Преодолевая трудности

      Икусаба в очередной раз вздохнула, уставившись пустым взглядом в чуть менее пустой шкаф для одежды, в котором на всего лишь нескольких вешалках уместился весь её гардероб — несколько комплектов формы Академии, которые висели там уже до её приезда, пара армейских жилетов, да водолазка с короткой юбкой, в которых она приехала. Большего ей нужно и не было. Даже среди таких же, как и она сама, учеников и, в частности, учениц, в такой же школьной форме она выглядело особенно неказисто, с чем спокойно мирилась — неприметность гарантировала комфорт, пусть она уже и не жила среди военных действий.       Пустой гардероб соответствовал пустой комнате не менее пустой владелицы, которая на протяжении получаса просто стояла перед шкафом, периодически переводя взгляд с одежды на зеркало на дверце. Несмотря на то, что сегодня был один из самых коротких дней в году, сумерки ещё не наступили, и девушка всё ещё отчётливо видела своё отражение — и, наверное, она предпочла бы, чтобы стемнело как можно раньше. В первую очередь, чтобы не видеть себя в зеркале. Это было одним из побочных эффектов нахождения рядом с Джунко, которая то и дело находила возможность сказать, насколько Солдат была обычной — чёрные, как смоль, волосы с совершенно обычной причёской; серые, практически блёклые глаза, которые либо выглядели неживыми, либо угрожали сделать таковым того, на кого она бросала свой взгляд; и, на худой конец, веснушки, хоть и не рассыпанные по всему её бледному лицу, но, по словам сестры, окончательно портящие всё и без того сомнительное впечатление. Вместе с одеждой это создавало Абсолютную Посредственность, и хоть в классе уже и был ученик, которого Джунко так называла, лишний раз назвать так Икусабу ей было не жалко.       С приближением сумерек приближалось и событие, которое и погрузило Мукуро в этот ступор — празднование Рождества, которое почти единогласно решили отметить двумя классами вместе со второй половиной семьдесят седьмого выпуска в заранее арендованном Сонией коттеджем на окраине города. Очевидно, что на такое мероприятие нельзя было прийти в обычной школьной форме, но и пропускать его вариантом не было из-за того, что Джунко этого бы не потерпела. У её младшей сестры было странное проявление родственных чувств — не то она действительно не хотела находиться там без Мукуро, не то ей просто нужен был рядом объект, в сравнении с которым она бы выглядела лучше. Икусаба была не против. В конце концов, именно Джунко была Абсолютной Модницей, да и в целом красивой из близняшек. Старшей достался куда более... специфический набор навыков и черт.       Она уже было мысленно согласилась на то, чтобы достать свой уличный набор одежды, как вдруг её внимание нарушил громкий стук в дверь — очевидно, ногой, — от которого последняя с грохотом раскрылась из-за того, что Солдат не посчитала нужным закрыть её. Её острый ум, полагая, что выполнить команду «Приоденься!», отданную Джунко, было довольно просто, не смог просчитать возможность собственного получасового ступора от такой банальной вещи, как выбор одежды при отсутствии выбора как такового. И именно её младшая сестра стояла на пороге.       — Где тебя носит, Муку-чан?! — недовольство в её голосе, однако, быстро сменилось замешательством, когда она увидела Мукуро, с потерянным видом стоявшую перед шкафом. Модница лишь вздохнула.       — Только не говори, что тебе нечего надеть.       Икусаба ничего не ответила, дав Джунко пройти к шкафу, после чего послышался ожидаемый разочарованный вздох. Абсолютному Аналитику стоило догадаться, что её сестра не особо будет заниматься своим внешним видом, но чтобы в настолько запущенном виде — нонсенс.       — Ты ведь не думала, что пойдёшь в чём-то из этого? — от укоризны в её голосе бесстрашная наёмница только вжала голову в плечи, боясь неизбежного гнева сестры.       — Прости, Джунко-чан...       Эношима лишь закатила глаза, не желая выслушивать оправдания Мукуро.       — Опять всё делать за тебя... — раздражённо произнесла Модница, после чего вдруг резко изменилась в лице, подпрыгнула и хлопнула в ладоши. — Но это не беда! Твоя гениальная сестрёнка сделает тебя такой, что даже твой вид не сможет испортить мой праздник!       На самом деле, это был их праздник, но Икусаба не имела ничего против. За столько упущенных возможностей отпраздновать вместе день рождения ей придётся ещё долго отплачивать — благо, Джунко хотя бы дала ей шанс. Cегодня был первый за несколько лет день рождения, который они проводят вместе — и, соответственно, у Икусабы просто не было варианта его испортить.       Сама же младшая сестра, похоже, уже была готова — на ней была меховая леопардовая куртка, под которой, очевидно, был очередной крайне вызывающий топ, не говоря уже о не менее вызывающей юбке. Со стороны это могло показаться обычным выбором одежды, но только не в случае с Абсолютной Модницей — она могла оказаться в центре внимания решительно в любом наряде точно так же, как и сама Икусаба могла абсолютно в любой ситуации от этого внимания избавиться.       Не прошло и минуты, как они оказались уже в комнате Джунко, которая находилась по соседству с комнатой Икусабы — последняя даже не успела почувствовать холод, потому что сестра буквально за руку потащила её на улицу, не дав даже захватить пальто. Комната Модницы была куда более яркой с несколькими гирляндами, кучей по большей части бесполезных вещей, разбросанных тут и там, а также на порядок более заполненным шкафом, в котором едва могла поместиться вся невесть откуда взявшаяся у Джунко одежда. Не успела Мукуро понять, что происходит, как сестра начала в буквальном смысле перелопачивать свой гардероб, часть из которого летела практически в лицо наёмнице — той оставалось только ловить вещи на лету, гадая, что из этого ей придётся надеть.       — Бинго!       К моменту, когда Эношима нашла что-то подходящее, Икусаба уже была похожа на вешалку. Старшая сестра приподняла налетевшую на голову блузку и увидела в руках Модницы чёрное вечернее платье, которое она точно так же сразу же кинула наёмнице в руки.       — Надевай.       Мукуро ещё раз взглянула сначала на Джунко, потом на платье, потом снова на Джунко, не представляя себя в таком образе.       — Н-Но Джунко-чан...       — Я сказала «надевай»! — рявкнула Эношима, и девушка, на рефлексах воскликнув «так точно!», практически за несколько секунд сначала избавилась от школьной формы, а потом влезла в платье, которое на удивление оказалось ей как раз даже несмотря на довольно очевидную разницу в формах близняшек.       Девушка несколько секунд неловко поёрзала, не зная, как вообще двигаться в такой одежде. Она не могла предположить, что вообще когда-либо надевала платья — разве что в далёком детстве ещё до смерти родителей, но говорить наверняка она не решалась. Как и не решалась нормально двинуться, словно любое резкое движение разрушит чуть ли не единственный элемент её одежды.       