Смертоубийственная миссия. Дети

      Первым в сознание врывается тихий писк подключенного к организму аппарата контроля жизненных показателей. Судя по его размеренному и, можно было даже сказать, вальяжному писку, все показатели находились в полнейшей норме, насколько это возможно, если ты на четверть киборг после одного не слишком удачного полёта в космическом пространстве. Открывать глаза совершенно не хочется, как и шевелиться. На больничной кушетке тепло и мягко, не так, как на кровати в капитанской каюте, но всё ж не спальная капсула, а внутри зреет ощущение, что капитан, в кои-то веки совершенно выспалась. Так часто бывает у обычных людей, которые не ведут постоянную борьбу с угрозами для всей Галактики и совсем нечасто так бывает у коммандер Шепард. Честно говоря, последний раз она ощущала себя такой выспавшейся… Пожалуй, только в детстве на Медуаре. Даже в принудительной увольнительной, когда, казалось, жизнь приобрела краски совершенной плавности и неторопливости, капитан умудрялась находить для себя тысячу и одно занятие, чтобы занять себя и не видеть регулярных кошмаров. Что было бы, если бы она не находила себе этих занятий? Если бы не вскакивала с кровати в предвкушении новых свершений? Жнецы бы уже уничтожили всю жизнь в Галактике? Или всё-таки нашёлся бы кто-то другой, кому бы выпала нелёгкая участь быть ведущим в этом танце со смертью наперегонки? Когда-то очень давно, очень-очень давно, будучи, кажется, десятилетним ребёнком, Джейн нашла в Экстранете одну очень интересную книгу. Она была старой, датируемая 20-21 веком и написанная в существовавшем ещё тогда Китае, но всё же в ней заключалась весьма интересная мысль: «…если существует герой, способный вести борьбу, то всегда найдётся зло, равное ему по способностям и умениям. Вселенная поддерживает равновесие, создавая зло, что будет соизмеримо с существующим добром…» Если следовать этой теории, то не будь в Галактике человека, который мог бы предотвратить угрозу Жнецов, они бы и не начали свою жатву? Странная мысль. — Как вы себя чувствуете, капитан? — Карин, похоже, уставшая ждать, когда проснувшаяся капитан откроет глаза и обратит своё сознание в мир реальный, нарушила тишину первой. Пришлось вставать. — Лучше не бывает. — Шепард улыбается и садится, потягиваясь, как кошка. Приятно было ощущать такую лёгкость и свежесть. — Сколько я была без сознания? Или, скорее, спала. — Почти десять часов. — Карин провела омни-инструментом перед лицом капитана, убеждаясь, что всё действительно в порядке. — Рада, что вы выспались. Выглядите значительно лучше. Капитан смеётся. — Если каждый раз, чтобы так выспаться мне придётся получать операбельное ранение, то, боюсь, до конца войны я точно не протяну. — После чего она легко спрыгивает на пол, хлопает Чаквас по плечу, благодарно ей улыбаясь, и покидает медотсек. Десять часов без её контроля, кошмар, как их ещё Пожинатели не уничтожили. Шутка. По пути к кабине пилота Шепард натыкается на Саманту. Вернее, это она на неё налетает, торопясь куда-то в весьма взволнованном состоянии. И всё бы ничего, если бы у Трейнор не было обыкновения покидать свой пост и не было сейчас такого обеспокоенного выражения лица. — Что случилось? — интересуется Шепард после коротких извинений секретаря. Брюнетка мнётся с ноги на ногу, ей явно не терпится продолжить свой путь. — Саманта, у вас такое лицо, будто бы у