Плохой друг.

Мина влюблена. Неосознанно, но сильно, как подобает девушкам в её возрасте, а в силу её характера ещё и наивно. Не сильно наивно, конечно, но всё же, это никак не отменяет тот факт, что Мина влюблена. Глупо и невовремя, как это обычно бывает, когда нужно думать об учёбе, а не о мальчиках и только заниматься, заниматься и заниматься, чтобы хорошо сдать экзамены. И всё же, Мина влюбляется, неосознанно, и вряд ли бы догадалась об этом, если бы не старые байки, которые, скорее всего, знает чуть ли не каждый, если не во всём мире, то в Корее уж точно. Мина боится, потому что больно и верить легендам и старым рассказам не хочется, но мысли в голове путаются, и дыхание замирает, когда из горла с резким кашлем вытекает кровь, медленно и ритмично капая на пол, пачкая тёмный ламинат пока ещё красными пятнами. Мина боится и неосознанно царапает горло ногтями, в отчаянии цепляясь за кожу и задыхаясь от застрявших в горле лепестков непонятного цветка, чей цвет нельзя разглядеть в темноте комнаты. Ведь сейчас ночь, и Мина в какой-то степени благодарна, что непонятный приступ наступил дома, в её собственной комнате, а не в школе, где после ходили бы дурные слухи на всё оставшееся обучение. Осознание тяжело бьёт по голове, и Мине даже тяжко признавать это из-за непонятной гордости. Или просто нежелания признавать это, потому что она должна учиться, а не за мальчиками бегать. Ни в коем случае, определённо.

***

Мине страшно, отчасти больно и горько, пока тоска нахлынывает на неё снова и снова. Возможно, немного обидно, но Мина поджимает губы, опасаясь тех цветов, той крови и той боли в горле, после которой дышать почти невозможно. (И никто не знает об этом недуге, честно-честно, потому что это редкость. И считается отвратительным, поэтому Мина никому не рассказывает, правда-правда). И всё же, приступы всё чаще, будто по пятам следуют и настигают в самый неподходящий момент. Вот недавно, при разговоре с Дахён. Или при разговоре с мисс Сонг, которая была так обеспокоена немного съехавшей успеваемостью Мины по английскому (глупая Мина, надо было об учёбе думать, а не о мальчиках!) Причина проста, невероятно проста, да и Мина сама уже догадалась, не глупая же, но будто пытается убедить себя, что это не так, потому что это как-то неправильно и стыдно. И причина — Ёнхо. И он её друг, а влюбляться в друзей неправильно. И в горле жжёт от таких мыслей, и Мина прикрывает рот рукой — мало ли что. От таких мыслей цветы уже чувствуются в горле, но Мине уже не так больно — то ли привыкла, то ли просто эффект не такой сильный, ибо Мина пытается убедить себя, что ничего подобного нет. Нет глупой влюблённости, нет цветов, крепко засевших в лёгких и диафрагме, нет… Мина только головой встряхивает, потому что ей нельзя думать о таком. Ощущение, что она — эгоистка. Ужасная эгоистка, которая думает об этом в ужасный момент, когда Ёнхо в чёртовой коме, в чёртовой больнице, но, конечно же, любовные страдания важнее, как и попытки скрыться от навязчивого Мён-гиля. Дахён уже осуждала Мину за это, она помнит. И согласна с тем, что это неправильно. И всё же, существует понятие «гордость». Мине плохо и резко больно, кровь чувствуется под языком и начинает тошнить. Неожиданно хочется плакать и рыдать громко-громко.

***

В Коме страшно и мерзко, на красную луну смотреть совсем не хочется, потому что она тоже ужасна, но при этом странно прекрасна. От таких мыслей Мине хочется ударить себя по лицу, потому что не время об этом думать! С другой стороны, она немного благодарна, — неосознанно, конечно же, — потому что цветы не душат, не сдавливают горло сильно-сильно, пока кровь стекает по подбородку с этим отвратительным привкусом и чувством непонятного отчаяния. Или просто Мина уже не думает о Ёнхо, о друге, в которого влюбилась. Но нельзя влюбляться в друзей, нельзя. Кома приносит огромное количество проблем, но также приносит небольшой плюс, который, к сожалению, всё-таки меркнет на фоне всех этих происшествий. И, честно, Мина опять расплакаться готова, когда в горле появилось то самое жжение и привкус горького металла. Потому что перед ней Ёнхо, который — стоит признать — опять спас её. И плакать хочется от радости и от непонятной досады, которую Мина только сдержать пытается. «Даже не думай». И нельзя влюбляться в друзей, нельзя. Это как-то неправильно. Мина отчаянно сглатывает подступившие цветы, не понимая, как может так спокойно говорить с Ёнхо, сильно изменившимся за это время. Всё также плакать хочется, и руки так и чешутся обнять его, ведь друзья обнимаются, так ведь? По губе стекает кровь, и Мина пытается незаметно вытереть лицо, чтобы Ёнхо не заметил, потому что потом будет даже как-то стыдно. Потому что Мина для Ёнхо — друг. — Мина? Ты в порядке? Беспокойно. Мина точно слышит в голосе Ёнхо беспокойство и от этого почему-то смешно. Горько и странно. Конечно он заметит. О чём Мина только думала? Цветов всё больше, и дышать становится труднее, и Мина гордость свою проклинает. Или не гордость, а что-то совсем иное, но Мина не хочет себе в этом признаваться. Мерзко. И больно. Ещё больнее, когда Ёнхо уходит, закрыв дверь, оправдываясь безопасностью и тем, что так будет лучше. Полноценные цветы падают на пол вместе с кровью, пока Мина пытается прокашляться, при этом слегка обиженная, потому что друзья так не поступают. Дахён уже упрекала в этом, точно. Потому что Мина сама не ведёт себя как друг, Дахён точно знает. Как-то обидно. И правдиво. Мина понимает, пока лёгкие сжимаются под тягой колючих корней. Также понимает, что сейчас далеко не время для таких мыслей, потому что это неправильно. И как-то обидно. А ещё, друзья так не поступают. И влюбляться в друзей нельзя. Мина плохой друг.