Дважды

Прекрасная. Изящная. Благородная. Неземная Симонетта! Вот кого видел Сандро, глядя на богиню, выходящую из морских глубин. Мужественный, влюбленный в саму идею жизни Джулиано! Таким Сандро представлял отдыхающего Марса. И он потерял обоих казалось, что целую вечность назад. Потеря разделила жизнь на «ДО» и «После», как бы он то ни отрицал. Разделила так отчетливо, как свет и тени на этом полотне. С тех пор словно солнце погасло, словно ад разверзся и поглотил и его самого, и город. После гибели Симонетты само творчество потеряло для него смысл, а после смерти Джулиано исчезла какая-то частичка его самого. Важная частичка. Его драгоценный друг. Его названный брат. Больше не будет ни пьяной юности, ни непристойных разговорах о похождениях первого красавца города, не просто споров. Не будет ни турниров, ни радости от побед. Все это кануло в лету под куполом собора, на который Сандро едва ли решался взглянуть. Даже сейчас, много лет спустя, рана, нанесенная в то апрельское утро, кровоточила, заставляя уноситься вдаль по реке времени. Они ушли, оставляя за собой вину и сожаления. «Они продолжают жить на твоих полотнах» Сказанные Лоренцо слова помогали Сандро держаться все эти годы. Он вцепился в холст и кисти, как в спасательный плот. Он терялся в своих работах, убегая от реальности. Венера и Марс. Рождение Венеры. Весна. И еще многое –многое. Они стали прибежищем от «висельников». Убежищем от горьких воспоминаний, которые Сандро гнал от себя прочь! Художник не сознавал какую иллюзию создал вокруг себя. Он так долго убегал от смерти, что не заметил, как она нагнала его вновь. Впрочем, отпускала ли хоть, когда –то? Теперь не стало и Лоренцо. Так же внезапно, как и Джулиано. Так же опустошающее, как и с Симонеттой. Неужели он обречен терять близких и родных? А, впрочем, кто у него остался, кроме …силуэтов из далекого прошлого? Кроме воспоминаний? Кроме света и тени, разноцветных пятен на холсте? Ни одна картина их не вернет! Зато каждая линия будет напоминать те дни, когда их не стало. Каждое светлое пятнышко – свидетельство всего того доброго, чего его лишил предательский клинок или болезнь. Каждый мазок на еще одном холсте – вновь обращение к той боли, к тем чувствам. Каждый силуэт – напоминание о собственной слабости и зазнайстве! То, что прежде казалось спасением, теперь уже виделось издевкой, насмешкой злой Фортуны! Да, он мог бы написать еще много работ (ведь кажется. Что это все, что у него осталось!) , но какой в том смысл, если в памяти навсегда останется - Это лишь ничего не значащая мазня - Так ты был ранен при нападении на палаццо? - В прежние времена ты был бы подле меня, Сандро. - В прежние времена я гордился твоей дружбой. - А теперь? - Теперь я стыжусь. - Поэтому настраиваешь моего сына против меня? Это, и это - дело рук Савонаролы. Его люди пытались убить меня и мою семью. Такие люди, как ты! Да. Сандро и сейчас испытывал жгучее чувство стыда. Вот только стыдился он себя, а ни тех, кого забрали, он надеялся, небеса! Из-за уязвленной гордости он так и не помирился с Джулиано. Его последнее «Прости» теперь звучало пощечиной сквозь время! Он поверил слухам и сплетням, а не тому, с кем рядом вырос! Это не он должен был бы стыдиться дружбой с Медичи. Это у них было полное право стыдиться такого неблагодарного идиота, каким он! «Медичи дали мне призвание. Считай, дали семью» И он отвернулся от этой семьи в самый скверный час! Вот кто он после этого? Просто трус! Кто у него остался теперь? У него нет ни родителей, ни детей. Леонардо? Да они больше соперники, чем товарищи. Полициано? Да они всегда только и делали, что спорили и спорили, словно это давало хоть малую толику истины! Симонетта была его музой, Джулиано – лучшим другом, а Лоренцо был тем, кто дал ему мечту, саму возможность творить! И сейчас Сандро чувствовал, что предал эту мечту в тот миг, когда отказался от мастерской в Садах. Теперь же в глазах Венеры он видел разочарование, а в нахмуренных бровях Зефира чудилось презрение. Но хуже всего было равнодушие Грации, которая словно и вовсе не замечала своего создателя. Так ему и надо, самодовольному слепцу! Мог бы и раньше заметить, как Лоренцо кривиться от боли! Мог бы раньше распознать лицемерную натуру Савонаролы! Мог бы выказать больше понимания тому, с кем рос, как брат! Мог бы хоть чему –то научиться в тот…первый раз…. Мог бы не цепляться так за свои картины, которые ничего не стоят теперь. Много лет назад Сандро верил в возрождение после смерти. Теперь же в нем не было даже надежды на скорую весну. Глядя на свои полотна, он видел ошибки, но не художника, а человека. Ошибки, последствия которых уже нельзя исправить. Он потерял не просто самых дорогих людей. Он потерял то, что принято называть жизнью. Дважды.