Миллениум

      Год пятитысячный. 1 января. Рассвет где-то на планете Земля.       Хомураби давно ждал своего времени и решил явиться этому миру так, чтобы его запомнили надолго. Огненный смерч пронёсся по городу, разрывая конструкции высотных зданий, выбивая из окон хрупкое стекло; с ревом пламени взметая по краям куски обшивки машин и прочий бесформенный мусор. А когда он остановился и погасил жар вокруг себя, ожидая великого ужаса и низменного поклонения, то победная улыбка медленно сползла с его лица. Да, он слышал этот неестественный шум цивилизации где-то на грани, но он был совершенно одинок в своей биологической форме.       И всё же в поле зрения что-то двигалось. Он понял это по надвигающейся позади него отчётливой тени, заметной вибрации под ногами и красным огонькам мельтешащим под ногами. Что-то пронзительно запищало электроникой над головой, и Хомураби озадачено поднял глаза, приоткрыв в изумлении рот. Над ним зависло причудливое сооружение на трех ходулях-ногах. Оно целилось в него единственным оптическим глазом, покрытым слоем копоти и пыли. С механическим звуком перезарядились, автоматически наводясь на цель, пушки. — Какого… — он прищёлкнул зубами и отскочил в сторону, скрывшись в тени перевёрнутого танка. За мгновение до того, как в месте, где он только что стоял, вздыбился и расплавился асфальт. От досады, Хомураби наклонил голову набок, рассматривая конструкцию и ища в ней слабое место. Тренога вновь наводила на него оптику, шаря красными лучами прицела по обугленному танку. Хомураби вышел из укрытия и, с легкостью увернувшись от второго заряда, врезал что есть королевской силы стальным сапогом в сочленение сустава. Удар был страшен. Тренога, потеряв опору, подломилась и завалилась вбок, смешно перебирая двумя оставшимися ногами.       Взобравшись на поверженный механизм, Король Син начал яростно руками разламывать его основную часть, отрывая и отбрасывая куски брони, ища пилота и никак не с намерением поговорить. Он — единственный из четырех королей — который не утруждался сдерживанием своей кровожадности, жаждал момента, чтобы впить когти в лицо человека и заглянуть в потухающие глаза того, кто посмел чуть не сорвать эпохальный план суточной узурпации планеты Королём Син.       Разворотив внутренность треноги, он обнаружил лишь переливающийся огоньками компьютерный монитор с несколькими датчиками и кучу проводов. Ноги треноги беспомощно дернулись, проскрежетали стальными когтями по асфальту и больше не двигались. Откинув бесполезные системы, Хомураби разочарованно выпрямился и только инстинктом отвел корпус тела вбок, как мимо него пролетела, оставляя белый след, ракета, взорвавшись глубоко в здании спереди.       Он лениво оглянулся и увидел ещё две треноги дальше по улице, вставшие в боевую позицию; будто это могло его напугать. Густые, рваные по краям тени выползали из подвалов разрушенных домов, таящиеся по углам разбитых окон и Хомураби махнул красными волосами, обращаясь в огонь. Треноги двинулись на него. Из перекрестка ещё одной улицы к ним присоединились три колесообразных штурмовика, перещёлкивая затворами и лязгая лезвиями. Хомураби улыбался, сверкая в пламени зелёными глазами. Давно он не чувствовал себя настолько живым и свободным.       Когда развороченные куски металла и проводов догорали, чёрным шлейфом поднимая густой, вонючий дым между двух полуразрушенных зданий, Хомураби решил что ему всё-таки следует уйти с этого небезопасного, для его репутации места. Куда-нибудь в более открытое пространство, чтобы оглядеться и поразмыслить.       Он шёл по выжженному полю, огибая взрытые воронки и брезгливо переступая через полу-сгнившие, разорванные останки разумной и не слишком биологической жизни. Им — машинам, — всё равно. Если ты не имеешь хотя бы две трети механической начинки, ты по определению недостойный объект пользования технологиями и должен быть уничтожен из необходимости, как бесполезный поглотитель биоресурсов. С перезагрузкой искусственного интеллекта запустившего программу высокой оптимизации, была дана первая команда начала конца человека, как общему проявлению жизни. Биологические формы утратили свою нужность для планеты, вышли из экологической цепи, став рационально невыгодными объектами.       Хомураби добрёл до огромного остова разбитого летающего корабля — памятника первому сопротивлению людей, — ржавой тушей лежащего на боку и присел в его тени, отдыхая. В небе светило красноватое солнце, за последние пару тысяч лет всё ближе надвигаясь на планету и опаляя её тонкую атмосферу. Где-то вдалеке бродили треноги, мониторили поверхность штурмовые беспилотники, что-то с огромной скоростью процессов контролировало их. Где-то поднималось восстание.       Он не сразу увидел их, сплошной стеной наступающих с горизонта, но он почувствовал в воздухе гул силовых установок и то, непередаваемое ощущение, что на этой планете все ещё имелась жизнь и она готова была драться за своё существование.       Решение было принято в одно мгновение, и плевать на последствия. Хомураби воззвал к теням, обратился в пламя и махнул туда, к горизонту, чтобы погаснуть уже на носу корабля. Он развернулся к капитанской рубке и дал себя разглядеть как следует. Трепещите ничтожества!       Палубные орудия корабля, покачнувшись, направили стальные дула на него, внутри послышались голоса. Чтобы не оставить сомнений чью сторону он принял, Король Син отвернулся к изумленно смотрящим из иллюминаторов лицам спиной и, сомкнув ладони впереди себя собрал чудовищно огромный столб огня и теневой материи, посылая его параллельно земле, в яростном пламени сметая выстроившийся строй штурмовиков.       Глубокая борозда, вытянувшаяся в несколько километров с оплавленными краями, как знак явления нового бога.       О, если бы его видел сейчас Шисуи, так нагло и безответственно вмешивающегося в течение истории! Но люди, — а это были именно они, выжившие в этой механической мясорубке, — за его плечами ликовали, понимая какого союзника нежданно заимели в решающий момент сражения. Бесконечно долгая подготовка и ужасные потери и вот он — последний бой человечества и машин. Выжившие поколения будет вспоминать героев и эту битву вечно.       Он воспламенял бескрайнее небо и сжигал города дотла. В бушующем пламени пожаров плавились, догорая треноги и самодвижущиеся наступательные системы; планета полнилась забытыми голосами и музыкой. Война очищала этот мир.       Хомураби жил своей стихией. Пепел серыми, крупными хлопьями опадал на его красные волосы и он, смеясь на свист ракет и сверкающие мимо лучи обжигающего лазера, вёл за собой армаду за армадой; по земле и воздуху; ковровыми бомбардировками расчищающими своё место под закатным солнцем. От края до края чёрными победными флагами поднимался в небо дым, поверженных машин. Система дала сбой, не предусмотрев умение приспосабливаться и учиться человеческой расы.       Люди воззвали к богу, чтобы тот помог им сражаться, научил войне, показал как уничтожать, но не рассказал, когда необходимо остановиться. Они не умели останавливаться и тени ползли уже за ними, окутывая безумием помыслы бывших союзников. Пусть мир сгорит.       Хомураби в ужасе оглянулся и опустил дрожащие руки. За ним струилась только тьма и тишина.       Огонь погас в полночь.