Свет зовет к себе доброй силой, а тьма — смертельно красива! Судьба так ревнива… И не простит! Кто, Ангел или Демон — вечная тема Добра и Зла. Слот — Ангел или Демон.
Папа, мне нравятся мужчины как ты Только сердцем, а не признаком красоты Мама, выбрасывай старые вещи Мне хватит в жизни, хватит трещин Лолита — Папа.
Алана не открывает глаза к ужасу Клауса Майклсона. Готов отдать абсолютно все лишь бы она очнулась. Готов на любом выместить, все то, что копилось в нем так долго. Обнимает, прижимает к себе, только ее глаза не откроются. На глазах Клауса Майклсона выступили слезы, что являлось величайшей редкостью и слабостью. Эмоции проявляет, когда рядом никого нет. Его самый страшный кошмар оказаться в полном одиночестве и тьме, кричать: » — Куда все подевались» реален? Вновь погружается в осколки стекла, позволяет ранить себя. Узнав о случившемся, в особняке собираются все. Сам бы не сказал матери, что с ее ребенком случилось беда, а главное, что он не знает, как быть. В руках Клауса Майклсона уже полупустая бутылка виски. Ивони из последних сил старается сдерживать подступающие слезы, в глазах щиплет. Зен не отпустил ее одну в это логово монстров, к ним присоединился и его сын. — Как такое вышло? — Ее заперли в разуме, пока мы спали. Остин сидя за столом перелистывает ветхие, желтые страницы старой книги, пытаясь найти нужное заклинание. — Я использовала его когда — то, — спокойный женский голос доносится из динамиков, через экран мобильного показывает Фреи Майклсон один из листков. — Сложное заклинание проникновения в разум требует якоря и силы. — Отлично! Я готов! — Ты не станешь это делать. Я запрещаю. У тебя не хватит сил, — отрицательный кивок головой со стороны Зена. — Мы семья. Алана мне, как сестра. Это дело всех ведьм и колдунов города объединиться, разорвать на части угрозу. Я же прав? Долгое отсуствие регента опасно. — Мне нравится ход его мыслей, — ухмыляется Клаус. — Нужен якорь. Катастрофе мирового масштаба приравнивается состояние Клауса Майклсона. Кровью зальет квартал и ему совершенно ничего не будет за содеянное. Спор о том, кто готов впустить в свой разум, стать якорем ради сотворения заклинания, казался неминуем. Элайджа идя рука об руку столько столетий вызывается добровольцем, но Клаус говорит, что полезнее он будет, если возьмет с вампирами контроль над ведьмами и уйдет. Неблагородно же оставлять в беде бедную девушку. Ребекка, которая всегда сражалась за любовь и желая видеть брата счастливым не раздумываясь согласилась будь она здесь. — Я не буду спасать эту, — фыркает Маршалл, забросив нога за ногу. Дело в том, что ситуация Хейли отличается от ситуации Клауса тем, что тот, кого она любит все еще дышит, а Алана потерялась, холодная, тело ее лежит в круге очерченом солью прямо посреди гостиной. — Я отправлюсь в ее разум, вместе с Ивони и верну ее, — заявляет Клаус, ведь у него все проблемы решаются с помощью силы. — Не выйдет, — женщина пятясь назад, скрещивает два пальца, боясь реакции этого безумца на ее слова. — У нас не такие хорошие отношения с дочерью, если она все еще живет в этом полуразрушенном доме с жестоким ублюдком. Я буду полезнее, если помогу с заклинанием. Ее дочь так сильно полюбила, что терпит невыносимого. Бутылку ставит на стол, что сидящей за столом Остин вздрагивает от неожидонности, взгляд прячет от пронзительных серых глаз, а от этой самодовольной ухмылке внутри все выворачивается. — Назовите имя… Аэропорт Луи Амсергона всегда был людном местом. Перелет до Нью — Йорка занимает каких-то три часа, пройдя регистрацию на рейс, купив кофе ожидает в зоне вылета. Не понимает, куда этот мужчина тащит его, так запросто поймал и не думает отпускать. Силой затолкал в машину, за окном мелькает город, скорость за сто. Появился словно из неоткуда, руки опустил на плечи, что Уолли шевельнуться не может, глубоко вздохнуть. В чем вообще причина? Стаканчик с пролитым кофе остался валяться на полу. В особняке Майклсонов переполох. Уолли в панике, не понимая, почему его буквально похитил парень школьной подруги, привез сюда, а в гостиной на полу, словно сломанная игрушка лежит ее бездыханное тело. — Миссис Роллод, что случилось? Вы звонили в скорую? — кричит, бежит к женщине. — Прости, — сознательно произносит женщина, а он еще не понимает за что та извиняется. — Видишь ли, нам нужна твоя помощь, — Клаус оказывает впереди — Необходимо проникнуть в разум Аланы. — И как это сделать? Думаешь, я поверил? Пф… Неа.Ты спятил. Вы все похоже сошли с ума. — А вот это самое интересное. Под глазами набухают черные венки, глаза сверкают желтым. Чудовища реальны? Что за дерьмовое шоу или розыгрыш? Клыки вонзает в шею и без того дрожащего, вспотевшего от страха Уолли, тело тащит в центр круга, ложиться рядом. — Начинайте. К этому времени переборов себя Хейли протягивает руку Остину и Ивони, концентрируется на голосах произносящих заклятье. Клаус Майклсон и Хейли Маршалл ничего не должны друг другу.Они никогда не любили друг друга, а работают вместе ради общей дочери. Они чужие и посторонние друг другу люди, которые по воли судьбы вынуждены терпеть. Не могут дать Хоуп любящую семью вместе, могут только по — отдельности показывать видимость, что все сложно. А если Клаус решит что желает видеть с дочерью более достойную женщину, наподобие Аланы. Вдруг он, припомнит, решит разлучить ее с дочерью, поступив примеру Хейли, она ведь однажды посмела вычеркнуть его из жизни Хоуп. Если даже такой, как он возжелает покоя и семейного счастья? Как отреагировать на стремление Клауса заменить её более хорошим, добрым, порядочным человеком? Это очень неприятно, так вот и ему было неприятно слышать то голосовое сообщение, в котором Хейли не желала, чтобы Хоуп была частью этой семьи.