Видения

      Он снова здесь… В коридорах незнакомого ему корабля…       Примарх осмотрелся, стремясь увидеть что-то новое. Каждый раз, как он оказывался здесь, тьма, что окутала его тогда, в самый первый раз, отступала все сильнее, открывая взору новые элементы картины. Словно части огромной мозаики, они занимали свои места, но их было столь много, что вид общей картины все равно ускользал от взора примарха.       В первый раз вокруг него была лишь тьма да ощущение пола под ногами, он шел про протяженному коридору, но не видел ничего вокруг, пока просто не вынырнул из кратковременного сна. На второй раз он увидел отсветы светильников на потолке, но те горели столь слабо, что толку от них было крайне мало. В следующий раз примарх наконец-то разглядел стены коридора, виднелись намеки на двери, в данный момент задраенные намертво.       Постепенно, из раза в раз картина становилась все четче. Камеры наблюдения в коридорах, незнакомые эмблемы на дверях и стенах, появились проходы в новые места, и скоро стало ясно, что Робаут Жиллиман оказался на корабле, но кто его построил, примарх не знал. Многие элементы казались чужеродными, отталкивающими, что говорило о нечеловеческом происхождении судна.       Сегодня все было иначе. Впервые примарх увидел, что он на корабле не один.       Мимо него прошла группа солдат в глухих шлемах и доспехах, крайне отдаленно напоминающие силовые доспехи Космодесанта. Вот прошли двое мужчин в темно-серой форме, ничем не похожую на обмундирование офицеров Имперского флота. Одежда была максимально упрощенной, без каких-либо изысков и украшений. Следом за ними катилась непонятная машина цилиндрической формы с куполообразным верхом, странная конструкция моргала огоньками, но не издавала ни звука. Собственно, примарх вообще не слышал никаких звуков, включая звуки шагов. Люди прошли мимо него, не удостоив даже взглядом, примарх же понял, что они просто его не видят.       Жиллиман резко развернулся на месте. Что-то мелькнуло на самой периферии его зрения. Что-то очень знакомое, никак не вяжущееся с окружающей его обстановкой.       Примарх уверенно зашагал туда, куда вели его инстинкты, впервые он чувствовал, что все происходящее имеет куда более важное значение, чем могло показаться. Он целенаправленно шел вперед, ничуть не сомневаясь в том, что впереди его ждет самое важное открытие в жизни. Предстояло лишь выяснить, что оно в себе несет.       Вновь что-то промелькнуло, но уже ничто не могло остановить примарха. Он уверенно шел мимо солдат в темно-серой броне, отмеченной волчьей головой, не имея ни малейшего понятия, кем являлись все эти люди. Несколько раз ему попадались на глаза человекообразные машины, неуклюже шагающие по коридорам. Их вид вселял тревогу в душу примарха, навевал беспокойство.       Были здесь и ксеносы. Таких примарх раньше никогда не видел.       Краснокожая девушка с черными волосами, облаченная в легкие одежды. Странное существо с зеленой кожей и огромными черными глазами, его голова чем-то напоминала примарху шишку. Синекожий мужчина с длинными, толстыми отростками вместо волос.       Жиллиман шел мимо них, прекрасно зная, что не сможет причинить им и толики вреда. Его здесь просто не было, он шел по кораблю словно незримый и бестелесный призрак. Но это вовсе не означало, что ему нравилось увиденное. Неожиданно для себя, примарх обнаружил, что находится в просторном помещении, которое могло быть только лазаретом, пусть многое из размещенного здесь оборудования имело незнакомый вид.       Здесь лежала молодая женщина с изможденным, уставшим лицом, ее лоб был покрыт испариной, глаза закрыты. Было не понятно, спит ли она или же лежит без сознания. Рядом с ней сидел угрюмого вида мужчина крепкого телосложения, с длинными, густыми черными волосами, желтая полоса пересекала его лицо прямо под глазами. Взяв женщину за руку, он прикрыл глаза, будто к чему-то прислушиваясь.       