Кроули ненавидел Рождество

      Кроули был убежден в том, что он ненавидит Рождество. В принципе, по канонам, всё было логично — демонам положено ненавидеть христианские праздники. Кому понравится праздновать день рождения сына главы вражеской конторы? Да, того самого главы, который напрямую причастен к падению и вашему весьма неприятному существованию. Но Кроули не был обычным демоном, и многие демонические принципы были ему чужды. Да и Иисуса он знал лично, восхищался и уважал этого парня.       Нет, ненавидел он Рождество по другим причинам. Именно в рождественские дни люди, в которых он верил и ради которых был готов остановить Апокалипсис, сходили с ума. Начиналось всё с волны распродаж и чёрных пятниц (очередное его изобретение, из-за которого он же и пострадал). Человечество охватывало общее безумие, и люди устраивали совершенно идиотскую гонку за мнимыми благами — хватали товары по выгодным ценам, толкали и огрызались друг на друга, отвоёвывали возможность приобрести ерунду. Черные пятницы можно было сравнить с филиалом ада на Земле. Как демон, он отправлял просто великолепные отчёты о жадности, скудоумии и лёгкой искушаемости людишек, расписывал те нити злобы, что омрачали праздник и обеспечивали ад грешными душами. Но, вместе с тем, он разочаровывался в людях и сомневался — а правильно ли он поступил, спасая их? Это приводило его к весьма плачевному состоянию.       Ко всему добавлялось и проведение богослужений. Если в обычные дни большинство людей не особенно думали о состоянии своей души, то в Рождество даже самые ленивые и те, кто посещали церковь лишь раз в год, приходили на службу. И усиливающаяся благодать от огромного цунами молитвы приводила Кроули в отвратительное состояние. Его порядочно тошнило, выворачивало наизнанку, а голова просто раскалывалась на части. Он, конечно, мог переместиться на какой-нибудь дикий остров, где не будет этой ереси, но в Лондоне его удерживала вполне объяснимая ангельская причина. Которая от этой благодати только больше расцветала и восторгалась. И хоть демону нравился восторженный ангел, однако, в этот раз причина его восторга заставляла самого Кроули невероятным усилием воли подавлять волну тошноты и стараться справляться с сильной головной болью. Не желая страдать в одиночестве, Энтони перебирался в книжный магазин Азирафаэля, ворчал, гневался и снова боролся с желанием хорошенько проблеваться.       А ещё холод. В рождественские дни неизменно холодало, и Кроули кутался во всевозможные одеяла и пледы, лишь бы не чувствовать того, как леденеют конечности. Он создавал целый теплый кокон, устраиваясь на диванчике в магазине Азирафаэля — в его доме было мало одеял, да и создавать мохнатые коконы там было бы скучно. Так что, оказываясь в приятном и тёплом плену, он лениво наблюдал за тем, как любимый то работает, то бегает, украшая книжный, то что-нибудь читает. И мечтал о солнечном побережье Сицилии, итальянском вине и спагетти, а также о пламенных поцелуях и жарких ночах с ангелом. Где он бы брал его снова и снова под звёздным небом, сцеловывая стоны с его губ. Но вредный ангел не желал покидать Лондон, а потому Кроули оставалось лишь тяжко вздыхать.       Мимоходом и в отместку Кроули улучал момент, чтобы засунуть холодные руки под рубашку Азирафаэля — тот так смешно дёргался в такие мгновения, что на губах демона невольно возникала улыбка. Несколько раз Ази проливал какао на ковёр, раз десять ронял свои драгоценные книги, которым уделял больше внимания, чем своему возлюбленному. Потому тот всегда торжествовал, когда очередные издания, взлетая корешками вверх, оказывались на полу. Ангел ворчал что-то про неугомонную змею, качал головой и терпеливо поднимал книги. Демон пару раз чувствовал свою вину и потому, притянув любимого на колени, жарко целовал. Азирафаэль отвечал вполне охотно, но, стоило Кроули зайти дальше поцелуев, перейти на ангельскую шею и начать расстёгивать ширинку его брюк, как Ази что-то сдавленно пищал и тут же убирался с его коленей.       — Мой любимый недотрога, — усмехался Кроули. Закидывая ногу на ногу, он притягивал бокал вина и продолжал задумчиво наблюдать за возлюбленным. И снова мелко пакостить и мешать ему.       