Онсен

      Иногда я представляю, как неплотно запахнутый ворот твоей одежды медленно соскальзывает с могучих плеч, обнажая чувствительные соски, чтобы я мог дотронуться до них губами. Как мои пальцы скользят по неизменно белой коже, следуя за рисунком бьющихся под ней сосудов. Как я целую твои губы, не успевшие сомкнуться после того, как выпустили очередную витиеватую двусмысленность. Иногда мне достаточно просто представить твой слегка насмешливый взгляд, чтобы почувствовать в паху неуместную тяжесть.       — Я не помешаю?       Твой голос нарушает тишину онсена и кажется мне продолжением собственных фантазий.       — Если бы ты предупредил, что собираешься сюда, я бы сразу пошёл с тобой, а не тратил время на прогулку до твоего дома. — Вода чуть колышется, расступаясь перед тобой.       Я наконец поворачиваю голову, чтобы ответить тебе, и моё дыхание перехватывает. Почему-то я думал, что ты уже опустился в воду полностью, так что к открывшемуся мне зрелищу просто не готов. Но дыхание не выдаёт меня, румянцу не коснуться моих щёк, ибо я слишком привык сдерживать не отличающиеся новизной порывы собственного тела.       — Ты хотел меня видеть? Надеюсь, это не срочное дело, потому что работы мне вполне хватает в дневное время.       Я слежу за тем, как вода медленно поглощает красоту твоего тела, приглушая сияние удивительно нежной кожи. Когда вода касается твоих волос, ты откидываешься на камень, внезапно приближаясь к моему плечу, и мне приходится снова считать удары собственного сердца.       — Разве осмелюсь я тревожить твой покой по таким пустякам! — смеёшься ты. — Я собирался поговорить с тобой о твоём воздержании, а заодно и покончить с ним.       Всего от нескольких слов рушится так тщательно лелеемый самоконтроль. Моё лицо горит, когда ты сдвигаешься ещё ближе и кладёшь ладонь мне на грудь.       — Я свожу тебя к очень хорошей женщине. — Ты улыбаешься, и мне кажется, что ты снова смеёшься надо мной, а мир понемногу возвращается на своё место.       — Я бы не желал…       — Или порекомендую тебя симпатичному юноше.       — Пожалуй, я всё же воздержусь.       — Долгое воздержание не идёт на пользу ни тебе, ни окружающим тебя людям.       — Ты хочешь сказать, что я недостаточно себя контролирую? — Кровь в висках стучит уже слишком сильно. Кажется, я пересидел в горячей воде.       Я осторожно поднимаюсь и прохожу мимо тебя к приготовленной одежде.       — Я говорю, что ты слишком много внимания уделяешь контролю. Тебе пора пообщаться с кем-нибудь ласковым и умелым, чтобы…       Как это сладко — слушать твой голос, не слыша слов.       Горячее дыхание опаляет мою щёку, и я не понимаю заданного вопроса, так что тебе приходится повторить:       — Кто же она?       — Не все тайны этого мира доступны всезнающему генералу? — отшучиваюсь я, отодвигаясь на безопасное расстояние.       — Я всё равно узнаю. — Когда это ты успел стать таким серьёзным?       — Хочешь поспорить?       — Два дня, и ты позволишь мне что-нибудь забрать у тебя, или я отдам что-нибудь тебе.       — Как пожелаешь.       Мне остаётся только одеться и уйти домой. Ты давно забрал у меня спокойствие, но об этом никогда не узнаешь. Как и о том, что от тебя мне нужен только ты.