Осторожно подвигавшись под взором сестры, которая с искренним удовольствием наблюдала за мучениями близняшки, Икусаба в один момент подняла оставшуюся без перчатки руку — и наткнулась на татуировку «Фенрира», не прикрытую перчаткой. Это ввело её в ещё больший дискомфорт, и Мукуро даже не могла сказать, без чего чувствовала себя более открытой — без перчаток или же без платья.       — Отвратительно, — проворчала Эношима, заметив её задумчивый взгляд, зафиксированный на запястье. — Эта татуировка всё портит. От неё надо избавиться!       На этот раз наёмница даже подала знак протеста, если за это можно было считать непонимающее «эээ?!», с которым она мгновенно прижала руку с татуировкой к груди. В момент покраснев и смутившись, она отпрянула, сменив ошалевший взгляд на подобие возмущения на своём лице. Джунко лишь закатила глаза.       — Не будь дурой, — разочарованно произнесла она. — Я просто замажу его тональником.       Осознание дошло до Солдата лишь через несколько секунд и она послушно кивнула, пробормотав что-то про извинения. В итоге по очередной резкой воле сестры Мукуро оказалась на стуле перед зеркалом с нависшей над с дьявольской ухмылкой Джунко. Похоже, она решила замазать не только татуировку.       Несмотря на свой статус Абсолютной Модницы, Джунко нечасто занималась делами, связанными непосредственно с этим талантом — во всяком случае при Икусабе, из-за чего старшей близняшке было крайне необычно наблюдать за процессом собственного преображения. Деталь за деталью, штрих за штрихом наёмница переставала видеть в зеркале себя настоящую, заменяясь другой, более красивой и куда менее знакомой ей девушкой. Последнее ощущение себя она потеряла в тот момент, когда даже её острое зрение перестало замечать веснушки на её лице, маравшие его всю её жизнь.       — Так-то лучше! Теперь ты хотя бы похожа на мою сестру, — наёмница не знала, комплимент это или же очередной упрёк в сторону её естественной внешности. Наверное, и то, и другое.       Тем не менее, самые большие трудности ждали её впереди.       Стоило Икусабе только оторвать взгляд с зеркала и встать из-за стола перед ним, как сразу же она наткнулась на пару туфель с высоким каблуком, протянутых ей сестрой.       «Только не это», — по её спине пробежал холодок, а сама девушка нервно сглотнула поднимая умоляющий взгляд на Джунко. Та расплылась в неестественной полубезумной улыбке, означавшей лишь одно — Мукуро придётся страдать.       Она называлась Абсолютным Солдатом не просто так — Икусаба прошла через самые разные условия, и в основном они были крайне недружелюбными для обычного человека. Она спокойно могла пронести на себе несколько десятков килограммов экипировки и протащить такого же нагруженного товарища по оружию. Ей не были страшны ни холода, ни зной, ни дуло вражеского автомата перед глазами — но когда дело доходило до того, чтобы быть женственной, то девушка совершенно не знала, что делать и как с этим справляться.       — Никаких «но»! — весело произнесла Эношима в предвкушении сломленного вида Мукуро.       — Х-Хорошо, Джунко-чан, — подавленный голос наёмницы только позабавил сестру. Старшая близняшка взяла обувь из рук младшей и снова села, надевая туфли, которые, что уже было неудивительно, идеально подошли ей. Словно Джунко именно для неё это всё и приготовила.       Первые попытки встать едва не закончились провалом — девушка устояла на ногах лишь благодаря исключительной ловкости и умению быстро адаптироваться под самые разные условия. Впрочем, эти условия она назвала бы крайне неудобными. Тем не менее, она, к удивлению Джунко и в первую очередь себя, почти сразу смогла нормально удержать равновесие и даже пойти без видимых проблем — её дискомфорт выдавали разве что редкие гримасы на лице, которые, впрочем, тоже довольно быстро сошли на нет вместе с умилением сестры.       — Эм... Джунко-чан, а в чём я пойду на улицу?       Модница, уже полностью собравшаяся и снова укутавшаяся в леопардовую куртку, бросила на неё раздражённый взгляд и обречённо вздохнула.       — Ладно, ладно, — Эношима на секунду пропала в огромном шкафу для одежды и оттуда же в сторону Икусабы вылетела чёрная шуба, сорваться с места и поймать которую стоило ей немалых усилий и почти всей её ловкости. Надев её, Икусаба сразу почувствовала как прилив тепла, так и необычное чувство принадлежности к чему-то если не прекрасному, то хотя бы немного похожему на то, какой обычно бывает её сестра. Которая, в свою очередь, уже была где-то на улице и Мукуро поспешила догнать её.       Выйдя из дома, взгляд девушки сразу же упал на неизвестно откуда взявшийся и неизвестно когда припаркованный лимузин с открытой дверью пассажирского сидения, из которого можно было заметить недовольное лицо заждавшейся Джунко. Попытавшись пробежаться и чуть не упав, Икусаба всё же добралась до автомобиля. Судя по всему, это был тот же самый лимузин, который забирал её из аэропорта. Абсолютная Модница, похоже, смогла сохранить старые связи даже несмотря на учёбу.       Внутри сразу стало теплее, хоть она и не успела особо замёрзнуть. Сверкающие глаза сестры ясно давали понять, что она собирается собрать максимум внимания на мероприятии, что не казалось невозможным в её случае. По лицу самой же Мукуро нельзя было сказать, что она разделяла предвкушения Джунко — большую часть поездки она просидела, безжизненно уставившись в пол и под упрёки сестры гадая, чего вообще ожидать от сегодняшнего вечера.       — Какая досада, — возмущённо произнесла Джунко, выйдя из лимузина и отметив, что их никто и собирался не встречать. Очевидно, все уже были внутри просторного двухэтажного коттеджа, и едва ли кому либо было дело до прибывшего автомобиля. Не то чтобы их были обязаны встретить, но уязвимое эго Абсолютной Модницы было задето даже такой мелочью. И это на фоне того, что к ней практически все относились с крайней настороженностью.       Тем не менее, её разочарование быстро улетучилось, когда уже после того, как Мукуро открыла для неё дверь (и лишний десяток секунд постояла на улице, ожидая, когда сестра со своей издевательски медленной скоростью зайдёт в дом), она сразу попала под внимание технически виновницы торжества.       — Приветствую, Эношима-сан... и тебя, Икусаба-сан, — перед ними показалась Сония в ещё более шикарном платье, чем себе могла представить Мукуро, на которое Джунко отреагировала лишь нейтральным взглядом. Невермайнд никогда не показывала прямой неприязни к сёстрам, но, очевидно, разделяла общее настроение, особенно касаемо наёмницы. Последней было не привыкать, но то, как тон Абсолютной Принцессы наполнился холодом при её упоминании, не прошло незамеченным. — Это большая удача, что ваш праздник совпал с главным праздником в году. Примите мои поздравления.       