нас пробоина на нижних этажах и в неё ломятся хаски. — Трейнор вздрагивает при упоминании синтетиков и, наконец, сосредотачивается на старшей по званию собеседнице. — Если не поторопиться, то так и будет. Ну, разве что, без хасков. — Так, расскажите по дороге. И вот они уже вместе спускаются в лифте на пятую палубу, пока Саманта бурно и красочно описывает то, что Джокер сообщил ей несколько минут назад: Рекс с Джеймсом взялись учить детей собирать бомбу из подручных средств, и, судя по тому, что она видела на прямой трансляции, у них что-то закоротило. — Джокер очень сильно психовал и просил разобраться до того, как бомба взорвётся, и он потеряет свой корабль в очередной раз, — завершила свой экспрессивный монолог Трейнор, когда лифт наконец плавно остановился. Первое, что пришлось сделать коммандер, когда створки лифта разошлись в стороны – присесть, второе - откатиться в сторону из-под непрерывной череды огня, третье – краем глаза заметить, как всё то же самое проделала Трейнор, только в другую сторону. Возле лифта как раз были свалены несколько ящиков, формируя своеобразную баррикаду. — Что здесь, мать вашу, происходит?! — очень громко и невежливо поинтересовалась Шепард у Джеймса, который оказался рядом. У него была штурмовая винтовка, которая перекочевала в руки коммандер, сменяясь дробовиком в руках лейтенанта. — О, Лола. Мы делали бомбу, — доложил Джеймс, пропуская над головой очередной десяток выстрелов. — По моему опыту, лейтенант, бомбы так не работают. Доложите обстановку! — Мы делали бомбу из частей бесполезного хлама, который, как оказалось, был запчастями гетов. Что-то замкнуло в контактах, и вся эта груда металлолома активировалась. Мельком глянув на лицо Шепард, которое сейчас выражало огромный спектр неудовольствия и мнения о недалёких умственных способностях своих подопечных, лейтенант выглянул из укрытия и выстрелил несколько раз в том направлении, где бушевала гетская-бомба-человеческо-кроганский-вариант. — Где дети? — Собственно, это последнее, что требовалось уточнить перед тем, как заняться уничтожением проблемы. — С Рексом и Эстебаном, на той стороне. — Дробовик указал на параллельный конец ангара. — Если они опять испугаются, я вас лично подорву на этой самой бомбе на отдалённой планете, — прошипела капитан, а затем, коротко оценив обстановку, двинулась перебежками к стреляющему по всему подряд недо-гету. И откуда у него только термозарядов столько. Спустя четыре минуты проведения хитрого тактического манёвра, Шепард удалось оказаться вне поля зрения практически всевидящего устройства. А затем и отключить его, ни много ни мало, уронив на него одну из гантель Веги и закрыв это безобразие биотическим щитом, чтобы микровзрыв, начисто уничтоживший это, в каком-то роде, произведение инженерного искусства, не затронул другие части корабля. — Чисто, — стирая тыльной стороной руки копоть с лица и закидывая штурмовую винтовку на плечо, сообщила капитан. Из-за баррикад выбрались все присутствующие: вполне целые и здоровые дети, которые, казалось, даже не испугались, Трейнор, в отличие от них, немного напуганная, довольный, как слон, Рекс, Стив в почему-то порванной форме и Вега, предчувствующий серьёзный выговор. Осмотрев всю эту живописную компанию, Шепард с грохотом опустила штурмовую винтовку на стол. Все сглотнули. — Меня не было всего десять часов… — Начало было многообещающим.

