Коробка

Подобно тому, как камень плавно опускается на дно океана, так и наши воспоминания укладываются на дно нашей памяти, оставаясь всего лишь кусочком общей картины. Там, где хранятся воспоминания, обычно царит мертвая тишина. Словно в склепе спят наши прошедшие эмоции и чувства, которые стоило забыть или же стоило вспомнить. Они хранятся в надежном закутке нашей души, не тревожа нас, а только иногда напоминают о себе легким прикосновением чуть выше сердца. И тогда словно морской холодный ветерок, они погружает нас в холодную думу о наших прошедших днях, даря телу многочисленные мурашки. Наша душа – это та же коробка: в ней так же хранятся какие-то безделушки, которые когда-то были для нас важны, какие-то люди, какие-то эмоции или даже чувства. Все, что вмещало наше сердце, стало памятью нашей души, разбившейся об прибрежные скалы наступившего будущего. Коробка воспоминаний была и у Роберта Планта, который старательно собирал всевозможные отрывки своей жизни. Раньше она стояла на самой высокой полке в шкафу в его комнате. Ему приходилось вставать на большой деревянный стул и тянуться к этим запечатанным уже чувствам и эмоциям. Тогда, в детстве, все казалось медленным, и приходилось разглядывать каждый билетик, каждую наклейку, каждый бумажный самолетик не с чувством ушедшего, а с чувством имеемого. Словно ты властелин всего мира, имеющего за спиной целое королевство и целую армию, которая парит на облачных пегасах и драконах, обещая верно служить такому светлому настоящему. Когда тебе совсем немного лет, ты даже и не задумываешься, что может произойти через пару мгновений. Ты живешь в своей собственной реальности, в которой рядом мама, папа, братья и сестры. И совершенно не нужно доставать фотографию, чтобы убедиться, что они существуют. Их можно потрогать, поцеловать, обнять, сказать им то, что ты хочешь. Ты даже и не задумываешься над тем, что когда-то грех недосказанности будет тянуть тебя в пропасть. Фотография, на которой изображена миссис Браун вместе с маленьким Робертом, была сделана случайно сестрой Планта. Она играла с папиной камерой, совершенно не задумываясь, что она останавливает время на кусочки фотопленки, которые потом сложатся в огромную ленту прошедших событий. Миссис Браун жила через дорогу от семьи, где рос будущий великий вокалист. Она каждый день махала из своего старенького форда Элисон и Робби. А еще у нее была какая-то детская широкая улыбка, которая бывает только у тех людей, которые похожи на облака. Они плывут, даже не подозревая, что развеются. Именно эту улыбку и смог спрятать Роберт на дне своей коробки вместе с маленьким мальчиком, который смотрит на ту женщину, которую никогда больше не видел. Со временем обертки от шоколада начали сменяться разноцветными обложками виниловых пластинок. Они словно разноцветные конфетти отражались в глазах подростка, маня в свой мир с людьми, которые неслись куда-то словно волны. Те люди, что были по ту сторону пластинки, казались какими-то несуществующими, будто их голос был каким-то космическим радаром, который нужно поймать, понять и сохранить. Их многочисленные призывы к танцам или, наоборот, к заоблачной любви дарили происходящему другой оттенок, который становился все яснее и все четче на этих обложках уже настоящей обычной английской жизни. Именно тогда коробка стала хранилищем музыки, потому что в ней было все, что создало совершенно другое звучание, которое не знали те пришельцы со старого винила. И тут коробка стала разрастаться: в ней появлялись лица не только пришельцев, но и весьма реальных девушек, которые летели, как мотыльки на огонь, не боясь сгореть в первой любви и первых касаний, которые становились все ниже и чувственнее. Когда ты молод, ты не боишься влюбляться. Когда ты любишь, ты не боишься быть раненым. В остальное время ты с опаской поглядываешь на незамысловатые очертания тела, к которому ты, возможно, мог бы прижаться. Но это становится все совершенно ненужным, совершенно нереальным, потому что на самом деле не существует никого, кого бы ты смог полюбить навсегда. Все люди словно составляющие одного и того же человека, которого ты вроде бы ищешь и должен найти. Может быть, мы ищем Бога? Может быть, эта безразмерная любовь адресована к нему? И мы прячемся в кроватях девушек с нелепыми хвостиками на голове. Но просыпаясь, мы снова видим холодную гладь безбрежного океана и камень, который снова опустился на дно твоей памяти. Джон был для Робби не просто другом. Он был для него одним из тех пришельцев, которых он когда-то слышал через какое-то временное пространство, потому что он понимал, что ни один пришелец не звучал так, как звучал Бонзо. У