hooligan and policemen

Оказываясь за решеткой раз за разом, во мне все сильней разгорается азартный огонь, заставляющий совершать все больше и больше преступлений. И никогда не знаешь, что будет в этот раз, поймают ли тебя и засадят в обезьянник, заставив просидеть там несколько суток, или же тебе в это раз удастся убежать, вновь водя за нос красавчика-офицера, который вот уже пятый год не может покинуть твоего сердца. Как только ты ни пытаешься это сделать, только твое сердце все-равно велит по-другому и ты делаешь это снова и снова. И сейчас. — Пак Джухен, вы задержаны до выяснения обстоятельств, — громогласное объявление заставляет вздрогнуть, когда я почти доедаю шоколадный попкорн, удобно усевшись на своем стареньком диване и досматривая очередную серию любимой дорамы. Сейчас я ни в чем не виновата. — С чего бы это? — возмущенно произношу, тут же вскакивая с дивана и направляясь к двери, у которой вскоре застываю на носочках, усердно вглядываясь в глазок, — Сегодня я весь день дома. Вам нечего мне предъявить. Снова раздается стук, будто мужчина ничего не слышал, отчего я отскакиваю от двери, успев убрать защелку и рассмотреть прибывшего красавчика-офицера. — Ах, Чхве, это вы? — наигранно удивленно спрашиваю я, тут же заводя руки за спину и опуская взгляд в пол, — У вас опять что-то произошло? Он лишь хмыкает и поправляя свою кобуру, протягивает мне официальное разрещение на арест и осмотр моего жилого помещения. — На вас, госпожа Пак, было заявление, в котором вы были обвинены в краже, — он стягивает очки и проводит большой ладонью по довольно уставшему лицу, — Старушка Ю опять жалуется, что ты не оплатила товары в ее магазинчике. Скажи мне, Джу, сколько можно так жить? Столько жалоб на тебя в день приходит, что я не успеваю их разгребать. Может пора что-то менять? Я, приняв документы, обидно поджимаю губы и смотрю на мужчину, что нехило меня обидел. — Я-то тут причем? — все же выговариваю я, выразив в этих словах всю боль, — Я целый день дома сижу, а эти люди… Я даже не понимаю, что я такого им сделала, чтобы они меня так ненавидели. Да, несколько мелких преступлений и только, — развожу руками и пожимаю плечами, — И то не просто так эти преступления были совершены. Вся обида, что таилась в сердце, так и продолжала там сидеть. От этих слов мне не становилось легче, до сих пор не понимаю, что люди видят хорошего в том, чтобы кому-то выговориться. Только слова лишние на воздух выпустишь, при этом начнешь задыхаться, от переполняющих твои глаза слез и сжимающих бедное горло. Именно то, что я сейчас чувствовала. Обида. То, что я совершала мелкие преступления не просто так, знали все, но все равно продолжали писать на меня «заявы», даже когда я дома. Знал даже этот Чхве, но что он мог поделать. Ровно ничего, так же как и я. Сама виновата. Устало, пытаюсь, вздохнуть и опустив руки, тут же повинуюсь указаниям мужчины, что подождав, пока я натяну обувь, надевает наручники и, опечатывая мое логово, ведет к патрульной машине. Снова это сиденье, открытое окно и ветер, несущий мне на встречу офигенный аромат его одеколона, от которого я практически схожу с ума. Когда мне надоедает смотреть в окна на однообразные серые многоэтажки, то я перевожу взгляд на зеркало заднего вида, в котором отражаются эти черные глаза в обрамлении темной оправы очков для коррекции зрения. Он манит меня, хмуро глядя на дорогу и что-то бурча себе под нос, словно старичок. Таким он нравился мне больше всего: сосредоточен, рассудителен и всегда холоден к противоположному полу. Это не могло не радовать. — Что вы делаете сегодня вечером, офицер Чхве? — спрашиваю я, как бы случайно, и откидываюсь на спинку сидения, тут же ловя его мимолетный недоуменный взгляд в зеркале, что тут же был снова направлен на дорогу. — Цель? — звучит холодно, но все равно как-то заинтересовано. — Всмысле? — Цель твоего вопроса, Пак? — повторяет он уже более развернуто и тут же вздыхая, — Неужели ты хочешь, чтобы я ночевал у