Простоквашино

ЭДГАР ВЕБЕР ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Данный текст – своего рода кавер-версия известного произведения Эдуарда Успенского «Трое из Простоквашино». Разумеется, результат выдержан в типичной стилистике моих проектов – но здесь нет сцен смерти, секса или насилия. Нет и ненормативной лексики. Однако, неподготовленный читатель все равно может испытать шок от такого необычного переосмысления детской литературы. Для меня это всего лишь развлечение, хотя, как всегда, вышло концептуально – синтез «советского мультика» и «западной» эстетики, взаимодействие звериного и человеческого… и даже образы тепла и холода невольно получились с некоторой смысловой нагрузкой. Впрочем, оценивать любой текст должен именно читатель. Также здесь использованы тексты песен «Зима» группы «Шмели» и «Don’t be afraid» группы Eisfabrik (с моим переводом). Приятного чтения! ПРОСТОКВАШИНО Глава 1 У одних родителей был мальчик. Звали его Дядя Фёдор. Потому что он был очень серьёзный и самостоятельный. Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил и разную работу по дому делал. В общем, он был очень хороший мальчик. И родители были хорошие – папа, сотрудник одного военного НИИ, и мама, музыкант в полупрофессиональной индастриал-группе. И всё было бы хорошо, вот только мальчик был карликом. Причем на редкость уродливым – с огромной головой, поросшей жесткими, вечно спутанными волосами цвета ржавчины, и тонкими, словно проволока руками и ногами. На его маленьком лице, над которым нависал выпуклый лоб, вечно таилась какая-то испуганно-жалобная улыбка. Нос-пуговка, крошечный рот и крошечный подбородок. Но только его глаза, словно на контрасте, казались особенно яркими – большие, словно у персонажа аниме, насыщенного оттенка индиго. Тревожный взгляд – не ребенка, но зверя, ежесекундно ожидающего опасности. Неудивительно – всю свою жизнь Дядя Фёдор слышал лишь насмешки да унизительные комментарии – злобные от детей, жалостливые от взрослых. На слова он давно уже не обращал внимания – но некоторые жители города, оскорбленные его внешним видом, пускали в ход кулаки, швыряли камни, бутылки и прочий мусор, которого на послевоенных улицах было в изобилии. Надо отметить, практиковали это взрослые. А дети…. Дети лишь повторяют действия и повадки взрослых – впрочем, как и всегда. 4 декабря этого года Дяде Фёдору должно будет исполниться 16 лет, но он по-прежнему выглядит как шестилетний ребенок, ростом всего 120 см, и его уродство никуда не делось. Он учился на дому, выбираясь на улицу лишь с утра, пока не очень людно – короткая прогулка и поход в ближайший магазин, где к нему уже привыкли. Друзей у него не было даже по переписке – после Войны интернет подвергся жесточайшей цензуре. В числе прочего, пользователи соцсетей должны были размещать свои настоящие данные – паспортное имя и адрес, фотографии без обработки. Разумеется, аккаунт Дяди Фёдора тут же подвергся тем же атакам, что и сам мальчик в реальной жизни. Поэтому интернет служил для него лишь источником информации и новостей, а также книг, музыки и других развлечений, дозволенных цензурой. Но потребность в общении возрастала с каждым годом. Отчаявшись завести друзей среди людей, Дядя Фёдор мечтал о домашнем питомце. Коту или собаке все равно, как выглядит хозяин, зверь любит того, кто заботится о нем, и остается верным до конца. Но мама его зверей не любила. Особенно всяких кошек. И это была главная причина, по которой у Дяди Фёдора с мамой всегда были разные споры. Но однажды было так. Обычное сентябрьское утро, перетекающее в день. Пасмурный городской полдень с привкусом осени. Дядя Фёдор поднимался с сумками на свой четвертый этаж по лестнице и ел бутерброд из пекарни при магазине, поскольку не успел позавтракать до утренней вылазки. В доме было шесть этажей, шахта лифта имелась, но самого лифта никогда не было, и двери пустой шахты вечно держались приоткрытыми, что превращало эти 24 метра гулкой пустоты в сборище мусора, который обитатели подъезда ленились донести до контейнеров во дворе. Преодолев первые три этажа, Фёдор замер. Он вновь это почувствовал. Пристальный взгляд, устремлённый в его сутулую спину. И очень четкое ощущение присутствия. В последние две недели он постоянно чувствовал это, именно возле лифтовой шахты. Кто-то наблюдал за ним из этой и без того зловещей щели, откуда постоянно тянуло холодным, но каким-то душным воздухом с запахом тлена. Но сегодня ощущение было более ярким. Словно незримый наблюдатель оказался ближе обычного. Мальчик обернулся, в любой момент ожидая удара. - Неправильно ты, Дядя Фёдор, бутерброд ешь, - раздался над его ухом мягкий мурлыкающий голос. Дядя Фёдор дернулся, прижавшись спиной к перилам и вцепившись в сумку и упомянутый бутерброд. И хотел уже рвануться вверх, к спасительной квартире, но наконец-то увидел источник беспокойства. Он явно только что выбрался из шахты – стоял возле нее, по-кошачьи жмурясь от дневного света. Стоял прямо, на двух ногах, демонстрируя высокий рост, порядка 185 см, и безупречную осанку элитного бойца. Но человеком он не являлся. - Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь, - повторил незнакомец. - Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть. Тогда вкуснее получится. Шокированный мальчик машинально перевернул бутерброд и откусил, как велено. - Так и вправду вкуснее. А ты кто? - Ох, сложный вопрос. Взгляни на меня. Фёдор и без того смотрел на странное существо во все глаза. Высокий, мертвенно-бледный мужчина лет 25 – 35 – с острыми кошачьими ушами и длинным толстым кошачьим хвостом, который непринужденно и естественно покачивался. Сначала Фёдор решил, что эти экзотические части тела покрыты черным мехом, но присмотрелся и понял, что это «табби-макрель» (окрас диких кошек, похожий на серо-черный камуфляж). Незнакомец был одет в невероятно грязную белую толстовку, черные штаны, перепачканные пылью, побелкой и неизвестно чем еще. Светлые волосы тоже были грязными и свалявшимися, словно шерсть бездомного кота. Одежда была ему заметно велика – он был сильно истощен. Но, несмотря на изможденный и мрачный вид, его лицо было красивым – тонкие черты, бледные пухлые губы. Лицо фарфоровой куклы с холодными и прозрачными, как хрусталь, глазами. И это лицо показалось Фёдору знакомым. Определенно, мальчик видел его в новостях, и не раз. - Ты же был одним из тех, кого судили после Войны… Генерал внешней…. - Пссс! – странный тип призвал к тишине. – Ни слова более. Это навредит нам обоим. - Но почему ты стал… котом? - Мой выбор был невелик – либо повесят, как остальных, либо я участвую в экспериментах по модификации человеческого тела. Суперсолдаты типа. - Это же один из проектов моего отца. Поэтому ты знаешь мое имя, - догадался мальчик. – Ты пришел отомстить нам? Ты убьешь меня и папу с мамой? - О нет, вовсе нет, не бойся. Я просто сбежал. И прятался здесь – просто подходящее убежище, не более того. А уже потом я узнал, что ты живешь в этом доме. Случайности неслучайны, - он чуть улыбнулся, демонстрируя острые кошачьи клыки. – Я благодарен твоему отцу, серьезно. Именно он был против смертной казни и добился вот этой меры. Он говорил так: «Они проиграли, мы победили. Поэтому судим мы». Фёдор понял, что человек-кот говорит правду. Папа всегда говорил, что меры «окончательной великой победы» слишком жестоки – и к гражданскому населению, и к военному руководству. Но мальчика по-прежнему смущал тяжелый взгляд, жадно устремленный на него. Внезапно Дядя Фёдор понял, что его собеседник смотрит не на него – а на надкусанный бутерброд. - Ох, ты же голодный, наверное, вот, возьми. Или… А пойдем ко мне? – неожиданно для себя самого пригласил Дядя Фёдор. Необычный во всех отношениях персонаж заинтересовал его, да и дефицит общения сказывался. К тому же он вспомнил фразу, за которую папе пригрозили «крупными неприятностями». – Историю пишут победители. Как узнать, что было на самом деле – надо спросить побежденного, - озвучил мальчик. - Уверен? – с надеждой уточнил бывший генерал. - Да. Родители только вечером придут. А тебе явно нужно поесть. Но сначала помыться. Человек-кот провел в душе около получаса, приводя себя в порядок. Его ветхие грязные вещи отправились в мусорку. Затем он вышел, благоухающий гелем и дезодорантом папы и закутанный в ярко-розовый махровый халат мамы. Фёдор, тем временем, сварил свежий кофе, а завораживающий аромат и радостный писк таймера духовки возвестил, что горячие бутерброды готовы. - Знаешь, из высших офицеров один я выбрал лабораторные застенки. Мои товарищи называли меня предателем и проклинали, когда шли на эшафот, - осилив три бутерброда и большую кружку кофе с молоком, гость углубился в мрачный лабиринт памяти. - Так что я сам по себе. У меня нет прошлого, у меня нет имени… - Но как мне тебя называть? - Как хочешь…. Крайние полгода меня называли Двадцать Шестой. - Так не годится, - мальчик покачал головой. – Можно, я буду называть тебя Вальтер? - Отлично, - бывший глава уничтоженной структуры улыбнулся – и теперь его кошачью улыбку можно было назвать радостной. После еды Вальтер помог Фёдору навести порядок. Они перебрались в комнату мальчика, и продолжили беседу. А в 8 часов вечера пришли родители. Мама как вошла, сразу и сказала: - Что-то у нас не так… Посторонние в квартире. Не иначе как дядя Фёдор кого-то притащил. Кота, что ли? - Ну и что? Подумаешь, кот. Один кот нам не помешает, - возразил