la vida loca.

После того, как Кирилл ушел наверх, Вероника, проглотив огромный ком в горле, направилась в комнату за своими вещами. Ноги еле слушались девушку, поэтому та решила все делать неторопливо - не хватало еще кого-нибудь разбудить. Телесные колготки, юбка, застежка, пару браслетов и колец. Хорошо. Стефанова чувствует, как сейчас подкатит очередная порция слез к глазам, и поэтому она открывает окно на кухне - с улицы доносится запах мокрого асфальта и сырости, находит в аптечке (откуда здесь вообще аптечка?) пару таблеток успокоительного, наливает себе стакан воды. Да, это поможет, определенно. Девушка надевает лодочки, еще раз осматривает квартиру на наличие проснувшихся людей и выходит из дома. Она слабо помнит, как доходит до такси, как едет через весь город, поднимается до 18 этажа на лифте, садится в прихожей на пуфик, снимая туфли. Смотрит на часы - 6 утра - самое время, чтобы начать готовить завтрак. Режет рукколу с томатами, ставит сковородку на огонь, наливает масло. Приятный запах прованских трав и базилика распространяется по всему помещению. Вероника слышит тяжелые шаги. - О, вернулась моя блудная дочурка, - мужчина смеется, ведь уже давно привык к тому, что дочь часто не ночует дома, - а чего так рано? Случилось что? Блондинка наливает себе черный чай, а отцу крепкий кофе, зная, что его сегодня ждет тяжелый рабочий день. - Все в порядке, не волнуйся, - натягивать улыбку - это явно её призвание. Никто не делает это более правдоподобно, чем эта юная особа, которой частенько приходилось врать. И плевать, что сейчас девушка на грани нервного срыва и готова затопить этот ебаный дом, - я просто устала и решила приехать. - А у меня для тебя есть небольшая новость, - проговаривает мужчина, пережевывая параллельно тост с ветчиной, - ты же помнишь Максима, отца Алисы? Ну конечно, она помнит. Еще она помнит эту рыжеволосую суку, которая испортила все, что в принципе можно было испортить. И в этот раз это имеет значение. - Так вот, вчера с ним виделся - Алисоньке так нравится в Лондоне учиться, говорит, что у них практика будет в четырех странах мира, - Нет, нет, нет, пожалуйста, папочка, нет, - я вот тут подумал, может и тебя туда перевезем? Я уже и с колледжем одним переговорил. Блондинка ставит фарфоровую кружку с теплым напитком на подставку слишком громко, от чего чай расплескивается на пол и вопросительно смотрит на отца. - Даже не думай, я никуда не поеду, - восклицает девушка, чувствуя, как в сотый раз за день к глазам подступают предательские слезы, - ты же знаешь, что в этом городе есть все, к чему я стремилась, тут моя семья, все друзья и знакомые, моя чертова команда, в конце концов! Мужчина шумно вздыхает, стараясь набрать побольше воздуха и потирает седые виски. - Ника, послушай, - начинает медленно, но уверенно говорить отец, таким тоном, которым он обычно успокаивал дочь, - я, конечно, понимаю, что это будет для тебя та еще эмоциональная встряска, но так будет лучше, я знаю. - Он поднимается со стула, целуя девушку в холодную щеку. - И, даже если ты будешь противиться, решение остается за мной до твоего совершеннолетия, помни об этом. Руки трясутся, как после самой сильной дозы адреналина. Уехать. В другую страну. Этого не может быть. Это просто невероятно. Несколько часов Стефанова сидела на кухне в полном ступоре, а потом пришло отчаяние. Девушка не знала, что делать, как привести себя в чувства. Вероника вытирает остатки размазанной туши на глазах и набирает номер Флисовой. Длинные гудки заставляют девушку впасть еще в большую панику, но на другой линии раздается бархатный голос. И каким, блять, образом это нужно говорить? Извини, но я уезжаю на другой конец земного шара, была рада пообщаться? Пиздец какой-то. Из собственных мыслей её