В этот раз по его вине Азирафаэль уронил гирлянду, которую Кроули самолично приволок в магазин. Гирлянда, похожая на ниспадающие струи дождя, была единственной, которая нравилось демону. Стоило ту повесить на окно и дождаться темноты, как на стекле расцветала целая россыпь звёзд. В такие моменты Энтони вспоминал те моменты торжества и счастья, когда они с Азирафаэлем создавали галактики, и в его груди, при взгляде на довольного коллегу, возникало какое-то трепетное тепло. Только ради этого чувства он готов был вымаливать у Богини прощение. Только ради этого ангела.       Но было поздно. А потому Кроули только вздыхал и устраивался в кресле возле окна. Задумчиво глядел на россыпь звезд и пил глинтвейн, доставленный по щелчку пальцев из соседней кофейни, где работала милая и дерзкая девчонка с серыми глазами и её жених — странный мужчина с двухцветной причёской (1). Справедливости ради, он подкидывал парочке оплату с приличными чаевыми.       — Кроули, ты невозможен! — вскрикнул ангел, роняя гирлянду и плюхаясь аккурат на колени возлюбленного. — Мне нужно ещё украсить магазин к Рождеству! А ты мало того, что не помогаешь, так ещё и мешаешь!       — Ты сверхъестественное эфирное создание, ангел Начал, хранитель восточных врат Эдема. — Энтони покачал головой. — По щелчку своих пальцев ты можешь украсить весь Лондон, не то, что свой магазин. А в свободное время мы могли бы заняться чем-то более полезным.       Словно в подтверждении его рука легла на бедро и медленно переместилась на талию, попутно лаская приятные округлости пухлого ангельского тела. Губы обхватили пульсирующую жилку на шее, а язык прошёлся вдоль неё.       — Боже, Кроули. Ты можешь думать о чём-то другом? — Ангел закатил глаза, однако демон успел уловить легкий стон. Желая подзадорить возлюбленного, Кроули положил ладонь между его ног и легко сжал обозначающееся возбуждение.       — Мне так холодно, любовь моя, что я неизменно могу думать только о том, как согреться. Одеяла и глинтвейн уже не помогают, — жарко зашептал Энтони на ухо краснеющему Азирафаэлю. Ангел мог и поддаться, но, почувствовав, как пальцы демона снова тянутся к ширинке, неожиданно вспомнил о куче различных рождественских дел.       — Гирлянда ждёт, Кроули, — пискнул Ази, мгновенно вскакивая с колен Кроули. — Рождество совсем близко!       — Ненавижу Рождество! — просипел Энтони и материализовал следующую кружку глинтвейна. Кофейня «Винтерфелл» снова получила приличную оплату.       Да, главная причина, по которой Кроули ненавидел Рождество, заключалась в суетящемся ангеле, пытающемся переделать уйму дел: украсить книжный, отвадить клиентов от рождественских покупок, найти несколько редких изданий, приготовить праздничный ужин, подготовить подарки всем своим близким знакомым — Ньюту и Анафеме, Шедвеллу и мадам Трейси, Адаму и его шайке, девушке и мужчине из соседней кофейни, где его угощали лучшими чаями и десертами, да и ещё нескольким своим постоянным покупателям и проверенным поставщикам. Помимо этого нужно было посетить богослужения в католическом соборе, одарить как можно больше людей ангельской благодатью и чудесами (и плевать, что он больше не работал на небеса, ему нужно было выполнить свой собственный план чудес). При этом на самого Кроули у него времени и сил не находилось, как и на их совместные страстные ночи. А именно в это зимнее время демону хотелось больше любви, ласки, а чаще — простого животного секса.       А ангел словно издевался над ним и его желаниями: медленно вихлял своими соблазнительными бёдрами во время готовки, кусал свои манящие губы и так провокационно улыбался, что его хотелось припереть к стене, столу или стеллажу и сотворить что-нибудь неблагопристойное.       Конечно, Кроули мог бы помочь возлюбленному хотя бы в приготовлении ужина или подборе подарков, а потом получить ангельскую благодарность. Но демон не хотел становится частью этой дурацкой рождественской суеты, да и даже когда он пытался что-то сделать ради ангела, выходило просто ужасно. Он чуть не спалил книжный, пытаясь поджечь рождественский пудинг, политый бренди, а то, какие ужасные подарки он приобретал, они с Азирафаэлем условились сохранить в тайне. Потому Кроули ничего не осталось, кроме как расположиться в коконе одеял и пледа, пить глинтвейн, смотреть на россыпь звёзд на окне и ворчать о ненавистном Рождестве. Пару раз он подходил к ангелу, который что-то готовил, и обнимал его со спины. Один раз он получил за это по лбу ложкой, перемазанной в каком-то горячем соусе, в остальных случаях больше мешал, а потому был мягко, но решительно послан прямиком на диван.       