Небольшой поклон Принцессы можно было считать огромной честью — во всяком случае, для какого-нибудь обывателя. Эношима не зря была Абсолютным Аналитиком — она сразу же раскусила, что за местами излишне вежливой манерой Сонии скрывалась властная и сильная личность лидера, которая в случае чего могла взять в свои руки практически любую вышедшую из-под контроля ситуацию.       — Я польщена, Сония-семпай, — с не менее заметными холодом и едкостью ответила Джунко, кивая в ответ. Едва ли Принцесса сама придавала значение их дню рождения. В конце концов, поводом для празднования было Рождество, так что вряд ли стоило рассчитывать на особый приём. Но самомнение Джунко было куда больше, чем объективные факторы, и оставалось лишь надеяться, что из-за этого праздник для них не превратится в трагедию для остальных.       Абсолютная Принцесса тем временем поднялась на второй этаж и они, оставшись в одиночестве в прихожей, повесили свою верхнюю одежду к остальным, среди которых Мукуро заметила пальто Наэги, в котором он начал ходить только недавно, с наступлением зимы. Значит, он уже здесь, но, скорее всего его внимание уже занято его друзьями — по крайней мере, теми, кого он так называл, что, на самом деле, было применимо почти ко всем, включая её саму. Наэги проводил с ней ненамного меньше времени — он умудрялся уделять практически одинаково много внимания чуть ли не всем одноклассникам и не только, вечно встревая из-за этого в неприятности, из которых она в итоге его и вытягивала, что, наверное, и способствовало их времяпрепровождению. Тем не менее, ей его компания... не была неприятна, как она могла выразиться. Он относился к ней с вниманием, о котором она даже не могла подумать, как и тепле, которое можно почувствовать просто от нескольких фраз в свой адрес. Она бы не отказалась и даже поддержала бы идею проводить с ним больше времени, даже не требуя для этого ситуаций вроде спасения его из лап японской мафии из-за одного идиота-предсказателя, решившего продать его на органы в качестве оплаты долга, но... он всегда был нарасхват. Неважно, когда и где — на занятиях или после них, в Академии или же не в ней, его удача постоянно втягивала его в контакты с одноклассниками и не только в самые неподходящие моменты, включая те, когда он сам хотел провести с ней время. Порой он даже отшучивался, что только в её компании он чувствовал себя спокойно, но и это было далеко не всегда. Мукуро не решалась как-либо менять эту ситуацию, потому что знала, что Наэги был крайне общительным человеком, который даже себе во вред придёт на помощь кому бы то ни было. Это одновременно и восхищало её, и удручало, особенно в моменты, когда та же Маизоно могла спокойно вытащить его посреди их разговора с какими-нибудь элементарными просьбами, которые казались скорее поводами для того, чтобы его украсть. А ведь, зная её, можно было всего лишь блеснуть клинком вечно припрятанного под юбкой армейского ножа за спиной Наэги, чтобы Абсолютный Идол сразу же испарилась... но, всё же, Солдат слишком уважала его мнение и желание уделить внимание каждому. Именно благодаря этому они, в свою очередь, и подружились в своём необычном общении... которое, всё же, хотелось сделать более обычным и регулярным.       — Чего это ты встала столбом? — Джунко заметила её взгляд, зафикисированный на пальто одноклассника. — Думаешь, помнит ли о твоём дне рождения этот неудачник?       Мукуро не могла в ответ ничего ни сказать, ни показать жестом. Сестра только вздохнула от этого жалкого зрелища.       — Ну, не знаю насчёт тебя, а мой-то он всяко должен помнить, — усмехнулась она. — Не скучай, а я наконец пойду в нормальную компанию.       Икусаба уже давно привыкла к таким словам, так что она просто кивнула и лишь посмотрела вслед сестре, которая пошла в гостиную к столу, за которым по большей части сидели её знакомые из 77-Б класса.       Как только Джунко пропала в кругу старшеклассников, с которыми она поддерживала контакт, Мукуро сразу стало не по себе. Она совершенно не представляла, что делать здесь в одиночку — несмотря на то, что оба класса были относительно дружными что между собой, что по отдельности, она не могла найти себе места ни в одной из компаний, которые спонтанно образовывались, распадались и снова появлялись без её участия. Даже классные часы или же совместная проектная деятельность не помогали ей наладить контакт, потому что единственным, кто мог с ней его поддерживать, был Наэги. Он, наверное, был единственным кроме Джунко, о ком она была более чем нейтрального мнения. Остальные же делились ровно на два типа: те, кто её раздражали, и те, кто раздражали не очень.       Не зная, в какую сторону податься, девушка пришла к логичному решению пойти на кухню в поисках занятия в виде перекуса. Наёмница никогда не была склонна к чревоугодию, но иногда это было полезно для того, чтобы отвлечься от различных мыслей. Ранний опыт бездомной жизни и пребывания на войне научили её в полной мере ценить комфорт, что облегчало задачу просто забыться. Впрочем, иногда она задумывалась над тем, что рано или поздно станет похожей на своих прошлых товарищей, жизнь которых состояла из чередования боевых заданий и забвения в барах после них. Если она больше не понадобится Джунко, наверное, именно этот вариант её и ждал.       Она прошла мимо двух учеников старшего класса, сидевших на диване и вместе игравших в приставку. Одной из них была девушка, которую она знала лишь поверхностно — Нанами Чиаки была всеми любимой старостой 77-Б класса, что лишь вызывало раздражение у Джунко, считавшей её слишком слащавой. Мукуро не придавала этому значения, отмечая, что та была просто достаточно тихой и вежливой, чего хватало для того, чтобы не выводить из себя своим существованием. Абсолютный Геймер, несмотря на статус, была достаточно социальной и искренней, что делало её похожей на Наэги. Возможно, именно поэтому она и не вызывала у наёмницы неприязнь.       Рядом с ней сидел темноволосый ученик в рубашке с коротким рукавом и галстуке, но его она совсем не знала — Икусаба видела его пару раз в компании Нанами, но он, судя по всему, был из Резервного курса, что лишь вызывало больше вопросов. Судя по всему, его сюда привела сама Геймер. Ему, наверное, стоило чувствовать себя счастливчиком, что он смог попасть на вечеринку сразу двух классов Основного курса.       Если на Наэги была похожа Нанами, то этим самым учеником себя чувствовала Икусаба. Абсолютный Счастливчик много раз пытался наладить контакт между ней и остальным классом, но, по большей части, эта затея проваливалась ввиду самых разных факторов, начиная с его собственной удачи и заканчивая её собственной сестрой. Быть тихой, неказистой и опасной сестрой и без того достаточно неспокойной ученицы было крайне сложно.       