папа, торопливо разуваясь. - Тебе не помешает, а мне помешает, - ответила женщина. - Римма, это было давно… Ох, ёлки. Тут кто-то покрупнее кота. - Здрасте, Дмитрий Анатольевич, - смущенно приветствовал его Вальтер. - О, сбежал-таки, - папа как будто даже обрадовался. – Ну и правильно. – Проект все равно хотели закрыть, а вас того, в утиль, - он махнул рукой перед горлом. – Кто поумнее был, все сбежали. - Так это твое творение, - мама оглядела гостя. – Ну-ну, Франкенштейн ты мой ненаглядный, только не говори, что он будет с нами жить. - А почему бы и да? – предложил папа. – У нас квартира пятикомнатная. Чем он тебе помешает? - Тем, – отвечает мама. – Ты же понимаешь… Пойдут разговоры. Мы не можем его оставить, - настаивала мама. – Он военный преступник, в конце концов! А ты его, можно сказать, выпустил на волю. Ты понимаешь, чем для тебя это пахнет? - Да, но и просто так… - Мало нам одного урода? – взорвалась женщина. Копившееся все эти годы напряжение, чувство вины и горькая обида на судьбу сжались в единый комок и вырвались наружу ударной волной. – Сам бог тебя таким ребенком проклял! Научник… Говорили же мне: ученый хуже зэка. Из-за вас всё это началось и Война, и вот это всё… И теперь, видно, никогда уже не кончится. Она повалилась в кресло и закрыла лицо руками. Плечи, затянутые в черно-белый полосатый джемпер вздрагивали, как от рыданий, хотя она не плакала. - Римма, родная… - начал было папа. - Что? – женщина резко выпрямилась, сквозь стекла очков вперив взгляд в мужа. – Что ты предлагаешь? - Я не предлагаю, - папа Дяди Фёдора хотел было подойти к ней, но решил, что пока не стоит. – Я не предлагаю Двадцать Шестому… то есть, Вальтеру жить с нами и все такое. Ты права, это совершенно ни к чему. Мы дадим ему кое-что из вещей – и пусть сам о себе заботится. Но наш ребенок. Тебе не кажется, что этот инцидент – это не просто так? - Вечно ты со своими фантазиями, - колюче отмахнулась мама. – Что, знак судьбы? - Вальтер ведь не совсем человек. Поэтому-то Фёдор его притащил. Ну, я к тому, что ребенку все-таки нужна компания. Хотя бы кот, - осторожно проговорил папа. - Ну, уж нет, - выдохнула мама. – Никаких животных! Мало мне было этого, - она нервно провела правой ладонью по левой руке, где, скрытый под рукавом джемпера, ветвился от запястья до плеча уродливый шрам. Этот шрам остался от клыков Чарли – колли, что жил у нее до Войны. Заразившись одним из боевых вирусов, милый пёс преобразился в машину для убийств, и первой его целью стала тогда еще совсем юная хозяйка. Римме удалось отбиться и уничтожить бывшего питомца. Остался лишь шрам на руке и еще больший шрам на психике. После Войны она окунулась в музыку и живопись, встретила мужа…. По факту, Римма даже примирилась с уродством сына – но страх перед животным в доме ничто не могло вылечить. - Хорошо, - папа примирительно развел руками. Родители постучали в комнату сына, хотя дверь была полуоткрыта. Фёдор и Вальтер сидели на диване. Они всё слышали, впрочем, Вальтер и не рассчитывал на иное решение. Он поднялся с дивана, выражая свое согласие. - Мне пора, - проговорил человек-кот. - Да, действительно, - ответила мама. Все-таки она чувствовала себя неловко. – Тебе нужны вещи.… Давай мы тебе что-нибудь подберем, ты оставь вещи себе. И не беспокойся, никто не узнает, что ты здесь был и все такое. Она пригласила Вальтера в их с мужем комнату и принялась перебирать одежду в шкафу. Вскоре он скинул халат и перебрался в узкие серые джинсы с черным кожаным ремнем с текстурой под рептилию, черную футболку с V-образным вырезом и логотипом кофе Jacobs, черный джемпер без рисунка и старые армейские ботинки. Все эти вещи принадлежали маме Фёдора, благо были выдержаны в стиле унисекс и вполне подходили для парня. - Вот, - Фёдор протянул Вальтеру черный полушерстяной шарф с белыми анкхами и черный кожаный браслет с клепками-пирамидами. - Красивые какие, - оценил человек-кот, надевая подарки. – Спасибо. - Мне не жалко. Тебе нужнее. Фёдор вышел вместе с ним на лестничную площадку. Вальтер посмотрел ему в глаза. Мальчик чуть заметно кивнул. - Послезавтра в 11 утра, - едва слышно проговорил Вальтер. Он вздохнул, словно бы с сожалением, и торопливо устремился вниз по лестнице. Папа Фёдора подошел к сыну и приобнял его узкие горбатые плечи, что делал крайне редко. Фраза Вальтера означала вот что. Еще за обедом, Фёдор признался новому знакомому, что не в силах влачить дальнейшее существование. - Но я не хочу покончить с собой, - поведал мальчик. – Суицид даст лишь повод для радости всем им. «Вот, наконец-то этот выродок убил себя», - проговорил он с нарочито противной интонацией. И продолжил своим обычным голосом. – Я хочу сбежать из дома. - Это не лучший выход, – заметил Вальтер, принимаясь мыть посуду. – Бездомным быть крайне тяжело, ты видишь по мне. - Да. Вот поэтому я до сих пор здесь. – Если бы я нашел какое-то место, где я мог бы пожить, которое стало бы моим домом…. Я всё умею делать, нужно только жилище. И как-то решить насчет денег… На работу-то меня не возьмут, по-любому. - Да, это проблема, - согласился человек-кот. – Но просто так бросить родителей – не дело. Родители все-таки любят тебя…. - Они были бы рады избавиться от ребенка-урода, пусть и не признаются даже себе, - возразил Фёдор. – И я не собираюсь покидать их навсегда – можно видеться, приходить в гости. Я просто не хочу все время сидеть тут. - Я тебя понял, - кивнул Вальтер. И задумался на полминуты. – Погоди-ка. Я знаю одно место… Только…. - Что за место? – оживился мальчик. Он с вечера сложил в рюкзак всё по списку, что они с Вальтером составили. И лёг спать. Утром папа уехал на работу, а мама на репетицию. Дядя Фёдор проснулся, привел себя в порядок, сварил каши, позавтракал и стал письмо писать. Дорогие мои родители! Папа и мама! Я вас очень люблю. Но жить так больше не могу. С одной стороны, я в клетке, пусть и очень уютной. С другой стороны – я у вас на шее сижу. А это неправильно. Я давно об этом думал. Вальтер стал лишь поводом для этого решения. Я уезжаю в деревню и буду там жить. Вы за меня не беспокойтесь. Я не пропаду. Я всё умею делать, вы знаете. И Вальтер обо мне позаботится. И я и буду вам писать. Надеюсь, позже мы увидимся. Буду скучать, но тем не менее….. Ваш сын Дядя Фёдор. Он надел оливково-зеленые армейские штаны, черную рубашку и желтый джемпер, положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и пошёл на автобусную остановку. Глава 2. Деревня Вальтер уже ждал Дядю Фёдора. При нем тоже была сумка. - Всё взял? – уточнил он. - Да. Два ножа, штопор, открывашки разные, аптечка по твоему списку, сменная одежда – мне и тебе. Чай, шоколад, сухое молоко, кукурузные хлопья, хлебцы, сырокопченое мясо…. Ноутбук. Плеер. Два мобильника купил по дороге. Запасные аккумуляторы тоже – вдруг там электричества не будет. - Это хорошая мысль, - одобрил Вальтер. – Я вот тоже кое-чем разжился. Он приоткрыл свою сумку. Она оказалась гораздо более тяжелой и заполненной, в основном, средствами ухода и гигиены, а также двумя баклажками с чистой питьевой водой. А сверху красовалась бутылка дорогого коньяка. - А вот и наш автобус, - Вальтер застегнул сумку и закинул на плечо. Они сели в автобус №26 – Фёдор обратил внимание на номер, но ничего не сказал, и поехали. Ехать было хорошо. Дачный сезон еще не кончился, но почему-то этот автобус был совершенно пуст. И никто им не мешал разговаривать. - А куда мы едем? – спросил мальчик. – Что это за деревня? - О ней я узнал, читая материалы в лаборатории. Называется Простоквашино. Живописное место. Но теперь почти безлюдное. Полигон там был… потом уже, после Войны, отдел твоего отца перевели в город. А там сейчас, должно быть, совсем мало народу осталось. - А это безопасно? – насторожился мальчик. – Вдруг там радиация или что-то? - Радиации быть не должно. Насчет остального – посмотрим. В любом случае, вряд ли там есть что-то, страшнее человека. Тут автобус остановился. Они в деревню приехали. - Деревня красивая, - заметил Дядя Фёдор. – Лес совсем нетронутый, поля вон с тыквами, речка. - Странно только… Ветер дует с реки, - проговорил Вальтер. – Ветер такой тёплый, а комаров нет. Впрочем, это к лучшему. Наверно. Приятели неторопливо шли по улице. Дома выглядели целыми, дворы и палисадники – ухоженными. Но, похоже, люди покинули свои жилища. - Тихо как. Тут вообще люди остались? – проговорил Дядя Фёдор. – Вот, смотри, какой-то мужик. Спросим у него? - Давай я спрошу, - предложил Вальтер. Они осторожно приблизились к незнакомцу, восседавшему на лавочке. - Извините, эм…. Нет ли у вас тут домика лишнего пустого? Чтобы там жить можно было? – спросил Вальтер. Мужчина обернулся. Дядя Фёдор невольно вздрогнул. Этот человек также был преображен в военных лабораториях. Только ему придали родство с собакой. Мальчик моментально вспомнил рассказ «Собачье Сердце» писателя Булгакова. Фотография этого человека стала бы превосходной иллюстрацией к рассказу. Его человеческое тело было одето в синие джинсы, черно-белую клетчатую рубашку нараспашку и черные кроссовки. Шерсти на нем почти не было – только темное пятно на груди и пряди по бокам головы с лысой макушкой. При этом у существа был тонкий гибкий хвост, крупные острые уши и разумные человеческие глаза на курносой то ли собачьей то ли обезьяньей морде. - О, да мы все из одной упряжки, - проговорил он грубым хриплым голосом, глядя на Фёдора и Вальтера. - Ну что же… Домов