Там он в очередной раз щёлкал пальцами и получал порцию глинтвейна.       — Ненавижу Рождество! — не забывал шипеть он. Это становилось его личным слоганом на все двенадцать дней.       — Любимый, а может нам пойти на каток? — невинно спросил ангел, когда закончил развешивать гирлянду.       Кроули подавился глинтвейном и про себя выматерился. Нет, первая часть фразы ему очень даже нравилась. А вот вторая… Помня о своих не самых лучших навыках катания, да и не самых приятных отношениях со льдом, он всякий раз зарекался заниматься этим делом… И каждый раз проигрывал умилительно просящему взгляду любимого.       — Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — лепетал ангел, заглядывая ему в глаза. — Мне бы так хотелось…       — Ладно, — прошипел Кроули, отставляя кружку глинтвейна. Вся его ледяная оборона, представляющая непреодолимую стену для других, почти мгновенно рушилась под одним только жарко-солнечным взглядом Азирафаэля.       — Спасибо, любимый. — Ангел восторженно захлопал в ладоши и чмокнул демона в щёку, но, как только тот попытался привлечь его на колени, мгновенно умчался вглубь магазина. Что-то щёлкнуло, грохнуло, упало и рассыпалось.       — Ненавижу Рождество, — не забыл упомянуть Кроули.       Впрочем, Азирафаэль уже не слышал его — он вывалился из-за стеллажей с двумя парами коньков.       Кроули обреченно вздохнул.

*****

      Каток Natural History Museum Ice Rink(2) был самолично выбран Азирафаэлем как самый любимый его среди всех катков Лондона.       — Чего же не выбрал каток возле лондонского Тауэра? — шипел Кроули, натягивая коньки на стройные ноги. — Ну или, на худой случай, тот прекрасный каток с видом на замок Генриха Восьмого? Прикольный мужик был, скажу я тебе. Чего только стоят все его жёны и церковные реформы с отделением власти! Лучшая работа Лигура, когда он ещё был способен на поистине масштабные проекты.       — Кроули, ну ты же знаешь, что я люблю именно этот каток. — Ангел смиренно улыбнулся. Он позволил рассерженному демону переместить их на нужное место по щелчку пальцев — Энтони не хотел гонять свою драгоценную Бентли в канун Рождества. Теперь же Азирафаэль сидел на лавочке, послушно сложив руки на коленях и дожидаясь, когда возлюбленный завяжет коньки.       — Я знаю, что тут есть кафе-бар с отличным глинтвейном. — Кроули не сдавался до последнего. — Там, конечно, не такой глинтвейн, как в кофейне «Винтерфелл», но вполне сойдёт. Ты бы катался внизу под звёздным небом, а я бы сидел и любовался на тебя, такого эфирного и прекрасного.       — Тебе хватит уже глинтвейна, дорогой. — Ангел едва не рассмеялся с этих нелепых и детских попыток любимого отделаться от нежеланного занятия. — И комплименты твои не пройдут. Но ты только посмотри, как тут романтично!       Он восхищенно вздохнул, положил свою голову на надплечье демона и взял его руки в свои.       — Вечно холодные, — нежно прошептал Азирафаэль и осторожно начал согревать их своим дыханием.       Кроули сглотнул, изо всех сил стараясь скрыть то, какая нежность затопила всё его существо, стоило ангелу поступить так. Каждый жест заботы и тепла ангела имел чрезвычайно сильное воздействие, и, умножаясь ответной любовью демона, заставлял его сердце срываться в совершенно бешеный ритм.       — Я тебе не маленький мальчишка, — пробурчал Энтони, осторожно высвобождая руки. Азирафаэль только покачал головой, принимая то, как тяжело любимому выражать ответные чувства в жестах и словах. Обычно он обходился поступками.       — Тогда пойдём, любовь моя? — Ангел легко поцеловал демона в щёчку и грациозно поднялся.       — Будь неладно это дурацкое Рождество, — проворчал Кроули и начал осторожно подниматься, игнорируя протянутую ладонь возлюбленного. — Только предупреждаю сразу, я буду ооооо...       Договорить он не успел. Приняв вертикальное положение и даже попытавшись сделать первое движение, он запутался в своих длинных ногах, пошатнулся и непременно бы столкнулся лбом с ледяной поверхностью, если бы Азирафаэль не подхватил его.       — ...чень зол, — закончил Энтони. — Дьявольское изобретение! Надеюсь, не я его придумал!       — С тебя бы сталось, — улыбнулся ангел и наградил его поцелуем в лоб.       Незаметно от всех он начудил сугробы по всему периметру катка, чтобы смягчить падение гордого демона на тот случай, если сам ангел не успеет подстраховать.       — Ой, ну подумаешь, пару раз наступил на свои же грабли, — проворчал Кроули и осторожно стал подъезжать к одному из входов на каток. Скамейка за их спинами чудесным образом испарилась. — За шесть тысячелетий это вообще прекрасный показатель.       — Пару тысяч раз дорогой, если что, — улыбнувшись, напомнил ему Азирафаэль. Он аккуратно следовал за демоном, чтобы успеть вовремя подхватить его. — И это ещё те, про которые я смог узнать.       — Да что ты понимаешь в… — возмутился Кроули.       Договорить он снова не успел. Ровно в тот момент, когда Кроули обернулся, чтобы наградить Азирафаэля испепеляющим взглядом, призванным усмирять излишне дерзких ангелов, правую ногу резко повело вперёд, и он рухнул на вовремя появившийся сугроб прямо у входа в каток.       — Осторожнее, дорогой! — вскричал Азирафаэль. — Что же ты так неудачно упал в сугроб!       — Я не упал, ангел, я медленно скатился по наклонной в этот чёртов сугроб! — огрызнулся Кроули, чувствуя, как и без того копившееся раздражение начинает неотвратимо приближаться к критической отметке. — Может, хватит с меня мучений?       Азирафаэль вздохнул и осторожно опустился возле возлюбленного.       — Кроули, дорогой, я так хотел в это Рождество покататься на коньках с тобою, — самым нежным голосом, на который был только способен, проворковал ангел. — Представь: только мы с тобой, каток, звёздное небо и Рождество.       И правда, для этого времени суток и кануна зимнего праздника на катке чудесным образом было удивительно мало народу. Лёд рассекали только несколько влюблённых парочек, что держались за руки и смотрели на всё вокруг счастливыми глазами.       — Ладно, — пробурчал демон, неохотно принимая помощь и поднимаясь. — Но помни, что я ненавижу Рождество!       Азирафаэль счастливо засмеялся переплетая их пальцы, с безграничной нежностью и любовью глядя на столь чудесного демона.       — Мой личный и самый лучший Гринч! — заявил он и поцеловал костяшки его пальцев.       — Я что, похож на зелёного мохнатого монстра? — возмутился Кроули, когда они уже въехали на каток.       — Скорее, ты моя зловредная рыжая змеюка, — с невыразимо теплым чувством проронил Азирафаэль. — Но тебе же понравился мультик, мой дорогой! Ты даже плакал над концовкой!       — Я не плакал! — возмутился демон. — Мне просто соринка в глаз попала. Не мог никак избавиться!       — А также на местах, где рассказывалось, что Гринч сирота, и показывалось то, как он одинок и его никто не принимает, — усмехнулся ангел. — Что же за напасть с этими соринками?       — Заткнись, Ази, — огрызнулся Кроули, стараясь скрыть смущение.       — А помнишь момент с рождественскими песнопениями? — улыбнулся ангел.       — Это когда они загоняли несчастного Гринча своими дурацкими песнями(3)? — иронично поинтересовался демон. Он совсем не замечал, что, пока он отвлекался на препирания с Азирафаэлем, тот решительно вёл его в их импровизированном танце.       — В связи с этим у меня есть для тебя подарок, — заявил ангел, поглаживая тыльную сторону ладони демона большим пальцем. — Ты его получишь, если будешь хорошо вести себя.       — Пффф, — выдохнул Энтони. — Да скорее ад замерзнет, чем я буду хорошо себя вести.       — Тебе решать дорогой, — усмехнулся Азирафаэль. — Во всяком случае, сейчас ты вполне послушен. Особенно когда всё это время весьма неплохо едешь по льду.       Этого говорить не стоило. Только до Кроули начал доходить смысл слов ангела и только демон стал задумываться над тем, что он действительно поставил личный рекорд по безболезненному пребыванию на катке, как ноги сами запутались, и он упал вниз. И уволок за собою возлюбленного.       — Твою мать! — прошипел Азирафаэль, оказавшись вместе с демоном в сугробе.       — Хочу напомнить, душа моя, что и сейчас я медленно скатился в сугроб, — рассмеялся Кроули, довольный реакцией возлюбленного. Они вместе оказались прямо под ёлкой. Азирафаэль, такой мягкий и тёплый, лежал прямо на демоне, а его светлые волосы подсвечивались разноцветными огоньками.       