Great Whiskeywar

Глава 1. 1799 год, Британия, графство Уэссекс, особняк в центре Челмсфорда. С недавних пор Тарас решал важный вопрос, кто он на самом деле - британский аристократ Генри Соммерс которому приснилось что он казацкий полковник либо казацкий полковник которому мерещится что он чудом выжил после сожжения поляками на костре... после чего принял мудрое решение отложить это до лучших времен. "Не хватало, чтобы меня за одержимость сожгли!" - подумал он и личность знакомая с его печальным опытом была с ним солидарна. В любом случае ему предстояло разбиратся с обязанностями свалившимися ему на голову вместе с наследством. "Полковник ополчения... без полка... тьфу, а не полковник!" - подумал он об одной из своих должностей и взяв выпивку с закусью, зашел по своему обычаю посоветоватся с соседом. Помещик Джон Форд к которому он зашел за советом, удивил его местным обычаем - протянул ему кошель с деньгами за должность подполковника в его полку и послал за соседями. К вечеру его командный состав пил и ел вместе с ними за одним столом, а гонец со списком мчался в королевскую канцелярию... *** Лондон, загородный особняк. - Полк?! - удивлялся канцлеру Феннел премьер-министр Уильям Питт - Такой численностью?! С таким оснащением?! - Весьма умно! - сообщил ему канцлер - Нашел способ обойти парламентские дебаты. Полком добровольцев больше, полком добровольцев меньше - все легче чем сообщать про снаряжение дополнительной экспедиции. - Сомневаюсь что от его полка будет много толку, ни одного настоящего офицера, одни вчерашние штатские! - сплюнул премьер и продолжил - Хотя возможно это и к лучшему, а в ответном письме сообщи ему, что на себя мы возьмем только содержание его... полка, а снарядить он его должен за свой счет. *** Графство Уэссекс, много где. "Оттанокак!" - Тарас все время дивился местным обычаям, но виду не подавал - "Сколько ни есть - на всех деньгу, еду да вино... да пороха... да свинца... да ядер к пушкам... да всего что ни есть от казны!"- но вслух произнес лишь тост - Славься король земли Британской! - да опрокинув чарку, пошел по делам. Дел у него было много, но дело спорилось - пусть и никогда не видевшие войну своими глазами, местные лыцари, записавшиеся ему в полк знали что почем и где это можно достать. Так при поисках самолучших пищалей да пистолей его познакомили с жидом Иезекилем Бейкером, который на его памяти был первым жидом-кузнецом ковавшим оружие... поразив его до глубины души - что, впрочем ничуть не мешало ему торговаться не хуже своих остальных собратьев, быстро приведя в его чувство. Жид, впрочем, все же дал ему немалую скидку только после его согласия продавать добычу ему да дав добрый совет, где добыча была вельми богата. Дивился местной чайке, которая тут звалась "бомбардирский катер" - когда он оглядывал мелкие образцы кораблей на местной верфи. "Четыре пушки да одна мортира, парус да дюжина пар весел! Ах, хороша британска чайка! Добре, Добре, Добре!!!" - приговаривал он про себя и отворял полковую казну в которую деньги шли полноводным потоком после каждой пьянки с соседями зовущимися балами да приемами на местный лад, вскладчину покупая и ставя ружейные заводы с пороховыми мельницами, пушкарские литейные с клинковыми да бронными кузнечными, ставя судоверфи и все что он считал нужным для войны. Удивление было немалое, что после всех его рассуждений вслух о вере и ее защите местная община христиан избрала его своим епископом, отчего помимо всего остального было решено строить также свою церкву, дабы было годное место читать проповеди. Бумага о назначении его капелланом его же собственного полка также особо не задержалась. Неоднократно плававший к берегам Анатолии старый козак не видел никакой особенной разницы - враги они и есть враги, будь то французы али турки... да только главный писарь именуемый канцлером да гетман именуемый премьером строго-настрого наказали ему, шо землицу голландскую лучше ему отвоевать королю насовсем, тогда как он думал ограничится набегом. Выждав с недельку после отбытия королевской армии с союзниками-московитами считавших себя по ошибке русскими, отплыл он от родного теперь уже британского берега... *** Франция, Париж, дворец Фонтебло. Наполеон был в ярости - британцы провели Брюна как щенка... бросили ему кость и украли его конуру дождавшись пока он выйдет из нее. "Сперва забрали у Голландии ее флот - а затем и казну!!! С таким трудом собранный трепроцентный займ!!! Весь!!! До единого су!!! Гаага - обезлюдела и по слухам их население уже на пути к плантациям Ямайки!!! А следующие на очереди - Роттердам и остальные города!!!" Само описание боя - никакого изыска не содержало, город попросту подожгли с трех сторон и вошли в него с четвертой... но то что сделал его далеко не профессиональный полк ополченцев сродни его Национальной Гвардии сделало его экстраординарным событием. Это имело далекоидущие последствия - предложение о перемирии поступившие спустя неделю после высадки ополченцев, от лица командующих регулярными силами в адрес маршалу Брюну командовавшим отражением десанта, после этого события выглядили особо изощренным издевательством и Наполеон обещал лично его повесить если он вздумает на него согласится... после чего направил в Гаагу корпус Ожеро, решив что его более