Она в последний раз кинула взгляд на двух учеников, пропавших в видеоиграх, и, покачав головой, пошла дальше. Когда ей удавалось побыть в компании Наэги, которого совершенно не заботило ни её прошлое, ни её немногословность или же внешнее безразличие, это было похоже на то, что она только что увидела. Сейчас же, наверное, у него были дела поважнее, так как она не смогла найти его среди находящихся в огромной гостиной учеников, некоторые из которых в ответ бросали на неё недвусмысленные взгляды, явно не ожидая увидеть её в таком наряде.       У кого-то, похоже, тоже были срочные дела, так как прямо в момент, когда наёмница подошла к двери на кухню, оттуда вылетел чёрно-розовый ураган, едва не наткнувшийся на неё. Девушка моментально отскочила, но с непривычки хождения на каблуках чуть пошатнулась.       — Ва-а-а-а, прости, Икусаба-сан! — перед её глазами появился Казуичи Сода, Абсолютный Механик, в неестественном для себя смокинге и чуть не пролитыми на неё стаканами чего-то в руках. Со стороны это выглядело по меньшей мере странно, и девушка воздержалась от любых комментариев даже у себя в голове. — Ты не видела Сонию-сан? Она только что была тут, а потом...       Его паника в голосе звучала смешно, даже немного жалко. Безнадёжная влюблённость Соды в Сонию была объектом разговоров, слухов и насмешек, чему, впрочем, он сам способствовал, постоянно пытаясь сблизиться с Абсолютной Принцессой и постоянно терпя в этом поражение. Икусабе было всё равно на его чувства — по крайней мере, он не был одним из тех, кто постоянно клеился ко всем подряд, чего и без того хватало по горло.       — Она только что ушла наверх к остальным, — пожала плечами Мукуро, наблюдая за тем, как гримаса на лице Механика становится всё более безнадёжной.       — Ну я же попросил её подождать, — обречённо вздохнул Казуичи. — Ладно, не беда. Спасибо, Икусаба-сан!       Он точно так же, как и до этого, пулей побежал наверх, пытаясь настигнуть свою любовь. Пожалуй, бесполезность его действий знали все, возможно, включая него самого, но он просто продолжал пытаться ради чего-то, чего, наверное, не осознавал даже сам. Что он будет делать с Сонией, если добьётся своего? Сама концепция отношений в принципе была чужда Мукуро, а потому она решила дальше над этим не думать.       Правда, на кухне её ждал сюрприз не лучше.       — И-Икусаба-сан? — послышался голос из дальнего конца кухни, оккупированной — конечно же, — Абсолютным Поваром. — Вау, да тебя не узнать! Неужели ты так нарядилась ради того, чтобы прийти ко мне на кухню и...       Первым, что взяла Солдат с первого попавшего стола, был кухонный нож. Вкупе со своим фирменным выражением лица она ясно дала понять Терутеру Ханамуре, что не собирается даже слушать его.       — Э-хе-хе-хе... — его глаз предательски задёргался. — Я тебя понял. Может, хочешь чего-нибудь?..       Девушка уже прошла к одному из столов, заваленных наготовленной Поваром едой. Чего было у него не отнять помимо патологической извращённости — так это умения готовить много и вкусно, что наверняка было в почёте среди семьдесят седьмого выпуска, особенно у учеников вроде Овари или Митарая. Икусаба даже подумала, что было бы неплохо иметь человека с подобным умением и у себя в классе — хотя бы просто того, кто смог бы в кратчайшие сроки готовить вкусные блюда на весь класс. Несмотря на то, что их с Джунко рацион не был однообразным или слишком вредным, иногда, всё же, хотелось попробовать что-то новое, особенно после нескольких лет выживания практически на одних только армейских сухпайках, к которым она хоть и привыкла, но которые успели осточертеть.       Разнообразие заготовленных блюд на мгновение вогнало её в ступор. Она не знала, какие вообще среди обоих классов были гастрономические предпочтения, но казалось, что Ханамура умудрился сделать блюда на любой вкус, учитывая, что это явно была не первая партия. Либо он настолько увлёкся, либо же ему действительно было нечего делать среди остальных учеников. Хотя Икусаба не отрицала, что его поведение было настолько отталкивающим, что его чуть ли не насильно вытолкнули в свою естественную зону обитания, из которой под его хоть и немного запуганным, но явно животным в её сторону взглядом хотелось сразу же выбраться. Почему, впрочем, он так на неё смотрел, она понять не могла.       Девушка не стала изворачиваться с выбором перекуса и под разочарованный вздох Абсолютного Повара схватила первый попавшийся среди разнообразия тарелок, мисок и блюдец сэндвич. Очевидно, Ханамура не ожидал, что самыми ходовыми из его творений будут самые же простые и доступные. Быстро, практически не разжевывая и не чувствуя всего вкуса съев сэндвич, она поспешила удалиться из кухни, даже не собираясь благодарить Повара за еду.       В гостиной было всё так же много народу, среди которого она чувствовала себя неуютно. И ведь даже её наряд способствовал тому, чтобы она привлекала внимание, из-за чего невозможно было просто так взять и практически слиться с какой-нибудь из стен, такой же обычной и блёклой, как и она сама в своей обычной одежде. Икусаба привыкла к позиции наблюдателя, у неё никогда не было лишнего резона вливаться в компанию, как и остальным контактировать с ней, но нынешние условия едва ли позволяли остаться в стороне.       — И-Икусаба-сан?! — она не успела даже подняться на второй этаж, где предположительно, находилась основная масса её одноклассников, как её окликнула... просто масса. Примерно так она бы сейчас в негодовании высказалась о Хифуми Ямаде, который своим поведением лишь ненамного уступал Ханамуре. Абсолютный Автор Додзинси... его талант говорил за себя, и это было крайне отвратительно. Сейчас же он с характерным выражением лица уставился на неё, не веря своим глазам. — Это правда ты? Поверить не могу, ты выглядишь такой... такой...       Его реакция была очевидной, потому что, похоже, Икусаба вполне подходила под тип девушек, от которых он сходил с ума помимо своих двухмерных персонажей. В платье и с макияжем она вполне могла напомнить Селестию... за исключением того, что последняя хоть как-то с ним общалась, в отличие от Абсолютного Солдата, что она и показала своим взглядом.       — ...Холодной, — отшатнулся Хифуми, явно хотя сказать обратное, но убийственный взгляд Икусабы не позволил ему озвучить свою мысль. Наёмница не испытывала никакого желания даже общаться с ним — хоть она и не придавала себе никакого значения и ни во что не ставила, но даже по сравнению с ней поведение что Хифуми, что Терутеру казались чем-то настолько низким, что она могла позволить себе если не презрение, то хотя бы высокомерие в их сторону. Тем более странным казалось и то, что Наэги, в свою очередь, сам без проблем с ним хорошо общался и даже помогал в чём-то, связанном с его «творчеством» (если этой самой помощью можно было назвать хранение под кроватью Наэги коробки с его работами, в самый неподходящий момент благодаря удаче Счастливчика попавшей Икусабе на глаза во время того, как она по его просьбе подтягивала его в математике в его комнате). Связь Счастливчика с такими учениками не столько напрягала её, сколько просто вызывало некоторую зависть — в конце концов, даже они могли спокойно общаться с ним, в отличие от неё.       