Не выдержав переполняющего его детского восторга, Энтони привлёк ангела за голову и нежно, совсем не так, как привык, поцеловал его. Ази же, наоборот, ответил с несвойственной ему страстью, слегка прикусывая верхнюю губу и врываясь в рот демона языком. Поцелуй переходил все грани приличного, но им обоим было плевать, что они находятся на публике.       — Может, ты мне покажешь свой сюрприз, мой ангел? — прошептал Кроули, с невыразимым для себя усилием отрываясь от своего сладкого херувима.       — Чуть позже, дорогой, — улыбнулся Азирафаэль и поцеловал демона в кончик носа.       Они оба поднялись и продолжили кататься. Правда, теперь Кроули никак не мог расслабиться и вцепился в ангела мертвой хваткой, опасаясь очередного падения. Херувим только закатывал глаза, однако его сил вполне хватало, чтобы не только ехать самому, но и поддерживать партнёра. Кроули старался не думать, как они выглядят со стороны, и молил Всевышнюю, чтобы никто из посланцев Ада не увидел их. С них бы сталось ржать над ним до конца времён всей конторой. И полетела бы его репутация брутального и весьма изобретательного демона прямо собаке под хвост. А точнее, ангелу под крылья.       Задумавшись над не совсем радужными перспективами, Кроули не заметил, как ослабил хватку, а ангел переместил ладонь на его талию, уверенно направляя его движения. Демон глазом не успел моргнуть, как увлёкся и стал вполне уверенно держаться. Правда, стоило ангелу немного отпустить его, как ноги снова запутались, и Энтони свалился в вовремя появившийся сугроб.       — Я медленно скатился по наклонной, — повторил он, предвосхищая все возможные слова. — Сатана, дай мне сил!       Азирафаэль рассмеялся. Поняв, что сегодня не выйдет ничего путного, он снова помог Кроули подняться и отвёл его к ограждению.       — Тебе следует поучиться здесь, — назидательно проронил он. — А мне хотелось бы ещё покататься. Не возражаешь, дорогой?       Кроули отрицательно помотал головой и судорожно вцепился в ограждение, боясь снова упасть.       Азирафаэль уверенно выкатился на середину катка и стал выделывать различные фигуры: нарезать круги, восьмёрки и самые причудливые спирали. Он так наслаждался этим процессом и так мечтательно улыбался, что демон загляделся на него, чувствуя, как восхищение переполняет всё его существо. Как же ангел красив, изящен и невероятен! Как же грациозно, при всей своей пухлости, он скользит по льду. Не в пример прекраснее и мастерски, чем долговязый и угловатый Кроули.       Внезапно по воздуху разлилась рождественская песнь (4). Под нежное вступление Азирафаэль занял исходную позицию и стал буквально парить надо льдом. Огоньки гирлянд и свет фонарей окутывали его фигуру, создавая иллюзию чего-то небесного и очень возвышенного. У Энтони всё внутри сжалось от невероятного восторга и трепета.       И тут чей-то нежный и чувственный голос затянул рождественскую песнь, и ангел растворился в танце, проделывая на льду различные фигуры и словно летая над поверхностью. Голос поддерживал его, направлял и следовал за ним. Казалось, весь мир отступил, и остался только один ангел, что сейчас совершал нежные и медленные движения, плавно пролетал, расправив руки и вытянувшись к небу, но его взгляд не отрывался от одного конкретного и крайне любимого демона. А улыбка была столь трепетной, столь любящей, что Кроули просто переполняло невыразимое чувство. На одном моменте, когда музыка словно распахнулась, снег вскружился над Азирафаэлем, образовал крылья и стал красиво огибать его фигуру.       Внезапно в нежную мелодию ворвались более бодрые и дерзкие биты, и движения ангела стали отрывистыми, резкими, но не растеряли своего очарования. Казалось, ангел перевоплотился, отдался мелодии, стал непокорным и своенравным, диким. Такой Азирафаэль ещё больше сводил Кроули с ума. Он быстро передвигался, проделывал крутые развороты, стремительно разрезал лёд, а снег, как заворожённый, взметнулся одним потоком. Фигуры стали более прерывистыми, а сам ангел — страстным и невероятно чувственным. Песня словно взорвалась и, подпрыгнув, Азирафаэль проделал какую-то сложную и невероятно красивую фигуру в воздухе.       Мелодия продолжала выбивать решительные ритмы, а ангел — повторять самые завораживающие движения. Они словно слились воедино, отдались друг другу и забыли обо всём на свете. Кроули почувствовал совершенно неуместный, иррациональный и очень глупый укол ревности.       