выбил недовольный голос брюнетки на проводе. - Ника, ты там что, оглохла? Алло, я с кем, бля, разговариваю, зачем звонить в такую рань? Вероника смотрит на часы и понимает, что, да, действительно рано. - Давай встретимся через пару часов. Есть разговор. *** В кафе из застекленных окон пробиваются яркие лучи палящего солнца, пахнет свежеприготовленными круассанами с ванильной начинкой и терпким, обжигающим ноздри, кофе. В помещении никого не было, кроме двух молодых девушек, которые сидели за столиком около окна, что не удивительно - москвичи обычно просыпаются несколько позже, завтракая на ходу по пути на работу/учебу. Молодой официант галантно отдал заказ девушкам, пожелав хорошего отдыха, даже не догадываясь, что отдых будет совершенно не приятным. После того, как Вероника рассказала все своей подруге, та, подавившись горячей выпечкой, не проронила ни слова после её рассказа, лишь взяла её за руку и пообещала быть рядом, настолько, насколько это возможно. В глазах девушки читалась безграничная грусть и сожаление, но Даша понимала, что нагнетать обстановку не следует. - Ты же не навсегда со мной прощаешься, тем более есть еще пару месяцев перед отъездом, - брюнетка отпила горячего капучино, чертыхаясь на обожженный язык, - мы ещё успеем тут все разнести, малышка. Вероника благодарно улыбнулась, думая про себя, как быстро они стали такими подругами? Всю свою сознательную жизнь она только и делала, что лезла по чужим головам, надеясь всех перехитрить, обогнать, победить. И в это воскресное утро, когда она смотрела на свою подругу, девушка поняла, что не хочет больше участвовать в этих бешеных скачках. Не хочет соревнований, не хочет состязаться за звание лучшей девушки школы, не хочет всем показать, что она - та самая для всех. Она лишь хочет быть той самой для определенного круга людей, которым она не безразлична. И впервые за всю свою жизнь, блондинка была рада тому, что с ней рядом есть такой человек. Такое "просветление" позабавило и саму Веронику, надо же, она больше не хочет быть первой. Удивительно. - Ты и представить себе не можешь, как я тебе благодарна. Девушка посмотрела на свою подругу: свет рассеялся в кафе так, что один из лучшей попал ей на лицо, создавая четко очерченную тень на карих глазах. - За что это? - у брюнетки на лице выражалось явное недоумение. - Ты делаешь меня лучше. *** Примерно в два часа дня, на одну из улиц Москвы к новым многоэтажкам подъехало дорогое такси, из которого вышла молодая блондинка. В воздухе по-прежнему пахло сыростью после дождя, несмотря на палящее солнце, адреналином, который исходил из зеленоглазой и алкоголем, который та выпила для пущей уверенности в себе. Чертыхаясь и грубо мятерясь на новигатор, Стефанова все-таки нашла тот подъезд, который ей нужен был. Звонко стуча каблуками, девушка ходила вперед-назад около злощастной двери прекрасно зная, что хозяин необходимой квартиры её вряд ли пустит на порог. Да что там вряд ли пустит - будет счастье, если не обматерит. И поэтому Вероника, походя минут десять, присела на лавочку около детской площадки, и ждала, пока кто-нибудь не зайдет/выйдет из подъезда, чтобы она попала в необходимую квартиру. Времени, впрочем, оказалось предостаточно, настолько, что Стефанова уже успела отметить новизну домов, рассмотреть все окна и места для парковки, допить бутылку какого-то дешевого вина, которое она купила в продуктовом напротив, попиздеть с каким-то ребенком на детской площадке, который дал ей половину своей шоколадки, а это, между прочим, расценивается выше всяких похвал в детском мире. Наконец, когда эти подвиги Геракла были выполнены, и дверь лифта уже открылась, блондинка поправила в зеркале шифоновый шарф на шее, глубоко вздохнула, и пошла пьяным шагом к злополучной