Коридор с белыми дверями, за которыми хранятся воспоминания, выбирай любую. Все одинаковые снаружи, но не изнутри. Человеческий разум уникален, сумеет хранить внутри столько разных, важных и не очень, моментов, ломает, стирает, наоборот возвращает забытые, не избавляется от тех, которые просто необходимо уничтожить. Руку опускает на дверную железную, золотистую ручку. Переступив порог оказываются в темной комнате, наступает на кусок ткани, точнее короткую ночную рубашку цвета слоновой кости, украшенную тонким черным кружевом. Пытается смотреть прямо в окно, желая распознать город. Квартира в двух шагах от Ватикана. Они находились в самом сердце Рима, и, в тоже время, на тихой спокойной улочке. Здесь даже есть гостиная с выходом на балкон, с видом на купол собора Сан Пьетро. Эти двое ничего не могут предложить взамен, кроме самих себя. В этой спальне кровать с кованым изголовьем, белоснежная, классическая провансальская красота, сделанная итальянскими мастерами, шелковое белье золотистое, декоративные подушки с разноцветными индийскими узорами. Алана еще слишком много хорошего видит в людях. Клаус прекрасно знает, какие люди на самом деле, что теми движет любовь к деньгам, тщеславие и животные инстинкты заполучить того, кого желаешь. Правильно совершать непристойное смотря на величественный кафедральный собор? Теплое тело податливо, жадно ловит воздух, реагирует на каждый его порыв, Клаус не привык быть нежным и сдерживать себя, ей не желает причинить невыносимую боль, взамен на приятное для себя, поэтому выбрал контроль.Ведьма отвечает доверием, нежными касаниями и поцелуями. А что такому, как он нужно от женщины — жаркая постель и покорность, а если еще не будет и мозг выносить, по пустякам, на подобие любимой сестрицы Ребекки или лезть куда не просят, дерзить, как боец Хейли, высший предел мечтаний. Сердце и тело единое целое — чувствует ее, слышит таёжный вздох, под его телом утихают судороги, желая унять дрожь в руках Алана сжимает подушку, на лбу капли пота. Казалась только скромной. И ночь долгая. Сосредоточились друг на друге самом нужном и самом правильном. Лег рядом, уложил ее голову на плечо, Алана по какой — то глупой привычке, целует его татуировку, как на утро после их первой ночи. — Ватикан нам этого никогда не простит. Смотрела в потолок, Клаус иногда поглаживал ее волосы. — Ватикан давно утратил свое влияние, любовь моя.
Уолли противно, мог бы прямо сейчас поддаться эмоциям, ударил бы того или виной приступ ревности. Как вообще выдержал всю эту сцену, явно много значащую для его лучшей подруги. Только право не имеет указывать Алане с кем быть, кому отдаваться и кого любить, видит только отблеск счастье в ее глазах, слышит смех. — Ночные лечебные процедуры, — подает голос Клаус с усмешкой на лице. И хорошо, что все это вмиг исчезает.За следующей дверью взору представлена совсем иная картинка. Блондинка хрупкого телосложения передает мужчине, сорока пяти лет железный ключ. Не сложно предположить, что эти двое оказались в автомастерской, где пахнет машинным маслом, резиной, бензином. Майклсон всматривается в сидящего на полу мужчину. — Я думал, ты пойдешь домой после занятий. Мы договаривались. — Решила помочь тебе, пап. Мама как всегда занята, а от уроков в модельной школе меня тошнит. Какая из меня модель? Мне нравится совсем не это. Общаться с людьми, рассказывать истории, играть в спектаклях. Что решил суд? — Штраф десять тысяч долларов, Алана. Ты все еще под домашнем арестом. — Я даже официанткой устроится на работу не могу. Все очень круто. — Тебе пятнадцать. Ты обычный подросток. Все оступаются. Я хочу, чтобы ты помнила: « Наркотики — это зло». — Поэтому ударил меня тогда.Я не хотела навредить тебе. Всем нам.Я хотела выглядеть крутой, любопытство. — Это точно не круто, дочь. С этого все начинается. Я был так зол на тебя, даже больше на себя, что допустил это.Как это возможно? Что мы упустили. У тебя есть все. Хотела превратить наши жизни в Ад? Что он может, как любящей отец, видя слезы на ее глазах свидетельствующем о раскаяние. По коже проходит волна дрожи, в момент, когда мужчина обнимает подростка. Нашла источник поддержки в отце. — Ничто не навредит тебя, милая. Ты мне дороже всего в этом мире. Как же меняется с виду суровое лицо мужчины, в улыбке расплывается, когда Алана сильнее обнимает его за шею. — Не будем о грустном. Лучше расскажи о симпатичных парнях появившихся в твоей жизни. — Ну, я дружу с Уолли, а остальные мне кажутся мудаками. Поедем домой на байке? — Конечно же…
Данная ситуация разворачивалась на глазах Клауса Майклсона. Наблюдая за всем этим вспоминает, как после пятилетнего заточения увидел семилетнюю дочь, оставил ее ради победы над врагом и лучшей жизни, погрузился во тьму.Мог бы исправить непременно бы общался с дочерью, Хейли каждый день. Думал, что хотя бы им удалось выбраться из этого Ада, не быть частью этой семьи. Понял слишком поздно, что делал не так и что потерял. Очередную дверь выбирает Майклсон.Ей семнадцать, подросла, изменилась, стала более дерзкой, один раз даже угнала байк отца, имеет права бунтовать. Любой любящей родитель до конца своих дней будет переживать за своего ребенка. Всегда считал Алану Ангелом, только вот с возрастом проявляются рожки Дьявола. Вряд ли исполнит обещание вернуться домой во время. Стоит в дверях комнаты дочери, пока та собирает волосы в прическу. На ее руке кожаный браслет, в узких джинсах, клетчатой рубашке, кедах. — Помнишь, о чем мы говорили? — Сейчас разгар Марди Гра. Мы с друзьями идем тусоваться во французский квартал или ты имел ввиду безответственный пьяный подростковый секс? — Оба варианта. До полуночи ты должна спать в своей постели. — Я поняла. Никакой личной свободы. Если тебя интересует, то у меня нет парня. Уолли забил на меня и по нем сохнут все девчонки из класса. А я думала мы друзья. — До двадцати одного года — определённо. Классно, что отсутствие парня мы выяснили сейчас иначе ему бы пришлось познакомиться со мной. — Я подделаю документы. Отпраздную совершеннолетие в каждом баре на Бурбон — стрит, а после Нью — Йорке, Вегасе, Таиланде и Дубаи. Затянется месяцев на пять. — Рад, что твою голову посещают подобные мысли. — Мама еще не вернулась. Каждый год она занята карнавалом и делами Орфея. — Мы ей тоже важны. — Сомневаюсь. Она изменилась. — Не говори так. — Я просто констатировала факт, пап. — У меня для тебя есть подарок. — Подкуп. Возвращается с черной кожаной курткой, на спине выбита надпись «Пока смерть не разлучить нас» (Till death do us part), на правом плече выбито алое сердце, набрасывает на плечи дочери. Мечтал видеть ее такой сильной и смелой. Хорошо, если девушка будет выражать себя именно так. — Я знаю, что ты не виноват, если у вас с мамой не все хорошо. Спасибо за крутой подарок, а то я думала, что опять косметика. — У всех бывают сложные периоды, милая. Заключает в объятья, тем самым избавляя его от давящей боли в сердце. Пройдя через многое в детстве, сформировала свой характер, закалилась и кто, как не отец смотря на взрослеющую дочь понимает это. Видела, что родителям было не всегда легко и просто, доходило до ссор. — Если со мной, что — то случится, знай, я всегда буду гордиться тобой, какой бы путь ты не выбрала я поддержу. — Звучит, как прощальная речь. Точно все в порядке? — Конечно. — Я поняла! Ты имел виду желание мамы отправить меня учиться за границу? — Да. — Ну, я думала о Лос — Анджелесе. Пляжи. Голливуд. Мечты. Звонок в дверь застает врасплох. Вбежавшие девушки окружают подругу. Одна передает подготовленную маску Алане.