Созвездие Грейнджер или Новый Мир

Единственная в истории волшебного мира магглорождённая женщина, Министр Магии Гермиона Грейнджер устало откинулась на спинку удобного, кожаного кресла и прикрыла глаза в измождении. Последний год выдался богатым на открытия и неожиданности, и порой ей казалось, что сама её Величество Магия вдруг решила над ней посмеяться. Когда-то очень давно маленькая растрёпанная девочка, внезапно оказавшись в мире волшебства, поставила себе цель всем доказать, что даже не будучи рождённой здесь, сможет его завоевать. Они все смотрели на неё свысока. Они называли её грязнокровкой. Таких, как она, ожидали смерть или в лучшем случае рабство, если бы выиграл пресловутый Тёмный Лорд. И ей было нечего противопоставить ни таинственному пророчеству, которое забыло упомянуть пышноволосую соратницу, ни сильнейшим, тёмным, взрослым волшебникам, называвшим себя Пожирателями смерти. Ничего, кроме острого, логического, прирождённого ума, целеустремлённости, да ещё, может быть, честолюбия. У неё не было выбора, к какой стороне присоединиться: она должна была сражаться за само право таких, как она, существовать, как волшебница, за место в мире магии. И она победила. Сперва Гермиона помогла исполнить довольно туманное пророчество своему другу, навсегда уничтожив Тёмного Лорда. Потом, взывая к милосердию, неожиданно встала на защиту бывших врагов, заполучив поддержку тех самых Пожирателей смерти, которые ещё совсем недавно стремились стереть её с лица магической Англии. Какая роль ожидала её в их обществе под управлением Темного Лорда? Сейчас Гермиона очень сильно подозревала, что если бы её оставили в живых, то наложницы Драко Малфоя... И вдруг перед ней открылись все пути, она могла бы сразу стать богатой и знаменитой, вхожей в самые чопорные дома Волшебного Альбиона, ещё более старомодного, чем старушка не магическая Англия, ведь долг платежом красен, а долг жизни рода - и подавно. И вновь она не избрала легких путей, продолжая работать, учиться, докапываться до правды, и в результате менять сам мир. И вновь ей сопутствовали удача и успех. Тяжелый труд, самоотдача, нежелание подчиняться вековым нормам – в совокупности с её природным умом и талантом, способностью совмещать несовместимое, самому факту, что она принадлежала двум мирам и обладала их знаниями – все это привело к результатам, которые не смог бы предсказать ни один чистокровный волшебник. Гермиона Грейнджер доказала, что магглорождённые волшебники - это в первую очередь утерянная часть волшебного мира. Они не приходят сюда пачкать его грязной кровью, они лишь возвращаются в мир, откуда много веков назад за ошибки вступающих в слишком близкие браки предков их, таких же наследников волшебных родов, изгнала сама её величество госпожа магия. Они - не грязная, а свежая кровь. А потом она добилась тех самых честолюбивых вершин, о которых могла лишь мечтать маленькая магглорождённая девочка-волшебница, вдруг оказавшаяся в чуждом ей, суровом, смотревшем свысока, не желающим признать её, как равную, в волшебном мире. И вот сегодня она смогла пожинать результаты: её сестра в мгновение ока оказалась одной из самых завидных невест волшебного мира, её сын – один из его Принцев. А сама она очень в скором времени должна стать частью того самого древнего волшебного рода, представитель которого когда-то в далёком детстве первым окунул её в реальности мира магии: таким, как она, здесь никогда не стать равными. Но вот теперь оказалось, что этот самый мальчик уже много лет в неё влюблён, и что её сын станет полноправным наследником другого не менее чистокровнейшего и даже более нетерпимого к нарушениям традиций рода. Малфои и Блэки... кто бы мог предвидеть?! Незваные, непрошеные воспоминания вновь нахлынули лавиной горячей, обжигающей лавы. Нарцисса Малфой, выдающая её сподвижникам Тёмного Лорда в надежде вновь оказаться в фаворе всемогущего полукровки. Её сестра, Беллатрикс, тоже в девичестве Блэк, пытающая магглорождённую девочку непростительными заклинаниями, способными лишить того самого разума, который был её наибольшей ценностью. А потом, наверное, неудовлетворённая болью лишь ментальной, вырезающая волшебным ножом обидное слово-клеймо «Грязнокровка» на предплечье беззащитной девочки, всей виной которой было родиться не от магических родителей. Гермиона до сих пор помнила, как не только от боли, но и от обиды и бессилия катились по её щекам слёзы, падая на холодный пол древнего особняка, впитываясь в такие же холодные, как и сами его хозяева, каменные глыбы. Откуда ей было знать, что в тот самый момент её старинный школьный враг до крови впивался