Созвездие Грейнджер или Новый Мир

В день своего рождения 19 сентября Гермиона проснулась с первыми лучами солнца. Нет, она совсем не ожидала от этого дня ничего особенного, наоборот, он обещал стать одиноким и грустным. Александр был в школе, её друзья все ещё на неё сердились, и никаких особых планов на свой день рождения девушка не строила. Однако, с самого утра её поздравила Тинки, теперь уже по обычаю принося ей кофе и завтрак в постель. Потом за трапезой к ней присоединились с поздравлениями портреты Северуса Снейпа и Найджелуса Блэка, оба практически уже считавших себя членами семьи. Даже Кричер присоединился, чтобы пожелать молодой госпоже счастливого дня ангела. Позже, утренняя сова доставила поздравления Александра и привязанный к кусочку пергамента небольшой пакетик. С нескрываемым любопытством развернув подарок сына, Гермиона ахнула: мальчик умудрился трансфигурировать для неё несколько нежных фиалок в изящную брошь. – А Александру на изумление хорошо удается трансфигурация, – восхищенно проговорила гордая мать, оборачиваясь к обоим портретам, чьи обитатели сейчас держали в пальцах изящные, нарисованные чашки с кофе. – Да, всего лишь с небольшой помощью пары-тройки несложных зелий, – процедил сквозь зубы Северус Снейп. – Но одно я скажу, к трансфигурации у него и правда есть способности, не в пример зельеварению. Тут, впрочем, как и его родители, он особым талантом не отличается. – Да ладно, профессор, его мать сварила «оборотное» ещё на втором курсе, – насмешливо напомнила Гермиона, хотя была прекрасно осведомлена о мнении своего бывшего преподавателя относительно своих талантов. – Я же сказал, талант, а не компетентность. Вторым, мисс Грейнджер, Вы вполне можете заслуженно гордиться, а вот первым похвастаться, ну никак. Гермиона усмехнулась: давно прошли те времена, когда она пасовала под тяжелым взглядом преподавателя зелий, оскорбляясь его острым словом, направленным на неё. Теперь, отношения бывшей ученицы и учителя были вполне дружескими, и в конечном результате, Снейп объяснил ей разницу между тем, чем он восхищался в учениках, а за что просто ставил отличные оценки. Гермиона, как и многие другие, в принципе, лучшие выпускники Хогвартса, была вполне компетентным зельеваром. Для Северуса Снейпа это означало, что она может приготовить любое, даже самое сложное зелье, строго следуя инструкциям и рецепту. А вот настоящий талант зельевара – это способность не только следовать инструкциям до последней запятой, но и быть способным улучшать сам рецепт. Как было наглядно показано когда-то на примере случайно обнаруженного Гарри Поттером учебника Принца – Полукровки. Истинным талантом и способностью вносить новое в волшебном мире отличались далеко не все даже признанные зельевары, и как ни странно, среди бывших одноклассников Гермионы, по мнению Снейпа этим мог похвастаться лишь один: Блейз Забини. Итальянец, род которого по слухам включал самих Медичи, хоть и как ветвь-сквибов, имел именно талант. Впрочем, такими же способностями отличался род Принцев, из которого и происходил сам Северус Снейп. Блэки слыли менталистами, а Малфои... Впрочем, они просто всегда выходили сухими из воды и независимо от ситуации, оставались на плаву. «Малфои не тонут» - однажды сухо процедил Снейп, и Ниджиллиус Блэк с ним мгновенно согласился. Забавно, но последние несколько лет зельеварение в Хогвартсе преподавал именно наследник рода Принцев, Реджинальд. Редж был дальним родственником Снейпа по линии матери, и когда-то даже учился у него. Естественно, распределённый на Слизерин, для Северуса он олицетворял всё, чего сам он был лишен в силу статуса крови, и хотя открыто придираться к юному наследнику Принцев было сложно, Северус никогда не упускал случая уколоть родственника. По иронии судьбы, когда юный профессор стал преподавать в Хогвартсе по приглашению Минервы МакГонагалл, портрет Снейпа большую часть времени проводил в багетной раме в гостиной Гермионы Грейнджер, занимаясь с Александром. А вот в этом году, когда его юный подопечный поступил на первый курс школы волшебства, похоже, переместился в одну из многочисленных рам Хогвартса, где постоянно, в