Каждая из них прекрасна по — своему, кто — то предпочёл выделиться одеждой, кто — то цветом волос или аксессуарами, светящимися элементами. — Здравствуйте, Мистер Роллод, — торопливо произносит Люси обращая внимание на отца подруги. — Здравствуйте, Саммерли, — подхватывает вторая девушка. — Привет, девочки. Повеселитесь там. Улыбается вспоминая свои семнадцать лет, старых друзей, выпускной, тусовки, все опрометчивые поступки, драку, первое свидание, поцелуй, пропущенные занятия и многое из того, о чем стыдно говорить вслух. Не время грустить и сообщать дочери о том, что возможно ему осталось недолго быть с ней. Предпочел солгать, чем причинить ей такую сильную боль. Вряд ли ишемическая болезнь сердца бесследный недуг. Останавливает ее у выхода из квартиры, вытягивая руку, на что Алана может только вздохнуть, достать из маленького рюкзака ключи от мотоцикла, вернув их отцу, поспешить вслед за подругами. — Не опаздывай. Вместо ответа, оглядывается, показывает указательным и средним в жест V. Только что это означает? Победу или мир?
Очередная дверь и воспоминание.<i>У нее определённо проблемы со смирением потери близкого человека.Нет ничего мучительнее этого. Переезд в Швейцарию должен был положительно, правильно отразиться на ней. Ивони думала, что это верное решение на несколько лет расстаться с единственной дочерью после серьезного разговора о силе, тайне, которую теперь необходимо скрывать. Алана не единственная в своем роде, не первая и не последняя с таким даром. Осознает, что с этого дня ей предстоит самой принимать нелегкие решения, начиная с курса обучения, распоряжением бюджета, заканчивая временем, когда она отправится спать. Миссис Роллод осматривает арендованную для дочери квартиру, не желала, чтобы та жила в общежитие. — Тебе понравится Женева. Помнишь наш разговор. — Научи меня пользоваться даром. Ты сказала, что это моя природа и призвание. Теперь я понимаю, почему тусовалась на кладбище вместе с тобой. — Я верю, что моя дочь прекрасная ведьма, но ты еще молода. Я боюсь очередной вспышки магии. После похорон твоего отца.На зимних каникулах познакомишься с ковеном, тебя примут, как положено законом. — Тебя напугал дождик? — Меня пугает твоя сила. Со временем, Алана. Ты слишком упряма.Помни для чего я подарила тебе медальон. — Он блокирует мою силу. Так нужно для моей же безопасности. Я поняла. — У меня все же отпуск, который я хочу провести с любящей дочерью. — Если мы в Швейцарии думаю, тебе необходимы новые часы. — Вечер суши? Тебе всегда нравилось. — Так было раньше. Роль заботящейся матери ты играешь не слишком убедительно. — Ты обиделась на меня? Я старалась для нас всех. Я строила бизнес не для того, чтобы в один день лишиться всего ради твоих капризов. — Забив на меня, папу, лет так на десять. Он всегда был рядом, а сейчас его нет и если тебя интересует, то мне очень сложно принять это. Я видела тебя с тем «деловым партнером». Вы целовались. Ты обещала не крутить романы. — Его имя Зен. Мы будем жить вместе. Я хотела сама обо всем рассказать тебе, познакомить вас на рождественским ужине. — Никогда! Рождество — семейный праздник. Я не приму это. Крутой план отправить меня в эксклюзивную ссылку, пока ты развлекаешься с любовником. Все просто офигенно. — Не смей осуждать меня. Я переживала за тебя. Боялась… — Боялась чего? — Наркотиков! Что ты можешь вернуться к этому после всего случившегося, пережитого. Делает ей еще больнее словами? Алана же не Ангел, а обычный человек со своими эмоциями и мыслями, переживаниями. Считает, что так верно. Что станет с дочерью, если подсядет на ту дрянь — ничего хорошего. В какой момент пути матери и дочери разошлись? Ивони переживала только о будущем дочери, обещала себе, что у той будет все иначе. Плевала она на методы и все остальное. Рушит их мир. Восемнадцатилетней девушке просто некуда деться, умереть бы здесь и сейчас, с надеждой в сердце, что так воссоединиться с отцом, обрести покой. Полные слез глаза скажут куда больше криков, метаний. — Мне было пятнадцать. Я попробовала от скуки. Сполна поплатилась. Долго не могла уснуть, по привычки сняла все украшения, в телефоне сидеть наскучило, а избавиться от навязчивых мыслей просто не выходит, голова болит, сил нет. Свалить бы, ради вольной жизни. Переживет очередную ссору с матерью, которая молчала весь вечер. Вздрагивает во сне, вскрикивает. Поток ветра выбил окна. По комнате валяются осколки. Женщина вбегает в комнату, пытается обнять перепуганную дочь. — Мне страшно, мама… — Я знаю… Все будет хорошо. Идем на кухню. Что она наделала доведя дочь до слез, усомнилась в ней. Что она надела позабыв о силе? Легко могла выдать не только себя, секрет. Несмотря на все Ивони рядом с ней. Один раз смогла ранить и простить.Признать бессилие перед сложившейся ситуацией, той, которая безжалостно расправлялась с конкурентами недопустимо. Дар может стать проклятием, тяжелейшем камнем. Это не пройдет, а останется с девушкой до конца дней.Благо, что Алана это понимает, что кулон снимать нельзя. Алане показалось, что время остановилось. До утра не выключали свет. Заснула на плече матери недопив приготовленный травяной чай. Каждый день начинается с нуля, как Алана Роллод начинает новую жизнь. Худший момент неожиданно обратился в лучший. Желала, чтобы ее дочь не замерзла без нее, верит что та справится. Она любит дочь, все простит ей, сколько ночей не спала, когда та была малюткой, сейчас позабыла о сне опять. Пришло время жить и сражаться. На следующий день следа не останется от, осколков. Замена окна — не проблема. Принятие себя, внутренний страх — проблема.
