Терапия

В блаженном безделье они прятались от солнца в салоне яхты. Ни один из них не хотел думать о вчерашнем кошмаре. Такая вот защитная реакция молодых организмов. Если не думать о белой обезьяне, то ее вроде бы и нет. Еды почти не было, семечек не было, книг не было. - Курс яхтинга или игры 16+? - Карачаю уже откровенно надоело пялиться в горизонт. Представив себе картину стоящего ЕГО за ЕЁ спиной у штурвала, Джемре отчаянно замотала головой. - Игры! Морской бой! На щелбаны! Мы так всегда играли с Дживаном! - Давай без банальщины. Правда или действие - это 16 +. Только без эротики и бытового рабства, согласна? - Дженк поиграл бровями - Валяй. Действие! В холодильнике были остатки мороженого, тащи все сюда. - Моя очередь, Джемре. Правда! Скажи, почему ты забила на музыку? Ладно, клубы, но есть ведь приличные площадки для выступлений. И почему бы тебе не пойти учиться? Я был бы польщен статусом фиктивного мужа эстрадной дивы, взбивал бы тебе гоголь-моголь для связок и носил чемоданы. - Ты серьезно? - Она отчего-то погрустнела. - И правда, я перестала петь даже в душе. -Эбсолютли. Нравится быть турецкой женой? Выпечка и шопинг? Ок, если на нас не обрушится особняк, мы вернемся к этому вопросу. - Правда, Дженк. Только не убегай, дальше туалета все рано не убежишь. Ты снова прикрыл свою мать? Кто все-таки выбросил из окна Недима? - Формально его никто не выбрасывал,он упал сам. Но это было срежиссировано, а я все равно мерзавец. Я играл, я был занят, я испугался и он был мне безразличен. Ответил? Моя мать никогда не признается в том, что специально бросила игрушку на дерево, а я никогда не признаюсь в том, что знаю об этом. Но...в любом случае стало легче. Не уверен, что надолго, не знаю, что он от меня потребует, но все же. - Моя очередь. Что ты в нем нашла? Ну, кроме того, что полюбила за муки? - Он хороший, добрый... - взгляд Джемре заметался, она растерялась - Хороший и добрый - это характеристики немецкой овчарки. Еще смелый, да. Впрочем, зачем я спросил? Если ты чувствуешь слабость в коленях, значит все хорошо. - Моя очередь. Ты врал мне, Дженк Карачай? Точнее, не так. Когда ты врал мне? Той ночью, когда сказал, что любишь или тем утром когда говорил, что был пьян и нес бред? - А сама как думаешь? - зелень его глаз потемнела, мышцы на шее напряглись - Поцелуй и узнаешь. -Эй! ты сказал без эротики! - она заметно нервничала, но смеялась. - Я врал тебе, Джемре. И я конченный ублюдок. Пусть черти жарят меня в аду, но позже, сначала я это проживу. Один шаг и он поднимает ее с кресла, еще один - прижимает к стене салона, вдох - твердый мужской рот лавиной обрушивается на ее губы.. Дженк горячий,как раскаленный бодрумский асфальт в июле, а она чувствует пресловутую слабость в коленях. Сама не понимая,что творит, пытаясь удержаться, обхватывает ладонями его лицо, потом ласкает плечи, шею, треплет волосы. Он дрожит и прижимает ее еще теснее, до невозможности сделать вдох. Его сердце колотится как паровой молот, а еще она чувствует свое, которое откликается на каждый ЕГО удар. Целует глубоко, отчаянно, самозабвенно... На мгновение отрываясь от ее губ, чтобы глотнуть воздуха, замирает, разглядывая. Ее губы вспухли, глаза блестят, волосы разметались. Она тонет в омутах этих болотных глаз., а он улыбается, нежно проводит пальцами по ее шее и жарко выдыхает в ее губы 2 слова. Люблю. Моя.