своих лучших традициях, подкалывал «преемника». В результате, несколько дней назад и всего через две недели после начала учебного года, Редж Принц объявил, что покидает Хогвартс для продолжительного отпуска и подумывает принять предложение о работе в какой-нибудь другой магической школе мира. Хорошенько отчитав своего бывшего ученика, долгое время - коллегу, и несколько месяцев служившего директором Хогвартса, Минерва МакГонагалл, взяв с отводящего глаза в сторону портрета Снейпа, хоть и совсем не выглядевшего раскаивающимся, обещание, что впредь он будет держать язык за зубами, приступила к поискам нового преподавателя. Впрочем, кандидатуру предложил сам Снейп. К всеобщему удивлению, он обещал вести себя прилично, если должность достанется его собственному протеже, Блейзу Забини. Похоже, не имея никаких кровных уз с одноклассником Гермионы, Северус тем не менее считал его одним из своих лучших учеников и даже в чем-то преемником. На удивление министра магии, он в своей обычной саркастической манере фыркнул: – Сказать по правде, мисс Грейнджер, я уверен, что вы бы тоже могли преподавать зельеварение не хуже, чем мой какой-то там племянник в десятом колене, который так нравился Минерве. Быть может, вы подумаете о смене профессии? От удивления Гермиона чуть не подавилась своим кофе. Её изумил не тот факт, что профессор Снейп предположил, что она может оставить пост министра магии, чтобы преподавать его предмет. Убило её, что Северус предлагал именно ей преподавать зельеварение. – Благодарю вас, профессор, но я полностью доверяю вашему выбору. Не сомневаюсь, что мистер Забини справится с оказанной ему честью превосходно. В министерстве магии Гермиона появилась ровно в срок, и как всегда приветливо поздоровавшись со своей ассистенткой, зашла в кабинет. Впрочем, едва оказавшись в изящно, хотя и строго меблированном помещении, молодая женщина застыла от удивления: на её столе стояла огромная ваза с букетом изысканных, белоснежных роз. Мисс Грейнджер нахмурилась, позволяя своей знаменитой памяти копаться в недрах, поскольку эти розы ей о чем-то напомнили. О чем-то забытом, глубоко спрятанном в самом дальнем уголке души, как из ряда вон выходящем, романтичном, необыкновенном, что она так тщательно пыталась забыть, но не смогла. Меж тем, картинки прошлого мелькали перед глазами, вновь воскрешая в памяти самую страстную, яркую ночь в их жизни с Роном. В тот день, она вернулась из министерства уставшая и даже немного угнетенная. Пришлось много общаться с различными снобами, не все из них были приветливые, кто-то откровенно искоса поглядывал на грязнокровку, которую после её речи в Визенгамоте, кто за глаза, а кто и в лицо, называл «подстилкой пожирателей». Вообще, было удивительно, насколько отношение к ней поменялось: те, кто когда-то поддерживал, как честолюбивую магглорождённую, теперь откровенно воротили нос, а аристократия – наоборот, стелилась перед ней, теперь связанные кровной благодарностью за свое спасение. «Долг жизни», как интерпретировали это поведение некоторые её сотрудники по Отделу Тайн. В любом случае, в тот вечер она вернулась уставшая и угнетенная, но едва войдя в дом, не смогла сдержать улыбки: прямо у входа, на небольшом столике, её ожидал шикарный букет белых роз. Мысленно подивившись, как Рон мог знать о её дне, и ещё больше изумившись, что он, никогда не даривший ей цветы, умудрился угадать с таким шикарным букетом, девушка не смогла сдержать улыбку, тут же забыв обо всех неприятностях. Такой на первый взгляд незначительный жест, но ей он принёс огромное счастье и радость. И все заботы вдруг растворились, ушли на второй план. Вместо горячей ванны и планов просто расслабиться на диване с книгой, Гермиона почувствовала нахлынувшую волну желания. Сколько раз Рон жаловался, что она холодна и совсем не хочет проводить с ним время, расслабляясь только в обществе книг, а оказывается, один небольшой букет – и все по-другому. Нет, ей не нужны были эти цветы, но было так приятно внимание и романтика, которых она даже сама не осознавала, насколько не хватало в их отношениях. Нагнувшись над цветами и вдохнув нежный, дурманящий аромат, Гермиона