Адская горничная

Громкий звук шагов разрывает плотную тишину необъятного помещения. Сердце начинает отбивать ритм в такт этой тяжелой, уверенной поступи, принадлежащей лишь одному обитателю этого мрачного дворца, расположенного в положительной отдаленности от соседей, ближе к Адским Вратам. Сердце, казалось, готово было пробить костяную клетку и вырваться прочь наружу, подальше отсюда, ото всех, или же, если преграда окажется излишне твердой, разбиться об нее, оставив после себя лишь окрашенное кровью воспоминание. Хрупкие ручки с силой сжимают несчастную щетку; спина нещадно затекла от сидения на корточках, а перед глазами, будто в волнах, расплываются разбросанные, словно лепестки розы, стекла некогда прекрасной вазы. Наступила тишина — Вы замираете, боясь пошевелиться, понимая, что это означает. Руки еще крепче сжали щетку, а язык будто бы прирос к небу, и нет возможности что-либо сказать, как-нибудь оправдать себя. И вдруг резкое прикосновение… Однако, позвольте, милая (В.И.), мы на мгновение остановимся и вспомним, почему же сейчас Вы сидите на мраморном полу мрачной галереи, окруженная тысячью мелкими разноцветными осколками? Какая красивая ленточка, раньше я ее не замечал! Но, почему Вы так странно повязали ее? Она же… О, неужели это кровь? И так, Вы уже целый год работаете во дворце Левиафана в качестве поломойки… То есть горничной, конечно. Не хмурьте свои прекрасные бровки, моя милая леди, лишь подумайте о том, какая красивая запись будет в трудовой книжке: «В течении года работала в качестве прислуги во дворце адского принца Левиафана. Подпись Главный Адский Секретарь». Ну, как Вам такой опыт? Вас ведь теперь возьмут во все отели, рестораны, резиденции нашей страны и не только! Все-все, понял-понял, я не хочу, чтобы эта щетка оказалась у меня во рту, именно поэтому я прекращаю лить воду, хотя… Все-все, продолжаем. Это был сложный, полный тягот год, не без своих приключений и удовольствия, конечно. И хоть мало приятного в том, чтобы в день отмывать целый этаж, по масштабам напоминающий четыре футбольных поля; вычищать вековую пыль из тяжелых рам; растапливать бесконечные камины и лаврировать на подоконнике во время мытья окон, но все же было здесь и место радости в этом мрачном царстве. Например, отдых длинною в месяц, который учтиво «подарил» Вам Ваш хозяин, поняв, что если Вы не отдохнете чуть больше трех дней, то скоро в его дворце на слугу станет меньше, а в Раю на одну невинную мученическую душу больше. Вообще, Ваше знакомство с Принцем Преисподней началось с таких слов: — Неужели вот эта девочка будет работать в моем дворце? — Да, господин, она способный человек, — произносит Блум, одним глазом косясь на Вас испуганную, с головой, чуть ли полностью не скрытой за высоким горлом свитера. — Откуда же такие сведения? Ты ее уже проверяла? — поинтересовался Высший демон, лениво окинув Вас безэмоциоанальным взглядом. Длилось это не более мгновения, однако, Вам показалось, будто прошла вечность, прежде чем он вновь одарил вниманием Блум. — Нет, но один хороший… Работодатель уверил, что она прекрасно справиться с возложенными на нее обязанностями, — ровным голос произнесла демон, и Вы краем глаза заметили, как ее тонкие пальцы с острыми когтями легли на Ваше плечо. (Кажется, после я должен буду не только шоколадку, но и коробку конфет… Вам обеим). — Ты уверена, что ему можно доверять? — Господин, я никогда не обращаюсь к непроверенным лю…демонам, — промолвила она и подтолкнула Вас вперед, перед этим едва заметно похлопав по плечу. Вы, не ожидавшая такого поворота, да и к тому же снедаемая волнением, начали неловко перебираете ногами и буквально уткнулись носиком в грудь Высшего демона. Однако тот и бровью не повел, лишь одними пальцами, покрытыми мелкими царапинами, поднял Ваше лицо за подбородок, чтобы встретиться с Вами взором. По коже словно пробежал рой мурашек, а сердце так и норовило выскочить из груди, которую, словно сжали железным обручем — настолько Вы были взволнованны! И не мудрено, сейчас Вы стояли перед ликом демона, по силе практически равного самому Люциферу! С таким явно ни каши не сваришь, ни дранников не напечешь, поэтому Вы безмолствовали, и