ногтями в ладонь, и пресловуто-чистые, алые капли впитывались в фамильные камни. И уж обоим им было неизвестно, что Госпожа Магия приняла её слёзы и его кровь, избрав отомстить самым изощрённым методом. Или, мудрая и древняя, всего лишь позволила ей, своей полноправной наследнице, узнать правду и донести её в волшебный мир? Гермиона провела пальцем по еще одному изысканной работы браслету, который несколько недель назад тоже отдала ей Астория. Браслет, передаваемый невестам в семье Малфоев при помолвке... Гермиона даже не сомневалась, что инициатором подарка был Люциус. Лорд Малфой действовал наверняка, а Астория без его позволения бы шагу не ступила. Полностью расслабившись, мисс Грейнджер впала в приятное состояние транса, прикрыв глаза и отдавшись своим мыслям. Внезапно, сильные, но нежные пальцы опустились на плечи, освобождая её от тяжелой мантии, и принялись массажировать напряженные мышцы. Отточенные рефлексы боевого мага совсем не отреагировали на чужака, и Гермиона вдруг с удивлением осознала, что она отдается во власть умелых рук, впервые за долгие годы чувствуя себя не воином, а просто женщиной. – Расслабься, – словно почувствовав её мысли, мурлыкнул возле уха низкий, бархатный голос. – Я не сделаю тебе ничего плохого, а вот немного отдохнуть не помешало бы, мадам министр. – Малфой, – женщина устало вздохнула, но глаз даже не открыла. – Что ты здесь делаешь? Точнее, как тебя сюда вообще пустили? – Твоя выдрессированная Поттером собачка, похоже, не унюхала с моей стороны злых намерений, – хмыкнул Малфой. – Или поддалась моим чарам, но в этом я уверен намного меньше. В любом случае, она сказала, что я могу пройти, только твой кофе прихватить, но мне кажется, что хороший массаж тебе сейчас пригодится намного больше. – И тебя не хватила кондрашка от одного предложения, что ты будешь выполнять роль домового эльфа для грязнокровки? – Гермиона не удержалась от шпильки, но Малфой даже бровью не повёл. Точнее, его ловкие пальцы даже на мгновение не остановились, продолжая выделывать круговые движение и массажировать её усталые мышцы. – Хватит уже, ладно? Прекрасно же всё сама знаешь, зачем опять строить барьеры? Или ты предпочла бы на моем месте сейчас моего отца, ведь каким-то образом, в отличие от меня, Люциус для тебя красной тряпкой совсем не является. Да и вообще, если ты думаешь, что я не помню реакцию твоего тела, то ты глубоко ошибаешься. На самом деле, я не могу забыть. Так что, не надо лукавить, Гермиона, тебе было хорошо со мной и сейчас тоже неплохо. – А с каких это пор мы с тобой называем друг друга по имени? – Гермиона сама не знала, чего сейчас брыкается, цепляясь к нему с придирками, ведь Малфой вёл себя вполне дружелюбно. Как, впрочем, и вообще вёл себя в отношении неё последнее время. – А что, постель это недостаточная причина для более близкого знакомства? Или как там говорят магглы в таких случаях, – Драко беззлобно усмехнулся, Гермиона чувствовала это в его голосе. – В любом случае, могла бы попробовать меня назвать по имени. Оно не такое сложное, думаю, не составит труда запомнить. – Малфой, зачем ты здесь? – Грейнджер вздохнула и попыталась подняться с кресла, но мужчина не позволил, не больно, но уверенно надавив на плечи и удерживая её на месте. – Можно подумать, так сложно догадаться, – он глухо выдохнул и, нагнувшись, едва ощутимо прикоснулся губами к её шее. – Знаешь, сколько раз за последние годы я вспоминал вкус твоей кожи, тонкий аромат твоих духов, дрожь твоего тела, звуки наслаждения, срывающиеся с твоих губ? Могу лишь сказать, отнюдь не дражайшую супругу я представлял перед собой каждую ночь. Давай я уже всё скажу по слогам, чтоб без вопросов: я люблю тебя, и при том очень давно. Когда я это понял? Вот честно, не знаю, но то, что прикипел к тебе с первого взгляда, это однозначно. Иначе, ты не думаешь, что моя обострённая реакция на тебя буквально с первой минуты была совершенно нелогичной? Ведь в конце концов, не одна ты была магглорождённая волшебница, но больше ни на кого я не прыгал. – А я думала, это потому, что сама влезла как-то, защищая Рона Уизли, - тихо проговорила Гермиона. – Да, не без того. Ты вообще много лезла на рожон, ну, что делать, обострённое чувство справедливости, как говорит мой отец. Вечно заступаешься за обиженных и оскорблённых, будь то Рон Уизли, домашние эльфы или приговорённые Пожиратели смерти. Забавно, но Александр это от тебя унаследовал, если бы шляпа не унюхала кровь Малфоев, заперла бы на Гриффиндор за милую душу. – Не бойся, не заперла бы, – Грейнджер устало вздохнула, вновь прикрывая глаза и расслабляясь. – По идее, ему место на