быстро. Желала так выразить благодарность за пробуждение? — Ненавижу, когда мною пользуются. У меня на это особый пункт. Тебя я точно не боюсь. — Зато знаю, чего боишься ты — забвения. Это ведь страшно закрыть глаза и больше не очнуться, не увидеть новый день, не ощутить тепло солнечных лучей, не съесть любимую еду или фрукт, не выпить чай или кофе, не обнять близких, не зайти в интернет, не пойти в зал на тренировку или парк. Просто все заканчивается и наступает тьма. Пожалуй это и есть самое страшное. Не может с места пошевелиться, задыхается, харкается кровью, шатаясь падает лицом на землю, а колдун читает заклинание скрестив средний и указательные пальцы. — Сладких снов. Все так расплывчато. Неужели Аврора не ценила жизнь, к которой ее вернули. Запросто могла уехать и начать все с начала, попытаться позабыть прошлое и любовь, училась бы существовать без опеки и поддержки любимого брата Тристана желавшего только уберечь ее от всех невзгод и скрыть от этого подлого мира. Только ничего не вышло. Ее серые глаза сомкнулись. Остину выпал шанс не попасть под раздачу и освободить отца с Ивони. — Уходим, — тихо, ногой стирает рассыпанную соль служившую магическим барьером. — Я объясню все позже. Нам нужно в клинику. Отвлечь всех затянутыми тучами небесами и раскатами грома.

Когда правда страшнее смерти.

Алана вправду думала, что все знает о смерти своего отца? Надеялась не услышать слов доктора о потери ребенка. Лично Джад желал сообщил эту новость всем присутствующим в коридоре, но это сделала доктор Челси Бродлен запретив пройти в палату, обосновав все тем, что пациентке нужен покой после медицинского вмешательства. Наверное за столь долгую практику акушера — гинеколога видела многое и всегда самым сложным для нее было сообщать о выкидыше или гибели ребенка. Ситуации бывают разные. Даже водя датчиком УЗИ и видя на мониторе только кровянистые сгустки, а плодного яйца нет или антенатальная гибель плода. Для нее такие случае самые сложные. Роды по ее мнению самое уязвимое состояние женщины. Всегда переживала, чтобы все прошло хорошо. Думала чаще о пациентках и новорожденном, как сложится их судьба. Следующая минута будет худе предыдущей. Ведь не в силах утешить родных и близких, как бы сильно она не желала этого. Особенно женщину узнавшую, что ей не стать матерью, впервые не прижать к груди ребенка после родовых мук. Сказать, что ей очень жаль и все обязательно будет хорошо. Понимала, что чувствуют те, кто потеряли кого — то, ведь ее первый сын умер от передоза и в этом нет ничего хорошего. Ивони была не просто в шоковом состоянии от услышанного, а на грани нарастающей истерии с криками и битьем всего, что заметит. Благо сдержать ее сумел Зен. — Такое бывает на ранних сроках беременности. Стресс привел к выкидышу. Мне очень жаль. К сожалению, с этим сталкивается каждая пятая женщина. Вы мать девушке? А где отец ребенка? Может успокоительное? Я скажу медсестре. Оказалось все иначе. Хьювер не опуская ее руки помогает присесть на скамейку в коридоре, не умолкает. Кто мог предположить, что это так отразится на всех? Ворвавшейся Клаус, мягко говоря, выглядит не очень. Слишком поздно оказался здесь и не в его силах изменить что — то. Неожиданно появившейся мужчина, и есть тот самый, о ком ранее спрашивала доктор. Понимает по встревоженному взгляду. Опускает руку на его плечо и от этого жеста Майклсон пытался увернуться, сделать шаг назад, у него слишком грозный взгляд. — Сочувствую вашей потери. Можете пройти к ней в палату, вместе с матерью, на десять минут. Она под действием сильных успокоительных. Меня все еще беспокоит ее состояние. Ниспер младший видя все происходящее, в больничном коридоре, предпочел уйти, прежде, чем выйти к остальным. Одна из медсестер согласилась отвести пришедшего Остина, к Уэле, находящейся в палате общей терапии. Джад вместе с Челсе спустились к автомату с кофе. Его ведь не просто обмануть, видит, как измучена женщина после рабочего дня, а вдобавок и эта ситуация, его странная просьба. — Думаешь, я все правильно сделала? — сжимая в руках стаканчик с горячем кофе. — Мы доктора, по зову сердца, и наша главная задача — спасения жизни и забота о пациентах, — сует купюру в один доллар, в отверстие автомата. — Еще в наши обязанности входит сообщать плохие новости. Клаус внушил медперсоналу, что Алана Роллод не нуждается в присмотре и может уйти из больницы под его ответственность. Как осмелился ворваться сюда? Его решения не обсуждаются, Ивони только вздрогнула, от страха, когда в его глазах сверкнул желтый блеск. Первым делом поехал сюда, предварительно устранив всех, кто желал ему помешать в этом.