Апрель
9 сентября 2022 г. в 21:20
Вероника накинула на плечи джинсовую куртку и вынырнула за дверь чёрного входа — она не курила, не любила торчать тут во время работы, но сегодня был тот самый день, чтобы всё поменять; в висках стучала кровь, её одолевала злость и отчаяние.
Весь март она потратила на черт знает что; на оплату счетов, на учёбу (минимальная активность, лишь бы не вышвырнули), на расследование Бетти об вреде окружающей среде и конкретно водам Свитуотер фабрики Блоссомов; на выборы в совет; в конце концов, на собственную злобную суперсемейку, не считающую нужным посвящать Веронику в свои планы по захвату мира.
Она понесла тлеющую сигарету к губам и тут же выплюнула; нет, ей не настолько паршиво. Черничный фильтр все ещё ощущался на губах и Лодж уселась на широкую деревянную коробку с пустыми бутылками сиропов, задрав голову вверх: где-то в закатом небе пролетела стайка птиц. Она чувствовала весну — её тепло, первые вечеринки на терасах и первые робкие поцелуи (не свои, конечно). Броманс Барчи превращался в уверенный пейринг, и абсолютно все в школе понимали, что они были рождёны друг для друга.
И, честно говоря, Вероника была рада за них, потому что это было самой лучшей новостью за последнее время.
Она глубоко вздохнула, прикрывая глаза — в ленте твиттера промелькнуло ещё несколько новостей с хэштегом #ХайрамЛодж, по популярности уступающих разве что новостям о коронавирусе— и спрятала телефон в карман канареечного фартуха.
Вероника могла бы сейчас быть в Нью-Йорке, наслаждаться сливочными шелковыми простынями и свежими морепродуктами прямо из Японии на Бродвее, но жизнь в Ривердэйле кое-чему научила Лодж. Никогда не давай задурить себе голову тем, кто однажды предал твоё доверие.
Она больше не хотела быть послушной куклой, которую дёргают за верёвочки; говорить написанный текст журналистам и притворяться, что счастлива быть наследницей большой бизнес-империи; манипулировать слабыми и быть под влиянием более сильных; делать то, что требуется, даже если приходится наступить на горло всем своим принципам…долго продолжать, но сути это не меняет.
Единственного, чего сейчас не хватало Веронике (точнее, единственного) — Джагхеда, его потёртой куртки на плечах, холодных рук, приносящих умиротворение и мурашки одновременно; но она не имела права отнимать его у них — у Змеев — в столь тяжёлое время.
— Он никогда не променяет нас на тебя, — Фогарти все ещё позволял себе едкие колкости, с усмешкой наблюдая за Вероникой у входа в Белый змей. Сколько раз она делала шаг назад, в прямом и переносном смысле — от Джагхеда, от его мира, наблюдая за Джонсом со стороны, как немой зритель его восхождения на престол их банды. После того как Джагхед отвоевал их законную землю у её родителей, никто в Соутсайде больше не произносил фамилию Джонс с пренебрежением — и всем было плевать, сколько усилий приложила сама Вероника, чтобы удержать на плаву Ривердэйл. Она позволяла событиям идти своим ходом, не вмешиваться в его жизнь, настроившись на заранее негативный результат — так легче всего.
И она не хотела быть в отношениях, тем более, настолько пугающих.
Потому что они все ещё продолжали жить под одной крышей, хотя Джагхед мог вернуться в трейлерный парк ещё в марте. Но нет, он не ушёл. Он продолжал учащать её пульс и выкачивать весь кислород из лёгких своим присутствием, зубной щёткой в стакане рядом, своим запахом на полотенцах, ночами, которые они проводили вместе.
В окружении других — Бетти, Арчи, Кевина — это все ещё был «тот самый» Джагхед — циничный, отстранённый и невыносимый; наедине с Вероникой он превращался в загадочного незнакомца и родственную душу одновременно, читающего ей любимые отрывки Керуака, от которого сама Вероника была не в восторге — ни пыльная романтика битников, ни послевоенная Америка с духом алкогольной свободы и наркозависимой интеллигенции ей не были близки; она лежала не его коленях, и уголок книги колол ей щеку, но Лодж боялась шевельнуться. У них был один мир на двоих, со своими ритуалами и правилами.
Будто извиняясь за очередное опоздание на их вечер полуфабрикатов и фильмов 80-х, он целовал её так, что она действительно забывала его имя (и свое заодно). И они наслаждались своим тайным паролем, не желая ничего портить. Прятались, умело шифровались, не желая делить друг друга с кем-то ещё; ни Бетти, ни Арчи даже не представляли, почему они все время сидят в телефонах, даже не встречаясь взглядами — их переписки принадлежали только им самим.
«Я заберу тебя после смены».
«У меня другие планы. Дурацкий смайлик, кстати».