пустых тут хоть жопой ешь. Видите вот ту громадину за рекой? Новый дом построили, девятиэтажный, как в городе. Вся деревня туда вмиг переехала. А свои дома оставили. И огороды. И даже кур кое-где. Выбирай себе любой и живи. - Идеально, - оценил Вальтер. – Ну что, идем выбирать. - Это, парни, - неуверенно начал человек-пёс. – А возьмите меня к себе. - Зачем? – насторожился Вальтер. - Ну, это, я же бойцовски-сторожевой модификат. Буду ваш дом охранять. Да и вообще, силы у меня изрядно. А вдруг мародёры…. Тьфу-тьфу, - он постучал массивным кулаком по деревянной лавочке. - У нас пока еще и дома нет, - задумчиво проговорил человек-кот. - А давай возьмем, - ответил Фёдор. – Втроем веселее. Как тебя зовут? - Шариков, как же еще, – мрачно усмехнулся модификат. – Мне и места особо не надо – я могу на улице спать, в конуре какой-нибудь. Я из простых рабочих, не из военных даже. Вальтер полторы секунды оценивающе созерцал Шарикова. - Добро пожаловать, - кивнул Вальтер, одарив нового приятеля кошачьей улыбкой. Втроем они отправились выбирать дом. - Деревня большая, - заметил мальчик. - Имеет смысл каждому пройтись и выбрать, а потом уже из этих вариантов выбрать окончательно. - Это мысль, - кивнул Вальтер. – Если что – кричи. Через час они снова встретились. - Я шикарный дом нашёл! – сообщил Вальтер. - Только что ремонт сделали. И печка там тёплая! На полкухни! Идем туда жить. Шарик расхохотался. - Что твоя печка! Чепуха! Разве это в доме главное? Вот я дом нашёл – там спутниковая тарелка и телевизор здоровенный! Дядя Фёдор покачал головой: - Взрослые, но не о том вы оба думаете. Надо, чтобы в доме обязательно была своя скважина с питьевой водой и водопровод со всеми делами прямо в доме. И, естественно, насос с генератором. Электричество ведь в любой момент вырубить могут. И окна пластиковые. Я как раз и нашёл такой дом. Крыша красная новая. И сад с огородом есть. Идемте! Как только подошли, Шарик вскричал: - Это же мой дом! Я про эту спутниковую тарелку говорил! - И печка моя! – обрадовался человек-кот. – Я о такой печке всю дорогу мечтал, пока в этой лифтовой шахте мерз. - Вот и хорошо! – подытожил дядя Фёдор. – Мы, наверное, и в самом деле лучший дом выбрали. Осмотрели они дом и обрадовались. Всё в доме было. И печка, и водопровод с удобствами, и мебель… - Даже занавесочки на окнах оставили, - поразился Фёдор. - И телевизор с тарелкой. Старая модель, но нам как раз. И посуда тут тоже такая странная, даже котелки чугунные. И вафельница чугунная. Страшная такая. - О, ты умеешь готовить вафли? – приятно удивился Шариков. – Молодец какой. Тут и в огороде всё посажено. И картошка, и тыквы. Сад также порадовал осенним изобилием. А в сарае обнаружилась хорошая удочка. - Рыба вполне съедобная, - подтвердил Шариков. – Я, в основном, ее и ел. - Завтра покажешь, где тут ловить, - проговорил Фёдор. – Всегда хотел ходить на рыбалку. - Так, дом нам явно подходит. Основательно займемся завтра. А вот протопить печь сейчас не помешает, - заметил Вальтер. – Ночь будет ясная и холодная. Он достал припасенный коньяк. - За нас и наш новый дом. Потом они поели, немного посмотрели телевизор и, осознав, насколько устали, легли спать. Очень им в этом доме понравилось. Ночь действительно выдалась холодной. Вальтер лежал полукольцом, окружая крошечное тело Фёдора. Мальчик обнял его, чувствуя приятную расслабленность от коньяка, который он впервые сегодня попробовал. «Всё ещё джемпер мамы и дезодорант папы.… И его личный запах – нежный, словно кошачья шерсть. Запах дома. Но уже запах нового дома. И это мой дом». Глава 3 Новые заботы На другое утро Дядя Фёдор, пёс и кот дом в порядок приводили. Паутину сметали, мусор выносили, печку чистили. Особенно старался Вальтер – он чистоту любил. Он с тряпкой на все шкафы, под все диваны залезал. Дом и так был не очень грязный, а тут совсем заблестел. А от Шарика, как решили называть пса-модификата, пользы мало было. Он только носился, лаял от радости и чихал во все углы. Дядя Фёдор не выдержал и послал его в огород. И Шарик здесь так заработал, что только земля летела во все стороны. Весь день они так трудились, а потом мыться отправились. - Шарик, извини. Уж больно ты у нас запущенный, – смущенно заметил Дядя Фёдор. – Придётся тебе отмыться как следует. - Я бы рад, только мне помощь нужна. Я не слишком гибкий и не могу нормально за собой ухаживать. И нужно что-то сделать с когтями – видишь, мои руки, это скорее лапы. - Не проблема, - Фёдор принялся помогать модификату. После они пообедали и отправились исследовать местность. Нежаркое солнце и яркие осенние краски располагали к неспешной прогулке. Но внезапно оба модификата замерли, настороженно всматриваясь. Навстречу им бежал какой-то мужчина. Лет 50 или больше, румяный, в меховой шапке и длинном плаще цвета койот. Через плечо у него была перекинута вместительная черная сумка с логотипом государственной почтовой службы. Почему-то этот плащ, наглухо застегнутый, но ничуть не стесняющий движений, вызывал тревогу. Словно он под ним что-то прятал. Незнакомец остановился, рассматривая компанию. - А ты, мальчик, чей? Ты откуда к нам в деревню попал? – спросил он без предисловий. - Я ничей. Я сам по себе мальчик. Свой собственный. Я из города приехал, - с достоинством ответил Дядя Фёдор. Гражданин в шапке удивился ужасно: - Так не бывает, чтобы дети сами по себе были. Свои собственные. Дети обязательно чьи-нибудь. - Это почему не бывает?! – жестко ответил Вальтер. – Я, например, кот – сам по себе кот! Свой собственный! - И я свой собственный! – поддержал Шарик. Незнакомец присмотрелся к «коту» и «собаке» и совсем растерялся. Да к тому ж ещё Дядя Фёдор сам наступать начал: - А вы почему спрашиваете? Вы, случайно, не из полиции? - Нет, я не из полиции, – ответил мужчина. – Я из почты. Я почтальон тутошний – Печкин. Поэтому я всё должен знать. Чтобы письма разносить и газеты. Вы, например, что выписываете? - Да тут же нет никого, кому тут разносить, - начал было Шарик, но Вальтер жестом и взглядом дал ему понять, что нужно подыграть странному типу. Он либо сумасшедший, либо сотрудник спецслужб в образе сумасшедшего. – Я буду «National Geographic» выписывать, - сказал человек-кот первое название, что припомнил. - А я что-нибудь про рыбалку и охоту, – догадался Фёдор. - Ладно, я тогда… Тоже про охоту, - ответил Шарик. – Только нам разные журналы. - Хорошо, я принесу вам что-нибудь. – Печкин поправил свою сумки и также стремительно направился своей дорогой. Глава 4. Клад Трое друзей привыкали к полудикой сельской жизни, обживали свой новый дом, исследовали окрестности. Незаметно пролетели сентябрь и октябрь… Предзимье вступило в свои права. Однажды за завтраком Вальтер заметил - Вот и 1 ноября. День Всех Мёртвых. Наш день. - Почему это? – недоумевающе переспросил Шарик. - Мы мертвы для внешнего мира. Нас даже не ищут. - Это хорошо, - заметил пёс. - Согласен. Но я вот что хотел сказать. Одним огородом мы себя не прокормим. Надо бы корову завести. - Надо бы, - согласился Фёдор, убирая тарелки из-под рисово-тыквенной каши. – Но где денег взять? - Кредит взять? – предложил Шариков. - Издеваешься? – возразил Вальтер. – Чем отдавать будем? Кредит отдавать надо. - А отдавать будем молоком, - выпалил пёс. - Гениально, блин. Если молоко отдавать, зачем же тогда корова? - Значит, надо что-нибудь продать, – принялся размышлять Шарик.– Что-нибудь ненужное. - Чтобы продать что-нибудь ненужное – надо сначала купить что-нибудь ненужное. А у нас денег нет. – Вальтер на пса внимательно посмотрел и заметил. – А давай, Шарик, мы тебя продадим. Шарик даже на месте подпрыгнул: - Это как так – меня? - В сексуальное рабство. Сейчас на порно с фурри спрос вырос. А у тебя все натуральное – это ж уникальный талант, так сказать. Ты ухоженный стал, красивый. А потом ты от продюссера убежишь – и снова к нам. А мы уже с коровой. - Да? – вскричал Шарик. – Ты умный дофига? Давай, кот, мы тебя продадим. - Да шучу я, расслабься, - Вальтер примиряюще похлопал друга по плечу. – Никого мы продавать не будем. – Мы пойдем клад искать. - Ух ты, круто! – оживился Фёдор. – А как мы его искать будем? - Тут же лаборатории брошенные, - пояснил человек-кот. – Там осталось до кучи оборудования, и более того, - он заговорщически понизил голос, - я же наблюдал за Печкиным… - Ну? – поторопил Шариков. - Ближе к этому дому-новострою, куда деревню эвакуировали, расположена военная часть. Негласно, конечно. Но такие места без присмотра не оставляют. Поэтому тут и электричество, и связь оставили. - Так, - заинтересованно заметил Шариков. - Печкин он имеет контакт с военными и покупает у них продукты и все что нужно, точнее, обменивает на овощи и разный полезный хлам. Военные также дают ему эти вот журналы. - Поэтому-то он нам принёс старые номера, - догадался Фёдор, кинув взгляд на столик с двумя стопками журналов, самый свежий из которых датировался августом. - Ага. Но он шарится только по деревне. Углубиться в лес, где лаборатории, не решается. А нам это на руку. А мы как раз туда сходим…. - И продадим военным? – уточнил Фёдор. - Нет, напрямую к военным я не хотел бы соваться, - ответил кот. – Придется через того же Печкина, но только чтобы он не знал о нашем источнике. Я пока еще не решил, кто он…. Если сотрудник спецслужб – хрен мы его перехитрим. А если местный сумасшедший – обмануть его будет несложно. Впрочем, я знаю, как можно проверить. Ладно, идемте в