чем достаточно чтобы выбить любой полк любого ополчения из любого города. *** Голландия, окрестности Гааги, где-то на дороге в Роттердам. А Тарас?! А что Тарас - ненужное ему барахло взятое в добычу продал, пожары потушил, взятый город укрепил и разослав повсюду дозоры, только потом со сделанной под заказ тем же жидом-оружейником люлькой стал обходя их ночами, неспешно покуривать, размышляя о жизни да чудных местных обычаях, невольно сравнивая с прежней жизнью... и сравнение ему не нравилось. Запорожские казаки, при всех их достоинствах - в целом за редким исключением были весьма ленивы, окромя чайки которая тут годилась токмо быть лодкой на большом корабле ничего лучше не могли построить, оправдывая тем что турков и так бьют. Пушки?! Хорошо, если были трофейные заряды. Если не было - заряжали речной галькой заместо картечи. Ружья, палаши, бронь и многое другое потребное для войны - в Сечи было привозным, покупным да трофейным. Презиравший всякую ученость Тарас узнал что в Военной академии короля учат саперному и артиллерийскому делу - то чего так не хватало под крепостью Дубно... не удержавшись, спросил совету и презирать теперь стал сугубо свою неученость - ему также как члену Палаты Общин бывшему тут вроде вместо выборных наказных атаманов подробно объясняли как ребенку все его ошибки... после чего его племянник недавно оставшийся сиротой и бывший на его попечении как и его сестра, был назначен на оба курса. С его сестрой проблем особо не было - женский монастырь принял ее на обучение с радостью ...а на племянниковы возражения и желания отучатся в Оксфорде, Тарас нимало не смущаясь, привычно громким голосом читал ему воодушевляющую ярко эмоциональную лекцию, сиречь - проповедь, темой: "Отчего молодому человеку без войны никак неможно!" доступно изложенную и оттого понятную даже пятилетнему дытине, которую услышали сперва газетчики "The Times" - а потом и вся Британия прочитала да прониклась. Увы и ах - иметь хорошо подвешенный язык будучи полковником своевольных казаков было жизненно необходимо... а не иметь его и срываться как один из кошевых на его памяти, обозвавший сдуру козаков "холопами" да "быдлом" - смертельно опасно и мучительно больно. Ежу было понятно, что возражений по существу у племянника больше не было... и мало того, по окончании речи Тарасу громко аплодировали как преподаватели, так и учащиеся, с любопытством поглядывая на ставшего бородово-красным от смущения нового ученика. Размышления Тараса прервал скачущий во весь опор гонец... *** Лондон, неделей позже, газета "The Times", речь полковника Генри Соммерса перед солдатами британской армии. “I want to tell you, panov, what our partnership is.” You heard from fathers and grandfathers that everyone had our land in honor: they let themselves know to the French, and took chervonets from Paris, and the cities were magnificent, and temples, and princes, princes of the our family, their princes, and not Catholic distrusts . Everyone took the Busurmans, everything was gone. We only stayed, orphans, yes, like a widow after a strong husband, and our land is lilac, just like us! That is the time at which we, comrades, gave a hand to the brotherhood! That is what our partnership stands on! There are no holier partnerships! A father loves his child, a mother loves his child, a child loves his father and mother. But that's not it, brothers: the beast also loves its child. But only a person can become related by kinship to the soul, and not by blood. There were comrades in other lands, but there were no such comrades like those in our land. You have happened more than once to disappear in a foreign land; You see - and there are people! also a man of God, and you will converse with him as with yours; but how it comes to telling a heartfelt word, you see: no, smart people, but not those; the same people, but not those! No, brothers, to love as much as the our soul — to love not only with the mind or with anything else, but with all that God has given you, whatever is in you, but ... ”said colonel, and waved his hand and shook his gray head , and with a mustache blinked, and said: - No, no one can love like that! I know that a vile thing has now begun on our land; they only think that they should have bread stacks with them, ricks and their horse herds, so that their sealed honey should be intact in the cellars. Adopt the devil knows what Busurman customs; abhor their tongue; he doesn’t want to speak with his own; he sells his own, as they sell soulless creatures in the trading market. The mercy of someone else’s king, and not the king, but the scanty mercy of the French magnate, who beat them in the face with his yellow shit, more dear to them than any brotherhood. But the last bastard, whatever he is, even though he fell out all in soot and in worship, that one, brothers, is a bit of our feeling. And someday it will wake up, and it will hit, miserable, on the floors with his hands, grab itself by the head, cursing its vile life loudly, ready to atone for the shame with torment. May they all know what partnership means in our land! Well, for that matter, to die - so none of them will ever die like that! .. Nobody, nobody! .. They don’t have enough of their mouse nature for that!