Позади Хифуми, в свою очередь, уже стояла Селестия с не менее холодным взглядом, который мог потягаться в убийственности с Икусабой. Абсолютный Игрок умела казаться грозной — особенно по отношению к Абсолютному Автору Додзинси, с которым у них были крайне... странные, если мягко выражаться, отношения.       — Я приказала тебе принести чай, — начала она относительно спокойным голосом, который, тем не менее, предвещал грядущую бурю, что было заметно по моментально выступившему на лбу Хифуми холодному поту. — А ты вместо этого клеишься к левым девкам? Ты... БЕСПОЛЕЗНАЯ СВИНЬЯ!       Хифуми сразу же развернулся к ней и бросился на колени, моля о пощаде, но вместо этого он получил разве что каблук Селестии на своей голове.       — П-Простите, г-госпожа!.. — на это жалкое зрелище обратили внимание все обитатели гостиной. — Я с-сейчас же всё принесу!       Как только девушка убрала ногу с его головы, он с неестественной для человека таких объёмов скоростью рванул на кухню. Гнев Абсолютного Игрока вновь сменился на умиротворение, верить в которое, впрочем, было сложно.       — Прошу извинить его, Икусаба-сан, — её миролюбивая улыбка не вызывала никакого доверия. — Он будет наказан.       Что-то подсказывало наёмнице, что он был бы наказан и без этого.       — Кстати, у тебя красивый наряд. Не ожидала, что ты появишься в таком виде.       — ...Спасибо.       Игрок только усмехнулась, замечая конфуз Солдата даже сквозь её обычную маску невозмутимости.       — Из тебя выйдет никудышный игрок в покер. Осталось только понять, для кого это только ты так нарядилась.       Для кого? Это был вопрос риторический, потому что она сама даже не предполагала, что вообще пойдёт в таком виде. Она так одета только из-за прихоти Джунко, но, если поставить вопрос так, то резонное повышенное внимание было скорее раздражающим, разве что...       — Неужели для Наэги-куна? — очевидно, талант Селестии распространялся не только не только на азартные игры, но и просто на общение с людьми в целом. Она умела блефовать и находить нужные нити, за которые можно было потянуть. На этот раз, как, впрочем, и обычно, её ход снова увенчался успехом, судя по внезапной реакции Икусабы.       — Н-Нет, — её ответ был совсем неубедительным даже невооружённым взглядом. — Джунко подобрала одежду.       — Ох, какая жалость, — этого, похоже, было достаточно, судя по тому, что Селестия решила подыграть. — Я уж думала, что хотя бы ты поможешь оторвать его от покера. Они с Комаэдой-семпаем со своей удачей совсем всё испортили.       — Наэги-кун играет в покер? — повела бровью наёмница, не ожидая такого расклада событий.       — Я предложила научить их играть, чтобы потом они поставили на кон вечное служение, но риск того не стоил. Сейчас они, кажется, решили что-то посмотреть, и Наэги-кун вызвался принести что-нибудь перекусить... — она демонстративно задумалась. — ...Но Маизоно-сан, кажется, настолько устала, что начала засыпать на его плече, поэтому я отправила своего раба. Прошу прощения ещё раз, это была не лучшая идея.       — Вот как... — реакция Солдата забавляла Селестию. Она прекрасно видела, что наёмница относилась к Счастливчику иначе, чем к остальным, но чтобы настолько — это был интересный случай, стоящий внимания, пусть и не представлявший никакой выгоды.       Похоже, что там собрались все остальные ученики, которых не было в гостиной на первом этаже. По сути — почти все её одноклассники и часть семьдесят седьмого. Это уже было достаточно большой компанией, чтобы создать дискомфорт. Да и, наверное, его мог вызвать кто угодно, оставшись наедине с ней.       — Ты тоже присоединяйся, — наконец произнесла Люденберг. — Уверена, будет забавно посмотреть на мучения Наэги-куна, когда он напьётся чая и не сможет сдвинуться с места из-за Маизоно-сан.       Икусаба только нахмурилась, ничего не ответив вслед развернувшейся к ней спиной Селестии.       Подниматься к одноклассникам не хотелось, но уже не столько из-за повышенного внимания остальных к ней, сколько из-за перспективы того, что вряд ли даже так его на неё обратит Наэги. Это было резонно — он, будучи своеобразным связующим узлом всего класса, почти всегда был нарасхват, в частности, у наиболее близких к нему друзей в виде Асахины, Куваты... и Маизоно. В неё он, кажется, даже был когда-то влюблён, что совсем не оставляло надежд на его внимание. Она сама не понимала, чего именно хотела от общения с ним. Быть другом для него — уже достижение, которому она и без того была очень рада, но почему-то ей этого уже не было достаточно. Даже если она сейчас присоединится к ним, он точно так же, как и всегда, одарит её своей улыбкой, без которой ей уже становилось тоскливо, но...       Наёмница вздохнула, поднявшись по лестнице и наткнувшись на приоткрытую дверь, в которой можно было разглядеть огромную комнату, заполненную её одноклассниками. Она сразу отыскала диван перед телевизором, на экране которого и вправду был какой-то фильм. Но, что самое главное, она заметила, что из-за спинки дивана едва торчал его клок волос, существующий, наверное, вопреки всем законам гравитации. Значит, он был тут и всё было в порядке. По крайней мере, никаких угроз вроде азартного игрока с садистскими наклонностями уже не было.       Вместо того, чтобы войти в комнату, она осмотрела коридор дальше и наткнулась на дверь в самом конце — она была закрыта, но не было похоже, чтобы там кто-то находился. Подойдя к ней и потянув за ручку, Икусаба наткнулась на сравнительно небольшую комнату, которая была скорее спальной, но это было и к лучшему — в небольшом помещении одиночество угнетало не так сильно.       Включив свет, она прикрыла за собой дверь и осмотрелась. Комната была едва ли менее пустой, чем её собственная. Немного пустой мебели, кровать и зеркало — в целом, её привычная среда обитания, за исключением того, что до неё доносились приглушённые звуки и голоса, пусть и совсем тихие за счёт, скорее всего, звукоизоляции.       