"Бал, изменивший всё"

«Не красота вызывает любовь, а любовь заставляет нас видеть красоту»©Л. Н. Толстой

25 декабря 1994 года, раннее утро

      Морозный ветер гулял по внутреннему двору Хогвартса, пригоняя туда снег. Снежинки весело плясали в небе, описывая некое подобие круга. Вокруг стояла тишина, словно, как иногда выражались маглы — «нейтронную бомбу сбросили». Однако, не стоит быть столь однозначным, один человек тут всё же был. Казалось бы — мало того, что раннее утро, так ещё и зима. Дрыхни в постели под одеялом и покрывалом и радуйся. Однако нет, кому-то сегодня, пусть и в праздник, не спалось.       Гарри Поттер, «самый знаменитый волшебник за последние сто лет», или как там его ещё нарекали, не спеша прогуливался по внутреннему школьному двору. Под ногами хрустел снег, а в голове вертелись мысли. И они были отнюдь не посвящены занятиям, и уж тем более не празднику. Хотя, может быть, праздник в мыслях Гарри тоже проскальзывал, но лишь мимолётом. Сейчас его мысли были заняты другим. А точнее — другой. Гермиона Грейнджер. Его однокурсница и лучшая подруга. Или… Или не просто подруга?       Парень остановился. — Так, стоп — сказал он вслух сам себе. — Давайте рассуждать…       В памяти проскальзывало множество моментов: вот она заходит к ним в купе четыре года назад. Несмотря на то, что тогда они все были ещё детьми, он не мог не упустить того факта, что Гермиона выглядела очень красиво… Вот он слышит её радостный визг, когда ловит снитч в первом своём матче. Воспоминания идут дальше… Становятся ярче, но при этом менее радостными. В голове раз за разом всплывали моменты из жизни. Но один он запомнил хорошо. Когда Драко обозвал Гермиону «грязнокровкой» за её магловское происхождение. Чёрт возьми, как в тот момент ему хотелось начистить его самодовольную рожу! Сволочь. Тогда Гермиона не смогла сдержаться, расплакалась и убежала. Гарри, плюнув на всё и всех бросил метлу и побежал за Гермионой, крикнув кому-то из своих друзей по команде: «начистите ему рожу вместо меня!».       В этот момент он совершенно забыл обо всём — о команде, о матче, да что там — даже о существовании мира! Для него на тот момент «миром» был лишь один человек — Гермиона.

Рождество 1994 года

      Холодный ветер вернул Гарри к реальности. — Сегодня бал, — сказал он задумчиво. — Может, стоит Гермиону пригласить?       В последнее время Гарри стал замечать за собой, что постоянно думает о Гермионе. Но не как о подруге, а как о… девушке? Причём его девушке. Ну, с одной стороны это оправдано — наверное те, кто видел её на уроках, или же ещё где-то, думали так же. Даже мельком. Ведь именно сейчас Герми стала, своего рода, «распускаться», как цветок при свете солнца. На неё стали смотреть, оборачиваться, когда она проходила мимо, пару раз даже, как признавалась сама Гермиона, пытались добиться её внимания. Почему-то в такие моменты Гарри чувствовал укол ревности. Но каждый раз одёргивал себя — кто он такой, чтобы указывать Гермионе, с кем встречаться, а с кем нет? Он же просто друг, пусть и очень близкий, можно сказать, брат. Да и она тоже не маленький ребёнок. Разберется уж как-нибудь сама. Но есть отличия между лучшим другом и любимым человеком. Лучший друг это тот человек, которому доверяешь, но не привязываешься. Именно оно и является ключевым. Кто знает, может Гермиона считает его просто другом. Однако это Гермиона. Что же касается его, Гарри Поттера, то… А что Гарри Поттер? А Гарри Поттер и сам пытается в этом разобраться. И всё больше понимает — он любит её, Гермиону Грейнджер, эту умную и добрую девушку. Да, она может показаться надоедливой и слишком умной, но его привлекала её начитанность. И ему никогда не нравилось, когда кто-то обзывал её «заучкой».       Когда после очередной словесной перепалки она спросила, почему он заступился, на эмоциях Гарри ответил:  — Не терплю, когда дорогих мне людей обижают какие-то подонки!       Рядом с ней Гарри чувствовал себя хорошо. В каком бы настроении он не был, когда поблизости была Гермиона, он менялся: выравнивалось дыхание, расслаблялись мышцы, а сердце успокаивалось, начинало биться спокойнее. Да и упомянутое выше настроение начинало повышаться, причём с космической скоростью. Гарри помотал головой. — Сегодня праздник… — задумчиво произнёс гриффиндорец. — К чёрту! — плюнул он. — Я сделаю ей два подарка. Один как подруге, а второй… — волшебник шумно выдохнул, — Как любимой. А если спросит — скажу, что не знаю. Сюрприз ей будет!

