Минус пять

      Данилов всегда ненавидел эти несколько часов последнего перед отпуском рабочего дня. Ты никому не нужен. Тебе никто не нужен. Мыслями ты уже в зоне предполётного досмотра, а ещё лучше, в дьюти фри, а вот телом всё ещё бесцельно слоняешься по коридорам конторы, мозоля глаза коллегам. Последние смотрят на тебя с нескрываемой завистью и даже лёгкой ненавистью. Ведь это ты завтра утром приземлишься на солнечном побережье. Это ты будешь вкушать две недели честно заработанного египетского «всё включено». Это ты вытащишь русскую симку из мобильника ещё до взлёта и уберёшь её в кошелёк до самого возвращения в Москву. А им торчать в серой и промозглой столице, литрами вливать в себя кофе и всё за кем-то бежать, бежать, бежать. В преддверии отпуска Степана не включали в следственную группу ни по одному текущему делу. Свои бумажные долги он давно сдал, подбил все отчёты, привёл в порядок табельное и уже успел всем надоесть своим счастливым, законным бездельем. Глядя на это безобразие, Рогозина выслала его домой на два часа раньше, прямо с вечерней пятиминутки, бросив ему в напутствие, чтоб отдохнул там за них за всех. Степан привычно занёс ручку над журналом на проходной, как двери лифта разъехались. Дежурный сопровождал миловидную, дорого одетую женщину лет тридцати пяти. Из коридора выскочил Тихонов, деловито протянул полупрозрачный контейнер. - Ваш мобильник, пожалуйста, Злата Валерьевна! Рука дрогнула, подпись вышла чуть кривоватой. Внимание, слух, вообще вся нервная система сконцентрировалась в доли секунды. Да, его прошибло. Снова. Стоило лишь услышать имя. Женщина с сомнением покосилась на контейнер, на Ивана, потом перевела взгляд на дежурного. Сейчас она спросит, зачем это. А Тихонов споёт ей привычную байку о том, что у них здесь такой порядок. Плевать, что на самом деле, никакого подобного порядка в ФЭС нет. Компьютерный отдел всегда пользуется этой безотказной легендой, если нужно заполучить чей-то телефон для исследования, пока владелец аппарата на допросе. Женщина нерешительно покрутила в руках смартфон последней модели, стоимостью, как полторы месячных зарплаты Данилова и, наконец, произнесла: - А что, это обязательно? Степан сжал несчастную ручку так, что побелели костяшки пальцев. Пластик не выдержал и жалобно хрустнул, неприятно впиваясь осколками в ладонь. Невероятно. Это была она. Её голос он узнает из тысячи. Из миллионов. Просто… какого чёрта? Спустя столько лет, в Москве, в ФЭС, вот так вот на проходной.

.. Для меня всегда ты будешь учиться на каком-то курсе УрГУ. Может, даже лет через тридцать я вспоминать тебя буду…

Память мгновенно швырнула его в лето девяносто восьмого, когда он, вчерашний выходец из подмосковного детского дома, оказался курсантом оперативно-следственного факультета екатеринбургской ВШМ. Ещё до начала занятий он умудрился влиться в актив института, а старшие ребята по совершенно сумасшедшей удаче прихватили его с собой на студенческий турслет в область. Именно там Степан и встретил её. Яркую, звонкую и безумно красивую. Правда, подойти он решился только перед самым отъездом, когда студенты расходились по автобусам. - Девушка, а разрешите с вами познакомиться? - А разрешаю! Кокетливо хлопнула длиннющими ресницами и рассмеялась. Данилов почувствовал, что пропадает. - Степан. - Злата. Как удивительно ей шло её необычное имя. Зеленоглазая, с длинной копной волнистых золотых волос. Тоненькая, хрупкая, будто фарфоровая статуэтка. В ней было столько энергии, она вся словно искрилась. Отливала золотым блеском. - Кажется, я в тебя влюбился. - Сочувствую, - расхохоталась она. - У меня совсем нет шансов? - Влюби меня в себя, скажем, - она сделала вид, что задумалась, - за пять встреч. Минус одна! Она скрылась в дверях своего автобуса, весело смеясь с подругами, а Степан так и продолжал восторженно и радостно смотреть ей вслед. Ещё четыре встречи. У него всё получится. Обязательно!

..Мне надо бы остановиться, забыться в памяти рыться Изо всех зеркал, и там, и тут, и там, где нам не забыть и не скрыться…

Данилов прогулял теорию государства и права и завтра отхватит за это от старосты и от куратора. Но Степану было совершенно наплевать. Ведь он услышал, как она поёт. Злата выступала на мероприятии своего истфака в УрГУ. Пела что-то патриотическое, про любовь к России. Но Данилову было всё равно, что она пела. Он был заворожен тем, как она это делала. Её голос, такой нежный, такой приятный, негромкий, захватывал в плен весь разум без остатка. Молодые люди сидели на Плотинке, наслаждаясь тёплым сентябрьским солнцем. Степан кормил девушку её любимым клубничным мороженым. Она смеялась его шуткам и дурачествам. Они гуляли по центру города до самого вечера. - Ты поёшь просто невероятно, - честно и искренне прошептал Данилов ей на ухо. - Я знаю, - ответила Злата и улыбнулась прежде, чем скрыться за дверью общежития. – Спасибо за вечер. Минус две!