***

      — Ну вы, блин, даёте!.. — восхищённо присвистнул Джокер, когда коммандер всё-таки добралась до кабины пилота. — Морально раздавить Рекса и поиздеваться над Вегой, не использовав ни единого матюка и не повысив голос… Капитан, я и без того вас всегда уважал, но теперь… даже не знаю. — Во взгляде и голосе Джеффа лучилось столько восхищения, что Шепард захотелось и его обласкать добрыми словами, только уже с матами. — Такое ощущение, что вам геноцида от Жнецов мало… — потерев лицо рукой, выдохнула женщина. — СУЗИ, неужели ты не могла это остановить? — Капитан вопросительно глянула на ИИ, и та отрицательно качнула головой. — У этой… бомбы… не было системы, которую можно было бы взломать и взять под контроль. Простите, Шепард, я была бессильна. — Ладно, — не то чтобы капитан ей не поверила, СУЗИ, при всей своеобразности юмора, никогда не подставляла команду под угрозу, но неприятный осадок остался, — что у нас по курсу? — Через три часа и двадцать минут будем на Кленасале, — бодро доложил Джефф, сверяясь с какими-то показателями. — А мы сможем устроить несколько часов отдыха себе, пока вы будете выбирать детишкам одёжку? — хитро поинтересовался Моро, рискуя нарваться на резкий отказ, но капитан сдержалась, сказав, что подумает. Вега с Рексом точно были под домашним арестом и все их: «Да как женщина может указывать, куда мне идти, а куда – нет?» разобьются о неприцельную стрельбу по ногам из той же штурмовой винтовки. Шепард не любила, когда с ней спорили. — Кэп, а откуда на корабле останки гетов? Корабль же был в пользовании Альянса какое-то время… — Джокер повернулся, вопросительно глядя на начальницу. На лацкане его формы что-то блеснуло, отвлекая капитана от сладкой мечты о том, как она отправит двух отличившихся жертв эволюции в медотсек. — Ну, наше барахло так и лежит на инженерной палубе никем не тронутое. Может, Тали когда-то притащила или от Легиона запчасти остались. — Шепард пожала плечами. Ей наконец удалось рассмотреть, что же выбивалось из привычного образа стандартной униформы: картонная медалька раскрашенная какими-то необычными красками. — Сам сделал? — Улыбка в голосе женщины появляется сама собой. — Обижаете, капитан. Лично адмирал Хакет забегал, пока вы там спали и бомбу усмиряли. Видите, «Джеффу Моро, пилоту SR2, за блестательный ум и храбрость». — Судя по тому, что вся надпись выполнена косметикой, надеюсь, не моей, а «блестательный» написано через «е», адмирал Хакет был безбожно пьян, когда оформлял приказ. Джокер удивлённо посмотрел на надпись, только сейчас подмечая ошибку в слове. Махнул рукой. — Вы просто завидуете, кэп. Шепард рассмеялась, представляя, как сам Джефф старательно сначала вырезает картонный кругляш, а затем и разрисовывает чьей-то помадой. — Так, а кто спонсировал твоё награждение? Если не моя, то… — Секретарь Трейнор любезно одолжила свою помаду для создания этого шедевра. — Капитан, можно вопрос? — СУЗИ, что-то обдумывающая до этого момента, видимо, наконец решилась прервать эту маленькую шутку. Зная любовь ИИ к внезапным и, несколько странным, на взгляд органика, вопросам, Шепард насторожилась, но кивнула. — Джефф сказал, что это у вас активизировался материнский инстинкт, но хотелось бы услышать ваш ответ. — Капитан выразительно глянула на резко переставшего улыбаться пилота, уже догадываясь, каким будет вопрос. Как всегда: неожиданный и странный для органика. — Почему вы так заботитесь об этих детях? Это действительно характерно для женских особей органических видов или это из-за вашего личного прошлого? Коммандер вздохнула: отвечать честно ей не хотелось, как и врать, а отмолчаться не получится из-за всё того же данного ранее обещания. Вопрос был неприятным, в частности потому что заставлял вывернуть наружу часть своих чувств, а этого Шепард делать не привыкла. Не в присутствии своей команды. Не всей, по крайней мере. Может быть Лиаре или