Спустя некоторое время

      Подкравшись на цыпочках под мантией невидимкой в женскую часть гостиной Гриффиндора, Гарри огляделся. Конечно, через мантию было несколько трудновато что-либо разглядеть, но приоткрывать её Гарри не стал, ведь его могли заметить, чего он не хотел: подарок нужно было положить незаметно. — Так. Ну, вроде всё тихо. Замечательно — подумал он.       Аккуратно достав из кармана своей школьной мантии созданную с помощью заклинания цветок — красную розу, он положил её на стол рядом с кроватью Гермионы. Благо, она лежала к нему спиной и не могла увидеть, кто и что делает в женской спальне. Даже случайно посмотреть. Подумав ещё чуть-чуть, Гарри положил небольшой листок бумаги так, чтобы его можно было заметить, повернувшись к столу, он, так же тихо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Тот же день, приблизительно восемь утра

      — Гермиона! Гермиона, вставай же! — раздался над головой голос Лаванды.       Голос подруги мало того, что разбудил её, так ещё и в такую рань! — Господи! — подумала Гермиона. — Сегодня же Рождество! — Да в курсе я! — ответила Лаванда. — С праздником, кстати! — Угу. Спасибо — буркнула Гермиона. — А теперь, если ты не возражаешь, я ещё немного посплю!       Она отвернулась было от неё, но тут Лаванда, видимо, всплеснула руками и сказала: — Возражаю! Тебе кто-то цветок подарил, а ты лежишь тут!       От её слов Гермиона резко развернулась к ней: — Что? Какой цветок? Кто подарил? Не может быть! — Может! — ответила Лаванда. — А коли не веришь, убедись сама!       Гермиона, одевшись, последовала было за ней, как вдруг её взгляд зацепился за лежащий на тумбочке рядом с кроватью букет цветов. — Это ещё что за новости? — удивлённо спросила Гермиона.       В букете лежала небольшая записка. Гермиона взяла её в руки. — Что там? — спросила Лаванда. — Записка — на автомате ответила Гермиона. — И что там написано? Можешь прочесть?       Гермиона знала, что Лаванда та ещё разносчица сплетен, но девушка на тот момент даже не вспомнила об этом и на автомате начала читать: — Здравствуй, Гермиона. Не спрашивай, кто я и откуда — здесь ты всё-равно не найдёшь никаких зацепок. Почерк, который в этом письме, ты никогда не знала — он создан с помощью специального заклинания. Я знаю, что ты неплохо запоминаешь любой почерк, который увидишь, даже если обычный человек там ничего не поймёт, поэтому я изменил его. Да, я решил остаться в тени, но на это есть свои причины. Сломай хоть всю голову, ты ничего не узнаешь. Но, это всё лирика и предисловие. Сегодня Рождество и я решил сделать тебе этот подарок. Надеюсь, ты любишь розы, а то обидно будет, если я ошибся. Если что — прости. Итак. Я слышал, сегодня в Хогвартсе проходит бал. Надеюсь, ты пойдёшь. Я понимаю, что следующие мои слова тебя заденут, заранее прости, но я не нашёл иной формулировки. Если ты хочешь узнать, кто подарил тебе эти цветы, то приходи на бал. Ты всё узнаешь. До встречи на балу, Гермиона. P.S.: Жду тебя сегодня вечером в Большом Зале. На бал.       В голове Гермионы всё смешалось — и радость, и тревога, и даже злость. На отправителя конечно же. Почему он изменил свой почерк? Откуда узнал, что она хорошо запоминает и сможет отличить один почерк от другого, даже если тот, кто им обычно пишет, изменит его хотя бы малость? И, пожалуй, самое главное — кто он такой?       К реальности её вернул голос Лаванды: — Ух ты! Как это мило! А кто его написал? — Я не знаю — ответила Гермиона. — Ой, да ладно тебе! — хихикнула Лаванда. — Есть же мысли? — В том-то и дело, Лаванда, что никаких мыслей нет. Причём совсем!       И это было действительно так. Девушка не знала, кто ей написал. А зацепиться было особо не за что. По-сути, эта записка и букет. Но записку было сложно назвать «зацепкой», ведь почерка она не знала. Да, писавший открыто признался, что изменил его с помощью заклинания. Это мог быть кто угодно, ведь такое заклинание изучали на пятом курсе, но она была на четвёртом. Неужели кто-то из старших положил на неё глаз? Но погодите. Да, она могла запомнить абсолютно любой почерк. Но ведь тот почерк был изменён. И изменён таким образом, что Гермиона никогда его не видела. Значит, писавший письмо знал, что она запомнила почерк и попытался это скрыть. Но кто же это мог быть?