двери. Кирилл Незборецкий никогда не умел показывать свои чувства вне своего творчества. И может быть на концерте тысячи девочек половозрелого возраста ссали, простите, кипятком от слюнявых песен, то в реальной жизни Ти-Фест никогда не отличался манерами. При этом он крайне быстро забывал все свои романы/перепихи/недоотношения, потому что считал, что когда найдет ту самую, у него не возникнет больше мысль в голове съебать куда-то. И, как водится, ту самую он не находил среди бешеных фанаток и просто любых других барышень его возраста. Так происходило до того момента, пока в его жизни не появилась одна ебанутая блондинка с вечно недовольным лицом, языком острее любого разделочного ножа, которая хоть и бесила Незборецкого, но при этом расшатывала его эмоциональное поле таким образом, что голова кругом ехала. Хорошо это или плохо - он сам не знал, но прекрасно понимал, что у него не получается достучаться до девушки, увидеть её настоящую (мозг отказывался верить, что эти показушные выебоны - есть то самое настоящее), и поэтому решил сжечь нахуй все мосты, пока он сам не начал творить глупости. Именно поэтому Кирилл сидел на руках с новенькой малышкой, которую подцепил в клубе, вальяжно попивая Чивас из граненого стакана, пока в дверь не позвонили. Светлые брови моментально поползли вверх, так как его адреса никто, кроме близких людей, не знал. "Наверное, Адиль" - подумал парень, шаркая тапочками по темному паркету. Да, Адиль. Конечно. На пороге вместо казаха стояла та, которую Незборецкий не хотел видеть ни при каких условиях. Потому он направил всю свою агрессию на девушку, сверля её холодными голубыми глазами. Ну нахуя, Стефанова? - Что ты здесь, блять, забыла? - кажется, что сильнее зубы скрипеть не могут, честное слово. Вероника склонила голову набок и поджала губы. - Поговорить пришла. - Не с кем больше что-ли? Я не ясно выразился вчера? - Кирилл по-хозяйски держался за дверь руками, загораживая проход в квартиру. Из комнаты послышался женский недовольный голос. - Кирюша, котенок, ты там скоро? - блондинка закатила глаза настолько сильно, что, кажется, можно было увидеть часть мозга, и недовольно скривила рот. Неужто ты подумала, Стефанова, что он будет тебя ждать? Что прибежит, поняв, как сильно тебя обидел? Что скулит в подушку и рассматривает твои фотографии? - Мог бы найти шлюху с менее противным голоском - задеть , да посильнее. Показать, как ты был неправ. Уколоть в самое больное место (ведь так ему и надо, да?) Блондинка, подстать хозяину, опёрлась на дверной проем, и практически повисла на несчастной дверце, сокращая расстояние между ними. - Это не твое дело, Стефанова, я не впущу тебя, одной шкуры в квартире вполне достаточно. Девушка многозначительно повела бровью, толкнула Кирилла в грудь и тот, из-за момента неожиданности, отошел на полшага. Как жаль, что этого шага оказалось достаточным, чтобы зайти. - Давай, малышка, папочка выебет тебя в другой раз, собирай свои манатки и проваливай. - Блондинка широким взглядом осмотрела помещение в поисках источника мерзкого писка. О, а вот и он. Девушка поднялась с дивана и кинула недовольный взгляд на хозяина квартиры. Кирилл, конечно, не хотел оставаться с Вероникой наедине и очень хотел поебаться со своей новой пассией, но самоуверенность девушки его так позабавила, что он просто оперся на столешницу и развел руками. Ну, окей, твоя взяла. - В другой раз, куколка. - В голосе Незборецкого было абсолютное безразличие к этому милому созданию, которое рассерженно искала свои вещи, надевала быстро и неуклюже кофточку, выбегало из квартиры со всхлипами и стонами обиженного ребенка. Когда дверь громко захлопнулась, ухмылка с лица парня сразу же улетучилась. Он широким и уверенным шагом подходит к девушке, нагло и дерзко