Гаррусу… И не потому что не доверяет кому-то из своих ребят, нет. Просто… СУЗИ не поймёт, как ей не объясняй, а Джефф поймёт, и, может быть, даже, промолчит, но всё равно неприятно подставлять свою компетенцию из-за личных вопросов. — Думаю, здесь всё вместе, — начала Шепард, выдержав небольшую паузу на раздумья и поиски ответа, который бы позволил бы ей затрагивать собственные чувства по минимуму. — Вопреки всеобщему мнению после Торфана, я не жертвую людьми просто так. По возможности, нужно избегать напрасных жертв, даже если это поставит под угрозу мою собственную жизнь, но не цель операции. Этим детям вовсе необязательно нужно было умирать… Если говорить о личном, то нет, я не вижу в них себя или повторение своей судьбы. Да, я понимаю, что они чувствуют, но не вспоминаю своё прошлое, глядя на них. У меня есть возможность помочь двум детям, которым эта помощь нужна. И я это делаю. Это всё. Шепард замолчала, вопросительно глядя на ИИ, ожидая продолжения или уточнений, но их не последовала. СУЗИ лишь кивнула и сказала, что подумает над этим, хотя, по мнению капитана, думать тут было не о чем. Она дала максимально обезличенный ответ, который могла, затронув лишь малую часть всей правды о себе самой. Очень хотелось спросить: других вопросов нет, потому что СУЗИ поняла, что Шепард не будет на них отвечать прямо или действительно уже почерпнула для себя всё необходимое, но, разумеется, делать этого коммандер не стала. Следующим важным делом, которое нашлось для капитана, оказалась проверка собственной брони в блоке жизнеобеспечения. Поскольку после последней вылазки была она несколько, мягко говоря, повреждена и в качестве защиты годилась уже не очень, следовало заняться её ремонтом. Стоя за столом, где они когда-то беседовали с Тейном, и перебирая детали для создания заплатки, Шепард вспоминала о прошлом времени. Вопрос СУЗИ ощутимо прошёлся по показательно гладкой выдержке капитана, но основательно царапнул внутреннюю, далеко не такую идеальную поверхность души. Мысли плавно вращались вокруг тех времён, когда она ещё была совершенно обычной девочкой, без кроганской упёртости и едва ли не такой же живучести. Когда, как все, училась в школе, когда, как это ни странно, училась танцевать (выражения, которые использовались учителями в её адрес после получаса занятий, сложно было назвать приличными), когда мама учила её печь торты, когда отец брал с собой на рыбалку к искусственному пруду… Когда она ещё не держала в руках пистолет, не умела стрелять и лишь смутно-смутно, краешком сознания понимала, что такое – держать удар. Когда она ещё носила платья и юбки, когда училась наносить макияж, когда училась целоваться с соседским мальчишкой со странным ломающимся голосом, когда она ещё не спасала Галактику. Такие мысли посещали её вовсе нечасто, и чем больше лет проходило, тем реже капитан предавала этому значение, вспоминая былое лишь при мимолётном взгляде в календарный лист. Каждый прожитый год забирал из памяти какой-нибудь маленький фрагмент из её счастливого детства, оставляя после себя лишь чувство неясной тоски. Она уже не была уверена, что помнит голоса своих родителей такими, какими они были на самом деле, и лишь старые фотографии не позволяли забыть их лица. В руках звякнула очередная деталька, которую Шепард уже несколько минут просто бездумно вертела в пальцах. Это заставило её моргнуть, сбрасывая ностальгическое оцепенение. — Мне кажется, именно такое выражение лица люди называют «светлой печалью». Извини, если нарушил твоё уединение. — Гаррус стоял в дверях, прислонившись к ним плечом. Кажется, он там находится уже некоторое время, наблюдая за ней, сейчас неприкрытой маской совершенного спокойствия на лице. — Можно? — Он вопросительно кивает на стулья и Шепард соглашается, занимая один из них. Когда-то они сидели так с Тейном, беседуя о его прошлом, о том, как он «спал» и «спит» до сих пор, лишь