Дата: 25 декабря 1994 года Время: 16:47 Оставшееся время до бала: 1 час 13 минут

      Гостиную охватило оживление — девушки прихорашивались, кто как умел — кто только с помощью магии и заклинаний, кто только косметикой, а кто вперемешку. Проникнуть в гостиную было невозможно — двери были опечатаны магически, а если человек что-то забыл в гостиной, то ему приходилось называть нужную вещь, стоя у закрытой двери. А учитывая, что девушки пытались отвлечься от волнения разговорами, то если говорящий говорил что-либо, услышать его с другой стороны было весьма проблематично.       Гермиона волновалась. Очень сильно волновалась. Не столько из-за бала, сколько из-за оставленной записки. За всё время приготовления она всю голову сломала, но так и не смогла понять, кто оставил ей эти цветы и письмо. Поспрашивала подруг со своего факультета, даже мальчиков «потрясла», но так ничего нового и не узнала. Сначала она думала, что это кто-то из её лучших друзей — Гарри или Рон. И если у Рона она успела узнать, кто подложил ей цветы и букет (тот, разумеется сказал, что ничего не знает), то Гарри она не могла спросить, так как он словно сквозь землю провалился — она не могла нигде его найти. А поверить в это она не могла, ведь никаких намёков от него не было. Ну, не считая, конечно, сегодняшнего цветка.

Дата: 25 декабря 1994 года Время: 17:17 Оставшееся время до бала: 43 минуты

      Сам же Гарри был в другом месте — в заброшенном классе, который он нашёл совершенно случайно пару месяцев назад. Он всегда был там, когда хотел побыть один. И пытался разобраться. Разобраться в себе. В своих чувствах к Гермионе. Кто она ему? Друг? Сестра? Или… нечто большее? Да, он много с ней общается, но это не причина, ведь верно? Но что же, что его упорно к ней тянет? Когда они пару раз в неделю расходятся — он на Травологию, она — на Нумерологию, он чувствует себя так, словно его распилили пополам? Многие шутят — «влюбился ты, Гарри, в нашу заучку!» И обычно он отмахивался от этих слов, но сейчас… Вдруг это правда так? А ведь всё к этому ведёт — Гарри, обычно более-менее разговорчивый в компании, в её присутствии становится вообще практически молчаливым. Когда Гермиона кому-то улыбается, он чувствует укол ревности. А когда её нет, он чувствует себя брошенным хозяином животным. Но что Гермиона чувствует к нему? Вдруг она считает его просто другом, пусть и близким? Надо бы узнать, но как? Не напрямую же спрашивать, в конце концов! — Так, — решительно сказал Гарри, сжав кулаки. — Мне надоело это. Не могу больше так. Я… я… — слова застряли в горле. Такое чувство, словно перед ним стояла Гермиона, а вокруг — весь Хогвартс, включая гостей. — Говори, чтоб тебя! — мысленно дал себе по лицу парень. Вдохнув полной грудью, он сказал на выдохе:  — Гермиона, я люблю тебя.       Гарри понимал, что вышло всё-равно как-то… смазанно, но тренироваться больше времени у него не было, иначе он мог опоздать, чего позволить себе не мог.       Собравшись с силами, он направился в Большой зал.