кожей почувствовал его приближение, а слегка повернув голову, зарделась. Всё ещё влажный после душа, парень стоял в дверном проеме, слегка приподняв бровь, и с восхищением глядя на неё. Никогда прежде девушка не видела в его глазах такого выражения, комбинации восхищения и нежности, любви и желания. Моментально почувствовав нарастающее возбуждение, Гермиона мысленно послала ему недвусмысленный призыв, и к её огромному удивлению, через мгновение почувствовала его возбуждение, прикрытое лишь лёгким полотенцем. Потом была самая страстная, самая горячая, самая лучшая ночь в её жизни. Грустно улыбнувшись, девушка подошла к вазе с розами, вновь вдыхая тот самый аромат. На мгновение, Гермионе показалось, что она вновь оказалась в прошлом, что сейчас она повернёт голову, и на пороге будет стоять Рон. Нет, чувства к нему уже давно угасли, прошлое осталось в прошлом, но Гермиона всего лишь чувствовала волну нестерпимой ностальгии и одиночества. Запоздало, мысль, с чего бы Уизли присылать ей цветы сейчас, когда он всё обнаружил об Александре, проскользнула в сознание, но мисс Грейнджер отмахнулась от неё, как от назойливой мухи. Протянув руку, она поднесла к глазам небольшой кусочек пергамента с золотистой каемочкой и смертельно побледнела: на изящной карточке твёрдым, уверенным почерком было начертано всего лишь несколько слов. «С днём рождения, Гермиона! Наилучшие пожелания, Драко Малфой» Внезапно ставшие ватными, ноги больше её не держали, и молодая женщина устало опустилась в свое кресло. Все кусочки мозаики, давно ставшей её жизнью, того самого пазла, который раскололся между её прошлым и будущим, когда-то вдребезги разбив настоящее – все встало на свои места. Самая страстная ночь в её жизни, бесценное сокровище, тщательно хранимое в самом сокровенном уголке памяти, была проведена не с Роном Уизли. Мужчиной, подарившим ей цветы и ту незабываемую ночь, был Драко Малфой. – Какой шикарный букет, – раздался у двери родной голос Гарри Поттера. – И кто наш секретный поклонник? Молниеносно заставив записку исчезнуть волей магии, Гермиона обернулась к лучшему другу: – То есть, нужно понимать, Гарри, что цветы не от тебя? - насмешливый голос скрыл смущение и волнение, а заодно дал главному сыщику Англии понять, что она не знает дарителя. Гермиона и сама бы не могла сказать, почему ей было так важно, чтобы её маленькую тайну никто не узнал, но решение было принято мгновенно, а мисс Грейнджер уже давно поняла, что это значит – оно самое логичное и просчитанное. – Нет, мадам министр, к сожалению, я здесь по официальному делу, – лицо Гарри вдруг стало нечитаемым, и приняв самую картинную аврорскую позу, на которую он был способен, начальник Аврората отчеканил. – Мисс Грейнджер, Вы арестованы! – Что? – глаза Гермионы расширились, и она удивлённо уставилась на самого старого и лучшего друга. Что он творит? Да ещё и в её день рождения? – Повторяю, мадам министр, вы арестованы. Прошу пройти за мной. Любое сопротивление будет истолковано, как дальнейшее преступление, и только усугубит ситуацию. Ваша палочка, мисс Грейнджер. За спиной Гарри Поттера возникли шесть самых толковых авроров его отдела, все, как один, с каменным выражением лица смотревших прямо перед собой, но мадам министр прекрасно знала: любое непредсказуемое движение с её стороны повлечёт молниеносную реакцию. – Неужели я так опасна, что ты должен был притащить сюда отряд, более подходящий для захвата Волан-де-Морта? – Не будь смешной, если бы я шел на него, прихватил бы ещё человек десять, - хладнокровно поправил её Поттер, протягивая вперёд руку ладонью вверх. – Ваша палочка, мисс Грейнджер. Тряхнув головой, Гермиона вытащила из мантии атрибут своей принадлежности волшебному миру, вот уже больше четверти века служивший ей верой и правдой, и положила его в пальцы бывшего лучшего друга. Не сказав больше ни слова, молодая женщина поднялась с места и, даже не глядя на авроров, прошла к выходу из своего, теперь уже бывшего, кабинета. Двое авроров заняли позицию впереди неё, четверо – за спиной мадам министра, и вся процессия последовала за неспешно шагающим по коридору министерства Гарри Поттером.