изредка «просыпаясь» под веянием чужого духа. Тогда она его почти не понимала: культуру дреллов вообще довольно сложно понять, не говоря уже о том, чтобы принять её, но сейчас… После полугода в отставке… Ей казалось, что её «пробуждение» произошло только в тот момент, когда Жнецы напали на Землю. И когда они прыгнули к Коллекционерам через ретранслятор. И там, на Вермайре. Она «просыпалась», лишь когда Галактика нуждалась в великих свершениях. Как универсальное оружие массового поражения. — Тебе я рада в любое время. Что-то случилось? — Ей хочется выгнать из памяти навязчивые образы и мысли, сосредоточиться на ремонте собственной брони и собеседнике, но в голове всё вертится и вертится сумбурный поток из обрывков прошлого. — После Джейсоновско-Рекосовской «бомбы» я ничему не удивлюсь. — Нет. — Вакариан засмеялся: видно, про недавнюю ситуацию уже был наслышан в полной мере. — Зашёл, чтобы наполнить кислородную систему брони. А ты?.. Помочь? — Он взглянул на всё ещё дырявый нагрудник и на кучку металлических деталей – будущих заплаток. — Не лишай меня возможности подумать в тишине. — Шепард усмехается, снова принимаясь вертеть в руках детальку, выдавая тем самым себя с головой. Гаррус наблюдает за этим некоторое время, в полном молчании, а затем, накрывает человеческие ладони своей трёхпалой рукой. — Поделишься? — Предложение ненавязчивое, мягкое. Джейн знает, что если отрицательно качнёт головой, Вакариан не обидится, а просто посидит с ней в тишине, поглаживая её ладони в безмолвной поддержке. Он достаточно долго был с ней рядом, чтобы знать, что нужно сделать. Шепард тепло улыбается, переплетая их пальцы в совершенно неправильном, в представлении людей, жесте. Для них это движение более чем правильное. — Я думаю о том, что когда-то я была обычным ребёнком, который вовсе не собирался спасать Галактику. — Не может быть. — Мандибулы турианца расходятся в стороны и чуть трепещут, выражая усмешку. — Какой же ты была, капитан Шепард, до того, как превратилась в самую потрясающую женщину Галактики? — Льстец. — Да, я такой. Коммандер смеётся, переплетая их пальцы ещё чуть теснее. — Не поверишь, но тогда я училась танцевать и почти не умела стрелять. — Не поверю, — соглашается Вакариан. Представить Шепард в бальном платье, выводящую изящные па, действительно оказалось куда сложнее, чем даже представить её вовсе без ничего. — А ещё мама учила меня печь торты. Знаешь, у меня здорово получалось, в отличии от танцев. Тогда я не думала, что вместо этого стану космопехом Альянса. Пауза. Надо же, печь торты... — Ты жалеешь о том, что всё случилось так? Повисло недолгое молчание. — Не знаю. Мне не с чем сравнить, — всё же ответила капитан честно, глядя в голубые инопланетные глаза. Снова пауза, теперь уже очередь Гарруса подбирать слова. — Знаешь, когда обломок Властелина разрушил зал Совета, я думал, что ты погибла. Когда Коллекционеры разрушили первую «Нормандию», я даже не смел надеяться, что ты вернёшься. Когда ты прилетела на Палавен, я даже не удивился. Никто, кроме тебя, не смог бы раз за разом так обламывать Жнецов и выживать. Продолжать идти, с болью, с кровью, с по́том, но двигаться вперёд. Джейн, такой человек, как ты, никогда не мог быть обычным. Ты была рождена для этого. — Свободная рука прошлась нежным поглаживанием по её щеке. — Ты лучшее, что было и есть у этой Галактики, Шепард. Ты лучшее, что есть у меня. Джейн прижимается к пластинчатым пальцам, прикрывая глаза. В груди всё сжимается от нежности и любви, от глупого тёплого счастья, сворачивающегося светлым шариком где-то в душе. — Ты – тот, ради кого я буду спасать эту Вселенную, — тихо выдыхает женщина, улыбаясь краешками губ. Внутри неё будто бы медленно разжималась ржавая пружина, позволяя воздуху проникать в лёгкие с какой-то несвойственной ему лёгкостью. Будто бы тяжесть мира на плечах стала немного меньше. Всего-то от нескольких слов.