Галерея Бён Бэкхёна

      — Да хватит тебе уже нервничать так, успеем! — подруга укоризненно взглянула на мою ногу, которой я уже несколько минут отбивала чечётку.       — Его выступление уже совсем скоро, как ты не понимаешь!       — Подруга, я, возможно, открою тебе секрет, но в лаунж-кафе ходят, чтобы расслабиться. А ты перед его посещением только сильнее нервничать начинаешь.       В общем-то, она была права. Когда друзья впервые позвали меня в недавно открывшееся лаунж-кафе «Paradise», я отнеслась скептично к их заверениям о полном расслаблении. Ещё бы: у меня горели сроки на работе, я целыми днями разбирала какие-то документы, буквально жила в коконе из постоянно сменяющихся цветных папок и файлов. Моя нервная система подобного не выдержала, что не укрылось от зорких глаз друзей. И как раз в это время открылось новое кафе, стремительно набиравшее популярность. Какое совпадение. Тогда я не ждала ничего особенного, потому что успокоить мои бедные нервы могли только лишние десять часов в сутках, парочка дополнительных рук и голов. Желательно, моих, потому что другим людям я свою ответственную работу не доверяла. Как говорится, хочешь сделать хорошо — делай сам.       Но я даже представить не могла, что полюблю это место так сильно… Первое, что бросилось в глаза — это приятная атмосфера. Приглушённый свет, лёгкая, ненавязчивая музыка, тихий смех посетителей, спокойные тона в интерьере — всё это действительно расслабляло и успокаивало. На небольшой сцене, которая располагалась справа от барной стойки, устанавливали инструменты для живого выступления. Мои глаза тут же загорелись. Больше всего на свете мне нравилось смотреть на людей, которые поют, слушать их и наслаждаться музыкой не через экран компьютера, а вот так — вживую.       Мы выбрали столик в углу, недалеко от сцены. Отсюда было прекрасно видно выступающих, при этом мы были чуть поодаль от остальных столиков благодаря полкам с причудливыми статуэтками и цветами в горшках. Идеальное место.       Заказав напитки и десерты, мы увлеклись обсуждением планов на лето, делились новостями, но, что удивительно, никто не поднимал тему работы, даже я. Возможно, всё дело в атмосфере кафе, никак не располагающей к обсуждению чего-то серьёзного и удручающего, а возможно, я просто устала за эти две недели настолько, что само слово «работа» стало казаться мерзким, отвратительным, неприемлемым. В любом случае, я чувствовала себя легко и уютно впервые за долгое время.       Одна из подруг рассказывала, что у её соседки недавно родила кошка, и показывала фотографии премилых котят, когда наших ушей коснулась чарующая мелодия, подобная звону колокольчика. Мысли сразу перенеслись в удивительно красивое место, к ручью с чистой холодной водой. Мы сразу же замолчали, оборачиваясь к сцене.       Сердце пропустило удар, когда солист начал петь. Его голос окутывал, уносил дальше, куда-то вдоль ручья, сквозь низко склонившиеся ветви деревьев. Я не могла оторвать взгляд от тонких длинных пальцев, которыми он то едва касался микрофона, то сжимал его стойку; от развевающейся из-за кондиционера, висящего прямо над сценой, лёгкой рубашки; от глаз, которые то скользили по залу, то закрывались, посылая по всему телу мурашки. Когда во время припева его взгляд скользнул в нашу сторону, на какое-то мгновение пересекаясь с моим, я забыла, как дышать.       Три потрясающие, невероятные, волшебные минуты прошли слишком быстро. Мне было мало: я хотела слушать этот обволакивающий голос каждую секунду своей жизни.       — Я влюбилась, — прошептала, наблюдая за тем, как солист кланяется зрителям и показывает им сердечки, улыбаясь так ярко и заразительно, что в душе всё переворачивается.       — Так подойди к нему! — потрясла за плечо подруга.       — Да! Скажи ему, что думаешь о выступлении. Уверен, он оценит. Не похож на зарвавшуюся звезду, — отозвался её муж.       — Вы правы. Да! Так и сделаю! — стукнула едва слышно кулаками по столу, поднимаясь.       Но затем вновь опустилась на край мягкого кресла.       — А что я ему скажу? Нет, что я сделаю? Обычно в таких ситуациях дарят букеты…       Паника накрыла волной. Коленки под столом начали трястись. Я чувствовала себя влюблённой школьницей, которая боится поздороваться с объектом воздыхания.       — Угости его напитком! — подбодрила меня кузина.       — А это не слишком… двусмысленно?       — Если безалкогольный, то всё нормально, — показала пальцами «Okay».       — Так и сделаю!       Собрав всё своё мужество в кулак, я нашла синюю рубашку в зале. К счастью, он не ушёл, а разместился за одним из таких же уединённых, как наш, столиков со своей группой. Отлично, удача сегодня на моей стороне!       Нетвёрдыми шагами я добралась до барной стойки и расспросила бармена о группе. Как часто выступают, что из себя представляют. Ненавязчиво поинтересовалась и об имени солиста и о его вкусовых предпочтениях. Бармен, хитро сверкнув глазами, попросил подождать минуту. Пока он готовил любимый коктейль Бэкхёна (так зовут певца), я не сводила глаз с их столика, не боясь быть замеченной. Во-первых, они живо что-то обсуждали и не смотрели по сторонам, а во-вторых, в зале было достаточно темно.       Вздрогнула, когда рядом с моей рукой на барную стойку опустился бокал с ярким коктейлем, украшенный пляжным зонтиком.       — Безалкогольный? — строго взглянула на бармена.       — Ну разумеется, — поднял руки.       Благодарно кивнув, взяла коктейль и направилась в сторону столика, за которым разместилась группа. В голове металось столько мыслей, что в конечном итоге можно было назвать её совершенно пустой. Ног я не чувствовала вовсе, будто это кто-то другой сейчас пересекает зал, сокращая и без того небольшое расстояние.       Поначалу на меня никто за столом внимания не обращал: мало ли, куда я иду. Но когда я прошла мимо последних столиков, оказавшись в нескольких шагах от группы, на меня подняли заинтересованные взгляды все, кроме Бэкхёна, который копался в своём телефоне. Проследив за направлением моего взгляда, парни заулыбались и пихнули солиста в бок. Он тут же оторвался от телефона, непонимающе смотря на них. И тогда я сделала те четыре шага, оказываясь прямо перед их столом. Бэкхён с любопытством посмотрел сначала на меня, а потом на коктейль в моей руке. Конечно же, он его узнал. И разумеется, он всё понял, о чём свидетельствовала его тёплая улыбка.       — Привет, — сказала как-то совсем уж тихо и тут же опустила глаза.       Это сумасшествие! Я никогда вот так не подходила к незнакомцам! И уж тем более не угощала их. При их же друзьях!       — Привет! — ослепительно улыбнулся, придавая уверенность.       Друзья тактично встали со своих мест и направились к бару «заказать напитки, не одному же Бэкхёну пить». Я после этих слов смутилась окончательно и опустила взгляд в пол.       — Садись, не стесняйся, — парень похлопал по креслу рядом с собой.       Бросила взгляд в сторону своих друзей, которые наблюдали за всем. Они тут же подняли вверх кулачки и ободряюще улыбнулись.       Опустившись на кресло, я поставила стакан с коктейлем на стол и пододвинула к парню.       — Я просто… Я хотела сказать, что ты очень хорошо поёшь. Правда. Это не потому, что ты очень красивый, хотя это тоже… — осознав, что начала нести бред, благоразумно заткнулась.       — Спасибо! Это очень мило с твоей стороны, — вновь тепло улыбнулся и приник губами к трубочке.       Я не сдержала восхищённого вдоха, наблюдая за тем, как он довольно жмурит глаза. Оторвавшись от коктейля, он поинтересовался, как меня зовут, где я работаю, какая музыка мне нравится. И секунды полетели с бешеной скоростью, ровно с такой же, с какой я тонула в его горящих глазах. Нет ничего прекраснее на свете, чем человек, который занимается любимым делом. Мы болтали бесконечно долго и в то же время ничтожно мало. Только попрощавшись с ним, я уже поняла, что скучаю.       