Дата: 25 декабря 1994 года Время: 17:53 Оставшееся время до бала: 7 минут

      В Большой зал резко преобразился — стены были украшены зимними пейзажами, пол же больше напоминал лёд, с единственным отличием — на нём было невозможно подскользнуться. Так же по центру стояла огромная ёлка. Народ уже начал собираться, практически все подошли. Все сбились в несколько групп и обсуждали всё подряд — учёбу, парней, квиддич, турнир. Только Гермиона стояла немного в стороне — ей не давало покоя то письмо, которое она прочитала сегодня утром. Даже примерно не могла догадаться, кто его написал. Хотя, мысль проскальзывала — она сегодня весь день не видела Гарри. Но одно не укладывалось в голове — они не изучали заклинание, позволяющее изменить почерк, это делают на пятом курсе, а насколько она помнила, Гарри не был знаком со «старшими» ребятами. Да, в библиотеке было его описание, но Гарри не был особым «ходоком» туда, как и Рон собственно.       Из мыслей девушку вынес подошедший Рон:  — Привет, Гермиона! Девушка даже подпрыгнула от неожиданности:  — Рон! Нельзя же так подкрадываться! — Прости пожалуйста, просто тебя увидел и окликнул, — Рон развёл руками. — А ты чего здесь? Ждёшь кого-то? — Да, жду, — ответила Гермиона. — Кстати, ты не видел Гарри? — спросила она. — Ну, здесь я его не видел. Может позже подойдёт? — Не знаю. Кстати, позволь спросить?       Рон вопросительно посмотрел на подругу. — А что у тебя за наряд такой?       Наряд, в целом был неплохой, но, вообще, был похож на мужское платье века так восемнадцатого, только чуть длиннее. — Да вот, от бабушки достался. — буркнул Рон. — Знаешь, — с улыбкой сказала Гермиона, осматривая наряд друга. — Если бы остальные не были бы в других нарядах, я бы подумала, что нахожусь на исторической реконструкции. Называется «бал восемнадцатаго века» — на последнем слове она расхохоталась. — Смейтесь, смейтесь, сударыня, — Рон наигранно поклонился, чем заставил Гермиону смеяться ещё сильнее. — Кстати, ты очень красивая, — сказал рыжий, дождавшись, когда Миона закончит смеяться. — Спасибо большое, Рон. Мне очень приятно, правда. — улыбнулась девушка. — Всем привет! — раздался весёлый голос Гарри со стороны.       Друзья обернулись и по-началу даже не узнали его: волосы, обычно немного взъерошенные были аккуратно приглажены, а школьная форма сменилась на красивую белоснежную рубашку, которая почти полностью спряталась за длинной чёрной шёлковой мантией. Завершала картину красивая белоснежная бабочка.       Рон открыл было рот, но Гермиона его опередила:  — Гарри! — ахнула девушка. — Ты великолепен! — Миледи, — Гарри вытянул вперёд ладонь и, дождавшись, когда Гермиона положит в неё свою руку, поцеловал. — Должен признать, вы выглядите неотразимо. — Могу сказать тебе о том же. — смущённо проговорила Гермиона. — Кстати, Рон, — обратился было Гарри к другу, но тот поднял руку, призывая того остановиться. — Дай угадаю, — рыжий изобразил задумчивое лицо. — Что это за наряд и из какого он века? — Ну… Не совсем так — ответил он. — Частично, ты прав конечно, но знаешь… — Гарри прищурился и сверил друга оценивающим взглядом, а потом добавил: — в целом ты выглядишь очень даже неплохо. — Спасибо, сударь, вы так любезны — наигранно поклонился Рон, чем вызвал смех остальных друзей.       