лаборатории. - Прямо сейчас? – спросил Шариков. - А что, у тебя есть другие дела? – усмехнулся Вальтер. Вооружившись инструментами и захватив в качестве тары некий старинный сундук, друзья отправились в лабораторию. Причем сундук пришлось поставить на низенькую одноколёсную тачку. - Просто постмодернистская тележка для супермаркета, - усмехнулся Вальтер. Лаборатория находилась всего в полутора километрах от деревни и, как водится, располагалась под землей. Заброшенный бункер скрывался среди раскидистых елей, которые бросали на него свою плотную сырую тень, окутывая сооружение в траурную тишину. - Так, теперь тихо, - предупредил Вальтер. – Может быть, Печкин не зря боится сюда ходить. Мало ли какие сюрпризы. Он замер и осторожно потянул носом, словно принюхиваясь. На самом деле, модифицированный организм обладал рядом дополнительных каналов восприятия, классифицировать которые сам Вальтер не мог, но которые работали безупречно, поставляя его разуму намного более полную картину мира, чем та, что доступна обычному человеку. - Чисто, - выдохнул человек-кот. – Спускаемся. Кодовая дверь оказалась обесточена и открыта, а некоторые внутренние механизмы легко поддались слесарным инструментам и мощным мышцам Шарикова. На обратной дороге Фёдор не упустил случая набрать плодов шиповника и грибов, которых в этих местах росло в поразительных количествах. Дары леса были щедро навалены поверх основной добычи, так что со стороны казалось, что сундук заполнен только ими. - А вот и Печкин, - тихонько заметил Вальтер. – Так, помните, как договаривались? - А давайте, когда мы урожай окончательно соберем, мы его на три части поделим, - довольно громко заявил Шариков. - Почему? – подыграл кот. - Потому что мне корова не нужна. Я молоко что-то не люблю. Я себе буду только колбасу брать. - Да и я молоко что-то не очень люблю, – вступил Федор в свою роль. – Вот если бы корова кока-колу давала или Red Bull… - А мне одному денег на корову не хватит! – заметив, что Печкин прислушивается к разговору, Вальтер повысил голос. – В хозяйстве корова нужна. Что это за хозяйство без коровы? - Ну и что? – Шарик озвучил «гениальную» мысль. – Не обязательно большую корову покупать. Ты купи маленькую. Есть такие специальные коровы для котов. Козы называются. Печкин, наконец-то, открыто подошел к друзьям и сходу, в своей обычной манере, спросил: - Что это ты, мальчик, в сундуке везёшь? - Это мы за грибами ходили, - ответил Фёдор, как было задумано, тем более, что на сундуке возвышалась пластиковая корзина с грибами. - А сундук для чего? – не унимался Печкин. - Тоже для грибов. Мы в нём грибы засаливаем. Прямо в лесу. Ясно вам? – ответил Фёдор. - Конечно, ясно. Чего ж тут неясного? – ответил Печкин. – Но вы бы еще с чемоданом пошли. - А это для товарного вида, - вступил в разговор Вальтер. – Чтобы покупатели на рынке именно на наш товар обратили внимание и у нас купили. - Хитрые какие, - одобрительно-язвительно заметил Печкин. – Только чего же на рынок таскаться? Тут военная часть рядом, - он озвучил то, что уже выяснил Вальтер. – Давайте так. Я уже старенький, тяжело мне. Что вы найдете в деревне или в лесу – тащите все ко мне. И список пишите, что вам нужно. А я у военных выменяю. Оружие, конечно, не продадут, но топливо для генератора или берцы со склада – это запросто… У них там еще и магазин, как в городе – всё что нужно есть, и продукты с коньяками, и мыло с шампунями…. А там и корову достать можно будет. К Новому Году будет вам корова. - По рукам, - согласился Фёдор. Уже дома Вальтер озвучил вывод. - По ходу, Печкин реально местный фрик. В эвакуацию его то ли нарочно забыли, не нужен никому, то ли сам решил остаться. Он на тему с сундуком повёлся, я сам обалдел. Но это не мешает ему быть информатором для вояк, даже неосознанно. Типа что увидел, то и сказал. Так что уши торчком, хвост пистолетом, друзья. - Как всегда, - согласился Фёдор. - И ещё кое-что, - поколебавшись, добавил Вальтер. – Меня беспокоит этот его плащ. Точнее, то, что под ним. - А вот я тоже заметил, - признался мальчик. – Печкин худой, а живот у него какой-то… Вроде не большой живот, но там иногда как клубок лапши проступает. - И сегодня я заметил, что этот клубок слегка шевелился, - озвучил кот. Глава 5. Первые покупки Тем временем, папа с мамой очень горевали, что дядя Фёдор пропал. - Это ты виноват, – говорила мама. - А может, ты? – возразил папа. – Даже кота ему завести не давала. - Дался вам этот кот! В конце концов, у него полно игрушек – и компьютерных, и таких. Конструкторы штабелями лежат. - Не говори чепухи. Человеку 16 лет – какой, к черту, конструктор? Ему не игрушка – ему товарищ нужен. Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок. И всякие там жмурки-пряталки. Вот тогда дети и не станут пропадать. - Тогда родители пропадать начнут, – говорит мама. – И вообще ты мне свои глупости не говори. Ты лучше скажи, как нам мальчика разыскать. Хоть узнать, жив он или как. В полицию обращаться не вариант. Из-за твоего Вальтера, сам понимаешь. - Дай подумать…. Так. Он сказал, что в деревне какой-то? Скорее всего, там нет интернета – кстати, поэтому он нам и не пишет. Сам-то наверняка тоже соскучился. Надо заметку в газете напечатать, что пропал мальчик. Зовут дядя Фёдор. И все его приметы описать. Если кто увидит, пусть нам сообщит. И так мы поймем, где он сейчас и что с ним. То есть это будет такое несуразное объявление. Фразу какую-нить дебильную вставить. О, придумал. Напишем, что у него спереди волосы торчком, как будто корова его лизнула. И какую-нибудь премию дурацкую – тому, кто его найдёт. Велосипед, например. А дядя Фёдор тоже скучал по родителям. Но он боялся, что они только рады его исчезновению – и потому не решался сообщить о себе. - Вот у нас теперь жизнь налажена, - рассуждал мальчик, наводя со своими друзьями порядок в погребе и располагая там заготовки на зиму. – Теперь будем жить счастливо. Вот тебе, Вальтер, что ещё нужно для счастья? - Корова нужна. Но это для всех нас. Я сам столько молока не выпью. - Ну и хорошо, покупай корову. То есть, придется мне ее купить, конечно, но она твоя будет. Шарик, а тебе что для счастья нужно? - Я вот подумал…. На охоту я хожу, так? Мясо добываю и все такое, - Фёдор кивнул, вопросительно глядя на него. – Но у меня нет какого-то удовлетворения, что ли…. Я хочу, чтобы у меня еще и трофеи оставались. - Чучела? – предположил мальчик. - Нет. Зачем дом захламлять. Я фотографии хочу. И не только добычи. Природа вокруг такая…. Иногда сидишь в засаде, смотришь – пейзаж, хоть в рамку вставляй! – с воодушевлением рассуждал Шариков. – Словами описать я не мастер, но фотографии делать получилось бы, наверное. – Ладно, – говорит дядя Фёдор. – Будет тебе фотоаппарат. - Даже лучше фоторужьё, - подсказал Шариков. – Оно вроде как удобнее на природе. - Ладно. Закажу в интернете фоторужьё. И корову, значит, возьмём. - Ну а тебе, Фёдор, что нужно? - А я вот по родителям соскучился, - признался мальчик. В 11 вечера Фёдор уже улёгся спать, а его друзья сидели на кухне. - Насчёт его родителей, - размышлял Вальтер. – Надо бы им весточку послать. Мол, с ребенком всё нормально. - А они не заберут его? – испугался Шариков. - Не думаю. Мать, конечно, истеричка, но отец у него адекватный вполне. В любом случае, мы его просто так не отдадим. Да, он тоже урод, но он хотя бы человек. У него паспорт есть. - Ага. А без паспорта и покупку с почты не получишь, - Шарик просматривал онлайн-каталог фототехники. - Но связаться с его родителями надо. Я им письмо напишу. И видео прикреплю, мол, мы тут нормально живем, ребенок в порядке, - подытожил Вальтер. На следующий день Фёдор и Вальтер отправились покупать корову. Кот приспособился прятать хвост и уши под камуфляжной паркой с глубоким капюшоном, а узнавания из-за прошлого он не опасался – вряд ли кто-то всерьез решит, что тот самый генерал разгуливает по сельской ярмарке в компании юного карлика, прицениваясь к коровам. Вернулись они лишь к вечеру, ведя на поводке свое приобретение – некрупную корову со спиленными рогами, рыжую, с белыми пятнами причудливой формы. - Ух ты, какая красавица! И какая важная! – восхитился Шариков. – Прямо профессор. - Хех, точно, - Вальтер был чертовски горд своим питомцем. – Никто ее брать не хотел. А мне сразу понравилась. Я уже имя придумал. Мурка! - Странное имя для коровы, - заметил пёс. – Почему? - Смотри, у неё пятно на груди в форме кошачьей головы. А на боках как будто крекеры-рыбки разбросаны. Ну что, будешь Муркой? – обратился он к корове. Животное ласково боднуло его безрогим лбом – совсем по-кошачьи. - Вот же, - промурлыкал Вальтер. – Мы с тобой поладим. Глава 6. Письмо родителям Идея с видеоотчётом для родителей Фёдору понравилась. За неделю нужный материал был отснят и смонтирован, несмотря на то, что хлопот с коровой заметно прибавилось. Наступило 13 ноября. Выпал первый снег, что вызвало бурю восторга у Шарикова. Он прыгал и валялся в снег, совершенно как обычный пёс. Выглядело это диковато, но стало отличным дополнением к отчёту. Убравшись с домашними делами и пообедав, Фёдор сел писать письмо Мои мама и папа! Я живу хорошо. Просто замечательно. У меня есть свой дом. Он тёплый и просторный, в нём всё есть. Мы живём втроём: я, Вальтер и Шариков. Шариков – это как Вальтер, только не человек-кот, а человек-пёс. Нас никто не обижает – тут и людей-то почти нет. Только военная часть и старик-почтальон, он немного