твоей камеры? Я, неудержавшись, широко улыбаюсь и ехидно смотрю ему в глаза. — Было бы неплохо, конечно, иметь собственного слугу этой ночью, — беззаботно произношу я, отчего он закашливается, — Но все же я о другом. И этим другим, был мой план по захвату сердца холодного мужчины. — Сходим куда-нибудь поужинать? — ярко улыбаюсь я, ложа ногу на ногу и ожидая ответа. — Кх-кхех-кх, — он прикладывает руку к шее, будто что-то должно было вот-вот сдавить его горло и прервать доступ к кислороду, — Я не думаю, что это хорошая идея. — Да ладно вам, — огорчаюсь я от того, что он до сих пор не понял моих чувств, — Этого ждут все, даже старушка Ю, которая не лениться ходить к вам каждый день и тратя вашу пасту, писать на меня многотомные заявления. Вы до сих пор не поняли? Фыркаю, когда он отрицательно машет головой, и отвожу взгляд в окно. Все-таки лучше пейзаж из серых и однообразных домов, чем холодные, но настолько глупые глаза красавчика-офицера Чхве. *** — Посидишь немного тут, — открыто насмехается офицер-неудачник Квон, тут же брякая ключами в засове и отходя к своему рабочему столу, за которым вскоре усаживается с неимоверно огромной чашкой кофе в руках. Я, складывая руки на груди, снова прохожу к своей скамейке и оглядываю камеру на наличие каких-либо изменений. — Вижу вы тут готовились к моему приезду, — фыркаю я, когда замечаю потеки краски на стенах. Парень отрывается от созерцания новостей в своем смартфоне и смотрит на меня, производя на своем лице подобие улыбки, честно говоря, достаточно милой. — Ну, как сказать, — он отпивает из кружки и ставит ее ровно на то место, где она стояла несколько минут назад, — И да, и нет. Я недоуменно оглядываюсь на подошедшего блондина. — Твоя камера, была достаточно старой, так что пришлось сделать косметический ремонт, чтобы тебе здесь было комфортно проводить время, — усмехается он, складывая руки на груди и следя за тем, как я аккуратно присаживаюсь на теперь мягкую скамейку. — Ух ты, — взволновано выдыхаю я, когда мой зад не чувствует дискомфорта, как это было раньше, — Теперь я точно отсюда не выйду. Опасные вы люди, если подумать, господин Квон, — я грожу пальцем и опираюсь на холодную стену, тут же прикрывая глаза и тяжело вздыхая. Качая головой, офицер-неудачник возвращается на свое место, принимаясь за старое дело. Это сутки будут долгими без присутствия Чхве. *** Время было заполночь, Джиен, откинувшись на своем стуле и сложив руки на груди, почти что дремал, постоянно качая головой, словно игрушка-болванчик, но только мой сон все никак не приходил. Я медленно шла вдоль решетки, перебирая под пальцами каждый прут, ноги начинали медленно болеть, но я не обращала на это внимания, потому что душевная боль была сильнее. Мой мозг отказывался принимать в факт то, что Чхве слепой дурак и что я в очередной раз обламаюсь, как самый большой неудачник в мире. Горло сжимала горечь слез, а глаза застилала безпросветная пелена, из-за которой я не смогла дальше идти и где была, там и присела на корточки, тут же прижимая ладони к глазам, и не давая слезам и всхлипам вырываться наружу. Мне не хотелось бы предстать в таком виде перед Квоном, чтобы он потом рассказал все Чхве, как своему лучшему другу, поэтому я просто тихо застонала и, вытирая слезы, выпрямилась. Будь счастливой, чтобы не случилось. Я старалась, была и буду счастливой, ведь в этом и заключается жизнь. Но сейчас что-то идет не так и быть счастливой становиться все сложнее и сложнее с каждым новым днем. — Черт, — тихо выдыхаю я, когда глаз защипало от попавшей в него туши, — Больно. Я вытираю глаз рукавом и, услышав шорох со стороны офицера, отворачиваюсь к стене, боясь быть застигнутой. — Ты не спишь? — хрипло произносит Квон и встав со стула, подходит к камере, — Что случилось? — Ты о чем? — я складываю руки на груди, но поворачиваться не спешу, так как под глазами все еще есть тушь, которая расскажет ему все, — Все нормально. — Не притворяйся, — он чешет затылок, отчего