</i> За дверью следующей скрывается воспоминание о совершеннолетие.Не так Алана Роллод мечтала отпраздновать двадцать один год жизни. В идеале шумная вечеринка с новыми друзьями или как мечтала в семнадцать. Не верит в лучшие после потери дорогого и близкого человека — отца. Почему не может жить, как прежде? Мать арендует для нее хорошую квартиру в центре Женевы, содержит, пока девушка погрузилась в учебу и литературу, так прекращает думать о всей свалившейся на хрупкие плечи боли, самостоятельно пытается изучать магию по гремуару пробабушки. Сидя за столом сыплет солью магические символы, прикрывает глаза вдыхает запах зажженных свечей. Оказавшись в кухне со спины видит готовящую завтрак мать, Зен обнимает Ивони сзади, целует в щеку, та смеется. Чем может обернуться поздняя любовь не думают. Алана кашляет привлекая к себе внимания. — Доброе утро, голубки! — Алана, что я тебе говорила тебе? Желаешь довести до инфаркта новую горничную. — Нельзя появляться в виде магической проекции, когда вздуется, — закатывает глаза. — Именно. — Ты забыла об обещании. — Я не могла позабыть о Дне Рождении дочери. — Мы приготовили для тебя подарок, туристическая фирма станет твоим стартапом, — мужчина натягивает улыбку, нужно же пытаться выстроить отношения с падчерицей. — Как трогательно, — язвит девушка. — Я надеялась получить в подарок байк отца, ну того, который умер и которого я безумно люблю, а ты занята новым любовником. Так на тебя похоже. — Я позвоню. Тебе пора, — строго. — Ага, не обещаю ответить. Разве ее это волнует, что мать испытывает некую неловкость. Вот бы все было так просто.Не ожидала же Ивони, что дочь так легко примет ее нового мужчину. Глаза открывает, тянется за мобильным слыша вибрацию, хорошо, что хотя бы лучшая подруга помнит о ней. В экране устройства отражается выступившая из носа кровь. Магия может отнимать достаточно сил. Отклоняет видеозвонок, идет к стойке с бумажными полотенцами. Подруге явно не стоит видеть ее в таком виде, поэтому достаточно телефонного звонка. Все еще тяжело дышать. — С Днем Рождения! — Вау! Миранда Джолд бодра в девять утра после очередной бурной студенческой вечеринке. — Я рассталась с Габриэлем. Думала, после бутылке вина станет лучше. Спойлер лучше не стало после двух. Я бы спала, но этот чертов будильник. Забыла отключить. Так голова трещит и плохо, а потом я вспомнила, что у одного супер дорогого для меня человека, сегодня великий праздник. — Дело в будильнике. Да уж… В такие моменты я рада, что не состою в отношениях. Жаль, я не в Лос — Анджелесе, не могу обнять тебя и поддержать. Женская солидарность. — Ты не понимаешь от чего отказываешься, ну, не считая части с разбитом сердцем. Рядом со мной Люси. Помню, как мы строили планы на обучение, квартирка на троих и безудержное веселье. — Да, но все обернулось отстоем. — И ты устроила матери байкод объявив книжную революцию. — Вспомни, что мы вместе мечтали стать актрисами, подрабатывать официантками в каком — нибудь кафе, ожидая, что нас заметит известный режиссер или продюсер. Я с детства люблю читать, погружаться в придуманный мир. Наверное, поэтому мечтала стать актрисой. Играя характер, внутренний мир персонажа, проживать другую жизнь, а не это дерьмо. — Черт! Забыла сказать, что прошла первый этап проб в новый молодежный сериал. — Поздравляю! А говорила, что не выйдет. Ты получишь эту роль. — Я перезвоню, подруга.Мне нужна таблетка от головной боли иначе я просто взорвусь.Текила, устрой крутую тусовку и заполучи симпатичного парня на эту ночь. Мое желание для тебя. Предала свои мечты, отказалась от жизни, которой жаждала жить ради спокойствия матери. Она ценит все, что та делает для нее, только внутреннее рвение к свободе и независимости сильнее. Ради кого [чего] живет Алана Роллод. Праздник Алана надеялась встретить в одиночестве заказав еду, резко меняет планы собираясь в ночной клуб, надевает короткое платье, обувь на каблуках, вечерний макияж и прическа — все для лучшего впечатления. Не ощущает той веселости, драйва танцуя в толпе, около часа сидит за барной стойкой заказав безалкогольные коктейли, громкая музыка давит на слух. Может ошиблась придя сюда? Один раз отмечаешь совершеннолетие, поэтому отрыв — шаг к свободной и взрослой жизни. Ослепла или прозрела оказавшись одинокой среди людей? И что ждет ее впереди.