даже звук собственного дыхания походил за топот тысячи слонов. А он смотрел на Ваше прекрасное лицо непроницаемым взором красных глаз и подушечкой пальца чуть гладил за подбородок. — Пугливая девочка, но… Ничего, потом адаптируется. Ох, уж эти люди — всегда были нервными и пугливыми… И не мудрено… Все же хорошо, Блум, что ты мне ее порекомендовала, а то в последнее время горничных стало как-то маловато. За последние пять лет сто встретилось с Создателем. — Ужасная статистика, господин. — Что же, порой, бывает сложно уследить за стражей и мужской частью прислуги. Сердце Ваше, казалось, замерло навсегда. К тому же Левиафан продолжал держать Вас за подбородок, что немного так смущало… Вы готовы были отправить наглого автора лично в замок к этому жуткому демону, но договор, договор, все юридически честно и подтверждено! Помните, о благородной части своей миссии! Тем более в случае травмы или незапланированной гибели купон на бесплатный поход в кафе и страховку мы предоставим! Так и началась Ваша жизнь в замке. Все пошло отнюдь не так, как Вы себе представляли. И, возможно, где-то даже лучше. Вам выделили просторную, размером с небольшой сквер, комнату со всеми необходимыми вещами (все же Вы особенная поло…горничная, помните об этом). Середину помещения занимала кровать, на который спокойно бы разместились две роты солдат, да еще генералу с поварихой место бы осталось. А само помещение было погружено в мистическую полутьму. Форму же Вам выдали уже на следующий день. Ну, как выдали… Она просто появилась у Вас на стуле, тем самым, чуть не доведя Ваше трепетное сердце до инфаркта, ведь Вы, прожив всю жизнь в рациональном, нашедшем объяснение практически всем явлениями мире не привыкли к вещам, материализующимся из воздуха. И это оказалось отнюдь не мини-платье стриптизерши с чулками. Отнюдь. То было вполне обычное длинное, до колен платье из мягкой, приятной на ощупь ткани. В комплекте к нему шли передник и пара лоферов на невысоком каблуке. Но чулки все равно являлись частью униформы (ох, тут даже автор покраснел… И все же любят демоны чулки. Наверное, потому, что снимать их легче, чем колготки… Ой, я это вслух сказал? Не слушайте извращенные речи автора, моя милая леди, лучше, позвольте, вернемся к повествованию). И так… Вы теперь уважаете уборщиц, горничных и поломоек и, когда Вы вернетесь, то обязательно поставите памятник этим великим женщинам. Ибо до сих пор Вам не доводилось понять, как может хрупкая женщина выполнять столь тяжелую работу. К Вам подошел один из слуг, который представился Сааиром, и просто сказал, что Вам надо вымыть для начала один этаж — до обеда.  — А когда здесь наступает обед, сэр? — спрашиваете Вы, смотря на высокого, красивого демона со струящимися черными волосами, волнами ниспадающими с широких плеч. Глаза его были черны, словно ночь, и они особенно выделялись на бледном, аристократическом лице. — Если судить по Вашему людскому времяисчеслению, то… Кхм, через двенадцать часов ровно. И что на это ответить? Сначала, полная боевого духа и истинно пионерского настроя, Вы решили ударно трудиться на благо себя и полов, но… Спустя полчаса Ваша спина нещадно ломила, а руки терзали неприятные ощущения, будто по ним прошлись пемзой. Через час Вы уже проклинали весь мир. Через два Ваши проклятия уже сотрясали Ад и автора, который должен провалиться в самую глубокую яму Преисподней, но до этого он пройдет все девять кругов Ада, окажется съеден цербером, а после… Милая (В.И.), откуда Вам только подобные выражения известны? Понял-понял, молчу. С работой Вы не справились, и уже через четыре часа обессилевшая, Вы едва добрались до ближайшей софы и так и заснули, поставив ведро и швабру рядом, чтобы ни один демон не украл ценный инвентарь. Как же очаровательно Вы выглядели, милая (В.И.)