Ты - моё счастье

Как же Мария была счастлива вновь вернуться к съёмкам! Пусть даже ненадолго, пусть беременная… Сама атмосфера на площадке, все эти перестановки камеры, снующие туда-сюда ассистенты, кричащие в рупор режиссёры и заветная команда: «Камера! Мотор! Съёмка!» — действовали на неё как наркотик. Она не могла жить без этого. Поэтому ничего удивительного не было в том, что в назначенный Юлией Владимировной день она примчалась на площадку едва ли не самая первая. — О, Машуня, ты уже здесь? — встретила её режиссёр. — Гримеры и костюмеры не пришли еще, так что отдохни пока… — Да я уже в принципе могу работать. — Узнаю Куликову, — вздохнула Краснова. — Готова работать 24 часа в сутки. Чувствуешь себя как? — Отлично! К работе допуск дали, — отчиталась Мария о походе к врачу. Вот только о том, что ей рекомендовали, она умолчала. Низкое давление, повышенный тонус, она не считала опасным обстоятельством, у неё так и с Ваней было. — А вообще, как дела? Макс где? — Улетает сегодня в ночь, — вздохнула Маша. — Гастроли… — Неугомонный, как всегда. С площадки на сцену… Как во времена «Склифа». Всё под него подстраивали в основном, весь график… — Кстати, ты же не знаешь… Мы тут побыли вроде как врачами… С Максом… Когда утром от Нюси ехали… — и Мария рассказала Красновой о случае спасения гонщика. — Вот! Вот! Не зря снимались! А еще ругали меня, что я вас гоняла всех. Зато вы все у меня стали как настоящие доктора! — Краснову очень впечатлил рассказ Марии. — Ты знаешь, одно дело, когда на площадке ты всё проигрываешь, а совсем другое — когда в твоих руках находится человек, которому нужна помощь, — задумчиво произнесла Мария. — Ну, молодцы вы, что быстро сориентировались. Так, всё, я побежала, еще куча дел тут… А ты готовься, сценарий почитай еще разок. — Ага… Краснова помчалась всё готовить, проверять, как, что и где, а Мария достала сценарий и углубилась в чтение. Максим курил и глядел в окно. В голове прокручивал самые разные мысли. О работе. О Маше. О себе. Завтра у него гастроли по нескольким городам. Задумался о том, что будет дальше. Как бы он ни ворчал на Марию по поводу её постоянной занятости в ущерб будущему ребенку, а сам был не лучше. Каким отцом он будет? Вот таким гастрольным? А Маша не сможет усидеть долго дома. Схватит люльку с младенцем и рванёт на съёмку, пока его не будет. И запретить он ей не сможет, она тут же рыкнет на него, что «сам-то вечно в разъездах». Замкнутый круг получается. «А может, всё оставить как есть? Пусть всё идет своим чередом. А когда родит, там будет видно, » — Максим никогда заранее не думал о том, что будет завтра. Он всегда жил здесь и сейчас. Иногда это было правильно. Иногда не очень. Он не особо задумывался о будущем. И еще не представлял себе, как маленькое крохотное существо, ребенок, может повлиять на это. Максим вытащил свою дорожную сумку, с которой всегда ездил в поездки. Чемоданы брать он не любил. Не во всех аэропортах бережно к багажу относятся. Однажды у его чемодана вырвали ручку и сломали колесо. Поэтому Макс предпочитал чемодану спортивную сумку. Это когда он ездил по стране и не очень далеко. А в заграничные поездки приходилось брать чемодан. Он взглянул на часы. Половина восьмого. Вылет у него в полночь. Ему ещё нужно было забрать Машу со съёмки. Утром она умчалась туда на такси, сама сесть за руль не пожелала. От педалей у неё отекали ноги. Он набрал её номер. — Привет. Ну ты как там? Скоро тебя забирать? Ага, всё, понял, сейчас буду выезжать… Максим проверил всё еще раз, не забыл ли чего… Убедившись, что ничего не забыл, он подхватил сумку, и подмигнув себе в зеркале, вышел из квартиры. Мария была полна эмоций после первого съёмочного дня. Глаза сияли, она болтала без умолку, рассказывая Максиму все подробности сегодняшнего дня. Казалось, она почти забыла о том, что он сегодня уезжает. Вспомнила только тогда, когда они подъехали к её дому, и она увидела у него сзади на сиденье дорожную сумку. И сразу запечалилась. Они вышли из машины и встали друг напротив друга. Со стороны эта сцена была похожа на сцену из шестого сезона «Склифа», когда Брагин улетал в Америку. Марина была беременная, как и Маша сейчас. Всё как в кино. Но сейчас это было не кино. — Может, зайдешь? А потом на такси поедешь. Машина твоя у меня может стоять. Максим покачал головой. — Нет? Но почему? — Если я сейчас зайду, я не смогу от тебя уйти, и тогда тяжелее будет прощаться. Маша кивнула. — Как хочешь. А губы уже предательски задрожали. Максим обнял её. — Ну, чего ты? Я же скоро вернусь. — Я знаю. Но всё равно как-то грустно… — А ты не грусти. Это не на пользу нашему баклажанчику. — Он уже не баклажанчик, — возразила Маша. — Он подрос. — И кто он теперь? Или она? — Тыковка, — шепнула Маша. — Мускатная тыковка. Максим расхохотался. И Маша не смогла сдержать улыбки. — Машулик, ну ты это… следи за ней как следует. За тыковкой нашей. Маша кивнула. — Обязательно. А как… как ты в аэропорт поедешь? На своей машине? — Нет. Такси возьму. А машину — на стоянку. — Понятно. Она отвернулась. Он обнял её сзади. Самое их любимое объятие со спины. Поцеловал в шею. — Мне пора, Мань. Он развернул её лицом к себе и нежно-нежно поцеловал. Она ответила ему. Но не словами. Губами. В горле застрял противный горький комок. А на реснице задрожала слеза. Максим аккуратно её смахнул ладонью. — Я скоро. Она кивнула. Постояв еще несколько мгновений в его объятиях, она все же его отпустила. Он сел в машину и подмигнул ей. Она послала поцелуй. Он «поймал» его и улыбнувшись ей еще раз, наконец уехал. А Мария, уставшая за день, буквально доползла до кровати.Завтра ей надо в театр, на последнюю репетицию… Скоро будет премьера. Как раз, когда вернётся Максим. А потом еще месяц съёмок. А потом… Что будет «потом», Мария не успела додумать. Веки её сомкнулись и она заснула. Спокойной ночи, Мария, добрых снов! Максим, счастливого пути! Возвращайся поскорее!