Привезя ее в особняк своей семьи Клаус надеялся, что так лучше для всех и все дальнейшие события будут на его глазах, а так проще контролировать. Уложил в свою постель, поправил волосы, приказал одному из своих гибридов остаться с ней.Вот такой он настоящий? Сколько раз его душу разрывали в клочья? Достойно выносит любую боль и удары судьбы. Только Клаус мог преподнести ей человеческие головы виновных в произошедшем с ее отцом, шесть лет назад, рассказать всю правду, как только та более — менее начала соображать и поняла, где находится, что в безопасности. Вот такая справедливость? Додумался же добить ее этим кровавым зрелищем, думая, что именно это поможет ей забыть о пережитом ранее. Теперь между ними не будет все, как прежде. Отчетливо слышит шаги за дверью. В мыслях беспорядок. Убил ее словами, вот так просто. Легче было бы ей не знать всего. Все еще накачанная успокоительным прибывает в состоянии на грене сна и яви. Обняла подушку. Встать по просту нет сил. Вдыхает кислород инстинктивно. Поможет ли запустить сердце разряд в пять тысяч вольт? Взгляд поникший. Должны вместе проходить через все проблемы. Столько ненастьев на них за последнее время. Слишком спокойно реагирует на потерю? Кто вынесет такой удар? А он ведёт себя вполне приемлемое, даже не выпил бокала виски. Ему никогда не понять, что сейчас чувствует Алана. Помнит, через что проходила Хейли и какие концерты устраивала, отказываясь принимать всю ситуацию и обращение в гибрида. Майклсон понимает, что ни при каких обстоятельствах нельзя сравнивать смерть ребенка и отъезд ребенка. Этим Хейли оправдывала массовые убийства, своей депрессией. Не странно ли это было? Убивать ей хотелось больше, чем быть с новорожденной дочерью. А что сейчас будет с ней сложно предположить. Оценивает поведение Аланы достойным и правильным. Пощечину от Ивони считает вполне заслуженной и обоснованной. Он же причина всего того, что привело к случившемуся. А если Алана вообще не сможет иметь детей? — Ты разрушил ее жизнь, потоптался. Объясни, как ей жить после этого? Она потеря все! Кто тебя просил мстить или рассказывать ей правду о смерти отца, именно в этот момент? — говорит женщина. — Брат, я многое упустил, понимаю, что не имею право вмешиваться в ваши отношения, но твоя поддержка именно сейчас нужна Алане. — Быть рядом из — за жалость? — женщина хмурит брови. — А меня… Меня кто — нибудь спросил чего я хотел на протяжении столетий. Внушать всем страх и ужас? Стать легендой? Знаменитым художником? Вождем? Королем волков? Умереть и завершить все это? Обрести покой? Или семью… Может я всегда хотел настоящую семью… Обычную, счастливую семью, сына или дочь, рядом ту, которая примет меня таким, какой я есть и не станет напоминать, каким монстром я являюсь на самом деле. Я никогда не забуду, какой удар был нанесен, лично мне, сегодня и что мы с Аланой потеряли. Я проиграл и унизился. Победитель может быть только один. — Мы вернем наш дом. Найдем способ. Я рядом с тобой. Мы справимся, брат. — Какой интересно такой дом? Без магии и сил. Напомню, что лучше не выходить на солнце, а то знаешь ли, восстанавливаться из горстки пепла не так быстро, Элайджа. Я в этом не участвую и уезжаю, чтобы этот колдун вместе с дохлыми Предками не убили целый город и всех, использовав нашу магическую энергию. Алана едет со мной. Это не обсуждается! Они хотели Новый Орлеан и получили его! Нельзя сравнивать братскую любовь с любовью к женщине. Элайджа смотрит в пол. Ведь вернув его и выполнив условия сделки его брат потерял гораздо большее. Стоило ли это того? — Ей