Следующее воспоминание не отличается трагичностью или драмой, наоборот.Уолли наблюдает за тем, как его подруга улыбается сидя за столом в комнате Клауса, рассматривает мужские украшения сложенные в шкатулки, распутывает нити. Неужели упадет вниз вместе с ним? Зачем пошла за ним? Взгляд появившегося Клауса спокоен. Не изменяет привычному стилю: легкий серый джемпер, джинсы, черные ботинки. Сам всегда выбирал свой путь, а сейчас неужели свернул ради любви. На ней свободное синие платья с изображением сердец, удлинённый кожаный плащ, ботильоны. Где его друзья и семья? Полупустой дом. «Свободный одиночка» — проносится в мыслях девушки при взгляде на украшение с изображением волка. Вмиг оказывается рядом с ней. Ее удивляет, что он не пил спиртное, а уже около полудня выходного дня. Алана не спешила покидать дом, пусть и договорилась пообедать с матерью, пройтись по торговому центру. Для Клауса Майклсона загадка, что ей нужно. Может дать все, о чем мечтать не могла, отвезти, куда пожелает, купить любую вещь, а за все это время она не попросила ничего. Здесь вкусная еда, люди под внушением, спальня, иногда приходила Хоуп или болтливая Ребекка, с которой может быть весело, а еще он. Что ещё нужно для счастья? Желание быть самостоятельной не пугало его, наоборот Клаус считал это прекрасным. Лучше не станет от того, что Алана застрянет здесь, без право передвижения, словно клетки. Ей просто наскучит сидеть здесь с ним уже через пару недель. Вполне может жизнь двойной жизнью, ей все еще необходима нормальность. Прекрасно научилась скрывать свою истинную природу. Хотел, чтобы она жила, как можно дольше, а значит Алане придется делать, то что скажет он. Корит и ненавидит себя будет, если позволил ей умереть. По его вине умерло достаточно людей. Какой интерес ему было жить с молчаливой, неконфликтной, мягкой, покладистой девушкой? Первое время она казалась отстраненной, дикой, напуганной, закрылась в комнате его младшей сестры. Кто она? Что из себя представляет? Почему поступает именно так? Такому мужчине нужна женщина подстать его силе, та что напрямую скажет. — Для этого есть слуги, милая. — Ты тоже считаешь меня странной? — Нет. — Ну, спасибо за комплимент. — К тому же ты намного секуальнее живая. — Мертвых любить невозможно. — О них можно помнить. — Значит, ты не забудешь меня? — Я всегда буду помнить тебя. Не будем говорить об этом сейчас. — Согласна. Хватает поводов для грусти, Ник. Всматриваясь, выбрала украшение на толстой нити, черный круглый кулон с выполненной из серебра геральдическая лилией. — Мне нравится. Встает, чтобы Клаус мог помочь, не спросила разрешение присвоить себе мужское украшение принадлежавшие ему. Теперь осознает, что ей нужно. Из всех возможных бриллиантов и богатств выбрала простое украшение — его. Ведомый столько столетий паранойей, наживающей врагов, утратившей доверие начинает понимать ее, почему она именно такая наивная и настоящая в этом мире полным зла. Она пережила утрату, поэтому боится вновь потерять кого — то, прямо как он. Не предаст, зная, какие последствия ожидают. Не позволял любви затмить разум, уничтожить. Она родилась такой, нет ее вины, в том, что она ведьма, как нет его вины в том, что мать изменила Майклу и он родился бастардом был гоним и нелюбим. Ломились умереть за семью, тех, кем дорожат. Прекрасно жил один в этом мире, под гнетом тьмы, негатива, рушил, брал, что пожелает. Слишком похожие с угнетёнными сердцами. Ранее никого не впускал в свою душу, мир, заранее зная чем это закончится. Алана все еще рядом, верит в него. Растворяются в объятьях друга друг. Сказал бы, чтобы она была осторожнее, только она не маленькая и беззащитная, оставляет поцелуй на его не выбритой щеке. Ей нужен только он и шанс на любовь. Один единственный шанс познать, каково это быть любимой. Возможно, она не спроста встала на его пути, для того, чтобы он познал, каково это хранить теплое чувство и видеть свет.
В этом белом коридоре полно дверей.Что может быть лучше семейного праздника. Десятилетняя малышка радостна, бегает по просторной украшенной гостиной с мягкой игрушкой в руках. Новое серебристое платья выбранное матерью казалось ей странным, тем не менее в квартире собираются гости для празднования Рождества. — Попалась! — мужчина подхватывает девочку на руки. — Папочка! — пыталась вырвалась из цепких объятий. — Оба попались, — улыбается женщина целуя мужа в губы.
Эту белую дверь закрывает быстро даже не зайдя. Неожиданно для Клауса молодой парень отказывается идти в следующую дверь, встал посреди этого коридора, руки скрестил на груди. — Чувак, мы может так бродить вечность. — Я не успокоюсь пока не верну ее, даже если придеться возвращаться сюда каждый день. — Она тебе дорога? Ты ее любишь? — Она останавливает меня от куда больших ошибок, посмела полюбить… Я не привязываюсь к людям, потому что терять больнее. Тебе не понять. Ты ведь не жил на протяжении тысячи лет, не наблюдал, как все, что тебе дорого обращается в пепел, а потом возрождается. — Монстра… Точно! Любой выберет темную часть себя, а не добрые воспоминания наполненные светом. — Не думал, что скажу это, но ты начинаешь мне нравиться, Уолли. — Ты запомнил мое имя, вот уж неожиданность. Я знаю, какое самое паршивое воспоминание Аланы. Среди белоснежных дверей неожиданно выделяется серая, железная.Клаус понимает, что так просто эту дверь не открыть, что один не сможет пройти. Схватив за руку парня, с разбега бежит к двери. Тело обжигает, взывает ветер.Оказываются в просторной комнате. Лучи солнца освещают стоящую у зеркала девушку облаченную в черное классическое платье. — Спасибо, что пришли выразить соболезнования. Мой отец был хорошим человеком посвятивший себя семье и любимой работе, у него было достаточно друзей, коллег, которые сегодня собрались здесь. Черт! Не так! Все не так! Все неправильно! Часто дышит, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале. Последние сутки прошли, как в тумане, не помнит, когда в последний раз ела и пила. Абсолютно все будут твердить, что забудет, будет двигаться дальше, только без отца, а сама. Ей всего восемнадцать, явно не ожидала подобного удара судьбы, серьезной потери. — Я знаю, ты никогда не будешь готова, но пора ехать на кладбище. — Уолли, — выдыхает с облегчением увидев друга, спешит заключить подругу в объятья. — Там будут все те люди, а я их даже не знаю, что говорить. Моя мать только думает о репутации семьи, организации похорон, а я не знаю что делать. — По правде говоря я тоже не знаю, что делать. Если хочешь я позову своего отца. Он вколет успокоительное. — Не нужно. — Говори, что чувствуешь. Так проще… На церемонии собралось гораздо больше людей, чем предполагала девушка. Стулья расставлены в два ряда. Священнослужитель начал прочтение молитв.