вглядываясь в её зеленые глаза, как будто бы хочет найти объяснение такому поведению. Докажи мне, что игра стоит свеч, малая. - Я просто хотела поговорить, только и всего, видишь в чем дело, я... - С чего нам вообще с тобой разговаривать? Блять, тебе что, неясно было с первого раза, когда я сказал, что мечтаю о том, чтобы ты съебала? Ты умеешь слушать или только хлопать разукрашенным ебальником можешь? - Стефанова кидает возмущенный взгляд. Ахуеть. Как. Грубо. Ну да, у них были не самые пиздатые отношения, никто не спорит, но так себя вести - это уже за берегами. Девушка поднимает руку и перебивает парня оглушительной пощечиной. Щлепок, и Незборецкий берется за алую щеку, которая горит и дико пульсирует. Затем парень поднимает удивленные глаза и затыкается - заслужил, похоже. - Зачем впустил меня, если я так раздражаю? - криком на крик. Агрессией на агрессию. Маленькие дети, что еще скажешь. Кирилл садится на кожаный диван, а девушка подходит к нему вплотную, перекидывает аккуратно тонкую ножку и садится на колени к парню. Ей понадобилась ровно секунда для того, чтобы он стал чаще дышать. Ровно несколько легких прикосновений для того, чтобы его тело покрылось дрожью до кончиков пальцев на ногах. Расстояние равное в десять сантиметров для того, чтобы руки Незборецкого рефлекторно опустились сначала на бедра, затем плавно задевали ягодицы, начинали их сжимать с силой, которая заставит издать блондинку первый стон. Малышка двигается чуть ближе, ведет наманикюренным пальчиком по рельефу, который просвечивается сквозь тонкую ткань футболки. Аккуратно. Медленно. Поднимает край черной ткани, и пропускает пальчики под вещицу, вызывая этим рваный вдох парня. Улыбается. Так хитро, словно лиса, которая знает, что может сотворить любую хуйню, и ей простят. Простят все. Девушка наклоняется к уху блондина, слегка задевая его сережку зубами. - И ты действительно считаешь, что выкинул меня из головы? - сейчас её самодовольству нет предела. Просто не существует на этом земном шаре человека, у которого чувство собственного величия выше, чем у этой особы, которая наслаждается каждым мучительным взглядом парня, каждым его движением. Она чувствует себя королевой. Лучшей девушкой на планете. Опять вспоминает, как все-таки охуенно чувствовать что-то подобное. Медленно запускает руку в короткие волосы парня,слегка ёрзая на его бедрах. О боже, да, кажется, он уже сейчас финала достигнет. Но нет, малышка. Пошла ты. Кирилл не так наивен и глуп, как тебе кажется. Он легко касается рукой щеки блондинки, заглядывая в зеленые глаза, уводя все мысли, заставляя думать только о них. - И ты действительно считаешь, что я разрешу тебе быть первой? - рывком подхватывает девушку за ягодицы и переворачивает на спину. Попалась, куколка. В этот раз ты не будешь заебывать меня своими ядовитыми высказываниями, я закрою тебе рот раньше. Как будто бы читая его мысли, девушка попыталась что-то сказать, но Кирилл наклонился резко всем телом и накрыл ее губы своими. Ему просто чертовски нравится, когда она молчит. А еще ему нравится, когда она так близко. Сидит у него в голове. Плавает у него в венах. Сводит его медленно с ума. Парень проталкивает теплый язык в рот, заставляя в прямом смысле заткнуться. Руками блуждает по всему телу, от воротника платья до подола. Черт, где же эта блядская застежка, ох, что б ее. Девушка ухмыляется сквозь поцелуй и тянет руки к молнии на боку. Неуклюже снимает платье. Кирилл пытается помочь, но, снимая рукав, рвет его. Ловит на себе недовольный взгляд девушки вперемешку с нехорошими огоньками. Ухмыляется уголком губ. Да. С твоим бельем я сделаю то же самое, даже не сомневайся. Блондинка покрывается мгновенно мурашками, то ли от холода в квартире, то ли от того, что рука парня