Но, к его облегчению, музыка снова вернулась в медленный и чувственный ритм, а Азирафаэль, сменив образ, стал прежним, горячо любимым и невинным ангелом. Он красиво развернулся и принялся вырисовывать узоры на льду. Его взгляд не отрывался от фигуры демона, а на лице цвела настолько чуткая и влюбленная улыбка, что у Кроули сжалось сердце. Ангел с таким обожанием смотрел на него, что демон чувствовал, как его растерзанная падением и пребыванием в Аду душа залечивает свои раны. Он чувствовал себя так, словно Всевышняя, наконец, услышала и простила его, а в знак этого послала ему самого прекрасного и удивительного ангела. Переломанные и горящие крылья, сожжённые надежды и вечные страхи забывались, а в душе разливались мир и спокойствие.       Наконец мелодия окончилась и, сделав заключительную фигуру, Азирафаэль под восторженные возгласы и хлопки подъехал к Кроули.       — Это мой рождественский подарок тебе, — заявил он, довольно улыбаясь и больше не замечая никого вокруг.       Демон резко прижал его к себе, с наслаждением вдыхая запах белокурых волос.       — Я так люблю тебя, мой ангел, — прошептал он. — Боже, как я тебя люблю.       Другая мелодия (5) зазвучала над ними, но двое так и не услышали её. Снег, словно заколдованный, кружил возле их фигур, отгораживая их от остального мира.       — Люблю, — повторил Кроули, прислоняясь своим лбом ко лбу ангела, соприкасаясь носами. — Мой удивительный ангел.       В следующий миг он уже увлечённо целовал его губы, обхватывая лицо ладонями.       Внезапно ненавистное Рождество стало вполне терпимым. И даже прекрасным. С этим ангелом всё становилось чудесным…

*****

      После посещения катка Азирафаэль был согласен, что лучшее продолжение — посещение кофейни «Винтерфелл». Ангел и сам любил это заведение за лучший кофе и прекрасную выпечку.       — Что желаете, господа? — вопросила темноволосая девушка, окидывая взглядом их занятную парочку. Кроули уже развалился на сидении и с пренебрежением оглядывал всё. Обстановка была поистине рождественской, а гирлянды создавали любимую иллюзию россыпи звёзд на стекле. Ангел сидел, подобравшись и выпрямив спину, а одна его рука находилась в руке демона, который ни на минуту не хотел его отпускать.       — Мне ваш фирменный какао с маршмеллоу и кусочек рождественского пудинга от Пирожка, — ответил Азирафаэль и одарил девушку широкой улыбкой.       — А вашему парню? — осведомилась официантка, со странным смехом глядя на не слишком довольного Кроули.       — Глинтвейн и имбирное печенье, — буркнул он, собственнически поглаживая руку Азирафаэля. — И поскорее, пожалуйста.       Девушка записала заказ, кивнула и прошла за барную стойку. Там уже хозяйничал мужчина с весьма странной причёской. Официантка что-то шепнула ему на ухо и незаметно от всех поцеловала в кончик губ.       — Кроули, моя ревнивая змеюка, — с нежностью прошептал ангел, одаривая демона самым любящим взглядом. — Эта девушка — хозяйка небольшой сети кофеен «Винтерфелл». Она вот уже как год встречается с тем мужчиной. А ты бы чувствовал их любовь! Это что-то невероятное! Я так редко встречал столь сильное и искреннее чувство!       — Да неужели, ангел? — иронично фыркнул Энтони. Параллельно он приметил для себя, что хозяйка весьма умело готовит кофе, в то время как её партнёр колдует над глинтвейном. — Знаешь, проблема ещё в том, что до некоторых уж очень долго доходит.       — Но дошло же, дорогой, — улыбнулся Азирафаэль. — Ах, если бы ты знал, как меня восхищают истории любви! Эта девушка пошла против всех, пошла против семьи и родных с пониманием того, что может потерять всё, что было важно в её жизни. И только ради своего возлюбленного, даже не зная, любит ли он её.       — Серьёзно, ангел? — фыркнул Кроули. — И тебе эта история ничего не напоминает? Такого больше ни у кого не было?       — Ну, не то чтобы…— замялся Азирафаэль и резко покраснел.       — Ваш заказ, господа, — возвестил голос хозяйки. Девушка поставила перед ними какао с маршмеллоу, бокал с глинтвейном (уже хорошо знакомым Кроули), кусок рождественского пудинга и тарелку с имбирным печеньем. Азирафаэль был благодарен как никогда такому очень уместному вмешательству.       — Ладно, — кивнул Кроули, как только девушка удалилась. — Раз ты такой романтик и эмпат, скажи мне что-нибудь про ту парочку.       И кивнул за столик, где сидела симпатичная пухленькая девушка с рыжими волосами и темноволосый мужчина среднего роста. Он о чём-то рассказывал своей спутнице, пока та не сводила с него восторженного взгляда.       — Эммм… — протянул Азирафаэль стараясь уловить невидимые потоки любви.       — Ну, что скажешь, эксперт? — фыркнул Кроули. — Помимо того, что у него спортивное телосложение, красивая спина и странно-прозрачные глаза?       — Не сбивай, Кроули, — открестился ангел, игнорируя не совсем умелую попытку возлюбленного. — Этот мужчина весьма эмоционален рядом с ней и, о боже! — тихо вскрикнул Азирафаэль хватаясь за сердце.       — Что такое, мой ангел? — обеспокоенно поинтересовался Кроули .       — Я чувствую сильную любовь, которая идёт от них! — восторженно прошептал ангел. — Только… — он прислушался к ощущениям. — Только их чувства они вынуждены скрывать! Их социальное положение не позволяет им быть парой. Они словно из разных миров. Но при этом очень любят друг друга, хоть и стараются скрыть свои чувства. Но эти чувства так сильны! Это так невероятно!       Кроули поперхнулся глинтвейном.       — И, конечно же, ты впервые видишь подобное, — фыркнул он. — Никогда и ни у кого такого больше не было!       — Ну, не то чтобы, — ангел замялся и демон осторожно глянул на него. — За шесть тысяч лет, что я жил на земле, я…       — Сатана, дай мне сил! — обречённо выдохнул Кроули. Оставалось только удивляться, как при таком тугодумии ангел вообще наконец понял о своих собственных чувствах. А, точно. Ему же понадобился столь «небольшой» срок!       Впрочем, ангел, казалось, не мог сейчас обижаться. Он лишь пожал плечами и стал пить какао и блаженно улыбаться. Помимо этого он посвящал Кроули в детали истории любви хозяйки кофейни, но иногда прерывался, чтобы послушать новую рождественскую композицию, которая тихо разливалась в воздухе.       — О, а вот это мелодия (6) мне больше всех нравится! — восторженно воскликнул Азирафаэль, порывисто хватая Энтони за руку. — Инструментальное исполнение. Моя любимая скрипка! Девушка, что исполняет, крайне талантлива! Жаль, что под неё мы не повальсируем.       — Ты ещё не натанцевался, ангел? — усмехнулся Кроули и наконец допил свой глинтвейн. — Сколько можно?       — Но представь, как прекрасно было бы нам вальсировать! — В глазах Азирафаэля блеснул небывалый энтузиазм. — Ну пожааааалуйста!       И посмотрел на демона таким взглядом, который тот и обожал, и ненавидел одновременно. Этим взглядом ангел свободно вил из него верёвки.       — Ладно! — фыркнул Кроули, списывая своё согласие на действие алкоголя. — Только потом ты отвяжешься со всякими там танцами и этим Рождеством. И исполнишь моё желание!       — Да, дорогой. — Азирафаэль поспешно кивнул головой и незаметно щёлкнул пальцами.       По залу разлилась рождественская мелодия (7), под которую ангела было бы приятно вести в танце. Мелодия была размеренной и вполне позволяла демону не запутываться в своих ногах. Энтони поблагодарил Всевышнюю, что сейчас в кофейне, кроме них, находятся только две странные парочки.       Кроули встал на середину небольшой площадки и привлёк к себе Азирафаэля, положив руку на его талию. Он повёл своего ангела в танце, стараясь позабыть обо всём на свете, кроме него. Получалось прекрасно — то, как светились глаза Азирафаэля, как он счастливо улыбался и с какой безграничной нежностью смотрел на демона, сводило последнего с ума. И за что ему такое сокровище досталось? Мелодия, словно под стать его чувствам, была очень трепетной, мягкой и нежной. Кроули надеялся, что бешено стучащее сердце его оболочки не было слишком хорошо слышно. Он вёл любимого в танце и желал, чтобы весь остальной мир исчез. Как бы было прекрасно вальсировать с Азирафаэлем в тех галактиках и туманностях, которые Кроули создал, вдохновившись пением одного херувима в саду! Энтони вдыхал запах своего счастья, чувствовал биение его сердца и тепло его тела под ладонями. Он вальсировал с ним и неожиданно проникался всей атмосферой чудесного праздника.       Вальс, к сожалению, весьма быстро закончился. Парочки захлопали им, но Кроули было наплевать на всех, когда он легко, совсем невесомо поцеловал любимого в кончик носа.       