! Положив ручки под щечку и согнув ножки, вы мирно дремали, блуждая в Царствии Морфея, чьи волшебные видения снимали бремя усталости, легшее на Ваши хрупкие плечики. Именно в таком положении Вас и застал Левиафан, проходивший как раз по этой галереи. Демон был полностью погружен в свои думы. Перед его взором вновь и вновь представало Ваше милое, покрасневшее лицо. И оно врезалось в сознание Высшего демона, не желая покидать его ни на мгновение. «Давно я не видел столь невинного человеческого существа, верно, поэтому ее образ и преследует меня», — решил про себя Левиафан и на том успокоился. Он сперва было даже не заметил Вас, однако, звук Вашего милого дыхания, которое иголочкой пронзало ткань тишины, заставило его обернуться. И, даже его сердце, закаленное годами одиночества, дрогнуло при виде невинного создания, лежащего на обитой бархатом софе. «Как непорочна и мила эта человеческая девушка», — подумал он и почувствовал, как в груди встрепенулось нечто, дремавшее доселе на протяжении долгих веков. Левиафан подошел к софе и осторожно, словно бы Вы были хрупкой статуэткой, поднял Вас на руки. Нежное тепло, исходящее от Вашего прекрасного тела, тут же лизнуло его ледяные пальцы, и он на мгновение прикрыл глаза от наслаждения. Казалось, будто он снова был в лоне океана, вдали от войны между Небом и Преисподней, и словно бы все прекратило существовать, потеряло значение… Но длилось это мгновение, через секунду он, твердой и властной походкой, приближался к Вашей комнате, крепко сжимая Вас на руках. Однако, милая (В.И.), Вы настолько устали, что даже подобное не разбудило Вас. Все же шутки вымыть одну двадцатую этажа за четыре часа! А, учитывая, что этаж этот размером с четыре футбольных поля, то — это поразительный результат! Вы не почувствовали, как Ваше тело коснулось мягкой перины. Вы лишь пробубнели что-то неразборчивое во сне, и сильнее прижали руки к щеке. А демон стоял и любовался милой картиной, и сердце его трепетало. Он желал коснуться Вас вновь, или даже лечь рядом, укрыть, спрятать от всего мира… Но, вместо этого, оставив на Вашем запястье легкий поцелуй, он растворился во тьме, сопровождаемый неясным ощущением нежности и страха… После этого события работы Вам стали давать меньше, и вообще, адские знатоки менеджмента начали высчитывать, сколько нужно давать работы человеку, чтобы он отдал Создателю душу хотя бы через неделю, а не через несколько часов. В последующие дни работы Вам стали давать ровно столько, чтобы Вы остались живы, но и при этом без дела не сидели. А Вы были и не против, а даже если были, то, как это не прискорбно, Ваше мнение мало-кого интересовало. В прочем, ничего нового. И Вам так до сих пор не оставалось известно, кто донес Вас до постели, и почему на следующий день Вы проснулись на мягкой перине отдохнувшая, а не с затекшей шеей на софе в бесконечном коридоре. После этого, Левиафан долго стоял возле окна, смотря на простирающийся одинокий каменный пейзаж и грешников, которых пытали слуги. Однако мысли его были заняты не опостылевшей за тысячелетия картиной мучений несчастных душ. О, нет, все его думы были направлены к Вам, милая (В.И.). Давно забытые чувства покоя и уюта терзали его душу и мысли. Левиафан не лгал себе, хотя, порой, хотелось сокрыть правду под плотной завесой лжи. Но он, древний демон, не мог позволить себе подобной человеческой слабости, и именно поэтому он с ужасом осознавал, что ему хочется вновь коснуться Вашей тонкой бледной руки, почувствовать податливую нежность кожи, и в наслаждении прикрыть глаза, ощущая ее мягкость на своих губах… Нет, невыносимо, непозволительно! Пора задуматься о предстоящем собрании… Однако, какие страсти происходят здесь после Вашего прибытия? Что, какие страсти? А, разве Вы не в курсе? Ох, моя милая леди, сейчас лучше сядьте, иначе тряпка, чтобы вымыть пол Вам больше не понадобится… Что? А разве мыть полы платьем — хорошая идея? Дело в том, что за несколько месяцев Вашего пребывания здесь Вы смогли покорить всю прислугу замка своей добротой и отзывчивостью. И, хоть поначалу, демоны относились к Вам с некоторым пренебрежением, и даже презрением, то после, узнав Вас лучше, они прониклись к Вам уважением и симпатией, а после и вовсе коллективно решили, что Вы — не человек, а потерянный ангел из Рая. Ибо не может обыкновенный человек, со всеми его пороками и желаниями, быть столь добр, чуток и трудолюбив. И это понятно, ведь нечасто кто-либо интересовался их делами, самочувствием и мыслями. Так что спустя некоторое время Вы, моя милая леди, уже стали любимицей