нужен хороший психолог способный вернуть мою прежнюю девочку и достучаться до нее, — Ивони произнеся эти слова вспоминает о мобильном, который достает из сумочки. — А не смена климата и твое присутствие. Я не хочу больше видеть тебя рядом с ней! Слишком много боли ты ей принес и вся эта любовь. — А может я решу? — опирается о стену, смогла подняться, с трудом пройти к двери, держится за дверной косяк. — Сперва ты мама выдвигаешь меня в Регенты, ради своих амбиций и жажды власти. Ты, Ник, используешь меня ради своих личных целей и контроля. А в финале я узнаю, что все это и вовсе задумала Эстер, а я ничто! Жертва! Пустое место! Мы уедем из этого города. Я не хочу здесь быть больше. Я не хочу так жить. Этот город принес мне только страдания. Мама отвези меня домой. Мне нужно взять одну вещь. Пожалуйста. Жди меня здесь, Ник. Закажи билеты. За пределами города магия действует. Сегодня я прощаюсь со всем. Клаус пытается удержать ее, когда она все же решает взглянуть в его глаза. Алана легко касается, все еще дрожащей рукой, его ладони, подносит ее к области сердца. — Теперь я знаю, что ты чувствовал на протяжении всех столетий. Эту разрывающую боль, с которой нельзя справиться или заглушить. Не смогли спасти? Не смогли избежать трагедии? Проиграли. Оказались на самом дне. С трудом спускается с лестнице. Конечно же, Ивони выполнит просьбу дочери. Знает, что она со своими личными убеждениями, такая же упрямая, прямо как и Клаус. Вряд ли изменит решение. В квартире темно. Зен открывает входную дверь, своим ключом, пропускает женщин первыми, на всякий случай осматривается, считая что осторожность не помешает. Остин остался в больнице с Уэлой, ведь так правильно, чувствует вину перед девушкой, его отец именно так узнал об отношениях этих двоих, хотя и ранее уже догадывался: по взглядам и частым телефонным звонкам и перепискам, во время ужина, на что его сын отвечал, что это друзья вызывают. Неужели все? Роль сыграна. Кто останется, а кто уйдет из ее жизни. Эту боль и вид окровавленных оторванных голов, не так скоро забудет. Всю выворачивает изнутри, до рвотных масс, как только воспоминания берут верх. Так сильно возненавидела его так называемую справедливость. Пусть и не смогла сказать в лицо все тем, кто причастен к смерти ее отца, но думает, что они получили по заслугам. Словно блеклая тень или призрак бродит по своей комнате, в руки взяла старого, потрепанного серого мишку Тедди. Смотрит на семейные фотографии: на одной ей восемь, а на следующей двенадцать, вот одно из любых фото с подругами, а здесь ей шестнадцать и вся семья запечатлена на отдыхе в Вероне, выпускной, на котором была вся ее семья, по традиции Алана в мантии и шапочке выпускника, которую оставила, как украшение комнаты и сейчас та пылиться на полке. Наблюдая за дочерью Ивони готова биться об стену, кричать срывая голос. Не она, не Клаус не сумели защитить. Лучше пусть будет на виду, так проще предугадать следующей шаг. — Алана, — вслух, пытаясь остановить ее, как только девушка попыталась покинуть комнату. — Я виновата, как и ты, мама. Знаешь почему я вернулась? Почему Эстер оставила меня? — Почему? — Мой отец позволил им разорвать свою душу, — говорит задыхаясь, зубами прикусывает сжатую в кулак руку поднесенную ко рту. Только бы не сорвать и не поддаться очередной волне накрывающих эмоций. Глаза красные и в них не осталось слез. Минуя мать идет прямо в спальню, принадлежавшую родителям. Теперь в этой комнате обновленный ремонт, в шкафу вещи Зена, на прикроватной тумбочке его духи и прочее вещи: часы, коробка с запонками, книга. Больше нет ни единой вещи напоминающей об ее отце. Слыша грохот женщина быстрым шагом идет туда. Не удивляет, что будя так привязанной к Саммерли, та запустила в зеркало флакон мужских духов, не догадываясь сколько они стоят и чего ее матери стоит видеть эти осколки стекла. Принимается разбрасывает остальные вещи. — Мы могли это предотвратить, если бы заметили! Он мог бы быть жив! Ты это понимаешь? Если бы… Где была ты? Где была я? У тебя твоя империя. У меня попытки стать идеальной дочерью. — Тебе нужно