Икусаба не придумала ничего лучше, кроме как облокотиться на подоконник и наблюдать за падающими снежинками в свете уличных ламп. Это в какой-то степени умиротворяло, особенно на фоне того, что происходило в её жизни. Безумства сестры, учёба в Академии, непонятные чувства от общения с Наэги... это всё выбивало её из колеи. Не то чтобы сейчас это изменилось, но конкретно в данный момент она всё же позволила себе расслабиться, отвлекаясь от любых мыслей. Местами она ностальгировала по временам в «Фенрире», когда всё было гораздо проще: у неё была чётко поставленная цель, над достижением которой особо не приходилось думать. Винтовка в руках, нож на поясе, пара бойцов на подхвате — это был язык, понятный ей чуть ли не с детства, которым она владела в совершенстве. Несмотря на то, что вокруг неё творился хаос, разруха и смерть, она чувствовала себя там... умиротворённо. И сейчас снова хотелось сбежать туда от всех мыслей, чувств и эмоций, с которыми она едва могла справиться.       И она бы сейчас сделала это, предавшись воспоминаниям, если бы до неё сквозь прострацию не донёсся скрип двери.       — Икусаба-сан?       Она моментально перекрыла свой поток мыслей, разворачиваясь в сторону источника голоса, который знала слишком хорошо. Позади неё стоял Наэги, с любопытством её разглядывавший. Его можно было понять — она ведь сама не ожидала, что будет так выглядеть. Но его пристальный взгляд на ней вызывал неловкость, словно с ней было что-то не так.       — Да, Наэги-кун? — её голос едва не дрогнул от внезапного смущения. Обычно это она заглядывалась на него — в основном в те моменты, когда он даже об этом не подозревал. Даже в обычное время ей было сложно удержать с ним зрительный контакт, но сейчас это только усугублялось его пристальным взглядом и видом. Икусаба обычно не задумывалась о его внешнем виде, но сейчас ей было сложно отделаться от мысли, что более строгая одежда ему очень даже шла, пусть это и была обычная школьная форма, которую он практически не носил.       — Я тебя даже не узнал, — он неловко усмехнулся. — Думал, что ты вообще не пришла, а спрашивать Эношиму-сан было... ну, лучше бы не спрашивал.       Он искал её? Зачем? У Икусабы мигом появилось ещё больше вопросов, знать ответы на которые она местами даже боялась. Но он не казался тем, кто хотел причинить ей боль. Она не боялась довериться ему как минимум потому, что она уже это сделала, но ей не давали покоя сомнения, что любая надежда, связанная с ним, разобьётся. И чем больше она позволяла себе ему довериться, тем ближе ей казалась неизбежная боль.       Когда она повернулась к нему, он наконец-то смог её рассмотреть, едва узнав в ней ту самую Икусабу, которую всегда знал. Дело было не только в нетипичном для неё наряде, но и в ней самой. Наэги видел в ней другого человека — и если бы не её обычное поведение, он действительно мог бы запутаться.       — И сейчас ты, эм... очень на неё похожа.       Вот оно что, значит, отметила Икусаба. Неудивительно, что он смотрел на неё так странно, нежели обычно — в конце концов, если она была похожа на Джунко, то этого стоило ожидать. С другой стороны, на душе стало как-то не по себе. Настоящая она не смогла бы вызвать у него такие эмоции, и от подобных мыслей она чувствовала приливы грусти. Без макияжа и красивой одежды она ничего не представляла из себя — опять же, только со слов Джунко, но этого было достаточно.       — Она выбрала мне одежду и нанесла макияж, — констатировала девушка.       — Это вполне на неё похоже, — кивнул Наэги. — Она, всё же, Абсолютная Модница.       Он был прав, как и всегда. Несмотря на то, что Джунко называла его посредственностью или же как порой небрежно относились к нему одноклассники из-за его таланта, он почти всегда знал, что и когда сказать. И его мысли почти всегда были точными. Если она умела стрелять из оружия и попадать в цель... то в его случае пулями были слова и мысли. Сейчас это было, наверное, излишнее сравнение, но он всегда говорил прописными истинами, с которыми было невозможно поспорить.       — Она всегда была самой красивой и умной сестрой из нас, — пожала плечами Икусаба.       — Но ты ничем не хуже, — у него на лице образовалось подобие сердитости, словно он был недоволен её словами. — Ты не должна слушать то, что тебе говорит Эношима-сан.       — Но это правда. Я была плохой сестрой.       Он только приложил руку к лицу.       — Мы уже это обсуждали, Икусаба-сан, — вздохнул он. — То, что ты ушла в поисках своей мечты, не делает тебя плохой сестрой или же плохим человеком. И это вообще никак не относится к тому, о чём я говорил.       Наэги было сложно справиться с её упрямством и кучей мыслей, навязанных ей Эношимой. Она была тяжёлым случаем — но он верил, что когда-нибудь сможет освободить её от груза лишних мыслей и самобичевания.       — Ты никогда не была хуже неё. Просто... чёрт, наверное, я неправильно выразился.       Он только вздохнул от своей беспомощности, что было одним из редких проявлений его раздражения. Счастливчик старался никогда не показывать, по крайней мере, на людях, своё недовольство и какой-либо негатив вообще, но порой он сам не мог это контролировать. Особенно это было заметно по отношению к самооценке Икусабы, которую он всеми силами пытался поднять, но дело это было крайне сложным и не факт, что благодарным.       — Эношима-сан просто Абсолютная Модница, и неудивительно, что её считают более... не знаю, яркой среди вас, но... — девушка не очень понимала, о чём он говорил, но её волновало то, насколько беспокойным он сам стал, пытаясь донести до неё свои мысли. — Ну, в смысле, я правда не нахожу причин не считать тебя красивой, тем более, что сейчас ты, эм...       — Похожа на Джунко, — закончила за него Икусаба, вспоминая фразу, которую он сказал всего с минуту назад. Это можно было считать за комплимент, но почему-то она не чувствовала должной радости. То, как изменилось её лицо, не осталось незамеченным, как и тон, с которым она это произнесла, словно обидевшись на его недавнюю ремарку.       — Нет, совсем нет! — выпалил он, погружая в ступор что девушку, что самого себя от такой прыти. — Конечно, сейчас по тебе видно, что ты — сестра Эношимы-сан, но я имею в виду то, что сейчас ты по-своему красива. Ну, вернее, ты красива всегда, но сейчас, эм...       С каждым словом ему было всё сложнее сказать, что он имел в виду. Почему — он и сам не понимал, но, чувствуя, что его речь превращается в бессвязную кашу, он под её обеспокоенный взгляд остановился и глубоко вздохнул, успокаиваясь.       — В общем, тебе не нужно быть похожей на Эношиму-сан, чтобы быть красивой, просто сейчас...       Он произнёс это уже куда-то в пол, явно смутившись не меньше самой Икусабы. Та просто стояла и не могла ничего сказать в ответ. Он и вправду считал её красивой даже тогда, когда она не похожа на Джунко? И что он хотел сказать, но не смог уже в который раз?       — Господи, да скажи ты уже, что моя никчёмная сестрёнка хоть иногда может быть сексуальной, — они оба чуть не подпрыгнули от внезапной ремарки объявившейся в комнате Эношимы, которая не то закатила глаза от нерасторопности Счастливчика, не то ухмылялась, наблюдая за отчаянно неловкими попытками одноклассников сказать то, что у них на уме. Что Наэги, что Икусаба — оба в момент уставились в пол, прикрыв лица ладонями под звонкое хихиканье Модницы. Последней, впрочем, это довольно быстро наскучило и она удалилась, и только когда цоканье её каблуков благополучно растворилось среди остальных звуков, доносящихся из коридора, они позволили себе успокоиться.       Первой подняла глаза Солдат, глядя на всё ещё не пришедшего в себя Счастливчика. Она могла предположить, что он был смущён не меньше, чем она — Икусаба уже даже не пыталась скрыть это как минимум из-за того, что едва ли даже слой тональника мог скрыть румянец на её лице. По самому Наэги это тоже было видно, особенно когда он начал отходить от их небольшого шока.       —...Прости, Наэги-кун, — в итоге, вздохнув, произнесла наёмница. — Джунко всегда такая.       Ей не хотелось, чтобы из-за них он чувствовал лишний дискомфорт. Джунко и без того умела напакостить, чего им, а, в частности, ему, хватало в школе.       — Всё в порядке, Икусаба-сан, — ответил он, возвращая на лицо прежнюю улыбку, пусть и не такую широкую, как обычно. Как она и подозревала, он тоже был красным, как рак, но это не мешало ему вернуться в прежнее состояние. — Тем более, что Эношима-сан права. Ты правда очень... привлекательная.       Очевидно, ему было бы слишком неловко полностью цитировать Джунко, но и этого было достаточно, чтобы мир Икусабы перевернулся, по крайней мере, в данный момент. Может, она так выглядела только сейчас, но даже этого хватило, чтобы внутри появилось тепло, которого она практически не чувствовала. Ей было всё равно, как относились к ней и её внешности остальные, даже Джунко, но когда это касалось Наэги, то её равнодушие улетучивалось, заменяясь желанием быть для него кем-то более как минимум заметным, нежели самой обычной школьницей. Она прекрасно осознавала свой талант — и эта единственная её выдающаяся черта совсем не была предназначена для того, чтобы располагать к себе. Словно она умела это делать и без него. Тем не менее, то, что он сейчас говорил, свидетельствовало об обратном, и это делало её чуточку счастливее.       — С-Спасибо, Наэги-кун... — на этот раз она не смогла выдержать свою обычно стойкую манеру, запнувшись на ровном месте. Это вызвало очередную волну неловкости между ними, словно они забыли, как друг с другом контактировать. Повисшее молчание, только усугубляющее ситуацию, удивляло Икусабу — она практически не видела Наэги таким тихим и обескураженным. Раньше он казался таким только в окружении Маизоно, но почему он не мог сказать и слова сейчас, оставалось для неё загадкой. Он всегда был разговорчивым и открытым с ней — в конце концов, обычно именно он болтал без умолку обо всём на свете. Отчасти ей хотелось, чтобы всё снова так и было. Чтобы он отшутился, сказал, что это просто слова или же перевёл тему, словно предыдущего разговора и не было. Но, похоже, он и сам не мог так просто это оставить. Оставалось лишь узнать, что всё это значило.       — Ах, да... — он наконец поднял глаза, едва умудряясь справиться со своим смущением. — Я почему тебя искал, так это...       Он полез рукой во внутренний карман пиджака и достал оттуда небольшую коробочку, обёрнутую в праздничную обёртку — Икусаба только сейчас заметила, что она у него была при себе всё это время. Счастливчик медленно подошёл к ней и протянул, как она поняла, подарок.       — Я хотел подарить это тебе. С Рождеством... — он сглотнул, в последний раз кинул взгляд в пол и, набравшись смелости, поднял глаза на девушку. — ...И с днём рождения, Икусаба-сан.       Казалось, что количество вещей, которые не могли уложиться у неё в голове, уже переполняло её голову настолько, что им просто некуда помещаться. Сначала он назвал её привлекательной, а теперь ещё и вручил ей подарок, заготовленный, очевидно, заранее. Икусабе было уже не важно, что находилось в коробке — сам факт того, что он помнил про её день рождения, уже заставлял её испытывать трепет.       — Спасибо... — она не знала, сколько раз ещё придётся его благодарить за всё внимание, которое он проявил по отношению к ней. Да и хватит ли вообще слов?       — Тебе спасибо, — улыбнулся он. — Ты меня столько раз вытаскивала из неприятностей, что это самое малое, что я могу сделать в ответ.       Странно, что он вообще так к этому относился. Всё, что она делала — всего лишь помогала ему не стать жертвой собственного таланта. Это было настолько же естественно, насколько естественными были опасения одноклассников касательно неё, которые он в упор игнорировал. Возможно, они действительно стоили друг друга в своей безрассудности.       — Ты можешь открыть, — он кивнул на коробку. — Мне бы хотелось знать, что ты думаешь.       Девушка не знала, чего и ожидать от него. Много ли он вообще о ней знал? Несмотря на то, что они довольно много общались, во всяком случае, для неё, она практически не распространялась о себе, как минимум из-за того, что ей было особо и нечего говорить. Ни хобби, ни интересов, ни каких-либо характерных ей черт кроме таланта. Фактически, их разговоры были настолько поверхностными, что она сама едва могла сказать что-то о нём даже учитывая то, что именно он и говорил большую часть времени. Если думать о чём-то таком в ответ, то она вряд ли бы смогла придумать для него хоть какой-то подарок. Во всяком случае, такой, который стал бы действительно стоящим.       Икусаба, кивнув, аккуратно развернула обёртку и увидела нечто, похожее на чёрный футляр — его отделка казалась не самой дорогой, но вполне изысканной, над ней явно работал мастер своего дела. Что материал, что структура, что даже вес — всё напоминало ей о чехлах для оружия, с которым ей приходилось работать. Она приподняла крышку и увидела подтверждение своим догадкам — в коробке лежал нож, явно декоративный, с узорами в виде лозы роз на тыльной стороне клинка. Достав его, она машинально его покрутила в руке, уже оценив его параметры.       — Он не заточен, — отметила она, приглядываясь к лезвию с серьёзным оценочным взглядом. — Скорее даже намеренно затуплен. Вес распределён тоже не оптимально, им невозможно пользоваться для рукопашного боя. Клинок изогнут так, что даже смертельный удар нанести будет затруднительно, — она в итоге подняла взгляд на Наэги. — Это... не боевой нож.       Её заключение прозвучало, как ему показалось, укоризненно, почти что разочарованно. Возможно, сделать такой подарок было не лучшей идеей.       — Ну... я специально попросил Изайой-семпая, чтобы он сделал его максимально, эм... безвредным.       