До сих пор это чувство не покидает меня, хотя прошло уже два года с того дня. Я не пропускала ни одного его выступления, мы стали чаще пересекаться взглядами, когда он стоял на сцене. И в такие моменты мне казалось, что он дарит свою улыбку, своё тепло только мне одной, а не целому залу. Через неделю после первой встречи, когда я пришла в кафе во второй раз, смелости во мне было намного меньше. Я не знала, как себя вести, не буду ли я навязчивой, если вновь подойду к нему. На этот раз даже посоветоваться было не с кем, ведь я пришла одна.       Мою надуманную проблему решил Бэкхён, который сам подсел ко мне за столик, пододвигая ко мне стакан с моим любимым малиновым лимонадом. И вновь мы болтали обо всём на свете, смеялись и дурачились. С ним я забывала о своей маске серьёзного взрослого человека, офисного планктона. Я была той самой старшеклассницей, впервые узнавшей, что такое любовь.       Сейчас, оборачиваясь назад, я не могу сдержать счастливой улыбки. Совсем скоро, через месяц, будет вторая годовщина наших отношений. Самые счастливые два года в моей жизни.       — Ты снова вспоминаешь ваше знакомство? — выгнула бровь подруга.       Признаться честно, я уже десять раз пожалела, что взяла её с собой сегодня! Она сбивает весь мой романтический настрой! Как и пробка, в которую мы попали из-за неожиданно начавшегося ливня.       В кафе мы забежали как раз вовремя. Бэкхён стоял у микрофона и, как обычно это бывало, рассказывал что-то из того, что произошло с ним на этой неделе.       Стоило нам сесть за привычный столик, как Бэкхён ослепительно улыбнулся мне, произнося слова, от которых сердце в груди замерло, а затем забилось быстрее, словно пыталось вырваться ему навстречу. Он сказал:       — А вот и она! Дамы и господа, знакомьтесь, это та самая девушка, которая свела меня однажды с ума, которая всегда слушает мои песни, всегда поддерживает меня и находится рядом, несмотря ни на что. И это девушка, с которой я хочу прожить всю жизнь, вместе состариться и умереть в один день! Сонё, ты выйдешь за меня?       Я замерла, не зная, что делать. Свет прожектора направили на меня, все сейчас смотрели в мою сторону и ждали ответа. Но это было неважно, потому что на меня смотрел он. И он ждал, когда я скажу то, о чём он и так уже знает. Что он и так уже понял по моему взгляду, по глупой счастливой улыбке.       Подруга пихнула меня в бок, намекая, что уже пора хоть как-то показать своё согласие. И я быстро-быстро закивала головой, прикрывая рот рукой, чтобы не закричать на всё кафе о том, как я счастлива.       — Эта песня посвящается моей невесте! Тебе, Сонё! — он улыбался не менее глупо. Совсем по-мальчишески.       Когда по залу пронеслась знакомая мелодия, похожая на трель колокольчика, я не удержалась и всхлипнула. От счастья. Это же та самая песня, благодаря которой мы познакомились!       К нашему столику подошёл официант и поставил перед нами два стакана. Фраппе для подруги и малиновый лимонад для меня. Я привычным жестом взяла стакан в руки и покрутила, наблюдая за поднявшимися вверх пузырьками. Внезапно моё внимание привлекло что-то, лежащее на самом дне стакана. Я подняла изумлённый взгляд на Бэкхёна, будто спрашивая: «Это то, о чём я думаю?». Ответом мне была обворожительная улыбка.       Кольцо…       Он подарил мне кольцо. И попросил стать его женой. Назвал своей невестой. Сказал, что хочет состариться вместе.       Слёзы счастья сорвались с ресниц, падая в лимонад.       Кафе с неподходящим для него названием «Paradise» принесло в мою жизнь счастье, подарило рай на земле, перенесло в тот самый сад, о котором пел Бэкхён.       Жизнь — удивительная штука. Никогда не знаешь, за каким углом тебя поджидает любовь, чтобы крепко сжать твою руку и продолжить путь вместе.