поспать. Не вини себя, милая. — Нет… — Послушай! — Не хочу слушать! Зен может быть наблюдателем, но никак не имеет право вмешиваться в разборки этой семьи. — Алана… Изменить уже ничего нельзя. Все же действия успокоительного рано или поздно должно было взять верх. — Я уеду с Ником… Внутри женщины все дрожит, как только вновь слышит имя Майклсона ради которого дочь так изменилась. Не поверила бы, что такое возможно. С наслаждением наблюдала бы за его мучениями в Аду. Станет сильнее пережив все это. Один раз училась жить в мире без отца и в этот раз научится. Из руин можно ли построить новый замок? Клонит в сон, выпускает из рук мягкую игрушку, идет прямо к шкатулке в которой мать хранит украшения, обернув на пол смотрит на отблески, разбросанные кольца, серьги, браслеты, цепочки с подвесками. Ищет глазами обручальное кольцо: мужское, широкое из сплава двух металлов. Цепочку выбирает наспех, первую что по ее мнению выдержит тяжесть кольца, сняв подвеску меняет ее на новое своеобразное украшение — кольцо на цепочке. Надевает на шею, поднеся к губам, прикрывает глаза, плевать на холод металла. — Пап, обещаю, между мной и мамой больше не будет глупых ссор. Вы все делали правильно. Теперь будет мир. Я для этого готова на все. Не зря же мне дали шанс. Это так просто не пройдет. Проводит дочь до постели, укрывает тонким пледом цвета молочный шоколад. Подождет пока уснет. Ивони Роллод [не]лучшая мать. Вполне достаточно всего произошедшего для принятия окончательного решения. Битва за город проиграна. Существовать будя в подчинении Эстер? Лишиться магии? Дочь в изгнании. Нет смысла бороться за жизнь. Будь проклят этот город и все. Хочется верить, что все это закончится и впереди только хорошее. Но так ли это? Не сможет больше жить с этой болью и правдой? Алкоголь может и прожигает горло, но не заглушит ее боль.Она ведь была настолько занята, что не заметила, как ее мужу становится хуже? Как в один деть с ужасом кричала обнаружив, что Саммерли не просыпается. Наплевала даже на успешный бизнес, ради которого многим пожертвовала. А какое лекарство от всех болезней? Яд вполне может стать панацеей? На кухне мешает содержимое пузырька с водой. Даже не морщится от горьковатого привкуса. Кто ее знал, обязательно поймут, почему приняла решение оборвать свою жизнь именно так не вынеся публичного позора. Не видел всего того, что происходило на кухне. — Ив, любимая! — высоким тембром голоса, зная, что вряд ли разбудит уснувшую девушку.– Я переоделся и еду к Остину. Поспать точно не получится, как и заняться делами. Сегодня не тот день. Если что — то случится или Алане станет хуже звони. Хорошо? Обнаруживает сидящую за столом. Рядом стакан с недопитой водой и пузырек. Голова опущена. В какой — то не естественной позе. — Что ты наделала? Нет! Нет! Плевал он на запрет использование магии. Можно ли вдохнуть жизнь и заставить сердце вновь идти? Что поможет? — АЛАНА! Может ли спасти? Лицо женщины охватив руками, шепчет что — то на латыни. Есть ли шанс на спасения. Услышав голос Зена ведьма резко открывает глаза, не всегда он так встревожен, сбросила с себя плед, спешит в кухню, где застает картину вынуждающую кричать, падает на колени рядом с мужчиной, который придерживает голову ее матери. Даже у такой сильной не выдерживают нервы. Внутри все обрывается. На глазах выступают слезы, а ее мать хотела, чтобы в глазах дочери была только радость и та прожила счастливую, долгую жизнь, познала настоящую любовь и главное стала лучше матери. — Послушай, она не мертва. Я замедлил действия яда магией нужно только найти противоядие, а я вызову скорую. Тебе нужно идти сейчас же! Обо мне не думай. Они придут за мной. — Зен, ты делаешь это, потому что вправду любишь ее… Прости… Я — я — я сделаю все. — Люблю… Иди… Я позвоню, как только врачи сделают анализ и узнаю, что это за яд был. Ребекка Майклсон может помочь. Она изучает и готовит яды. У них в особняке должно быть противоядие. — Как же я ошибалась… Прости, что сомневалась в тебе. — Все ошибаются. Сможешь идти? — Да… Я все еше очень слабая, в ногах словно вата. Справлюсь ради нее…