Изайой? Она видела его лишь пару раз, но даже этого хватало, чтобы понять, что он куда серьёзнее и опаснее большинства учеников. Он был не только Абсолютным Кузнецом, но и экспертом в обращении с собственными творениями. Семьдесят шестой выпуск, в котором он находился, в принципе, не особо её интересовал, но именно он стал бы одним из самых опасных учеников среди старшеклассников, если бы они встали у них на пути. Тем не менее, её больше интересовало то, какой ценой Наэги умудрился уговорить его сделать такую вещь — либо же он попросил его напрямую, что сложно представить ввиду исключительной отрешённости Изайоя от коллектива, либо же через его девушку, Руруку Андо, которая была Абсолютным Кондитером с далеко не сладким характером. Наверное, зная его удачу, это была целая отдельная история... которой он, быть может, когда-нибудь с ней и поделится. Сейчас же её заботило совсем другое.       — ...Но он очень красивый, — наконец сказал она, выводя Наэги из своего небольшого ступора. — Мне нравится.       Он только облегчённо выдохнул.       — Я рад, — ответил Счастливчик. — Я не знал, какое именно оружие тебе нравится, поэтому хотел подарить что-то от себя. Я не хотел дарить что-то боевое, потому что считаю, что тебе больше идёт быть, эм... не «смертельной».       Последнее он подал как шутку с характерным смешком, в которой было несложно отыскать толику правды. Он прекрасно знал о её прошлом и том, через что — и кого, — она прошла, но всё же продолжил с ней общаться даже несмотря на своё неприятие насилия, которого у неё в прошлой жизни было слишком много. Тем не менее, как он ей не раз говорил, она всегда может направить свои таланты в мирную сторону — и он хотел, чтобы она так поступила, — но с такой сестрой, как Джунко, она этого гарантировать не могла. Тем не менее, сам факт того, что он принимал её такой, какая она есть, вместе с её прошлым, уже говорил о многом.       — Спасибо, — только и повторила Икусаба, вновь начав разглядывать нож. Она не лукавила насчёт его красоты, чтобы не обижать Наэги — нож и вправду нравился ей, хоть она никогда и не была ценителем подобной эстетики. Или же осознание того, что именно он подарил ей его, автоматически делало эту вещь куда более близкой, чем её верные армейские ножи, которые не раз спасали ей жизнь. Она не видела, чтобы он преподносил подарки кому-либо ещё, но, скорее всего, это было из-за того, что они с Джунко приехали относительно поздно. С другой стороны, был вариант, что он подготовил подарок только для неё, но...       — Кстати... — он ещё больше приблизился к ней, не дав ей закончить свою мысль, и его указательный палец повис у неё прямо перед носом. Она затаила дыхание и нервно выпрямилась, не зная, чего ожидать. — ...Можно?       Можно что? Очевидно, это было как-то связано с тем, что он поднёс к её лицу руку, но она в самом деле не могла предположить, что он собирался сделать. Он и сам чуть приподнялся и наклонился ближе к ней, так что теперь их лица были ближе друг к другу, чем когда-либо на её памяти. Судя по его попыткам сконцентрироваться сквозь смущение, он явно пытался что-то разглядеть на её лице.       Он вряд ли хотел сделать что-либо плохое, и она позволила себе довериться ему в очередной раз.       Девушка только кивнула, и он приложил палец ей сначала чуть ниже века, а потом и вовсе начал с упором проводить по щекам большим пальцем — что с одной, что с другой стороны лица. Его прикосновения ещё больше смутили её, но больше её заботило то, что он вообще хотел этим сделать. Наконец он опустил руку и Икусаба как минимум смогла выдохнуть, потому что она не решалась сделать даже лишний вдох под его прикосновением.       — Вот, так лучше, — она всё ещё не понимала, о чём он говорил, и потому она опустила голову, уставившись на зеркальную поверхность лезвия ножа, находя в нём своё отражение.       На её лице снова были отчётливо видны веснушки.       — Почему?.. — только и смогла произнести девушка, не веря ни своим глазам, ни его словам. Всё, что она знала об этой своей черте — только то, что её веснушки были крайне отвратительными, со слов Джунко. Иного мнения она никогда не слышала, да и едва ли бы прислушалась к нему... если бы это был не Наэги.       — Так ты больше похожа на себя, — улыбнулся Счастливчик. — И твои веснушки делают тебя более, эм... милой.       Так же сложно, как далось ему произнести последнее слово, ей было сохранить спокойствие после них. Он точно это говорил про неё? Сначала «красивая», потом «милая» из-за веснушек... это не могло быть реальностью. Во всяком случае, той, в которой она жила в окружении Джунко.       — И-Икусаба-сан?.. — обеспокоенно произнёс Наэги, выводя её из прострации. — Всё в порядке?       Она сама не заметила, как погрузилась в полутранс, совсем потеряв связь с миром. Его слова разрушали её реальность и заменяли её своей, привыкнуть к чему стоило больших усилий. Но, возможно, это стоило того.       — Д-Да, Наэги-кун... — она уже не пыталась казаться спокойной. — Всё хорошо, просто...       Наёмница не могла сказать, что стало причиной её неловкости. Как и он, в очередной раз поникший, не находил слов, чтобы разрядить невесть откуда появившееся напряжение между ними. Он почти всегда вопреки всему чувствовал себя рядом с ней спокойно и комфортно, но сейчас был едва ли в лучшем, чем она, состоянии не то из-за смущения, не то из-за её видимого дискомфорта.       — Прости, — тихо произнёс он. — Наговорил лишнего, так что...       Это было слишком в его стиле. Извиняться было совершенно не за что, ведь, в конце концов, это просто слова и просто его мнение, пусть и важное для неё... хотела бы она сказать, если бы не чёртов ступор, который не помогал ей исправить ситуацию. Если бы только был способ без слов исправить ситуацию, она бы с радостью им воспользовалась, но на ум приходило лишь одно.       — Всё в порядке, — повторила она, стараясь сохранить голос наиболее спокойным и мягким. — Я просто рада.       Он сглотнул, поднял на неё взгляд и не поверил своим глазам — на её лице красовалась хоть и не самая широкая и заметная, но более чем тёплая улыбка, адресованная ему. Наверное, это был хороший знак. Как и то, что она была рада. Этого уже было достаточно, чтобы он мог выдохнуть с облегчением. Он сам в ответ улыбнулся и протянул ей руку.       — Тогда пойдём к остальным? — предложил он. — У нас есть ещё праздник, чтобы его отметить.       Она замешкалась, остановив взгляд на его ладони, но после только кивнула и, убедившись, что не забыла его подарок, приняла приглашение, протянув ему руку в ответ. Он практически сразу же развернулся и чуть ли не потащил её в коридор, и по пути к гостиной их могли видеть, наверное, все их одноклассники и не только, но её не заботило ни то, что она всё это время держала его за руку, ни то, что она несла в руках невесть откуда появившуюся коробку, ни даже частично стёртый макияж, из-за чего румянец на её лице был ещё более заметным. Для Икусабы было важно лишь тепло ладони Наэги в её руке. Этого хватало, чтобы с уверенностью заявить, что её праздник удался.