Их всегда было двое

Они всегда были вместе, их всегда было двое: Метисон и Монро, они были больше, чем друзья – они были братьями. Себастьян Монро сразу понял, что произошло, когда Метисон, вернувшись из Нью-Йорка, сообщил, что мятежница, которую он должен был лично доставить в столицу, бежала. Басс молча кивнул головой, никак не прокомментировать ситуацию, потому что уже всё знал. Знал, но не хотел, чтобы это разрушило их отношения, их дружбу, проверенную годами. Монро заставил себя принять эту ложь: подрывница бежала. В тот день генерал сидел в своём кабинете - точнее, в их общем с Метисоном кабинете, где они вместе принимали все решения, - и читал доклад. В докладе сообщалось, что отряд ополчения поймал на территории Республики девушку-подрывницу. Не то чтобы девушка была действительно очень опасной преступницей - насколько понимал Монро, это была всего лишь обычная охотница за головами, работавшая на того, кто больше заплатит. Нора. Нора Клейтон. Тут же прилагался её портрет, нарисованный со всем старанием и тщанием. Судить по этому портрету о человеке было бы трудно, но Себастьян и не собирался этого делать. В его голове совершенно чётко сложилась вся картина. Басс вздохнул: Майлз, которого он велел найти и позвать в кабинет, явно не торопился. Когда же, наконец, раздался стук в дверь, и сразу же за этим вошёл Метисон, Монро даже не стал прятать досье. — В чём дело, Басс, что за срочность, что за «вызовы»? – спросил его Майлз. Он явно нервничал и старался не смотреть в глаза Монро. Метисон не умел врать, поэтому он знал, что разговор не приведёт ни к чему хорошему. — Я немного устал после поездки, знаешь ли. Монро поднялся из кресла, держа в руках листы бумаги, где было написано о Норе Клейтон, так, чтобы их мог видеть и Майлз. — Я даже не буду спрашивать, почему ты это сделал Майлз, – голос Басса звучал очень тихо, в нём не было никаких эмоций, по крайней мере, так казалось. Метисон прекрасно знал, насколько его друг может быть вспыльчивым и эмоциональным. — Единственное, о чём я хочу спросить тебя... Монро выдержал паузу, точнее, так могло показаться со стороны. На самом деле, он подбирал слова. Сейчас он ещё сдерживал зарождающийся в глубине души гнев, желание сохранить их привычные, сложившееся годами отношения, держало его в руках. — Зачем ты вернулся сюда после такого? Ты же понимал, что я всё узнаю, догадаюсь обо всём. И всё равно вернулся. Как ты можешь теперь смотреть мне в глаза, – Себастьян пристально смотрел на Метисоне, и под этим взглядом тот казался совсем потерянным. – Или ты думал, что я поверю в эту историю? Генерал Ополчения, лучший боец Республики, человек, которого боятся и уважают все, - и вдруг упустил преступницу? Майлз, это бред. Она не бежала, верно? Ты просто отпустил её, купившись на... - Монро замолчал и покачал головой, собираясь добавить то, что он думал: что Майлс, как юнец, купился на красивую женщину. Но Мэтисон неожиданно перебил его и произнёс спокойным и уверенным голосом: — Басс, твоя проблема в том, что ты считаешь, будто знаешь всё. Мысли, поступки, причины поступков других, – у уверенности Майлза была какая-то обречённая мрачность, словно он уже давно готовился к этому разговору. – Я купился, но не на её красоту или что-ты-там подумал. Я купился на её слова, потому что они оказались продолжением моих собственных мыслей. Он забрал «досье» из рук Монро и спокойно посмотрел на изображение Норы. — Твоих мыслей? – Себастьян был слегка удивлён. Он не готов был отказаться от такой простой и очевидной версии о том, что эта самая Клейтон соблазнила Майлза, вскружила ему голову и убедила отпустить её. – Мыслей о чём, Метисон? На этот раз была очередь Майлза удивляться. По всей