странный, но не злой. Конечно, в деревенском доме намного больше хлопот, чем в квартире, но мы справляемся без проблем. Выращиваем овощи и меняем у военных на все необходимое. И нам даже деньги дают – вот недавно мы корову купили. В общем, смотрите репортаж. Мама и папа, я без вас очень скучаю. Особенно по вечерам. Но я вам не скажу, где я живу. А то вы меня заберёте, а мне здесь хорошо. Раздумывая, что ещё добавить, Фёдор посмотрел в окно. И увидел, как корова Мурка зашла во внутренний двор, где ей бывать возбранялось, и невозмутимо жуёт свежевыстиранное белье, что сушилось на веревках. - Вот зараза! Мало тебе комбикорма, - мальчик устремился во двор, спасать имущество. - Вальтер, ты почему не следишь за скотиной? - прокричал мальчик, пытаясь вырвать пододеяльник из пасти коровы. - Вот чёрт, - человек-кот кинулся помогать. Вещи удалось спасти буквально в последний момент, но всё обошлось. Корова была загнана в отведенное ей место, а во дворе вновь воцарился образцовый порядок. Шариков, каким-то образом не увидевший происходящего, но заметивший не дописанное в редакторе сообщение, решил добавить пару своих мыслей. Конечно, жизнь у меня была сложная – полная лишений и выгоняний. Сами всё знаете. Но теперь у нас всё отлично. И колбаса у меня есть, и молоко свежее…. Я даже на охоту хожу больше для удовольствия – ну и свежая дичь, конечно, для стола, но это больше Вальтер любит лакомиться, этакий он буржуй. А я вот фоторужье заказал, чтобы shooting был еще и тот, что красоту природы на память оставляет. Короче, вы поняли. А на днях я линять начал. Человеческие волосы с меня осыпались окончательно – зато новая шерсть выросла, блестящая и тёплая. Я теперь даже могу на снегу спать. Хотя на диване, возле печки, конечно, приятнее. Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась. Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо – ух! А если пообещаете, что не заберете меня из этого рая – я скажу, куда приехать, и мы увидимся. Я очень-очень скучаю. С любовью, ваш сын дядя Шарик. Уже прикрепив видео, Шариков сообразил, что написал что-то не то и хотел исправить. Но грубые когтистые пальцы промахнулись – и он нажал «отправить». - Ладно, надеюсь, ничего страшного. Вечером папа Фёдора с удивлением обнаружил письмо. И невероятно обрадовался, когда понял, от кого оно. Он позвал супругу, и они стали письмо читать. Сначала им всё нравилось. И то, что у дяди Фёдора дом есть и корова. А потом они пугаться начали. - Человеческие волосы с него осыпались, - повторила мама. – Он мог от твоего Вальтера чем-то заразиться? Или сам по себе мутировать? От свежего воздуха? - Да ну, нет. Хотя… что у них за деревня такая, что и людей-то нет? Одни военные…. - Читай дальше. – «Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась…» - Что у него повысилось? – спрашивает мама. - Лохматость у него повысилась. Он теперь может зимой на снегу спать. Слушай, может, он там просто с ума уже сходит? От свежего воздуха, - мрачно усмехнулся папа. – Я же говорил…. - Ладно, читай уже… - «Я такой здоровый стал, прямо – ух! А если пообещаете, что не заберете меня из этого рая – я скажу, куда приехать, и мы увидимся. Я очень-очень скучаю. С любовью, ваш сын дядя Шарик». - Дядя Шарик! – воскликнула мама. – Вот точно! Он с ума сошел! Или мутировал! Мы его потеряли! Сынок мой, что с тобой стало…. Это я, это я виновата…. А ты был прав, - она разрыдалась и повалилась на диван. - Римма, успокойся, - папа принёс ей воды. Побрызгал на лицо, затем она сделала несколько глотков. - Это я виновата…. – простонала мама. - Да погоди ты, - папа пробежал глазами текст. – Он тут в начале про какого-то Шарикова упоминает. И еще. Последние абзацы письма, где про лохматость и всё такое – как будто другой человек писал. Фразы более простые и манера немного другая. Я так думаю – этот Шариков про себя тоже написал, просто они по ошибке весь текст вместе слепили. Может, даже это само письмо глюкануло, бывает такое. И смотри, тут видео есть. - О, давай скорее смотреть, - оживилась мама. Просмотр видеоролика их совершенно успокоил и даже позабавил. Они убедились, что ребенок в безопасности. - Но нам нужно с ним увидеться, - заметила мама. - Непременно. - Ну там я напишу в ответ, что мы согласны не забирать его, а только в гости приехать, - предложил папа. - Погоди. Не так. То есть, напиши так, но переписка может затянуться, а я хочу его увидеть как можно скорее. Мы сами выясним, что это за деревня, и приедем. Застанем их неожиданно – тогда точно увидим, как все на самом деле. - Отличная идея, - поддержал папа. – Вот только видео сделано очень хитро. Вальтер ведь мастер конспирации. Почтовый ящик анонимный, не отследить. А на видео не попало ничего такого, что могло бы подсказать, что это за место. Вывески с названием деревни уж точно нет. Это может быть что угодно. Придется играть по их правилам. Погоди-ка…. Еще одно письмо. - Что там? - Тут на наше объявление в газете откликнулись, - папа прочитал сообщение. – Похоже, нам придется разориться на велосипед. - Что, кто-то пишет про нашего Фёдора? - Да. Похоже, это старик-почтальон, которого Фёдор упоминает. Вот теперь мы знаем место. Это деревня Простоквашино. 80 километров на юго-запад от города. Как раз там мы начинали наши эксперименты. - Отлично! Едем туда завтра же! Глава 7. Воронёнок Хватайка Шариков иногда находил раненых или потерявшихся птенцов и детёнышей животных: крольчат, оленят, лисят… И приносил их Фёдору. Тот возился с ними, лечил и отпускал на волю, делая вид, что не замечает, что большинство ран нанесено когтями Вальтера. «Все коты любят играть с мышами. Просто размеры разные», - мысленно успокаивал себя мальчик. Однажды у них воронёнок появился. Глаза как чёрные стразы, клюв толстый. Сердитый-пресердитый воронёнок. Шипел, кусался, ругался на своем вороньем языке….. Еле-еле Фёдор затолкал его в клетку. Так воронёнок клетку разгрыз и обосновался на шкафу. И так стал жить. Его назвали Хватайка: он что ни увидит, всё на шкаф тащит. Увидит зажигалку – на шкаф. Увидит зарядку смартфона – на шкаф. А пытаться вернуть бесполезно – сразу Хватайка крылья в стороны, шипит и клюётся. А клюв у него металл пробивает. Так что у воронёнка на шкафу получился целый склад. Так и пришлось прятать от него все мелкие вещи. Потом он немного подрос и стал вылетать на улицу. Но к вечеру обязательно возвращался. И не с пустым клювом. То ключи какие-то утащит, то зажигалку, то детскую формочку. Однажды даже соску принёс. - Соска прямо изо рта младенца, - Фёдор изучил находку. – Даже слюни остались. - Фэээ, какая гадость, - Вальтер взял находку в хозяйственных перчатках и выбросил в мусорку. – Далеко, однако, он летает. В город, по ходу. А через некоторое время Вальтер решил Хватайку обучать. Целыми днями сидел около него и говорил: - Кто там? Кто там? Кто там? Причем не просто так: сначала коротко постучит по столу или шкафу – а затем «кто там?» спрашивает. - Что, тебе делать нечего? Если хочешь говорящую птицу – ты бы его лучше песне какой выучил или стихотворению. - Песни я и сам петь могу, - возразил кот. - Только от них в данном случае пользы не будет. - А от твоего «ктотама» какая польза? - Смотри. Мы уйдём, например, в лес за дровами, и дома никого не останется. А вдруг бомжи или мародёры? На дальней окраине всё-таки иногда в дома залезают. Ты сам видел. Ну вот. А так придут какие-то люди, начнут у двери стучать или возиться – а воронёнок спросит: «Кто там?» Они подумают, что дома люди есть, и, скорее всего, свалят от нашего дома. - А ты ведь прав. – признал Шариков и тоже стал учить воронёнка отзываться на стук. Через неделю он выучился. Только какой-нибудь стук раздастся или кто-то на веранде затопает –, Хватайка сразу спрашивает: - Кто там? Кто там? А голос у него низкий и хриплый, как у крупного мужчины. Чтобы отпугнуть бомжей или случайных любопытных – то, что нужно. Все трое в очередной раз отправились в лес собирать грибы. Окна закрыли, чтобы воронёнок не вылетел – разбивать стекло он, к счастью, не научился. И как раз пришёл почтальон Печкин. Увидев, что дом закрыт, он постучал, а в ответ услышал: - Кто там? - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «National Geographic», - ответил почтальон. Воронёнок опять спросил: - Кто там? - Почтальон повторил: - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo». Шарик, это ты, что ли? Чего не открываешь? – Печкин опять постучал. А в ответ только: - Кто там? Кто там? - Да никто! Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo»! А уйти и зайти позже безумный почтальон не догадался. И так у них целый день продолжалось. Тук-тук. - Кто там? - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo». Тук-тук. - Кто там? - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo». В итоге, Печкин сел прямо на пол веранды и сам стал спрашивать: - Кто там? А воронёнок в ответ: - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo», - после стольких повторов он легко запомнил новую фразу. Печкин опять спросил: - Кто там? А воронёнок опять: - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo». Когда троица вернулась, их глазам открылось поразительное зрелище. Печкин восседал на крыльце, вытаращив безумные глаза. При этом его плащ ходил ходуном, словно под ним извивался то ли клубок змей, то ли пара не самых мелких кальмаров. И почтальон повторял один вопрос, без интонаций, словно охрипший механизм: «Кто там? Кто там?». А из дома всё повторяется одна фраза: - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo»… Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo». Зрелище было и жутким, и жалким, и каким-то нездешне смешным. Вальтера и Шарикова сразил гиперхохот. Затем они принялись приводить несчастного Печкина в чувство. Еле-еле они почтальона чаем с коньяком отпоили. А когда он узнал, в чём дело, лишь рукой махнул и конфеты со стола в карман положил. Глава 8. Месть Печкина Печкин действительно был сумасшедшим. А как известно, самый безобидный псих – это всё-таки псих. То ли обида за инцидент с воронёнком, то ли иррациональный страх за успех «интриги» с родителями Фёдора стал тому виной – но получив посылку с фоторужьем для Шарикова, Печкин повёл себя неожиданно враждебно. По утрам на улице лужи блестели ото льда, а мёртвая трава и голые ветви деревьев белели от инея – зима наступала по всем фронтам. И каждый своим делом занимался. Шарик заготавливал дрова. Дядя Фёдор и Вальтер занимались покупками стратегически важных продуктов – и, прежде всего, корма для Мурки. - Я знал, что коровам много еды надо, но не до такой же степени, - ворчал Вальтер, укладывая в сарай очередную партию комбикорма. – Все деньги на нее уходят. Придется летом сено заготавливать. - Я же говорил – козы бы нам за глаза хватило, - заметил Шариков. - Да ладно вам, - примирительно сказал Фёдор. – Зато она молока дает столько, мы уже на одном молоке, считай, зарабатываем. - Это да, - с гордостью заметил кот. – И сами вдоволь едим и молока, и творога с йогуртом, даже сыр научились делать. Вкуснее магазинного. О, Печкин идёт. И тащит что-то. - А я вам посылку принёс, - возвестил сумасшедший почтальон, демонстративно помахивая коробкой. – Только я вам ее не отдам. - Это почему же? – поразился Шариков. - А у вас документы есть? Посылку-то надо по паспорту получать. - Погодите, у меня же есть паспорт, так что посылку я получаю, - Фёдор хотел было идти в дом за документами, но Печкин возразил. - А бесполезно это всё. Читайте, что написано. Посылка кому? Шарикову. А У вас, уважаемый, какая фамилия? - Тихонов, - машинально ответил Фёдор. – Вот засада! Шарик, я же говорил, на моё имя оформляй заказ. Уважаемый Печкин, но вы же знаете, что мы семья, давайте я по паспорту получу посылку, а вы напишите в ваших бумагах, как надо. - Э, нет, - почтальон упёрся. – Так не положено. Семья они, тоже мне…. Женаты вы, что ли? У нас пока еще нет закона, чтобы в браки с котами и собаками вступать. - Да вы издеваетесь! – Вальтер даже не нашелся, что сказать. - Там же моё фоторужьё, должно быть, - возмутился Шариков. – А ну, отдавайте посылку! - Вот уж нет, - Печкин проворно отскочил от забора. – Будут документы, будет и посылка. Пока-пока! – и он стремительно зашагал прочь, размахивая над головой коробкой с пометкой «хрупкие вещи». Шариков хотел было его догнать, но рука Вальтера легла на его плечо. - Остынь, родной, - мурлыкнул кот. – Печкин что-то задумал. Я пока не знаю, что. Посмотрим. На следующий день Печкин вновь пришел к троице. - Вам посылка пришла! Только я его вам не отдам! У вас паспорта нету! - Чего же вы тогда пришли? – спокойно спросил Вальтер. - А так полагается, - пояснил Печкин. - Я к вам теперь каждый день приходить буду. Принесу посылку, спрошу документы и обратно унесу. Так две недели. А потом посылка обратно уедет. Раз её не получил никто. - И это правильно? – поразился Фёдор. - Это по правилам. Я, может, вас очень люблю. Я, может, плакать буду. А только правила нарушать нельзя. - Не будет он плакать, – мрачно пробурчал Шарик. - Это уже моё дело, – с достоинством ответил Печкин. – Хочу – плачу, хочу – нет. Я человек свободный. Я даже женат не был ни разу. И он ушёл. А на следующий день опять пришел. И на следующий. А под конец недели он уже и не скрывал своего издевательства. - Посылка! Пришла! А я не отдам! Нету паспорта! Ахахах! Нету паспорта! – злобно и безумно хохотал почтальон и убегал. Трое друзей решили, что пора действовать. - Так, парни, у нас осталось всего неделя, чтобы получить нашу посылку, - проговорил Вальтер. - У тебя есть мысль? – с надеждой спросил Шариков. - Именно, - кивнул кот. – Нужно будет опять разыграть спектакль. - Постараемся, - согласился Фёдор. - Понадобится только кое-какой реквизит – это я беру на себя. - Что за реквизит? – спросил Шарик. - Нужен точно такой же почтовый короб, как наша посылка. По габаритам такой же и чтобы сверху фирменный почтовый скотч, наклейка с адресами и все дела, - пояснил кот. – Я видел у Печкина много таких коробок в его сарае. Я утащу подходящий, а наклейку с адресами мы переделаем. - А почему ты не можешь утащить нашу посылку? – удивился Шарик. – Честно, мне уже этого Печкина прибить хочется. - Портить отношения с Печкиным нам никак нельзя, - заметил кот. – Смотри. Этот чокнутый старый пень постоянно на виду у военных. О нем знают в соседних деревнях. В общем, персонаж заметный. Если он пропадет – начнется расследование, хотя бы формальное. Но нам не поздоровится – отыграются по полной, уж я-то знаю такие ситуации. - Понятно. Но сейчас-то Печкин явно настроен против нас…. - Да. И в этом вся проблема. Поэтому нужно его задобрить, а заодно хитростью получить нашу посылку – с твоим фоторужьем, - подчеркнул Вальтер. - Хм, а если задобрить – он разве сам не отдаст? - О, нет. Это точно. Печкин крепко обиделся за галчонка. И теперь хочет в чем-то нас обыграть. Вот мы его пригласим на чай, например. А посылку требовать перестанем. В знак примирения типа. Он наверняка еще проходит с этой посылкой положенный срок – у психов тоже есть логика – и отправит ее обратно в магазин. И будет считать, что победил. И рассчитался за галчонка. - Ясно, - кивнул Шариков. – А посылка будет у нас, а коробка пустая поедет? - Именно так. - Слушай, а чего пустую коробку отправлять? – предложил Фёдор. – Давайте положим туда наших вкусняшек – банку варенья, орехов или грибов из леса. В магазине обрадуются и не будут копать, чего это к ним коробка вернулась. - Отличная идея, - одобрил Вальтер. – Только нужно, чтобы по весу всё совпало. Хотя бы примерно, чтобы, держа в руках коробки, разницы не ощущать. Шарик, сколько там твоё фоторужье весит? Печкин не заметил пропажу одной из коробок, мотка скотча и пары бланков для наклеивания – вообще, в отличие от троицы, он держал свой дом и почтовый участок в сильно запущенном состоянии. Если Фёдор методично составлял списки с количеством канистр топлива и банок варенья, то у Печкина бардак царил ещё тот. На следующий день безумный почтальон вновь пришел дразниться посылкой. - Завтра последний день! А у вас паспорта нету! - А не нужна нам эта посылка, - мурлыкнул Вальтер, потягиваясь и проводя выпущенными когтями по стволу яблони. - Как так? – Печкин сбился с волны, и к нему вернулась способность адекватно общаться. - А мы уже отказную на сайт написали. Деньги нам вернут – пусть и за вычетом некоторой суммы. А посылку завтра обратно к ним отправляйте, раз уж так вышло. Правила есть правила, - нарочито печально вздохнул кот. - Это да, - с готовностью подтвердил Печкин. – Правила нарушать нельзя. Сегодня одно правило нарушил, завтра другое… И что тогда? Бардак тогда будет. А бардак нам не нужен. - Это точно. Печкин буквально ликовал. Вальтер правильно разгадал его мотивацию. Безумный почтальон отыгрался за недавний стресс и теперь праздновал победу. А значит, отношения с ним следовало вернуть в привычное позитивное русло, закрепив результат. - А знаете что, - как бы задумчиво заметил Вальтер. – Заходите к нам в гости. - Сейчас? - Да, вот прямо сейчас. Фёдор как раз печет что-то вкусное, - кот принюхался. – Чуете? По ходу, вафли. Он ловко научился их делать. Такие типа бельгийских вафель – пышные и с начинками разными. А я кофе заварю. - О, это здорово, - обрадовался Печкин. – Вафли я люблю. Особенно с кофе. - А к кофе у нас и молоко свежее, из-под коровы. И что поинтереснее, если желаете, - подмигнул Вальтер. – Идемте в дом. Фёдор действительно готовил вафли. Вальтер выставил на стол разные банки с вареньем и свежими ягодами, и принялся колдовать над кофе, а Печкин в предвкушении уселся за стол. Причем вместо стула использовал всё ту же посылку, благо размеры были подходящими. Вошедший Шарик уставился на ящик под Печкиным, и Вальтер быстро подозвал его. - Не пались, ты всё испортишь, - прошипел он неслышно для человеческого уха, но вполне понятно для тонкого звериного слуха. – Сейчас я кое-что придумаю. Ты только будь наготове с ящиком. Шарик кивнул. - Вот и кофе, - Вальтер повернулся к столу и подал ароматный напиток. – Угощайтесь. Печкина уговаривать не пришлось. Вскоре кофе с изрядной порцией домашнего сливочного ликёра (настоящий «Бейлиз» - ну надо же, - восхищался Печкин) был выпит, а почти все вафли съедены. Однако, Печкин продолжал сидеть. Шариков не выдержал - А вот как там ваша почта без присмотра-то? - А без проблем, - ответил Печкин. – Что ей сделается? Тут ведь кроме вас, и почту получать некому. Вот хоть вы моя отрада. А то какой я был бы почтальон без почты? Самому себе, что ли, почту носить? Но я же не дурачок, - и он постучал себя по лбу. Получился звонкий звук – что разбудило Хватайку, спавшего на шкафу. И на этот раз Хватайка выручил. Печкин как раз за последними двумя вафлями потянулся. А воронёнок спикировал со шкафа и вафлю выхватил. - Отдавай! Это моё! – вскричал почтальон, вскакивая с посылки. Хватайка