находит застежку лифчика и мастерски расстегивает его, целует горячее тело, медленно проводит кончиком языка от шеи до солнечного сплетения, заставляя чертовку извиваться и не сдерживать стоны. Руки девушки тянутся к спортивным штанам, ох, спасибо господи за то, что на нем спортивки, а не джинсы. Мучиться с застежкой не было бы сил. Блондинка стягивает такую ненужную сейчас вещь и аккуратно пропускает руку в боксеры, плавно двигаясь сверху вниз. И Кирилл почти рычит ей в губы, жадно целует, кусая за нижнюю, оставляет на шее яркие пятна, которые на следующий день станут невъебенными засосами. И похуй. Ему просто необходимо её испачкать. Пометить. Поставить воображаемую табличку с надписью "занято, нахуй", чтобы не было вопросов. Внезапно девушка поворачивает руку запястьем вверх, и это, вроде как, ничего не меняет, но при этом меняет абсолютно все, и Незборецкий не выдерживает, рывком стягивает с девушки последнюю кружевную ткань ее гардероба на щиколотки, и, как водится, случайно (?) рвет и их тоже. Но сейчас обоим так похуй, что пусть она хоть голая идет домой, лишь бы сейчас была без одежды. Парень понимает, что в этом нет необходимости, но медленно проталкивает два пальца в рот девушки. И, черт возьми, это выглядит так горячо и так заводит, что он почти нежно проводит членом по её складкам, чувствуя, как она готова. Вверх вниз. Медленно, не спеша. И девушка сходит с ума, умоляет наконец войти в нее, но, повторяюсь, пошла она. Он хочет лишь смотреть на то, как эта сука извивается под ним. Выгибается своим идеальным телом. Кирилл наклоняется к ее уху, кусает мочку, впитывая этот пряный, перечный запах, который он уже чувствует даже когда ее нет рядом. Ощущает почти физически. Парень еще пару раз скользит и, когда девушка уже совсем отчаялась, неожиданно входит в нее во всю длину так, что у бедняжки раскрываются глаза так широко, а комнату наполняет такой сладкий стон, что Незборецкий понимает - больше ничего не нужно. Только он, трахающий это тело. Бесцеремонно. Бессовестно. Со всей силы. Он двигался резко, выходя почти полностью, вбивая девушку в кожаный диван со всей силы. Постепенно наращивая темп. Она стонала так громко и эмоционально, как будто бы проходила порнокастинг. Ощущая себя попизже, чем Jia Lissa или какая-нибудь другая малышка из этой индустрии. Вероника почти кричала, умоляя о том, чтобы парень не останавливался, чтобы он двигался сильнее, хотя куда еще сильнее - неясно. Он блаженно слушал, как комната наполнялась громкими стонами, пошлыми звуками и шлепками, фразами настоящих шлюх. Это явно не чувство любви, нет. И явно не желание показать, как тебе дорог человек. Это просто секс. Грязный и животный. Без прелюдий и предисловий. Кидающий тебя сначала в жаркое пламя, а потом в ледяную воду. Сбивающий тебя с толку, заставляющий умолять о том, чтобы это закончилось, но в то же время чтобы это продолжалось вечно. Это то, что должно было произойти с ними давно. Он просто ждал момента, когда она наконец заткнется, а она ждала дня, когда он признает, что был неправ. Незборецкий перевернул девушку на живот, и звонко шлепнул по упругой ягодице. Мда, она будет вся в синяках, ссадинах и засосах. И похуй. Учащая темп, парень заметил, как стоны начали становиться томнее, как коленки начали предательски дрожать, как девушка уперлась хрупкими руками о спинку дивана, чтобы обессиленно не рухнуть в состоянии экстаза и эйфории. В этот момент блондин не смог сдержать хитрой улыбки и, ускоряя темп, кончил следом за ней, попав на ее спину. Они лежали, тяжело дыша и приходя в себя. Такое ощущение, что у обоих сейчас сердце нахуй выпрыгнет из грудной клетки. Только спустя несколько минут разум начал постепенно заполнять ясные головы обоих. И теперь возникнет много вопросов.