Everybody Loves Somebody

Девушка едва сдерживается, чтобы не хлопнуть напоследок дверью, но тут так не принято. Не по правилам, не по этикету. Какая-то очередная, глупость, мелочь и вот поссорились. У Намджуна comeback, а значит бесконечные репетиции, записи, собрания, подготовки. А потом концерты, шоу, интервью. Одним словом жесткий график, в котором личная жизнь не предусмотрена. Наивно было полагать, что он сможет сопровождать ее на выставки и концерты, пойдет в кино на первый ряд. Тут выбор не особый: ты либо живешь жизнью Намджуна, либо живешь жизнью без Намджуна. Она пока не готова, ни к одну из этих вариантов. Ну что он, уйдет из BTS? Нет ведь. А внутри обида, злая, колкая, въедливая. Ну, кто ты такая? Чем остальных лучше? У него музыка по венам, ритмы в сердце, стихи в мыслях… а она что? Только помехи в эфире создает. Девушка достает телефон, желая кинуть короткое «прости», но на главном экране открыто окно браузера Фан-сообщества Намджуна с сотней комментариев: «Оппа, я тебя люблю», «Оппа, ты такой красавчик», «интересно какого это быть девушкой Намджун- оппы». Губы сами складываются в усмешку, ей ли не знать. Точно так же как и быть фанаткой: видеть его только на фотографиях, получать в ответ умные фразы и афоризмы. Так и не написав сообщение, она убирает телефон обратно. Глупая, неубиваемая, бесполезная вера, что Джун догонит ее засела где-то в сердце, не вытащишь. А вытащить надо, потому что в итоге будет больно. Потому что, в итоге из-за никому ненужной трепыхающейся влюбленности придется отодвинуть гордость, обиду и самоуважение. — Привет, нуна! — счастливо кричит Чонгук и машет рукой, привлекая внимание. — Привет — бурчит девушка, огибает парня и быстрым шагом направляется на выход. — Спешишь? — спрашивает всеобщий любимец, устремляясь следом. — Очень. — Куда идешь? Она резко останавливается, собираясь нагрубить, но глядя на яркую обезоруживающую улыбку немного смягчается. — Никуда. С Намджуном поссорилась. Домой, наверное. Или кофе пить. — Возьми меня с собой? — Обойдешься. Еще чего не хватало. — Пойдем вместе. Все равно не отстану — бросается вдогонку Чон. — Отстанешь. Еще как отстанешь. Толпу фанаток увидишь и отстанешь. — Пойдем туда, где нет фанаток. — Иди… репетируй. То ли макне интонации не различает, то ли вся грубость от него отскакивает, то ли плевать ему с золотого пьедестала на личное пространство, но сдаваться настойчивый Чонгук не собирается. Точно! Она мысленно щелкает пальцами. Сдаваться. Нет такого слова в голове funny bunny. -Эй — парень мягко останавливает ее за локоть — я подвезу. Куда ты сейчас пойдешь? Темнеет. — Я такси вывозу — упрямится девушка. — Подожди, я тогда хена позову. — А твой хен позовет менеджера, не на велике же он меня покатит, он у него одноместный — язвительно комментирует девчонка — Нет, спасибо. Чонгук все равно тащится рядом, что-то ей настоятельно втолковывает на корейском, а на парковке крепко хватает за руку и ведет к своей машине. — Ты что делаешь? Пусти, пусти тебе говорят — она пытается тормозить, бьет руками, старается вырваться. — Кофе и домой, пристегнись. — Это похищение. -Сама пристегнешься или ждешь пока я помогу? Он разворачивается вполоборота к ней, и она падает. С миллиона метров падает в Чонгука, как в Марианскую впадину, вязнет в толще воды, бултыхается, но неминуемо идет на дно. — Остановишь у кофейни, около реки Хан. Вопреки просьбе к реке Хан они, конечно не едут. Чон включает свой плейлист, с разговорами не лезет, лишь иногда поглядывает. После второго перекрестка ей уже не важно, куда они едут. Огни города остаются где-то позади, песня сменяет одна другую и она почти ощущает себя