..Зря я выскребаю спицей из сердца твой портрет, сколько минуло лет, На фото от клея след, в руке – студенческий синий билет…

Данилов нервно прохаживался взад-вперёд у крыльца, то и дело поглядывая на часы. Если она не выйдет в ближайшие десять минут, то он точно опоздает на физподготовку, и плакали его нормативы. Он всё утро караулил Злату у входа в общагу. Ему принципиально было увидеть её именно утром в этот важный день. Её день рождения. - Доброе утро, солдатик! – девушка отделилась от группки подруг и подошла к Степану. - Я не солдатик, я милиционер, - фыркнул Степан немного обижено, - пусть и будущий. - Ладно тебе, не обижайся, я шутя, - примирительно улыбнулась Злата. - На тебя невозможно обижаться. Тем более, сегодня. С днём рождения, - Данилов протянул девушке маленькую коробочку. Она нетерпеливо заглянула внутрь. На белой материи лежал маленький кулон из полупрозрачного розового кварца, обвитого тонкой золочёной проволокой. На него Степан спустил почти все свои скромные сбережения, какие удалось собрать за время подработки. - Очень красиво, - выдохнула девушка и подняла глаза на Степана. – Спасибо! Она встала на носочки и поцеловала парня в щёку. Данилов осознал, что имел он в виду все свои утренние нормативы. - Кстати, - крикнула она, уже выходя из двора общежития. - Минус три!

..На кнопочном телефоне вслепую набираю твой номер, Длинные гудки, в прошлое не позвонить, некого винить…

К ежемесячному зачёту по определениям будущие милиционеры готовились всем курсом сообща. Преподаватель был безжалостен и сразу с сентября грозился не допустить до зимней сессии тех, кто завалит промежуточные контроли по его предмету. Всех первокурсников знатно потряхивало, Данилов не был исключением. Благо, у него были старшие друзья в активе. Один из них, третьекурсник Егор, предложил Стёпе свою старую тетрадь с конспектами. Прохладным субботним утром Данилов забежал в соседний корпус общежития ВШМ, где обитал Егор, чтобы забрать у него ценнейшее сокровище. Степан переминался с ноги на ногу на входе в секцию, пока третьекурсник копался в своей комнате в поисках нужной тетради. Внезапно дверь санузла распахнулась, и Данилов почувствовал, как сердце пропустило пару ударов. Он стоял, словно в вакууме, не имея возможности вдохнуть, и смотрел, как из ванной медленно вышла Злата. В одной только форменной рубашке Егора, наброшенной на голое тело. Макияж был смазан, влажные волосы собраны в небрежный пучок. Данилов не был идиотом, чтобы не понять, что произошло. Девушка увидела Степана и несколько смешалась. Опустила взгляд. - Ты даже ничего не скажешь? – нашёл в себе силы пробормотать Степан. Злата подняла на парня свои зелёные глаза. Ни капли сожаления. Коснулась пальцами своей шеи, где под воротником Егоровой формы висел подарок Данилова. Нервно подёрнула плечом. - Минус четыре, - слабо улыбнулась она и скрылась в комнате Егора. Это был первый и последний раз, когда Данилов напился до абсолютного беспамятства.

..Мы с ней не проснулись вместе, аэропорт не отменит рейсы, Нет никого, кроме этой песни…

Она сидела в допросной в качестве свидетеля. Её мужа, бизнесмена Потапова обнаружили убитым вчерашней ночью. ФЭС расследовала это дело. Майский вёл допрос тихо, размерено, профессионально. Злата не выражала никаких эмоций, хоть и была одета в необходимый для её положения траур. Данилов всматривался в её знакомое и одновременно незнакомое лицо. Его явно касались умелые руки дорогого пластического хирурга. Вместо роскошной золотой копны кудрей – идеально вытянутое каштановое каре. А взгляд погасший. Погасший давно. Данилов задумчиво потёр подбородок и встрепенулся, когда его плеча коснулась чья-то рука. - Минус пять, - с хриплой усмешкой протянул Степан. - Что «минус пять»? – не поняла стоящая рядом с ним Белая. Данилов перевёл взгляд на коллегу. - Октябрь, говорю, нынче холодный, - отозвался Степан. – Минус пять на улице. - Да не тебе жаловаться, - фыркнула Таня. – Завтра в плюс тридцать улетишь. Данилов пропустил её реплику мимо ушей. Он снова смотрел на Злату. Он снова прокручивал картинки прошлого, словно диафильм. - Красивая женщина, - просто как факт выдохнула Таня, тоже внимательно посмотрев на свидетельницу. Данилов оторвался от Златы, тряхнул головой и поднялся, собираясь уходить. В дверях теневой обернулся к Белой. - Ты тоже.