Рейвенкло. Безрассудства в нём нет ни на кнат, хотя на отсутствие смелости пожаловаться не может. В общем, Слизерин для него не такая уже неожиданность, если уж совсем честно. Да и воспитал его практически Снейп, а мы все теперь прекрасно знаем, что он, наверное, один из самых смелых и отважных волшебников своего поколения. Правда, геройствовал он не ради убеждений, а в первую очередь из-за любви к матери Гарри. Но это уже, по сути, детали. – Учтено, баллы в копилку Гриффиндора, – усмехнулся Малфой. – В любом случае, как насчёт сходить со мной на ланч? Твоя секретарша успела сказать, что ты даже не завтракала сегодня, похоже, у них с твоим домашним эльфом против тебя заговор: присматривают, как за маленькой. – Вот именно, что как за маленькой, – тряхнула копной тщательно уложенных, густых волос Гермиона. – Следят, чтобы я не забыла о питании, отдыхе, сне. – Ну, что делать, мадам министр, – Драко скривил губы в хитрой улыбке. – Вообще-то, это обязанности супругов таких важных лиц, как вы, но пока роль свободна, приходится им выполнять обязанности. – А ты, я смотрю, решил вступить в их банду нянек? Поэтому тянешь меня на ланч? - она насмешливо изогнула бровь. – Я решил взять ответственность на себя полностью и упразднить их позицию, как ненужную, – резко развернув кресло с сидящей в нём женщиной к себе, Малфой теперь серьезно смотрел ей в глаза. – У тебя на столе уже лежит бывший браслет Астории. Ты прекрасно знаешь, что это значит. – Знаю, – Гермиона вздохнула и поднялась с места, подойдя к окну и обхватив себя руками за плечи. – Я собиралась отдать его обратно. Вместе с экспонатом Гринграссовским. Во всяком случае, попытаться это сделать. – Но потом ты рассудила, что это не самый лучший твой ход для Александра, – Драко не сводил с неё серьезного взгляда, но пока не предпринимал никаких попыток приблизиться. – Да, мой брак с тобой был бы для него лучшим вариантом, и я знаю, вы все его рассматриваете, как уже в кармане, – спокойно проговорила Гермиона. – Хотя, если уж совсем начистоту, не так уж сильно Александру нужен ваш титул или имя Блэк. Он бы мог вполне неплохо устроиться, живя и под моей фамилией. – Но если он станет наследником Блэков, для него откроется ещё пара-тройка путей, – напомнил младший лорд Малфой, усмехнувшись. – Само собой, но мне сейчас интересно не это, – Гермиона подняла глаза и решительно скрестила взгляд с молодым мужчиной. – Малфой, ты ведь сейчас ведёшь здесь переговоры, даже не беря во внимание мои чувства к тебе. Я бы сказала, что это только долг рода и чести, у тебя сын и ты обязан, но перед этим ты признался мне в любви. Что, тебе совсем неважно, что я лично чувствую к тебе, как к мужчине? - Я, конечно, мог бы сейчас парировать, что в чистокровных браках любовь не главное, – Малфой и бровью не повёл. – И это, безусловно, так, но зачем мне тебе врать? Опять опускаться до детских пререканий и подколок? Я что, идиот, страдающий самообманом, и не понимаю, что тебе не за что сейчас меня любить? Я помню наши отношения в школе, а ты не мазохистка. Но я ещё и наверняка знаю, что тебе хорошо со мной, можешь даже не пытаться отрицать, а ещё, ты слишком чиста, не злопамятна и объективна. Если ты увидишь, что я изменился, или позволишь себе рассмотреть меня сегодняшнего, а не постоянно видеть перед собой глупую марионетку своего отца, одиннадцатилетнего мальчишку с тщательно промытыми мозгами, то если и не твою любовь, то хотя бы симпатию я вполне могу заслужить. Для начала мне хватит. Ты понимаешь, Гермиона, моё мужское самолюбие переживёт, что ты не влюблена в меня без памяти, зато оно получит, наконец, давно желаемую женщину. – А ты действительно сейчас режешь правду, не хуже любого Гриффиндорца, – качнула головой мадам министр магии. – Брось, дорогая, ты же прекрасно знаешь, что даже политики говорят правду, когда им это выгодно. А мы, Слизеринцы, политики до мозга костей и сразу из пелёнок. Так как насчёт ланча, мадам министр? Гермиона задумчиво смотрела в его всегда холодные, расчётливые, серые глаза, сейчас открытые и позволяющие заглянуть в самую душу, и явно ничего не скрывавшие. А потом, рассудительная и логичная, мисс Грейнджер кивнула и потянулась за своей палочкой: – Сочту за честь присоединиться к вам, лорд Малфой. - Драко, - усмехнулся тот, галантно протягивая ей локоть. - Мы же договорились. Или, ты меня в постели тоже будешь называть по фамилии? Или вообще «Лорд Малфой»? Нет, я вполне могу и привыкнуть, даже пару-тройку сценариев придумать... - Закатай губу, лорд Малфой, - фыркнула Грейнджер. - Пока тебе это не светит. - Пока, мадам министр. Ключевое слово, это «пока».