как минимум пятидесяти из двух тысяч слуг. Разве это не достижение?! Однако некоторые и них, особенно один из секретарей Левиафана — Сааир, — и демон-поэт Белигал, начали проводить неприлично много времени в Вашей милой компании. И одному Сатане известно, что творилось в мыслях этих прекрасных представителей демонического рода, когда они сидели подле Вас, слушая медленный рассказ о жизни человеческой. С недавних пор в Вашей комнате каждое утро, стоило Вам только открыть свои прелестные глаза, на тумбочке появлялся букет цветов, а подле записка, написанная каллиграфическим подчерком, с пожеланиями доброго утра и удачного дня; а следом появлялась роза, лежащая поверх запечатанного письма, в котором томилось в ожидании прочтения новое стихотворение, посвященное Вам, моя вдохновляющая леди! Как же Вы чувствовали себя неловко от этих неожиданных, но приятных знаков внимания. Теперь Сааир и Белигал следовали за Вами мрачными тенями, оберегая от нападок леди, или же вовремя останавливая Вас, дабы Вы сделали перерыв. Однако Вы начали замечать, что отношения между этими двумя начали портиться. И, когда Вы попытались узнать, а в чем же причина подобного, то Сааир лишь вежливо поцеловав Вашу нежную ручку, промолвил, что и до этого он с Белигалам не был особо дружен. А после, через несколько часов, поэт, приобняв Вас сзади за талию, приглушенным голосом прошептал на ушко, что он терпеть не может этого всезнающего выскочку. Стоит ли сказать, что отношения между строгим, пунктуальным секретарем и романтичным, взбалмошным поэтом испортились на нет? Оу, то есть, они дружат, да-да, дружба — это чудо, особенно, когда один день проходит без драк и выбивания древних витражей….Но, о чем я там? И подобное, конечно, не могло укрыться от Левиафана. И хоть с момента вашей встречи прошло довольно много времени, он до сих пор помнил Ваш прекрасный лик, тонкую ручку, и нежность бледной кожи, которую он почувствовал, коснувшись ее губами. И известие о том, что у Вас появились поклонники не порадовало его. Скажу Вам больше, оно привело его в бешенство, которое он едва сдерживал. Однако лицо его было настолько сурово, что вся прислуга целый день не желала попадаться ему на глаза, и даже цербер, охранявший замок (интересно, от кого? Даже самоубийца не осмелиться подойти к мрачному, сокрытому в ночи, за облаками серы замку, перед которым простиралось огромное, кроваво-красное озеро) приумолк. Впервые за века демон почувствовал острую, разрывающую душу ревность. Ему не хотелось даже предполагать, что кто-то, кроме НЕГО может прикоснуться к Вам, может взглянуть на Ваш образ! Высший демон незаметной тенью проник к Вам в комнату, когда Вы сидели в одиночестве возле камина, задумчиво смотря на умирающие поленья. Ваши прекрасные губы были чуть поджаты, брови сосредоточенно нахмурены, а тонкий пальчик то и дело задевал корешок книги, лежащей в у Вас на коленях. Вы были погружены в свои мысли, словно искатель жемчуга в океанские воды, и Левиафан, словно впервые увидев Вас, замер, не отрывая взора от Вашего лица. Ваши мысли, душа, чувства — они все были наполнением, текстов книги Вашей жизни, и он с наслаждением, разрывающим ржавые оковы одиночества и мрака читал их, упиваясь Вашими чувствами, Вами. Его взор неотрывно следил за каждым Вашим мимолетным движением, каждым изменением на Вашем лице, отмеченном лёгкой печалью истинной невинности. Он понимал, что запутывается в сетях, что его, древнее морское чудовище, Высшего демона, Адского принца — опутывают узды Вашей чистой, невинной, непорочной души. И больше не в его власти сопротивляться Вам. Как ему хотелось подойти к Вам, коснуться шелковой шаловливой пряди губами; провести рукой по нежной щеке и, заметив, что на Ваших щечках появился алеющий румянец, коснуться их губами, прижать Вас так сильно, насколько это возможно. И больше никогда никуда не отпускать… Он едва заставил себя уйти, покинуть Ваше милое создание в одиночестве. Теперь сердце его переполняло невиданное ранее чувство, имя которому — любовь. Однако теперь возвращаемся к тому, с чего начали. А начали мы… …Прикосновение к Вашему плечу заставило Вас испуганно обернуться. Демон смотрел на Вас, но