вылетел из кухни. Печкин устремился за ним. Тут Шарик посылку и подменил. - Вот же гад, не отдал! Съел, – горестно возмутился Печкин, усаживаясь на подмененный ящик. А больше-то и нету. - Да, нету, - подтвердил Вальтер. - Ладно, засиделся я, - спохватился Печкин. – Пойду к себе. - А вы еще к нам приходите, - дружелюбно предложил кот. – На пирог тыквенный или дичь на гриле. - Обязательно, - вновь повеселел почтальон. – Ну, я пошёл. А им только этого и надо было. И как только он ушёл, они дверь заперли и Шариков немедленно вспорол посылку когтями. А затем уже бережно извлёк фоторужьё. И даже взвизгнул от восторга. - Сбылась мечта, - одобрил Фёдор, радуясь за друга. Глава 9. Болезнь и возвращение Дело приближалось к Новому Году. Уже появилось соответствующее настроение. Но случилось непредвиденное – заболел дядя Фёдор. Вещи, оставшиеся от прежних хозяев, были разобраны и рассортированы еще в первые дни: что-то было продано военным, что-то – оставлено для использования, а кое-что пришлось и выбросить. Однако на чердаке оставались еще три неразобранные коробки. И вот, в конце декабря, руки дошли и до них. - Здесь, похоже, старинные ёлочные украшения, - предположил Фёдор, копаясь в коробке. – Отлично, украсим ёлку в винтажном стиле. - Как раз во дворе у нас растет ёлочка – пока еще маленькая, но как вырастет – будем украшать. И рубить не надо, - поддержал Шариков. – Ух ты, а это что такое? Переводная картинка на стену? Он достал из ящика плотную бумагу, свёрнутую в трубку. На первый взгляд, это была большая переводная картинка с изображением солнца. Только не красками, а тонкими медными проволочками. - Не совсем…. – Фёдор изучил находку. – Кажется, я читал о таких штуках. Это искусственное солнце. Эту картинку надо на потолок перевести и в розетку включить. - Действуй, - Шариков вместе с Вальтером с любопытством наблюдали за действиями мальчика. Спустившись в комнату, Фёдор выбрал место. - Так, пожалуй, на потолок она отлично впишется. Помогите мне передвинуть шкаф. Они дружно стали шкаф отодвигать, что совершенно не понравилось Хватайке это не понравилось. Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться. Но всё-таки они шкаф отодвинули. Фёдор взял солнце, намочил его специальным гелем, который также нашёлся в ящике, а Вальтер, взобравшись на стремянку, перевёл на потолок. Затем провода включил в сеть через адаптер с регуляторами. Фёдор повернул ручку. - Прямо чудо получилось: солнце светиться начало, - с восторгом заметил Шариков. – Ух ты, прямо настоящее солнце в доме! – Он даже запрыгал от радости. И воронёнок на шкафу тоже запрыгал. Только не от радости, а оттого, что ему стало жарко. Они скорее шкаф на место передвинули. - Вы как хотите, а я буду загорать, - заявил Фёдор. Он постелил одеяло на полу, разделся до трусов и лёг на него, греясь в лучах электрического солнца. А на дворе по-прежнему царила промозглая тьма и холод. Зима полностью захватила покинутую деревню, намертво выстудив дома и постройки. И лишь домик троих друзей сиял посреди бесприютного пейзажа, как новогодняя игрушка. Но у неожиданного подарка оказалась своя темная сторона. Если Шарик целыми днями гонялся на улице, фотографируя зимнее очарование деревни и леса, а Вальтер, не разгибаясь, трудился на домашнем хозяйстве – впрочем, нередко составляя компанию приятелю, особенно по части охоты – не фото, а настоящей – то Фёдор превратился в домоседа. Он все больше времени проводил в объятиях искусственного солнца. В доме царила летняя жара, которая уже начала раздражать кота и пса. - Это уже ненормально, - ворчал Шариков. – Набегаешься на морозе, а тут такая парилка. - Уж на что я теплолюбивый, но это уже перебор, - поддерживал Вальтер. – За бортом -18, а тут +28. Это нездорово как-то. - Да ладно вам, - отмахивался Фёдор. Он уже покрылся темно-бронзовым тропическим загаром, словно на курорте или в солярии. - Рак кожи не заработай, - мрачно предупреждал Вальтер. Разумеется, печь они уже давно не топили. А Печкин заметил, что у дяди Фёдора нет дыма из трубы. Он решил узнать, в чём дело и напросился в гости. - Я вам газету «Современный почтальон» принёс, - заявил Печкин, помахивая стопкой ветхих номеров. У Фёдора возникло подозрение, что эта газета выходила ещё до Войны. При этом Печкин шнырял глазами по дому. Он увидел, что печь действительно не горит, да и обогревателя нет, а в доме тепло. А искусственное солнце он не видел – оно оказалось как раз над его головой. И, похоже, безумный почтальон не мог догадаться, что обогревательный прибор может оказаться где-то вверху. Впрочем, с точки зрения теплосбережения это действительно весьма странно. - А мы газету «Современный почтальон» не выписываем, - спокойно ответил Фёдор, уже привыкший к выходкам Печкина. - Ах, какая жалость! – притворно расстроился Печкин. – Значит, я что-то перепутал. Тем временем, солнце его греет, печет прямо в голову. Печкину уже жарко стало, он потом обливается, но плащ, как всегда, не снимает. И не уходит: ему хотелось и секрет узнать, и заодно он надеялся, что его, как обычно, угостят, хотя на этот раз Фёдор решил ничего не предлагать – он устал кормить этого прожорливого старика. - Значит, вы «Современный почтальон» не выписываете? Очень жалко. Это газета нужная. Там про всё на свете пишут, - проговорил Печкин. - У нас интернет есть, - возразил Фёдор. - Нужная газета, - повторил Печкин. - Там пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают. А Вальтер добавил мощности – сделал солнце ещё теплее. Печкин не знал, куда деваться от жары. Только уходить пока не собирался. А его больной разум начал от жары путаться. - Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери. - Какие звери марки наклеивают? – спросил Шарик. – Лошади, что ли? - При чём тут лошади? – удивился Печкин. – Я про лошадей ничего не говорил. Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить. Он замолчал, пытаясь собрать расплавленные мысли. - Дайте мне градусник. Что-то жар у меня. Хочу измерить, сколько градусов. Кот ему градусник принёс, а стул подставил под солнцем. Печкин по градуснику постучал, чтобы обнулить. Хватайка немедленно отреагировал: - Кто там? - Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «National Geographic». - При чём тут «National Geographic»? – поинтересовался Вальтер, надеясь, что сбитый с толку Печкин наконец-то уберется. - Ах да! Это я вам «Современного почтальона» принёс, которого вы не выписываете. Потому что у вас паспорта нету. А у меня вот температура…. Сейчас посмотрим. Тридцать шесть и шесть у меня. Кажется, всё в порядке. - Какое там в порядке! – неожиданно вскричал Вальтер. – У вас же температура сорок два! - Как сорок два? Почему? – испугался Печкин. - А потому что тридцать шесть у вас и ещё шесть. Сколько это вместе будет? - Ой, сорок два! Ой, мама! Значит, я уже умер. Скорее в больницу побегу! А всё из-за вас, хвостатых! Не любите вы почтальонов! И Печкин пулей вылетел на улицу. - Ну, наконец-то, - удовлетворённо заметил Вальтер, закрывая дверь. И вот Дядя Фёдор всё время ходил по дому в одних трусах. А на улицу ему каждый раз нужно было одеваться: сначала футболка, затем штаны, потом свитер, шарф, пуховик, валенки, перчатки, шапка. И однажды надо было на улицу выйти на минуту, забрать у Вальтера покупки. Фёдор одеваться не стал, а так в трусах и выскочил. А как раз ударили морозы в -25. Этого оказалось достаточно. У Фёдора сразу поднялась температура. - Парни, вы были правы, - проговорил мальчик, дрожа от озноба и забираясь под одеяло. – Заболел я от этого солнца. - Я же говорил, - напомнил Вальтер. – Вот же…. Даже у солнца есть тёмная сторона. Пусть им теперь бомжи греются, которых тут нет. И хорошо, что нет. Он выключил коварный гаджет и выбросил в мусорный контейнер, за который они платили трактористу, чтобы тот раз в 10 дней отвозил его на свалку. В доме сразу стало непривычно сумрачно и прохладно. И тихо. - Оно еще и шумело, просто мы не замечали, - проговорил Вальтер. – Так, я сейчас открою окна, пусть жар выйдет. Фёдор, лежи под одеялом. - А что дальше делать? – подавленно спросил Шарик. - Так, затем надо будет затопить печь. Возвращаемся к нормальному режиму. И будем лечить нашего Фёдора. Тащи сюда нашу аптечку. В аптечке из подходящих лекарств оказался только парацетамол – и тот просроченный. Фёдора стали лечить чаем с чередой, замороженной малиной, диким мёдом и другими народными средствами. Но толку было мало. На третий день мальчику стало хуже. Резкий сухой кашель буквально выворачивал его наизнанку, и никакие отвары трав не помогали. - Вот дерьмо, - ругался Вальтер, прежде всего, на себя. – Это я виноват, не уследил. - Хватит уже себя мучить, - ответил Шариков. – Вечно ты со своим чувством вины. - И Печкин носа не кажет. А сейчас я был бы рад видеть этого придурка – наверняка у него есть лекарства. Деваться некуда. Придётся идти к военным за врачом, - решил Вальтер, глядя в окно. – И как назло, метель поднимается. - Давай я схожу, - предложил Шариков. – Мне мороз не страшен. Вальтер покачал головой. - Тебя вояки пристрелят еще на подходе. Придётся ждать утра. Как только снежный шторм утихнет – я схожу. Внезапно в дверь постучали. Хватайка встрепенулся: - Кто там? - Свои, - глухо донеслось сквозь стальную дверь. - В такую погоду свои дома сидят. Телевизор смотрят. Только чужие шастают, - ответил Вальтер с мрачным сарказмом. – Проваливайте! Дядя Фёдор проговорил: – Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали, - и зашелся в кашле. - Ну вот. Бред начался, - решил Шарик. В дверь вновь постучали. И терпеливо ждали, скрипуче переминаясь на снегу. - Это папа и мама, - прошептал мальчик. - Я проверю, - Вальтер осторожно приоткрыл дверь. И тут же распахнул ее, впуская неожиданных гостей. Это действительно были родители Фёдора. Вслед за ними вошел и неизменный Печкин. Заметив, в каком состоянии мальчик, он вскричал: - Видите, до чего они вашего ребёнка довели! Их надо немедленно обратно сдать для опытов! Шариков не выдержал. Зверино зарычав и согнувшись, едва ли не вставая на четвереньки, он двинулся на почтальона. Испуганно вскрикнув, Печкин стремительно выскочил за дверь. - Я давно хотел это сделать, - признался пёс, вновь принимая подобающую человеку осанку. Мама промолчала и потерла руку со шрамом под рукавом. - Ох, этот Печкин кого угодно доведёт, - поддержал папа. – Клоун у местных.