его кепка тут же съехала набок, — Я слышал как ты плакала. Рассказывай. Он придвигает стул к решетке и удобно усаживается на нем, закинув ногу на ногу. И только тогда я осмеливаюсь повернуться, чтобы наконец-то кому-то показать настоящую себя. — И чем ты тогда поможешь мне? — недоверчиво произношу я, садясь на полу прямо рядом с ним, — Что будет, если я тебе все расскажу? — Будет легче, — беззаботно отвечает он, порывшись в своих карманах и доставая платок. Он протянул его мне, — Жить сможешь дальше, больше не думая об этом. — Не смогу, — отвечаю я, приняв платок и быстро вытерев все разводы туши под глазами, — Не знаю почему, но это мне никак не помогает. Пустая трата времени на какое-то бесполезное оправдание своих поступков. Он удивленно смотрит на меня, а после подносит руку к подбородку, чтобы почесать его. — Ну не знаю, — вновь складывает руки, — Если ты делишься этим, то груз проблемы перестает лежать на тебе одной и тебе становиться легче. Еще лучше, когда твой собеседник пытается тебе помочь с ее решением. — Ты тоже поможешь? Он лишь пожал плечами, намекая на неизвестность. — Просто, об этом знают почти что все в нашем районе, кроме офицера Чхве. Все знают, почему я совершала мелкие преступления, — вздохнула я, теребя белый атласный платок. — Почему же? — Пыталась привлечь внимание Чхве, — отвернула голову, боясь представить лицо Квона в этот момент, ведь это была новость и для него. — Т-то есть? — То есть?! По какой причине девушка пытается привлечь внимание мужчины? — не выдержала я и повернулась к парню, чье лицо было искривлено избытком эмоций, — Поэтому я часто «гостила» у вас. Знаешь, такая проблема в том, что три года назад, когда он квалификационно улучшался в полицейской академии, я только оканчивала ее. Я тогда не знала кто он и мне было чисто наплевать на него, пока не произошло кое-что, — тяжело вздохнув, я подумала, можно ли мне это рассказывать, ведь Чхве даже не знает, что об этом знаю я. — Что же? — нетерпеливо спросил Квон, повернувшись в мою сторону. — Перед выпуском, он проник в женскую общагу и стал воровать женское белье из каждой комнаты, пока не добрался до меня, — я издала смешок, вспоминая тот ужасный вечер, — Это было так ужасно. Он прокрался ко мне в комнату и открыв комод, стал рыться в поисках белья, но тут вышла я и испугавшись натянула на его голову свои кружевные… Короче говоря, он так и убежал из комнаты, забрав мое белье. — Интересно, почему он так сделал? — хмыкнул Квон, пытаясь сдержать смех и свою фантазию. — Проиграл спор, — ответила я, встав с пола, — Известное дело. Отряхнув джинсы, я продвинулась к скамейке, тут же приземляясь на нее. — Стоп! — он вскочил со стула, — И тогда ты влюбилась в него? Я лишь пожала плечами и приняв лежачее положение, прикрыла глаза. — Любовь странная штука. *** — Постарайся отвечать честно, — произносит Чхве, когда я, усевшись на стул напротив мужчины, направила свой взгляд на него, — Ты же знаешь, что да как? Я хмыкнула, хоть он и холоден, но опыта общения с девушками совершенно не имеет. — Не в первый раз, — кидаю я ему, переводя взгляд на стену. Он прочистил горло и собрав все документы, приступил к допросу подозреваемой, то бишь меня. Честно, было довольно скучно отвечать на однообразные вопросы полицейского и при этом не язвить, лишь бы как-то разшевелить наш разговор. — Господин Чхве, — произношу я в конце, когда мужчина, собрав все документы, собирался уходить, — У вас есть девушка? Ставлю его в тупик, а заодно и себя загоняю в краску, тут же ударив себя по лбу и невинно глядя на Чхве. — Н-нет, — все же отвечает он, встав из-за стола и посмотрев на меня, — Зачем тебе это знать, Пак? Тупица. Я повторяю его действия и подойдя к нему, заношу руку для удара. — Как же ты меня бесишь, — шепчу я и слабо бью его в плечо, на глаза снова наворачиваются слезы и я устало упираюсь лбом в его плечо, пытась найти поддержку хотя бы в этом. — Почему? — так же шепчет, а после и вовсе обнимает. Дурачок.