героиней трассы 66. Где достать шарик, который даст ответы на все вопросы? Чонгук останавливает машину в узком проулке, командует: выходи и ведет ее вверх по улице. Узкой, безлюдной, освещенной теплым желтоватым светом фонарей. — Куда мы идем? — В мое секретное место. — Если ты покажешь его мне, оно перестанет быть секретным. — Нет, оно просто будет и твоим тоже. Она тормозит чересчур резко. Просто?! Просто?! Капец как не просто! Идея иметь общий секрет с Чоном ей совсем не нравится, особенно секрет о котором нельзя будет рассказать Намджуну. Отчего нельзя? Девушка смотрит в большие глаза с вечной хитринкой, дерзкую улыбку… И о, Господи! каким бы святотатством это не было, но абсолютно все в Чоне от Лукавого. Не расскажет, не о чем Джуну рассказывать. Парень, видимо чувствует сомнения, берет ее за руку и ведет наверх за собой. Они садятся на склон, в кармане его куртки отыскивается 2 батончика киндер-сюрприз. Оба одновременно замирают, смотря на раскинувшийся вдоль реки город. Вся суета, огни, амбиции, остаются там, а здесь среди малоэтажных традиционных построек они, как будто бы с боку, смотрят, выпали из реальности и наблюдают. Там софиты, яркое освещение витрин, билбордов, подсветка, а здесь над ними звездное небо. — Ты мне нравишься. — Ты мне тоже нравишься, JK. — Нет, ты не поняла, не так нравишься, — снова начинает парень. — Как Намджун? — пытается отшутиться девушка. — Почти так …- шепчет JK, наклоняясь ближе — Эй-эй, стой! — она отклоняется назад в попытке увернуться и кладет ладонь на его грудь, чувствуя как быстро-быстро бьется сердце. Миллиметры, но Чон замирает, не двигается. Лишь смотрит своими пронзительными глазами-звездочками с млечным путем в зрачках. Ей бы хотелось что-то сказать, что-то нужно сказать, только вот. — Чонгук… Он задорно улыбается, поправляет ее челку и отворачивается к городу. Тишину нарушает входящий вызов. — Да. — Прости, — хрипит Джун, — прости меня, пожалуйста. Тонкая серебряная ниточка тянется с того берега к ней. Доверчиво, открыто, а она… не знает что ответить Типа: да, ладно, ты особо не переживай. Я тут с Чонгуком. За ручку держусь. — Ты где? — Гуляю. — Где? Я приеду. Она слышит, как хлопает дверь студии и звук шагов в коридоре. — Нет, не надо — Что? почему? Слушай, я наговорил лишнего, прости. Пожалуйста, давай увидимся. — Все в порядке встретимся завтра. На том берегу, за несколько километров от этого склона, Джун молчит, стоя потеряно в коридоре. Здесь и сейчас с ней …Чонгук. Поворачивается, ветер треплет его волосы, глаза сияют ярче иллюминации Сеула и ярче звезд над ними. — Еще злишься, да? Не хочешь меня видеть? — Нет, Джун, я не думаю, что сейчас это хорошая идея… Знаешь, я тут навернулась, эпично так. Упала в Чонгука, а там без дна, не выбраться. — Я понимаю, прости. Я виноват. Хорошо увидимся завтра. Просто я… просто мне… Мне будет тяжело пережить эту ночь. RM так и стоит по середине коридора, уже не в студии, но и не с ней. Черт! Он сотрясает воздух. И вдруг так безнадежно хоть вой. Нужно было сразу пойти, остановить. На что он надеялся? Обойдется? Снова само собой образуется? Переживет? А оказывается, не обойдется. Оказывается не образуется, оказывается переживет только вот уже и не с ним может. Засада! Блин, надо было ехать! Где теперь искать во всем Сеуле? А у него и прав нет… Отлично, сплошная… икебана, блин! Дверь студии тихо отворяется, он слышит мягкие шаги, но не рискует обернуться. На грани сна, ему страшно, проснется и пропадет видение. Чувствует, как его мягко обнимают со спины, и утыкаются лбом в макушку. — Я думал … ты сказала увидимся завтра — Завтра уже наступило, — кивает на часы девушка.