Веронике нравилось выводить его из себя, зная, что он жуткий собственник; даже те взгляды, которыми одаривали её другие Змеи, превращали Джагхеда в кипящий казан ревности, и в такие вечера он запрещал ей петь на сцене их бара «ещё одну песню» — хотя она и редко вела себя как послушная пуританка, но видя, как пульсирует вена на левом виске Джонса, чаще отступала. Ей хотелось фотографировать детали. Рука на коленке в тёмном кинотеатре, на её ладони вместо яблока над подносом с обедом в шумной столовой, значок партии Вероники на футболке Джагхеда на выборах в школьный совет — она не прошла, но не жалеет; немое присутствие Джонса за кулисами любительського мюзикла, который мог понравиться только жителю Большого Яблока и который Бетти с осторожностью назвала «экспериментальным». Он всегда появлялся, будто саркастичный мистер Дарси в невидимой чёрном цилиндре, хотя она и не подавала виду, что очень рада в десятый раз слышать о том, что ей далеко до Авы Гарднер. Она несколько раз перечитала новое сообщение «у тебя нет шансов уйти от длинного монолога о моем дерьмовом дне и луковых колец в термоупаковке» и глупо улыбнулась в экран, чувствуя, что находится на своём месте. В своём городе. И, возможно, счастлива впервые за долгое время.***
Чёрная машина скрылась за поворотом и Вероника облегченно вздохнула. Она ждала этой встречи несколько недель, предчувствовала её, словно ноющую зубную боль после визита к стоматологу, но не могла предугадать, насколько все окажется мерзким и ожидаемым — его фирменная холодность, игра с хорошо известными болевыми точками, к которым прибавилась ещё одна — он — и Вероника делала вид, что Джонс никто (ну или не более, чем Арчи и Бетти), что живёт у неё лишь потому как больше негде; что она не знает, на что папочка намекает. — Да ладно, милая, ты никогда не умела мне лгать. И хотя внутри отвратительно-тошнотворный узел, спёртое дыхание и учащенное сердцебиение, на лице превосходная маска спокойствия и равнодушия, которая не появлялась на лице Вероники уже очень долго. Но она победила (или куда вероятнее, выиграла раунд), обезвредив его одним-единственным «ты больше не будешь контролировать мою жизнь». Ей не до изысканных выпадов, интеллектуальных диалогов и монотонной партии в шахматы — она с радостью перекрасила бы себя в тона закусочной, если потребуется. — Я всегда буду делать так, как лучше для тебя, Вероника, — слова Хайрама противным самодовольным шёпотом в пульсирующих висках до конца дня, и она понимала, что он не будет сдаваться.***
Вероника пыталась доделать тест по биологии, закутавшись в длинное кимоно и с досадой вспоминая, что бонусом ко взрослой самостоятельной жизни без богатых родителей идут счета за отопление. Когда она вышла в коридор, чтобы посмотреть, забрал ли счета Джагхед с собой в город, она машинально наткнулась взглядом на подкладку в его куртке, висевшей в непривычном для неё месте. Лодж несколько раз моргнула, но зрение её не подвело — изнутри куртка была щедро украшена брызгами засохшей крови. Она понимала, что это кровь не Джонса, потому что утром видела его в душе — на Джагхеде не было следов увечий, а куртку эту он не успел забросить в стирку, предварительно запрятав в самый дальний угол. К тому же, вчера он пропадал где-то до полуночи. Внутри стало ещё холоднее, чем снаружи. У Вероники зазвонил телефон и она, едва справляясь с нахлынувшим на мгновение дурным предчувствием, замерла, прежде чем услышать знакомый высокий голос, похожий на зефир: — Ви, у нас проблема. Она была готова к чему угодно, но только не к пропаже Вегаса, из-за которого Арчи был готов допрашивать соседей в подвале и искать под их террасами камеры видеонаблюдения. Спустя полчаса она уже сидела вместе с ним и Бетти в гостиной Эндрюсов, уютно расположившись на большом мягком диване с практичной полиэстеровой оббивкой. — Мы можем закинуть объявления ещё вот на эти странички, — по-деловому сообщила Бетти и получив одобрение в ответ, принялась за работу. Она пыталась успокоить друзей и заверить, что все будет в порядке — наверняка окно на кухне открылось от сильного порыва ветра, в доме были старые рамы и никаких следов взлома. К тому же, накой грабителям сдалась собака, а не телевизор или кофеварка, к примеру, но внутренний голос противно нашептывал Лодж, что в этом замешан не кто иной, как любимый папочка. Джагхед присоединился к ним спустя полтора часа, игнорируя вопросительные взгляды Вероники во время их тайных гляделок. Он поправил на голове шапку-корону и устало потер глаза, от пристального внимания Вероники Джагхед не укрылись содранные в кровь костяшки пальцев, которые Лодж смогла лицезреть несколько секунд прежде чем парень спрятал руки в карманы толстовки. Арчи вовсю строил теории об исчезновении Вегаса, будто речь шла о спланированной операции похищения с участием НЛО (что вполне могло оказаться правдой, учитывая все то количество паранормальный хрени в Ривердэйле за последнее время), Бетти успокаивала друга, пытаясь доказать всем, что Вегас будет в порядке, а Вероника не сводила глаз с Джагхеда, хоть тот и делал вид, что занят своим телефоном. Черт, она ненавидела когда он так делал. Друзья обошли несколько кварталов, прежде чем окончательно сдаться и разойтись по домам. — Форсайт, подожди, — Вероника ухватила Джонса за рукав и тот остановился. Они были одни на безлюдной улице далеко за полночь, если не считать пролетающую мимо упаковку из-под йогурта. Брюнетка видела, как натянулась кожа на его бледных худых скулах и не в тему залюбовалась его красотой. — Тебе холодно? — он стянул через голову теплую толстовку и протянул её Веронике, хотя та так сильно предалась детективным цепочкам, связывающим её отца и события в городе, что и думать забыла о температуре окружающей среды. — Ты ледяная, Лодж. Его голос немного хрипел и девушка покорно облачилась в теплый акционный хлопок из Волмарта, который Вероника старой версии никогда бы не сочетала с шелковой блузой от Маккуина, но новой Веронике было все равно. Джагхед наклонился к ней и поправил капюшон, пряча волосы Лодж за шею. От касания его пальцев она довольно зажмурилась. Честно говория, она сходила с ума, когда он так делал. — Почему ты не в своей любимой куртке сегодня? — Вероника прищурилась, когда они вышли на более освещенную улицу, к её дому оставалось не больше чем десять минут ходьбы. — Не знаю, схватил утром первое что попалось под руку, — пожал плечами Джонс, делая вид, что не понимает. — Разве это важно? — Потому что она в крови, — хмыкнула Вероника, прибавляя шаг. — Это как-то связано с моим отцом? Джонс остановился. Она видела, что он опустил голову и шмыгнул носом. — Я вчера избил одного из его парней за то, что он предложил мне деньги, это случилось на парковке перед Змеем, — Джагхед помедлил, не решаясь смотреть на Веронику впритык. — Если я расстанусь с тобой и навсегда уеду из города, конечно. Видимо, в отместку они каким-то образом похитили Вегаса из дома Эндрюсов. Он хочет чтобы ты вернулась в Нью-Йорк, Ви. Посмотри в кармане моей кофты. Лоджи снова воссоединятся и никто из вас больше не станет делать из моей дочери неудачницу. Иначе вы все потеряете что-то, что любите. Или кого-то. Это была записка от Хайрама, которую Джагхед получил через несколько часов после той драки. Брюнетка опешила. Она не могла поверить, что папочка станет прибегать к настолько грязным методам в своих играх. Её друзья не должны страдать из-за неё. Что дальше, пожар в школьной редакции, где работает Бетти? Вероника скомкала бумажку и зло бросила её в урну. — Я верну Арчи Вегаса и остановлю это безумие, Джаг, — девушка открыла входную дверь и плюхнулась на старый диван, который почему-то стал раздражать меньше. — Отец не станет причинят вред собаке. Он любит животных и никогда не посмеет… Вероника остановила себя, не желая думать о том, что её отец всегда был жестоким и властным человеком, а после выхода из Ист Ривер и вовсе мог слететь с катушек. Неужели Лодж все еще пытался склеить их подобие семьи, словно разбитую чашку из бабушкиного сервиза викторианской эпохи, который папочка на самом деле купили на Сотбис? Он умел красиво врать всем вокруг. Джагхед закинул футболку к стирке и позволил Лодж обработать антисептиком свои багровые ушибы и ссадины, проявившиеся лишь сегодня, и когда они закончили, прервал долгое молчание, усаживаясь напротив с максимально серьезным лицом: — Если ты уедешь, рано или поздно я тебя забуду, конечно. Но я бы не хотел этого делать. Потому что ты мне очень нравишься, Лодж. Тебе одной только и можно показать новую главу книги и получить адекватную критику. Ты не врешь и не пытаешься говорить то, что я хочу услышать. Мне нравится твоя привычка покупать стиральный порошок впрок. И я никогда не думал, что мы сможем не раздражать друг друга наедине. Вау, это было похоже на чертово признание в любви в мире Джагхеда Джонса. Вероника отложила салфетки и улыбнулась про себя. — Я никогда не планировала выйти за тебя замуж к девятнадцати и жить на ферме, — Джагхед закатил глаза, понимая, что, Вероника иронизирует. — Но я хочу просыпаться с тобой на этом диване, носить твои рубашки и есть лазанью, готовиться вместе к поступлению в колледж и пройти через миллион подобных штук вместе, Джагхед Джонс. Еще вопросы будут? Они оба чувствовали это. Связь. Она склонила голову ему на плечо и выдохнула с облегчением, понимая, что это всегда был он, Джагхед Джонс. Тот, кто мог бы стать её семьей. И они не откажутся друг от друга несмотря ни на что. Ведь совсем не важно сколько у тебя на счетах денег или магнитов из Коста-Рики, главное что этот апрель куда лучше всех предыдущих. И она обязательно утрет нос папочке.