Она плохо слышит его слова, словно находится не здесь, а где — то за пределами этой галактике, там, где нет боли. Наверное никогда прежде не желала остаться одна, как сейчас. Рыдать бы в постели, только чтобы подальше ото всех. Зашиться бы в самым темном углу. Не разжимает руки выйдя, чтобы произнести прощальную речь, теряется от всех этих пристальных взглядов псевдо сочувствующих. Кого волнует, что она в стрессе, на ногах еле стоит, глаза опухшие, губы сухие. И грамма не испытывают той боль, что она. — Я…Я хотела сказать, что мой отец был хорошим человеком. На самом деле я расскажу о своем первом сознательном воспоминании связанным с ним. Он подарил мне медведя Тедди, мне было четыре. Я до сих помню, как хохотала обнимала игрушку. Я подводила, разочаровала.Он учил меня водить, ценить себя, верил, что встречу того, кто будет любить меня по — настоящему, долгие разговоры. Мне восемнадцать, а я до сих смотря на старую игрушку, вспоминая все хорошее, что было.Папа, люблю тебя. Ноги подкашиваются, руками шкрябает холодную почву, газон вырывает, заходится слезами, нет сил посмотреть в сторону серебристого гроба с белоснежными розами на крышке. Земля содрогается под ногами. Ивони реагирует быстро, ожидала подобного, но только не здесь и сейчас. Сгущаются серые тучи. Слышны раскаты грома. Важно сохранить все в тайне, не допустить паники или запустить ситуацию. Куда еще больнее? С этой хрупкой девушки достаточно трещин. Отталкивает мать попытавшуюся что — то прошептать, не позволяет себя поднять, сопротивляется Уолли попытавшемуся сдержать ее. Хуже неожиданно начавшийся дождь, раскаты грома. Бегущие люди. Воспоминание не спешит растворяться, а значит эта та самая дверь за которой скрыто нечто более, чем церемония прощания с тем, кто «нравится сердцем». Будучи ребёнком, девочка искала любви и одобрения отца, став взрослой — разрушает себя из — за отсутствия поддержки отца. Кто ответственен за [не]счастье детей? Не все отцы понимают, что счастье их ребенка, вся дальнейшая жизнь в полной мере зависит от них, от этого небольшого времени, пока они находятся рядом. Легко разбить детскую душу, оставить шрамы, трещины. Давным — давно Клаус Майклсон желал разорвать круг начатый жестоким Майклом приняв личную ответственность за счастье своей дочери Хоуп, еще до ее рождения. Старший брат убеждал, что отцовство — это дар свыше, который дан не всем и только ребенок даст безграничную любовь. В этот самый момент ее жизнь развилась вдребезги. — Алана! Голос знакомый, твердый, с хрипотцой, от которого кровь в жилах стынет.Оказавшись рядом бьет по лицу с такой силой, что она падает перед ним, не сумел рассчитать силу. Теперь Уолли понимает в какие моменты ей хотелось убить этого мужчину. По всей видимости, в представление ее друга, Клаус тот, кто искал и нашел очередную вещь, которой можно пользоваться и владеть. Тот, кто посмел так жестоко поступить с девушкой лишился остатков души вместо которой осталась пустота. Готова была свихнуться, а в один момент словно очнулась, часто моргает, смотрит на происходящие вокруг трезво и осознано. Вместо той напуганной девочки стоит молодая женщина, в том же мокром чёрном платье, потекшем макияже, туфлях испачканных кладбищенской грязью, фиолетовыми волосам, что липнут к лицу. Встает сама, смотрит на руки измазанные травой и землей. Клаус держит ее за подборок, вынуждает смотреть в глаза. Помогает справится с этим и двигаться дальше. — Любовь бывает разная. Не всегда это радужно. У Клауса Майклсона проблемы с агрессией и гневом, самоконтролем, а началось все это с родителей отрекшихся от него, бросивших, наплевавших в самую душу. — Что ты наделал?! — Починил ее. Алана Роллод осталась с ним боясь одиночества. Казалась же окружающем слегка стервозной, эпатажной, что можно списать к боязни равнодушия, а началось все с матери выбравший бизнес и потери отца. — Я здесь, — произносит девушка. Не зря сердце полное шрамов выбрало именно этого мужчину. И только такая перебитая жизнью могла полюбить такое чудовище, как он. И не только эти двое знают, как бывает больно, когда предают, бросают, самые близкие. Прижимается к нему по пути к двери, ведущей к свободе, белому свету. Пора выбираться из этого места. И разве это можно назвать любовью? Какие самые любимые игрушки людей? Собственная судьба и игры чувствами, распоряжение чужой судьбой.
Алана пробуждается первой, прерывисто дышит, пытаясь подняться смотрит на тела двух мужчин. — Я-я — я умерла?! Боже… — Все хорошо, — поспешивший к ней Зен, желал удержать ее от падения, но похоже она неплохо справляется, покидая магический круг. — Каждый ответит передо мной за это, — пришедшей в себя Клаус встает на ноги. — Это будет долгая ночь охоты. Спасибо, что поинтересовались о моем самочувствие. — Клаус! С тобой все хорошо, — неожиданно для себя Хейли срывается с места, обнимает за шею Майклсона, испытывает некое облечение и спокойствие. — Волчонок, уйди с дороги… Дочь не простила бы ей, случись, что с отцом. чужие [родные] люди. Это так не похоже на Хейли. — Не обращайте на меня внимание, — Остин размалывает ладонью кровь по лицу. Свечи задуты. Ветер поутих. В памяти надолго сохранится момент групповых объятий Роллод — Хьювер. Все вместе, впервые, без упреков, указаний, как истинная семья готовая до конца сражаться друг за друга. Все внимание Клаус концентрирует на Алане, подхватывает ее на руки, намерен отнести в комнату, ей необходимо восстановиться. Все виновные обязательно будут найдены, распотрошены и понесут достойное наказание. Для него понятие «Я тебя люблю» равносильно «Я убью за тебя». Найти эту самую любовь проще простого, сложнее доказывать, как сильно это чувство, удержать. Сможет ли еще сильнее ранить Хейли Маршалл? Кому — то достается любовь, а кому — то страдания. Спустя несколько минут зашевелился молодой парень, пришло его время вернуться в этот мир, приподнялся.На шее запечённая кровь, больно пошевелить головой. Разум доказывает, что ему необходим жизненно важный газ — кислород. Предстоит бороться за жизнь, подобно мотыльку биться о стекло. Это передышка, а лишний час жизни казался бесценным подарком. Никогда еще не испытывал напряженности.