видимости, Монро и правда не понимал, что творил, не замечал, что его Республика уже давно стала Царством, Королевством или даже Империей… — Басс, дальше так нельзя. Ты губишь людей, ты диктуешь законы, идущие вразрез со здравым смыслом. Это не та Республика, которую мы создавали. Мы хотели защищать людей, а не угнетать. Ты перестал это понимать, ты не слышишь меня, не реагируешь на мои замечания, ты делаешь так, как считаешь нужным, – Майлз покачал головой, переводя дыхание. Ему казалось, что и сейчас Монро его не слышит. – Не она преступница, преступники мы с тобой, Басс. — Раньше мы поступали точно так же, Метисон, и ты не думал о том, что это неправильно, — на лице президента появилось презрение, желание высмеять позицию Майлза. – А переубедили тебя слова одной шлюхи. На скулах Себастьяна ходили желваки, больше он не мог сдерживать себя, разговаривать с Майлзом, как будто ничего не произошло. — Ты! Ты готов предать всё из-за одной дешёвой сучки? – генерал вцепился руками в ворот кителя Метисона, казалось, сейчас он ударит Майлза, но этого не произошло. – Все эти годы, когда мы строили Республику, когда прикрывали друг друга от пуль и взрывов, когда были готовы умереть, только чтобы... осуществить нашу мечту? Взгляд Басса был обжигающе холодным. Он опустил Майлза и продолжил как прежде, тихо и спокойно. — Ты забудешь о том, что мне сказал сейчас, забудешь навсегда, больше никогда не поднимешь эту тему. А я забуду о твоём предательстве. Потому что ты... Потому что ты необходим моей Республике, Метисон, – Монро стоял подчёркнуто прямо. – Мы сможем жить, как прежде, Майлз. Ты ведь знал, что так и будет, когда вернулся сюда, отпустив Клейтон? На лице президента появилась улыбка; только у Себастьяна Монро эмоции могли сменять одна другую так резко. — Нет, – короткий и резкий ответ друга и, оружие, которое он снял с пояса, заставили улыбку уйти с лица Себастьяна. – Ты ничего не понял, Басс. Я уже давно против того, что ты делаешь. Я не хочу участвовать в этом больше. Майлз поднял руку с оружием, направляя дуло на Монро. — Ты мне очень дорог, Басс, но не нынешний, а тот ты, которым был раньше. Я больше не вижу в тебе своего прежнего друга, — голос Майлза сорвался, было понятно, как он напряжён, хоть и рука, в которой он держал оружие, не дрожала. – Я вижу диктатора, который исказил идею Республики, которого никто не остановит... Никто, кроме меня. Я должен это сделать. Зрачки Себастьяна расширились от удивления, да и от страха тоже. Он никогда не видел Майлза таким. — Майлз... Ты решил убить меня, – разумеется, это не было вопросом, но в устах Монро прозвучало именно так. Он не мог поверить. Его лучший друг, его брат, сейчас наставляет на него оружие. Он мог перехватить руку Майлса, мог позвать охрану, мог выиграть время и выхватить своё оружие, но... «Зачем мне это, если Майлз хочет моей смерти, если он считает, что сможет жить, убив меня», – Басс не стал делать ничего. Какое-то время он просто молча стоял, глядя Мэтисону в глаза, в которых стали видны прожилки. Глаза, которые говорили совершенно иное, нежели уста. — Тогда стреляй, не тяни. Не надо этих разговоров... Если ты действительно ненавидишь меня… – президент не узнал своего голоса, – то и мне незачем бороться с тобой. Сердце стучало так часто, что, казалось, сейчас вырвется из груди. А Майлс всё тянул. Он не мог убить своего лучшего друга. Сейчас не мог. — Прощай, Басс… точнее... Генерал Монро, – еле слышно сказал Метисон и повесил пистолет на пояс. Он был уверен, что президент его не остановит. И Басс действительно ни слова не сказал ему, позволяя уйти из кабинета, затем из Дома правительства, а потом... наверное, и из Филадельфии. И, возможно, – из его жизни.