на сей раз не отрешенно и безразлично, а…нежно, с нескрываемым обожанием и страстью. Рука его медленно очерчивает Ваше плечико, касается обнаженной шеи и скользит вверх — и вот уже он, как в первую Вашу встречу, держит Вас за подбородок, поглаживая его подушечкой пальца. Вы тяжело дышите, а сердце Ваше начало отбивать безумную чечетку. В ушах Вы слышите его бешеный, неразборчивый стук. Демон чувствует, как Вы напряглись, и только сейчас переводит взор вниз, на осколки, а после на Вас, и красную ленту на виске. Левиафан плавно переводит палец с подбородка на Ваши нежные, чувственные губы. Демон осторожно проводит острым, словно лезвие, когтем по нежной коже, и, не выдерживая, глубоко вздыхает. И это выражение чувств отозвалось колючим холодом в Вашем бренном теле. Однако он замечает алую ленту у Вас на виске. — Дьявол, (В.И.), да у тебя кровь… Как ты так смогла разбить эту вазу, чтобы осколки нанесли такую рану? — взволнованно спрашивает он. Вы не успеваете ничего ответить, ибо сильные руки играючи поднимают Вас с пола, и уже через мгновение Вы оказываетесь в огромной, необъятной комнате, почти утонувшей в непроглядном мраке. И лишь редкие свечи замерцали, словно звезды на небосклоне, при Вашем появлении, но Вы смогли увидеть лишь узкие высокие окна и черный шелк кровати, на которую Вы тут же были усажены. — Это п-произошло случайно, не сто… — пролепетали Вы, однако Левиафан лишь тихо вздохнул, и Вы тут же замолчали, боясь сказать что-нибудь нелепое. Он едва коснулся Вашего виска, и кровотечение тут же остановилось, а небольшой порез, которого Вы даже не почувствовали затягивается в долю секунды. Вы пораженно посмотрели на демона, рукой осторожно коснулись виска, но не почувствовали ни боли, ни чего-бы то ни было. — К-к-как? Спасибо, господ… ах, — речь Ваша прерывалась и тихий вздох сорвался с Ваших прекрасных губ, стоило Вам лишь почувствовать ледяные губы демона на виске. Одной рукой он крепко прижал Вас к себе, будто Вы — ведение, которое в любое мгновение может исчезнуть, и он вновь останется один в этом мрачном склепе, лелеять Ваш нежный образ. Вторая рука легла на Ваши роскошные волосы и осторожно провела по ним, спустилась ниже и аккуратно, очертила вырез, а после коснулась выступающих косточек позвоночника. Вы задрожали в его объятиях, ведь до этого Вы никогда не были во власти демона, да и воспоминания о фильмах, аниме с подобным сюжетом не сильно подбадривали. Однако, вместо того, чтобы оттолкнуть, Вы положили свободную руку на его плечо и несильно сжали, чувствуя, как по пальцам водопадом струятся черные, длинные волосы. И Ваш невинный жест является лучшим ответом на его чувства. Левиафан поцелуями спустился ниже, целуя алую кровавую ленту на щеке, вбирая этот металлический напиток губами, и эти он словно закрепляет неписанный договор, по которому Вы всецело будете принадлежать ему вечность. Он осторожно коснулся губами Вашего подбородка, а после, положил палец, покрытый мелкими шрамами на Ваши трепещущие теплые губы, и низким, утробным голосом прошептал: — (В.И.), милая (В.И.), моя, ты только моя… Никто, ни этот поэт, ни секретаришка, никто не посмеет коснуться тебя… Отныне ты всецело моя, мой милый нежный ангел. И он коснулся своими ледяными, сухими губами Ваших теплых, трепещущих губ. Поцелуй его требовательный, страстный, властный, как он сам, и Вы невольно подчиняетесь этой власти, кладете руки на широкую спину демона, крепче прижимаетесь к его сильному, словно сделанному из металла, телу. Левиафан упивается охватившими его чувствами. Еще день назад он грезил о том, как будет касаться Ваших невинных, непорочных уст, а сейчас Вы уже лежите на шелковых простынях, без возможности побега, а он склоняется над Вами, упирается одной рукой в матрац, не вызволяя Ваши губки из плена, а вторая медленно проводит по Вашей прекрасной ножке, задевая борт чулка. Вы оказались в ловушке, милая (В.И.), или же он? В любом случае Левиафан более не отпустит Вас от себя, и уже вряд ли Вам удастся вновь поговорить с поэтом и секретарем, если, конечно, Вам их не жалко… Теперь только Вам решать, как быть дальше. Однако, помните, отрицательного отказа Древний демон не примет.