Ты - моё счастье

У Марии еще состоялась пара спектаклей в «Сатире», после чего Ширвиндт, пожелав ей удачи, отпустил ее «в декрет». Мария хотела было сказать о том, что скорее всего не сможет в дальнейшем постоянно быть в штате, но в тот момент у нее просто не повернулся язык. Кстати, на последнем спектакле Марию и Максима ждал сюрприз. Они уже вышли из театра и собирались ехать, как к ним, слегка прихрамывая, подбежал… тот самый спасённый ими на дороге гонщик. — Привет моим спасителям! — и подарил Марии большой букет цветов, а Максиму — что-то в пакете. Они вгляделись ему в лицо, и только теперь узнали. — О, Машка, это же наш так сказать, пациент. Ну, привет, привет, как ты, дружище? — Максим пожал руку гонщику. — Благодаря вам, жив и почти здоров. Самое страшное уже позади. — Что же с вами тогда случилось? Почему вы ехали по дороге с разбитой головой? — поинтересовалась Мария. — Попал в жуткую переделку. Друг меня подставил по работе. Длинная это история и тёмная. Меня бросили избитого в гараже. Но я сумел выбраться. Стояла какая-то машина, я в неё залез. Как ехал — не помню. Если бы не вы, наверно и не доехал бы никуда. У меня была черепно-мозговая травма, закрытый перелом ноги, отбиты почки, ну в общем полный набор. — Боже! — Мария прикрыла рот рукой от ужаса. — А вы… беременная что ли меня в тот раз спасали? — заметил гонщик живот Марии. — Да, Машуля у нас герой, — ласково посмотрел на Марию Максим. — Обалдеть! Ну, я вообще перед вами в вечном долгу, — раскланялся гонщик. — Да брось ты. Себя, главное, береги. А мы рады, что смогли помочь. Не зря значит, столько лет снимались, — улыбнулся Макс. Тепло попрощавшись с новым своим знакомым, Мария и Максим с легким сердцем и прекрасным настроением поехали домой. Точнее, Максим повез Марию домой. А ему снова предстояли гастроли. Итак, Максим уехал, и Мария опять заскучала. Ну, как заскучала. Скучать, ей, собственно, было некогда, дел было полно, но она скучала именно по Максиму, по его присутствию рядом. За все эти месяцы она настолько привыкла к нему, что он снова есть в её жизни, прикипела всей душой, называется. Пожалуй, никого из мужчин она так не любила. Ни мужа своего бывшего, Дениса, ни студента того со «Щуки», Филиппа. С ним больше была какая-то игра в любовь, что с них взять, оба молодые, горячие, веселые… А Максим пленил её сердце с первого взгляда, и она всегда на студенческих показах смотрела на него особенными глазами, полными обожания, восхищения. Вспомнилось, как он однажды затянул её в какую-то реквизитную комнатушку (был совместный показ курсов), и так поцеловал, что у неё дыхание перехватило и сердце ухнуло куда-то вниз, и было это так волшебно, что еще многие годы спустя она вспоминала этот нечаянный, украденный поцелуй в той комнатушке… А Максим как ни в чем не бывало, шутил, смеялся и балагурил, и только украдкой на нее посматривал, словно говоря: я всё, всё помню, Машулик… Впрочем, и сейчас ничего не изменилось. Он всё так же веселился и балагурил, а на все вопросы о личной жизни отшучивался. Их отношения с Марией давно были любимой темой для обсуждения в интернете, но они уже научились относится к этому как к должному. «Издержки профессии», — говаривал Макс. Но старался лишний раз ограждать Марию от общения с прессой. «У тебя же глаза как окна без занавесок, в них всё видно, — полушутя-полусерьёзно говорил он ей. — А надо уметь держать интригу». Мария кивала, соглашаясь. Но что она могла поделать, если в его присутствии глаза у нее вспыхивали, а на щеках загорался румянец? Она даже на месте спокойно усидеть не могла. Такой вот магнетизм. А скоро должен появиться на свет их малыш. Каким он будет? Какие черты родителей унаследует? Мария хотела, чтобы Максима. Потому, что сама она была довольно стеснительным человеком, и иногда это мешало ей в жизни. И Ванёк в неё пошел. Зато у Максима энергии и решимости было хоть отбавляй. И оптимизма выше крыши. И чувство юмора потрясающее. Таким он был в юности, таким остался и в зрелости. Мария тяжело поднялась с дивана. Ноги ужасно отекали. Лицо округлилось, но к счастью, пятнистой Мария не стала, пронесло. Поясница отнималась. Словом, чем ближе к родам, тем Мария становилась всё более похожей на «тётушку бегемотиху», как она себя шутя называла. Ванёк, как заботливый сын, помогал ей во всём, следил, чтобы она больше отдыхала. Звонок! Телефон! Кто же там? А, Нюся! Давненько они не болтали. — Да, алло! — Машка! Привет! Ну, как ты там? Ещё не надумала рожать? — Издеваешься? Макс мне не простит, чтобы в его отсутствие… Тут Якунину кто-то отвлёк. Она сказала пару слов кому-то в сторону, затем снова вернулась к Марии. — Мань, я короче сейчас к тебе заеду. Поболтаем, сто лет тебя не видела. — Давай, приезжай, конечно. Мы с Ваньком сегодня. Он на каникулах. — Отлично, куплю для него что-нибудь. — Да брось, не надо… — Куликова! Не возражай! Всё, ждите, скоро буду! — Давай, давай. Мария сунула телефон в карман халата и поплелась на кухню, приготовить к приходу Нюси что-нибудь вкусненькое.