Лу

      В маленьком домике на окраине прибрежной деревни было тепло и сухо, хотя за окном и лил дождь. В комнате на постели беспокойно спал рыжий мальчишка-подросток, морщась и что-то бормоча во сне. Когда на кухне в очередной раз что-то звякнуло, он вздрогнул и проснулся.       Он сел на постели, морщась от головной боли, от которой, казалось, вот-вот треснет голова. Он огляделся, вдруг меняясь в лице: в комнате не было ни одной ни одной знакомой детали. Он встал, цепляясь за спинку скрипнувшей кровати и держась за стену, медленно прошел мимо письменного стола, изо всех сил стараясь не сбросить лежавшую на краю книгу и не задеть макушкой висевшую под потолком нитку с сохнувшими пучками сильно пахнувших трав. Слишком длинная и явно чужая рубаху путалась и мешала идти.       На кухне горел свет и пахло бульоном. У очага, спиной к нему, стояла женщина, одетая в дешевое коричневое платье, и что-то помешивала в котелке. Он замер в дверях, дожидаясь, когда хозяйка дома заметит его и разрешит сесть.       — Садись, мальчик, не стой, — обратилась она к нему. — Есть будешь? Я тут как раз мясо сварила.       — Ну что вы, мадам, я же представляю себе, сколько оно сейчас стоит, — буркнул он, садясь на стоявший сразу стул. — Мне и каши какой-нибудь хватит, если вам не жалко.       — Да перестань. У тебя и так все ребра торчат, как стиральная доска, — она поставила перед ним миску, полную мяса и вареной картошки, и положила рядом толстый кусок хлеба. — Раз предлагаю, значит у меня на всех хватит.       — Спасибо, мадам, вы очень добры ко мне, — он неуверенно надкусил хлеб.       — Не за что. Зовут тебя как? — она села на противоположный стул.       — Жак, а вас?       — Луиза, — она расправила чистый белый передник у себя на коленях. — Но если хочешь, можешь звать меня Лу. Лет тебе сколько?       — Пятнадцать будет, — Жак пожал плечами, не жуя, глотая большие кусочки картошки и мяса.       — Не спеши, не отберут, — посоветовала Лу. — Четырнадцать, значит… Моему сыну сейчас было бы столько же, если бы он остался жив, — она нахмурилась и сжала пальцами основание носа, стараясь не заплакать. — Впрочем, забудь. В воду зачем полез? О морской ведьме не слышал?       — Слышал, — буркнул он, насупившись. — Видел даже. Страшная, слов нет. У нас старики говорят, если кто-то себя ей добровольно в жертву принесет, то она на сто лет уснет и беспокоить никого не будет.       — И ты благородно решил всех спасти, — усмехнулась Лу. Он в ответ обиженно пробормотал что-то невнятное. — А о родителях подумал, герой?       — Да было бы еще о ком думать, — наконец сказал Жак, помолчав. — Нет у меня никого уже давно, идти теперь тоже некуда.       — Ну, если хочешь, можешь остаться у меня. Я вдова, у меня ребенок, — Лу кивнула на плотно закрытую дверь в одну из комнат. — Лишние руки в хозяйстве всегда пригодятся.       — Спасибо, мадам. Я вам помогать буду, я почти все сам умею, честно! — пылко пообещал он.       Лу в ответ улыбнулась, слегка потрепав его по волосам. Тыльной стороной ладони коснувшись его лба, она добавила:       — Ты как поешь, в комнату иди, у тебя опять лоб горячий. Как тут оказался помнишь?       — Смутно, — неохотно ответил он, смотря в опустевшую миску. — Последнее, что хорошо помню, это ведьму, а потом уже какие-то голоса, запахи… Не знаю, может, вообще это все мне просто привиделось.       — Может, и привиделось, конечно, а может и нет, — Лу встала, взяв со стола тарелку и опустила ее в стоявший поодаль таз с водой.       — Вы видели её, мадам? — Жак затаил дыхание.       — Да, было однажды. Давно еще, когда муж погиб, — она вымыла тарелку и, расстелив на столе полотенце, поставила обтекать. — Можешь не вытирать, само стечет.       — Он утонул? — Жак посмотрел на Лу. Она кивнула. — Думаете, это она убила его?       — Нет, не думаю, — она почему-то поморщилась. — Тогда еще ни у вас, ни у нас морских ведьм не было. Это уже давно было, лет семь назад. Да и вообще, в тот год многие пропали в море.       — Мой отец тоже. Он рыбаком был. А ваш муж?       — Плотником. Они с сыном купаться ушли, а я дома с младшим осталась. Этот дом муж сам построил пятнадцать лет назад, когда мы сюда переехали из… — она вдруг замолчала и посмотрела в окно. — Ты знаешь, поздно уже. Мой давно спит, и ты иди. Пару дней еще полежишь, а там видно будет, или за врачем в город пойду, или само пройдет.       — Угу, — он встал. — Спасибо большое, мадам. За все.       — Не за что, говорила уже, — отмахнулась она, моя посуду и расставляя по полкам. Когда он уже уходил, она добавила, не оборачиваясь: — и да, мальчик, пообещай, что бы ни случилось, ты таких глупостей делать больше не будешь.       — Обещаю, мадам.       — То-то. Доброй ночи. Зови, если нужно что будет.       — Доброй ночи, мадам.