Тут Гермиона вспомнила о букете и записке. — Гарри, — она потянула парня за рукав. — Да, Гермиона? — спросил он. — Можно тебя на пару слов? — Конечно, — пожал плечами парень. — Рон, не обижайся. — сказал он, повернувшись к последнему.       Тот в ответ лишь пожал плечами и, заметив одного из своих одногруппников, помахал ему рукой и направился к нему. Гарри, проводив друга взглядом, повернулся к Гермионе:  — Я слушаю тебя, Гермиона. — Тут такое дело… — она замялась. — Я когда проснулась, увидела рядом с кроватью розу и записку. Ты случайно не знаешь, кто это написал?       Гарри задумался. Как же быть? Сказать правду или отшутиться? Впрочем, тут и думать нечего. Гермиона ложь за версту чует… Сейчас или никогда! — Я знаю. — ответил он. — А кто он? — спросила девушка. — Честно? — спросил он. — Ты действительно хочешь это знать? — Да, Гарри. — ответила она. — Я действительно хочу это знать — с нажимом добавила она. — Хорошо, — кивнул головой Гарри и, набрав воздуха в грудь, сказал:  — Это я тебе подарил эти цветы. Тебе понравилось? — Безумно понравились, — улыбнулась девушка. — Скажи, а почему именно мне? В честь праздника, или есть другая причина?       Гарри сглотнул. Лоб покрылся испариной, а горло пересохло. Но парень понимал, что если отшутиться, то будет выглядеть глупо. — Гори оно все синим пламенем! — подумал он. — Гермиона, знаешь, на самом деле, те цветы не были случайностью. И записку тоже я написал. — А зачем тебе это? — Да потому что люблю я тебя! — громко ответил Гарри, но в общем гуле это осталось незамеченным. — Давно люблю. Я постоянно думал о тебе. О том, какая ты умная, какая ты красивая. Ты всегда притягивала меня. Чем? Да всем — ты красивая, ты хорошо одеваешься, с тобой интересно говорить. Знаешь, когда я слышал, что кто-то называл тебя «заучкой», я хотел, извини меня, начистить ему морду — Гарри вздохнул. — Прости, вырвалось. Но я не смог держать это в себе. Не мог, понимаешь? Я устал держать это в себе. Мне давно хотелось тебе это сказать, но я не мог заставить себя это сделать, за что очень на себя злился.       Гермиона хотела было ответить, но тут раздался голос со сцены: — Дамы и господа! Мы открываем наш Святочный Бал! Честь открыть этот бал я возлагаю на Чемпионов! Чемпионы, просьба выйти в центр зала! — Позвольте вашу руку ещё раз, мисс Грейнджер, — Гарри поклонился. — Благодарю за приглашение, мистер Поттер, — улыбнулась Гермиона и подала руку Гарри. — Если что, я не очень хорошо танцую, — сказал парень, когда он и Гермиона встали в необходимую позу. — Я буду тебе помогать, милый, не бойся, — сказала Гермиона и погладила его по щеке. — Пора нам всех здесь удивить. — И в первую очередь — самих себя. — сказал Гарри, глядя прямо в глаза девушки.       Зазвучала музыка и молодые впустились в пляс. Он и она. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Два, казалось бы разных человека, судьба которых оказалась переплетена здесь и сейчас — двадцать пятого декабря девяносто четвёртого. Предстояла новая жизнь. Ведь они уже не были друзьями. А стали теми, кем так хотели — любящими и любимыми.