Ты когда-нибудь заглядывал под юбку или только прятался за ней?

Взгляд Стоика прожигает до нутра. Алот ежится и поводит плечами, силясь отогнать видение раскаленного прута, резко ткнувшего его между лопаток. «Терпение», - цедит он сквозь зубы Изельмир. Он не знает, слышит ли она его, способна ли на это душа внутри него, но рука, готовая вскинуться в неприличном жесте, постепенно расслабляется. Ведя себя непристойно, словно торговка на рынке Бухты Непокорности, Алот только вызовет больше насмешек. И все будут знать, кто говорит его голосом. *** На утро следующего дня преследование не ослабевает. Поворачиваться лицом к этому неопрятному, уродливому, пучеглазому последователю Магран и разбираться, в чем же дело Алот не желает. Он выше этого. Он думает так. Похолодевшие пальцы, липкие от пота, крепче сжимают том заклинаний, пристегнутый на поясе. Алот спохватывается из-за задержки, расправляет плечи, приглушает глубокий вздох и спешит вперед за Хранителем. «Как будто наш красавчик-предводитель способен тебя защитить», - въедливо шепчет Изельмир. Алот чувствует, как приливает кровь к щекам и смотрит только вперед, игнорируя вопросительный взгляд. Хранитель был ему очень симпатичен. «Но никто не должен об этом узнать, да?» - Изельмир как будто бы вздыхает и на удивление быстро успокаивается, оставляя Алота наедине с собой. Или хотя бы с этим ощущением. *** Резкий смешок за спиной всё же заставляет его обернуться. Третий день пыток взглядами подходит к концу, и Алот не знает, что распаляет Изельмир внутри больше – вид Стоика, в рваной мантии, со старой палкой и грязной бородой или его манера поведения. Ему стыдно в этом признаться, но порой её выходки происходят как нельзя кстати. Еще более смущает его вспоминать их и улыбаться. А Изельмир в этот раз ни-че-го не делает. - Никогда не заглядывал под юбку, - изрекает Стоик своим сухим, жестким голосом. Констатация факта, прозвучавшая над всем лагерем, замирает в воздухе и мешается с дымом недавно потухшего костра. Внутри у Алота подводит желудок, и он, стараясь не выдать себя еще больше, впивается взглядом, жестким взглядом, презрительным взглядом, он очень надеется, что не отчаянным и жалким, о, Боги, в лицо Стоика, сконцентрироваться на всем этом безобразии не получается, и он смотрит на ряд оспин на левой щеке, и цедит сквозь зубы, потому что иначе бы начал заикаться: - Со своими проблемами разбирайся сам. Хватаясь за остатки самообладания, Алот разворачивается на каблуках, и слышит только гадкое хихиканье. От Изельмир ни слова. Мысль о том, что злость принадлежит ему самому, Алот весь день старается изгнать из своей головы.