Едва они вернулись к столу, как к ним подошла хозяйка.       — Спасибо вам за танец, — улыбнулась она. — Эта чайная композиция моего рецепта, — девушка положила на стол маленький пакетик. — Самое рождественское сочетание. Корица и несколько секретных ингредиентов. Приходите в наше заведение почаще. Мы будем рады видеть вас!       — Спасибо. — Азирафаэль смущенно улыбался, пока Кроули оплачивал заказ и прибавлял к его сумме приличные чаевые. В заведении варили самый потрясающий кофе и глинтвейн во всём Лондоне.       — Вы двое напоминаете мне моего брата и его жениха, — неожиданно подмигнула девушка, забрала оплату и ушла.       — Ангел, пойдём поскорее, — прошипел Кроули и схватил Азирафаэля за руку после того, как они накинули куртки. — Пока эта чертовка не решила побрататься с нами.       Ангел засмеялся, но решил не спорить и выскользнул из кофейни вслед за демоном. В самый последний момент Кроули увидел, как над головой двух парочек неожиданно возникло по букетику омелы.       — Ангел! — разочарованно воскликнул Энтони. — Что за детские игры!       — Ну, они такие милые! А ту парочку определённо нужно подтолкнуть друг к другу! — Азирафаэль смущённо замялся.       Демон уставился на него нечитаемым взглядом.       — С каких это пор ты взял сверхурочные часы работы купидоном? — фыркнул Кроули.       — Дорогой мой, ну я же ангел, мне положено по своей сути творить чудеса. — Азирафаэль робко улыбнулся. — Особенно в Рождество.       — Это Рождество просто невыносимо! — проворчал демон.       — Мой Гринч! — хихикнул Ази и поцеловал Энтони в щёчку.       — Прекрати уже это. — Демон закатил глаза. — А лучше исполни моё желание — сотвори для меня какое-нибудь рождественское чудо. Чтобы я мог хоть как-то перетерпеть этот ужас.       Они не заметили, как подошли к книжной лавке Азирафаэля. Ангел замялся у крыльца и неожиданно привлёк демона в свои объятия. Руки бережно сжали, глаза восторженно засияли, сердце забилось в разы быстрее. Снег, чудом валивший с неба весь сочельник, закружил вокруг двух сверхъестественных созданий, противоречиво и против всех правил любящих друг друга. Над головами распустился букетик омелы. Удары колокола оповестили о наступившем празднике.       — С Рождеством, любимый, — нежно прошептал ангел, прежде чем поцеловать возлюбленного.       В воздухе разливался цветочный запах, и впервые за долгое время, обнимая целовавшего его Азирафаэля и отвечая на его неторопливые поцелуи, Кроули подумал, что Рождество может быть прекрасным праздником. Если в объятиях находится самый прекрасный ангел.

The end

__________________________________________ (1) Вполне понятная отсылочка к другому произведению автора — «У счастья запах кофе». Да, здесь эти произведения существуют в одной вселенной. (2) Данный каток автор честно гуглил и этот каток показался самым красивым и романтичным решением. И много любопытного можно найти про катки Лондона и их особенности. https://afisha.london/2019/10/25/sezonnye-zimnie-katki-v-londone/ — ссылка на статью. А Яндекс дарит просто завораживающие виды этого катка. Среди набора всех катков, предложенных в статье, именно этот показался автору ещё и очень уютным – а это важно для истории. (3) В мультике звучала песня Pentatonix – God Rest Ye Merry Gentlemen. Вообще, по факту, получилась интересная история. Автор сначала придумал момент с танцем ангела под эту песню, правда, другого исполнителя. Потом пришло на ум сравнение Гринча и Кроули по их отношению к Рождеству, и представьте мой восторг, когда я сел смотреть мультик впервые и обнаружил, что песня и Гринч уже нашли друг друга! И что Кроули и Гринч определённо чем-то похожи. А рождественскими санями вполне может быть Бэнтли. (4) God Rest Ye Merry Gentlemen - The Birdsongs. Среди всех вариантов данной композиции, прослушанных в вк, эта показалась самой достойной и самой подходящей ангелу и демону. Ибо в ней сочетается нежность и страсть, некая противоречивость в единстве… А ещё именно под неё можно красиво станцевать на льду… (5) God Rest Ye Merry Gentlemen - Alton Cove (6) Имеется ввиду исполнение песни Carol Of The Bells - Lindsey Stirling. Очень прекрасный клип, как и творчество скрипачки. Рекомендую. (7) Carol of the Bells – Art Labriola