Но прямо сейчас нечто другое заинтересовало примарха куда сильнее, чем эта парочка. Он увидел детей.       Подойдя ближе, Жиллиман принялся внимательно разглядывать младенцев, прижимавшихся друг к другу, а вокруг них суетился персонал, ежесекундно проверяя состояние своих подопечных, из чего примарх сделал вывод, что оба младенца были крайне ценны для членов экипажа. У одного из детей четко прослеживались черты лица женщины, что лежала здесь же, и теперь Жиллиману стало ясно, что та приходила в себя после двойных родов. Не было сомнений, что второй младенец также являлся ее ребенком. И именно он привлекал наибольшее внимание.       Золотое сияние окружало его, Жиллиман видел это четко и отчетливо, но местные апотекарии, судя по всему, этого не замечали. Примарх же склонился над ребенком, отказываясь верить увиденному. Аура вокруг ребенка была слишком знакомой, слишком запоминающейся, чтобы спутать ее с чем-то другим.       — Это невозможно, — прошептал примарх, и в тот же миг младенец открыл глаза. Ярко-голубые глаза неотрывно смотрели прямо на Жиллимана, и в них примарх увидел ничем не ограниченную мощь, силу, что могла возносить города к небесам или же уничтожать до самого основания.       — Брат…       Услышав за спиной тихий голос, Жиллиман замер, слово обратился в камень. На миг он вспомнил, что все происходящее ему просто снится, но все выглядело столь реалистично, что сложно было не поверить в то, что он видел и слышал.       — Ты мертв, — произнес Жиллиман, не оборачиваясь. Опустив взгляд, он увидел, что младенец уже закрыл свои удивительные глаза и крепко спит.       — Я знаю…       Примарх обернулся, и первое, что он увидел, были крылья. Обагренные кровью, обожженные, давно утратившие свою белизну. Некогда великолепные доспехи были погнуты, пробиты во многих местах, и сквозь прорехи были виды ужасные раны. А затем Жиллиман увидел когда-то красивое лицо, ныне на котором навечно застыла ужасная предсмертная гримаса, навсегда исказившая лик Сангвиния.       — Встречай нас, брат, — произнес павший примарх, — наш путь почти окончен.       — Окончен? — переспросил Жиллиман. — Что все это значит?       — Я привел тебя сюда, чтобы подготовить, — ответил Сангвиний. — Чтобы ты увидел все сам, своими глазами. И не встретил нас залпом из всех орудий.       — С чего бы мне так поступать?       — Ксеносы, — коротко ответил Сангвиний. — Машины, чья программа напоминает Изуверский Интеллект. И еще… Он.       — Ты говоришь про этого малыша? — Жиллиман указал на спящего младенца. — Я знаю, что это невозможно, но эти аура и сила… Это могущество.       — То Его могущество, ты все верно понял.       — Но как?       — Мне не дано знать, — последовал ответ. — Я знаю лишь то, что это наш последний шанс обратить все вспять, одержать победу и тем самым навсегда утвердить господство человечества над Галактикой. Иного выбора нет. И чтобы достичь желаемого, приходится использовать самые радикальные, самые невозможные методы из всех возможных, даже если они нам противны. Такова воля Отца.       — О чем ты говоришь, брат? — Жиллиман нахмурился.       — Я говорю о нем.       Двери распахнулись, и в лазарет вошел мужчина огромного роста, с обритой головой и стилизованным изображением волчьей головы на нагруднике. При виде мужчины, Робаут ощутил волну жгучей, праведной ненависти, что вспыхнула у него в груди, огромные кулаки сжались, и примарх уже было собрался накинуться на мужчину, но тот не обратил на него ни малейшего внимания, лишь подошел к женщине, наконец-то открывшей глаза.       — Он мертв! — прорычал Жиллиман, глядя на падшего брата. Все его существо требовало действий, и останавливал его лишь тот факт, что в данный момент он ничего не способен сделать.       Примарх Хорус, Архипредатель, Воитель Хаоса, вот уже тысячи лет считавшийся погибшим, о чем-то разговаривал с женщиной, периодически поглядывая на спящих детей. После чего он подошел к младенцам, что-то спросил у апотекариев и удалился.       — Что он здесь делает?! — спросил примарх, поворачиваясь к Сангвинию. — Он должен быть мертв!       — Как и я, — ответил Баальский Ангел. — Но такова воля Отца. Он дал Хорусу шанс искупить свои грехи, и тот справился. Таково решение Императора, нравится оно нам или нет, уже никого не волнует.       — Но почему именно Хорус?!       — Вот сам и спроси Отца при встрече, — предложил Сангвиний. — Я сам знаю не больше твоего. Ты же знаешь Отца, он не очень любит раскрывать свои планы, даже нам. Сейчас же мне надлежит кое-что тебе поручить.       — Что именно?       — Ты один, брат, — неожиданно произнес примарх. — Да, тебя окружают миллионы солдат и последователей, но ты один на весь Империум, и ты не справишься. Нужны остальные примархи.       — Вот только где их взять? — возразил Жиллиман. — Часть братьев погибла, часть исчезла, и за тысячи лет не было найдено ни малейшей зацепки на их местонахождение. Мы не знаем где они.       — Это не совсем так, и ты это знаешь, — ответил Сангвиний. — Место пребывания одного из наших братьев тебе прекрасно известно.       — Это плохая затея, — Жиллиман моментально понял, куда клонит его брат. — Он не управляем, не признает никого над собой, нет никаких гарантий, что он согласится выступить на стороне Империума.       — Но также для него нет причин выступать против нас, — возразил ангел. — Вспомни, с чего все началось, вспомни его мотивы. Сейчас все изменилось, весь мир висит на краю пропасти. Думаю, в этот раз наш брат будет склонен выступить на стороне Империума. Как бы там ни было, он тебе нужен. Я не могу точно сказать, сколько еще времени займет наше путешествие, я даже не знаю, удастся ли нам достигнуть цели. Помощь же тебе требуется прямо сейчас.       Робаут Жиллиман задумался. Мысли о том, что все происходящее ему могло лишь сниться, давно оставили примарха. Сейчас же он раздумывал над словами Сангвиния. Некогда, на заре Империума, двадцать примархов и их Легионы практически поставили Галактику на колени перед Императором, но даже тогда все закончилось плачевно. Сейчас же Жиллиман остался один. Феррус Манус и Рогал Дорн погибли. Куда исчезли остальные, так и осталось тайной, но их помощь пришлась бы Империуму очень кстати.       — Ты сам понимаешь, брат, что другого пути нет, — продолжил говорить Сангвиний. — Если, конечно, ты не хочешь дождаться, когда на Терру прибудет Хорус и предстанет перед Отцом.       При упоминании ненавистного имени Жиллиман вновь ощутил гнев в душе. Он бы отдал все на свете за шанс вырвать сердце из груди Архипредателя, но не знал, как на такой поступок отреагирует Император. Примет как должное? Или же обрушит на сына весь свой гнев? Но если такова его воля, то чего он добивается? Что станет с Империумом, когда станет известно о возвращении Хоруса? Как поведут себя Легионы Хаоса, когда узнают, что их лидер вернулся и теперь занимает сторону лоялистов? Быть может, Император прикажет скрыть этот факт от общественности? При разумном размышлении, то был самый оптимальный вариант. Но если нет… Тогда решение об освобождении брата принимало совершенно иной оборот.       — Твои слова — это ведь не предложение, а воля Отца? — спросил Жиллиман у брата.       — Именно так, — кивнул Сангвиний. — Ты должен быть готов к нашему прибытию, Робаут. Когда твой сон закончится, отправляйся на Титан и освободи Шепарда. Второму Легиону нужен их примарх. Он нужен нам.