Тяжесть отступала, боль давящая виски отступала. Внутри распростроняется сладостное ощущение покоя и освобождения. Неужели это и называют предсмертной эйфорией? — Что это было, черт возьми? — осматривает, его окружают несколько мужчин. Был так далеко от этого мира, увидел достаточно, не сможет покинуть так просто этот особняк. Все вокруг оказались лжецами. Все еще вздрагивает от каждого шороха, ходит по комнате пытаясь тем самым отвлечься от навязчивых мыслей о ноющей боли, рана слишком свежа и болюча, а он между прочем находится в одном доме с самыми настоящими вампирами. Уолли Ниспер вырос на историях о магии Вуду, вампирах и оборотнях живущих среди людей, колдунах и ведьмах, что с наступлением ночи проводят кровавые ритуалы на городских кладбищах. Помпезные праздники и парады — часть, имидж Нового Орлеана. Великолепные легенды для развлечений и утешений, припугивание детишек, что если будешь бродить по французскому кварталу за полночь попадешься ночному хищнику с клыками, что в лесах и болотах бродят волки с золотистым блеском в глазах обращающиеся в людей, что гадалки принимающие в своих салонах не шарлатанки, а обладают особым даром. Он не увлекался всей этой мистикой, не верил, в отличие от большей части городских жителей, не надеялся однажды встретиться с ними лично, поневоле окажется втянутым в эту тайну. Но судьба, та еще стерва, удивляет [не]приятными сюрпризами. Остановившись у туалетного столика берет в руки серебряный гребень с прекрасными сапфирами, как не додумался порыться в гардеробной, в поисках женских панталон восемнадцатого века. — Это принадлежало сестре Ника. Ребекка подарила мне. Она говорит, что девочки должны держаться вместе, — слыша ее тихий голос оборачивается. Алана, несмотря на пережитое, была красива, воинственна. Несколько часов назад видел ее без сознания в центре магического круга, блуждал по ее разуму, что казалось еще более безумным, увидел лицо самого настоящего монстра. Сейчас причесана, аккуратно уложенные прямые фиолетовые локоны, переоделась в серое хлопковое платье поверх свободный сарафан из джинсовой ткани, особенностью которого являлся низ из клочьев, на шее то самое мужское украшение с кулом ввиде гердичной лилии, что он видел за одной из белых дверей, бежевые кеды. Ведьма, совсем не такая, как в древних легендах, не ворчащая старуха с метлой и бородавками. Алана молода и красива, из плоти и крови. В ее груди бьется сердца, теплая, почему в мыслях проскользнуло, какой температуры тела вампиры, они же типа мертвецы. Настоящая. Нежная. Открытая.Яркая, как цветок. Уолли показалось, что она никому не принадлежит. Лишь себе, и он ошибался. Алана кажется лишь сильней и самоуверенной. Ее тело и душа принадлежат монстру. Не более красивой вещи. Ради чего мучается? Когда сломался внутри механизм, отключился рассудок? — Симпатичненько. В силах избавить его от всего этого, но ее станет. Теперь все изменится. Специально выпил бокал скотча надеясь так притупить боль. — Бесплатное бухло можно отнести к плюсам. Успел обдумать, что если его убьют пусть он просто закроет глаза, ощутит, как будто летит вниз. Какая надежда может быть для нее и него. Сказки были полны шаблонов или наоборот, например: почему она выбрала не хорошего и доброго принца, а короля валков. Может, потому что сама считала себя не доброй в этой истории. — Все правда… Все те монстры реальны, а ты настоящая ведьма. Это возможно? Проще самому себе скорую вызвать, отправиться в психушку. — С чувством юмора у тебя все хорошо, значит восстанавливаешься быстро. Я никогда не врала тебе, Уолли. Ты знаешь это.Угрозы часть моей второй работы регента. Правда перевести кодокс с латыни не так просто. — А сейчас видимо модно в отношениях наносить друг другу вред и даже убивать, прикрываться вымышленными психологическими заболеваниями.Твой парень мог перегрызть мне глотку. — Прости его. Черта характера. Ник хочет поговорить с тобой за ужином. Лучше согласиться. — Теперь ужин из пяти блюд. — Вообще — то семи. — Отлично. Меня же не отпустят просто так. Что теперь? Ты выбрала его зная все. Он не лучше любого убийцы. — Давай не будем об этом сейчас. — Стоп… Де Кодо? Вы же танцуете голыми у костра. — Нет. Обычный прием. Я представляю город. Мне дарят подарки Мой первый официальны выход, как регента. Жутко волнуюсь, но еще месяц и соберутся не только ковены города. Типа ведьменского Нового года. — Я же буду приглашен? Интересно посмотреть. — Вряд ли тебе будет по душе принятие в дар жертвенных животных, выслушивание претензий. Времена войн давно прошли и Новом Орлеане воцарился мир, не без ее участия, важнее Алане было сохранить свою фракцию живыми, невредимыми. Спускается следом за ней. Удивляется, что нет Ивони и Зена, остальных, стол накрыт на три персоны. Помочь Уолли могла разве что пластырем и бинтом. Слышит её громкий, звонкий смех, Алане не привыкать ко всему ненормальному происходящему в ее жизни, голос Клауса сидящего во главе стола, который тянется к ней, невесомо целует в щеку, спрашивает, как она себя чувствует. Парень реагирует на вошедшую официантку, садится за стол. — И так, ты отдохнул, теперь поешь, можно поговорить, — говорит Майклсон достаточно громко и четко, чтобы и без того напуганный парень подчинился. — Что я должен за помощь в спасении Аланы и молчание? Она против внушения. Назови сумму. Если дело в шлюхах и алкоголе я позвоню. Кетрин владелица лучшего стрип — клуба города, который будет в твоем полном распоряжении. Уолли не хочет принимать того, что слышит, не хочет верить, что все решается вот так этой семьи. Еще несколько минут назад молится о том, чтобы увиденное ранее оказалось просто его бредом, все воспоминания Аланы, коридор белыми дверями. — Мы решили, что лучше обойтись без кардинальных мер. — Мне все равно не поверят. Рана затянется.Мне ничего не нужно. Ответ удивляет Клауса, вынуждает подняться, подхватить парня и прижать к стене, сверкает клыками, под глазами набухли черные вены. Не поверит он в бескорыстие. Люди всегда что — то требуют в замен. Клаус Майклсон считает тайны самым губительным ядом. — Ник! Прекрати! — вмешивается Алана встав рядом с ними. — Он мой лучший друг. Пожалуйста. Проклинает собственное бессилие над сложившейся ситуацией. — Жестокое, безжалостное чудовище — таким меня считает твой друг. — Да, — заявляет Уолли не зная, чем грозит пробудившиеся ярость в этом из Майкосоне, а Клаус ох какой вспыльчивый. Почему Алана до сих пор поддерживает и понимает его? У всех одинаковая реакции, не нужно было быть телепатом, чтобы понять, о чем думает парень, как воспринимает всё. — Я хочу вернуться в Нью — Йорк и забыть все это, попытаться жить своей жизнью и двигаться дальше. Я буду молчать ради нее. Возможно напьюсь, как никогда раньше. — Потому что ты любишь Алану, а она любит меня. Прекрасная симметрия, не находите? Признайся! — Я люблю ее, но слишком поздно.