него была своя энергетика, которая заряжала воздух молниями. Но они не жалили. Они грели, они сводили с ума, они проникали в тебя и там оставались навсегда. В его нелепой, возможно, немного грубой игре на ударных отражался Бог. Он улыбался. Эта была та улыбка, которую нужно было сохранить, спрятать в той коробке, чтобы время от времени открывать ее и знать, что так оно есть. Что так оно было. Холодными каплями дождя и слез наполнялась коробка души, запечатанная скотчем от разваливающих ее воспоминаний. Люди, которые не видели Бога, не хотели даже его понять. Но неужели они его не слышали, когда Бог – это музыка? И тогда Роберт скитался по всевозможным островам, которые могли принять его волны. Но они не дарили даже камни. Они казались далекими, холодными и неприветливыми, словно горячее солнце спряталось в закат еще до полудня. Его считали дьяволом. Весельчак, безумец и виртуоз игры на гитаре. Его звали Джимми. Он считал себя Богом с гитарой, который может сделать с ней все, что захочет, извлечь любой звук, который только захочет. Когда он играл, казалось, что вся вселенная остановилась, чтобы послушать его мысли, передаваемые какой-то космической энергией. Он увидел Роберта и Бонзо и понял, что это те части материка, название которого он еще не мог произнести в одиночку. Он был Богом, который верил в мистику и в судьбу. Он блистал в миллионах софитов. Ему нужно было знать, что его слушают, что к нему тянуться, что он с людьми. Джон Пол Джонс был отличным от всех. Он искренне смотрел куда-то вперед, словно его вел какой-то маленький ориентир. Он аккуратно обходил все пороки и искушения, словно не плывя на большой ладье, а идя по воде. Словно он знал, что где-то за горизонтом скрывается солнце, которое нужно поднять. Он чувствовал все намного сильнее и верил во все с большей надеждой. Джонс шел со своей бас гитарой наперевес всем, а к нему тянулись. Он был самым ярким маяком в этом безумном море, наполненном нашими словами. Именно тогда коробка Роберта треснула. Она наполнялась ненужными лицами, девушками, словами и контрактами. Все стало похожим на карнавал. Какие-то совершенно нетеплые руки, которые пытались стать одним целым с божеством. Роберт помнил их, знал их лица, тела. Они становились одной картинкой с какими-то размытыми полями. Их глаза перестали отличаться, а свет погас. Когда у тебя есть все, когда ты кумир молодежи, когда ты создал что-то неповторимое, начинается долгое убийство тебя всеми людьми, которые не смогли стать тобою. Они цепляются за тебя, как за тростинку, не понимая, что ты ломаешься под тяжестью собственной короны. И так редко появляются те, кто не похож на остальных. Одри возникла из неоткуда и также растворилась. Да, именно такие женщины уходят не попрощавшись. В ее глазах отражалась любовь пополам с бесконечной страстью. О да, она тоже любила Бога в Планте, а не человека. Но имеет ли это значение, когда это единственное из многочисленных тел, излучающих тепло? Ее нежная улыбка была самым хрупким воспоминанием всей колоды безумного существования Led Zeppelin. Воспоминания плывут вместе с нами по бескрайним океанам нашей жизни. Куда бы ты ни отправлялся, они всегда будут с нами, напоминая, что ты все еще жив. Знать, что когда-то ты был живым, настоящим с чем-то и что ты состоишь из этого человека прошлого есть самое большое в жизни богатство. Бесконечная вселенная разворачивается перед нами, желающими помнить и чувствовать. Все то, что мы пытаемся зарыть в себе, будет карабкаться наружу бушующими потоками раскаленной лавы. Все то, что нам кажется болезненным, на самом деле единственное доказательство, что мы все еще живы. Подобно тому, как корабль идет на дно, исчез Бонзо: оглушительно и величественно. Но его парус продолжал развиваться в душах людей, которые хранили его, как Роберт хранил старые фотографии и билеты в своей коробке. Ужасно сложно было Планту положить вместе с тусклыми фотокарточками улыбку вечно пьяного Бонэма. Он все так же, как и раньше, смотрел на все с долей сарказма и огромной радостью, адресованным всем, словно ничего и не произошло. Словно он и не умирал. Так, просто вышел на пару минут да и задержался. Его безумные идеи и открытость во всем стала сигналом тонущего корабля всех тех людей, которые когда-то ничего не помнили. Так вся его жизнь улеглась в коробку Роберта вместе с разноцветными обложками пришельцев, кокетливыми девушками и первыми билетами. Так вся жизнь Бонзо возвысилась на огромном воздушном фрегате, заставляя нас помнить. Так и эта коробка находится на самой дальней полке в шкафу огромного дома вокалиста легендарной группы Led Zeppelin. И ключа у этой коробки нет…