Она сделала свой выбор не в мою пользу. Приходится признать горькую, грязную правду здесь и сейчас. Никто не говорил, что будет просто, не больно. — Ты влюблен в меня все это время, — вырывается из губ девушки. Молчал боясь ее реакции, все испортить. Дружба рано или поздно заканчивается именно этим. Понимает, как глупо говорить ему, что они останутся добрыми друзьями. Особенно осторожными нужно быть с такими взаимоотношениями « дружба» и « любовь». На протяжении тысячи лет Клаус Майклсон контролировал, манипулировал, уничтожал, унижал, срывался с цепи, делал всё так, как нужно ему. Уолли явно не собирался быть частью всего это. Он неосознанно отталкивает мужчину от себя. — Гори в Аду! — выкрикивает он. — Возможно, но сейчас я предпочту гореть с ней, а она со мной, — ухмыляется Майклсон возвращаясь за стол. Нельзя, запрещено, претендовать на сердце девушки, если оно отдано другому. Уолли мысленно проклинает Клауса, а тот приходит в такую ярость, что слова сказать не может. Алана погибает вместе с ним, каждое утро возвращаясь в свой привычный и нормальный мир, идет на работу, общается с коллегами, подругами, делает вид будто ничего не произошло ночью и вообще не происходит. Умеет ли любить Клаус Майклсон? Почему увидела в нем проблеск доброты или просто на самом деле еще хуже него? Уолли остается только отпустить первую любовь, какой бы она не была, жить дальше с верой, что сможет полюбить в будущем. Смена кушанье разряжает сложившуюся обстановку. Он пережил первое блюдо. Осталось шесть. *** Ивони Роллод никогда не совершает поступки с горяча, все обдумывает принимая взвешенное решение, как не спешит зажить на кухне свет. Сегодня выдался тяжелый и напряжены день. Зен отводит сына в комнату, укладывает в постель, Остин редко видел проявление заботы со стороны и всего-то нужно было ввязаться в историю и взять на себя ответственность по спасению Аланы и прочтения древнего заклинания, растратил слишком много магический энергии, а крепкий и здоровый сон самое то. Садится за ближайший стул, тянется в сумочку за пузырьком с успокоительным. Люди бизнеса обычно верят только фактам, цифрам, судят по поступкам и главное не церемонятся с предателями. Привыкли из последних сил карабкаться и бороться за места под солнцем. Как такие люди могут проявлять эмоции? Верят в «товарно-денежные» отношения. А чем вообще мог обернуться этот роман? Стоит восхититься их стойкости, уверенности в себе. Не зеленые ли купюры решаю все в этом мире? А жить без любви в этом мире можно. Женщина понимает, что в плане любви ее дочь слепа, иначе бы никогда не посмотрела в сторону такого, как Клаус Майклсон. Когда открое глаза и прекратит все это? Сердце сжимается, вот до какого состояния ее довела дочь. Мать ведь та, кто чувтвует все, что происходит с ребенком, переживает. Сколько еще ран нанесут мать и дочь нанесут друг другу? — Уснул, — слыша тихий голос поднимает голову, проглатывает розовую таблетку, не подумала запить водой. — Не притворяйся, что тебя не волнует все происходящее, как и меня. — Мое общение с дочерью свелось к: «Мам, привет я все еще жива. Пока» Я бы приняла любого парня появившегося в ее жизни, даже плохого.Любого нормального, а не это… Кажется своими выходками она сведет меня в могилу раньше, чем я планировала. — А Клаус самый — самый плохой из всех кандидатов. — Вряд ли эти отношения закончатся чем — то хорошим для нее. Я же понимаю.Как я допустила это, Зен? Какие ошибки совершила? Она все еще злится на то, что мы вместе? Я не понимаю! Сегодня Алана могла вообще умереть, застрять в собственном разуме. Остин проявил необычайное мужество. Скажи ему спасибо. В восемнадцать лет не боясь, спас по сути чужого человека. — Ты сможешь поблагодарить моего сына завтра, — встав сзади, опускает руки на плечи. — Это привело меня к первому вопросу: « Кто мы друг лля друга?» Мы семья Инови. Мы сражаемся друг за друга. Может имено это наши дети хотели донести до нас, по сути взрослых, серьезных людей с жизненным опытом. Я сорвался на нее после той вечеринке, был в ужасе от того, к чему могут привести быстро распростроняющие слухи, пятно на семье и репутации, а не должен был. Это аморально и неправильно было ударить ее. Мне до сих пор не по себе. Мы должны были просто поговорить о случившемся откровенно. — Кажется доходит ей только, когда применяют физическую силу. Это меня пугает. Может и вправду пришло время нанять хорошео психотерапевта для нее? Ей было пятнадцать, наркотики. Мой умерший муж ударил ее узнав всю правду. Я была в таком ужасе, не ожидала такого, но главное Алана не заплакала, не отвернулась, а словно протрезвела, одумалась, больше не совершала подобного, учебу и книги вновь выдвинула на первый план вот это действительно было необъяснимо. Все мы живем двойными жизнями: с одной стороны реальная семья, дети, работа, а с другой тайна дара и ковены. Я верила, что мечтая стать в детстве актрисой моя дочь примет все это легко, поверит, что мир сверхъестественных существ реален и она не сходит с ума. Сегодя я поняла еще одну важную вещь, чтобы выжить в этом подлом мире нужно быть далеко не святым, а моя дочь не сможет так просто убить, поэтому рядом с ней даже такой монстр как Клаус не кажется Дьяволом во плати. Только такой сможет защитить, если ее выбор — второй мир — полный необъяснимого, опасного, темного. Алана внешне гордая, а внутри, как любая слабая девушка, ищет защиты. Клаус слишком похож на ее отца и это меня еще больше пугает.Вспомни, какие времена были раньше? Наших регентов чтили, уважали, считались, все знали свое место, а сейчас это стало бременем, камнем на шее. Я уже сожалею, о том решение, голосовании. Регентом мог стать ты. Я всего лишь хотела почета для семьи, власти. Без пары выгодных сделок не обошлось. — Но я не жалею, что отдал решающий голос именно за Алану. — Ты сделал это только ради меня. — Да, потому что люблю тебя. Все это привело меня ко второму вопросу: « Выйдешь за меня?» — Сейчас не время. — Никогда не будет правильного момента и времени. У нас есть только мы. У меня нет кольца, я не встал на одно колено, как положено, но я говорю это из — за чувств к тебе. Что ты ответишь? — Да. Тысячу раз да. — И третий вопрос: « Тебе заварить чай с мелиссой и мятой или лаванда?» — С мятой. О сне вряд ли можно подумать, а вот чай неплохая идея, тем более успокоительный. Щелчок кнопки электрочайника, звуки посуды. Сегодня позволит себе позабыть о маске неприступной бизнес леди, настоящей акулы бизнеса, владелице крупной компании, позволит позабыть слабой женщиной, за которой ухаживает любимый мужчина. Сегодня Зен улыбается, готовит зеленый час, садится на стул рядом с ней, берет за руку, не думает о пустых прожитых годах, неудачном браке, как остался с сыном один, начинал строить все с нуля: не только свою строительную компанию, но и жизнь, погрузился в работу, ожесточился на весь мир, жесток с подчиненными и близкими, выносил на первое место деньги, которые по сути лишь бумага.