… Хм, у местных вояк клоун бесплатный. Он всю дорогу нёс какую-то чепуху про почту и велосипеды. Придется ему подарить велосипед, а то не отстанет. Ну, не велика беда. А вот как нам ребёнка лечить? Вальтер обрисовал ситуацию с лекарствами. - То есть их есть, где купить, но мы туда добраться не можем. А тракторист, что мусор вывозит, уже начал Новый Год отмечать. Забухал, короче, - мрачно подытожил кот. - О, ну это не проблема. Мой внедорожник не хуже армейского – сюда же мы без проблем доехали, - оживился папа. – Сейчас мы список составим и за лекарствами сгоняем. Нет, нет, денег у нас более чем…. Выяснилось, что нужны антибиотики. Остальное нашлось в аптечке в машине. Шариков и папа отправились за недостающими лекарствами, а Вальтер и мама бок о бок засуетились вокруг постели дяди Фёдора. А вскоре вернулся и папа с покупками. Мама изучала инструкции и указания к лекарствам, а кот, по ее указаниям, готовил растворы и делал уколы, ставил компрессы, капельницу и все прочее. - Я была неправа, - призналась Римма. – Зря я вас выгнала. И дядю Фёдора, получается, заодно выгнала. Вот же дурацкий страх животных. А ведь вы не животное. Вы человек, пусть и необычный. И Шарик тоже. Вальтер смутился. И заметил - Вы не домашних животных боитесь. Не того, что вас покусает кот или собака. Вы предательства боитесь. - А ведь ты прав, - признала мама. – И когда я поняла, что фактически предала Фёдора, моего единственного ребенка – а других у меня не будет даже при желании – я поняла, что делала не так. И теперь исправлюсь. - Вот и отлично. Время лечит душевные шрамы. А шрамы на теле… Нет, это не украшение. Это память. Шрамы – это летопись нашей жизни. Римма потерла руку через рукав. - Тебе Фёдор сказал про шрам? - Да. Он часто о вас вспоминал. Знаете, он разрывается между родителями и друзьями, а это неправильно. Эти интересы не должны конфликтовать. - Теперь этого конфликта не будет. Обещаю. Вы вообще многому меня научили. И такие молодцы…. Я поразилась, как у вас чисто. И пирогами пахнет. - Пирогами как раз ваш сын занимается. Ну а я…. Я на машинке шить умею. И браслеты из поликорда плести. Фёдор вскоре заснул. А они до рассвета пили чай и разговаривали. На рассвете шторм утих. Утро было прекрасное. Пасмурное и теплое. Медленный крупный снег время от времени принимался сыпать, добавляя штрихи к зимнему убранству. Заброшенная деревня окончательно превратилась в сказочную декорацию. И теперь было чувство, что сказка всё-таки добрая. Вальтер проснулся первым и приготовил чай. Потом корову подоил и дал дяде Фёдору молока с мёдом и специями. А пока он суетился, Мурка опять вышла из сарая и всунулась через окно в комнату. И заявила: - Так вот куда Фёдор пропал. Я уже соскучилась. Все так и сели. - Надо же! У вас и корова разговаривает! – едва выговорил папа. - Да! Разговариваю, отчего бы не разговаривать, - с готовностью подтвердила Мурка. - А чего же ты раньше молчала? – спросил Вальтер. - Да как-то повода не было... Ой, салатик растёт! - Это не салатик! – вскричал Шариков. – Это кодиум мой! Иди ты, с курами разговаривай, – и вытолкал корову обратно. Фёдор расхохотался от этого зрелища. - О, смеешься, значит, выздоравливаешь, - заметил папа. – Но мы тебе температуру еще раз измерим. Температура оказалась нормальной. Дядя Фёдор почти выздоровел. - Мы пока с тобой побудем. И Новый Год все вместе встретим. Если твои друзья не против, - мама вопросительно взглянула на кота и пса. - Мы только за, - заверил Вальтер. Шарик согласно закивал. - А потом в город поедем, - заметила мама. - И что я там в городе буду делать? – возразил Фёдор. – Мне тут хорошо. - Но это всё же деревня…. А мы тебе работу нашли, - вступил в разговор папа. – Ты сможешь работать в нашем НИИ, там никто на тебя косо не посмотрит. Ну, сначала учиться при нашем отделе, а потом работать. И ты вполне можешь найти себе друзей. - Мои друзья – Вальтер и Шарик, - твёрдо ответил мальчик. - Ну, одно другому не мешает. А вы, ребята, и впрямь замечательные, - призналась мама. – Я была неправа. Вальтер, прости… - Ой, ничего. Хорошо, что мы примирились, - улыбнулся Вальтер. И заметил, что мама Фёдора ничуть не испугалась его кошачьих клыков. - Мы пришли к консенсусу, - вставил Шарик «умное слово». - Так что в отпуск мы к вам и сами обязательно приедем. И чудесно проведем время все вместе, - подвела итог мама. - Летом? – спросил Вальтер. – Летом в деревне самое то. - Скорее всего. Но и зимой здесь просто чудесно! – признался папа. Глава 10. Год спустя. Зима в Простоквашино Летом, как и было обещано, дядя Фёдор и его родители провели лето в компании своих необычных друзей. И действительно, каникулы в Простоквашино были великолепны и богаты на события. В частности, у Мурки родился телёнок – и едва ли не самым удивительным было, что это оказался самый обыкновенный телёнок, без каких-либо аномалий. Также Вальтер с Шариковым выкупили трактор у окончательно спившегося тракториста – оплатой стала всего пара бутылок «живительной влаги» - и теперь стали полностью независимыми. Однако зимой развернулись не менее интересные события. В сентябре Фёдор с родителями перебрался город, Вальтер и Шариков вновь остались вдвоём. Впрочем, скучать им было почти некогда. Осень – горячая пора для сельских жителей. Неудивительно, что самое красочное время года пролетело, словно поток метеоров. В Простоквашино вновь наступила зима. В этом году морозы ударили раньше обычного. И вскоре выпал снег, заваливший уже порядком обветшавшие дома и дворы. И только в «усадьбе», как окрестили дом Вальтера с Шариком родители Фёдора, горел огонёк жизни. Однако, этот огонёк тоже оказался под угрозой быть погашенным стужей конфликта. Печь прогорела, и холод прокрался в дом – еще несмело, словно вор. Но с каждым часом зима будет чувствовать себя всё свободнее, пока не воцарится на этой новой территории. Или пока хозяева дома не зажгут спасительный очаг. Но в доме стояла гнетущая тишина. И ярко-белая линия, проведенная мелом на полу и через все пространство, была красноречивее кирпичной стены. Шариков сидел на нетопленной печи, кутаясь в махровый красно-оранжевый плед. Вальтер ходил из угла в угол, замотавшись своим любимым черным шарфом с анкхами. Печкин созерцательно устроился на нейтральном диване в проходной комнате между поссорившимся друзьями. Надо отметить, что после того, как Шариков на него вызверился, у Печкина прибавилось хороших манер, и он стал менее навязчивым, а отношения с троицей теперь вполне можно было назвать дружескими – конечно, с поправкой на психическое состояние почтальона. - Безобразие, - глухо прорычал Вальтер, остановившись поточить когти возле специально поставленного для этого ствола берёзы. Черно-белая стружка вихрем осыпалась на тёмный ковёр, где её и так уже было достаточно. Похоже, сегодня уборкой никто не занимался. – На дворе неолиберальная постиндустриальная эпоха, а у нас одна пара валенок на семью. Как при социалистической индустриализации самого варварского образца. Печкин половину слов не понял и уточнил: - Так что у вас стряслось? Как это – одна пара валенок? У вас деньги внезапно закончились? - У нас мозги внезапно закончились, - Вальтер принялся яростно драть берёзу. Ствол немного отошел от стены, а возвращаясь на место, стукнулся. - Кто там, - отреагировал Хватайка, но без особого энтузиазма. Он сидел, нахохлившись, на шкафу, угнетенный ненормальной атмосферной. - Короче, я ему дал денег на валенки, - пояснил Вальтер. – А он себе купил New Balance – кроссовки такие. И пижаму-кигуруми, дорогущую, а дрянную. - Так ведь к Новому Году, имею право, - возмутился Шариков. Он спустил ноги с печи и стало видно, что на нем обуты черно-белые кроссовки. - Красивые какие, - одобрил Печкин. – Но это вы, конечно, не подумавши. Не сезон. - Вот же. Сейчас даже в берцах холодно. А на валенки денег не осталось. Старые все порвались в хлам, если что, - проговорил Вальтер. - А пижама дрянь – признал Шариков. – После первой стирки превратилась в мешок синтетический. Я из неё летом сделаю пугало – тыквы охранять. - До лета еще дожить надо, - мрачно заметил кот. – И целыми днями снег валит – на тракторе я, конечно, могу добраться до рынка, попытаться молоко продать. Да кто за ним в такую стужу попрётся. Кстати, пропадает – выливать приходится. Я уж и так сыру наготовил, в погребе вон зреет. - Ага, весь погреб своим вонючим сыром завалил, - фыркнул Шариков. – Штативы поставить некуда. Кстати, мне палка для селфи нужна. - Сказал бы я, что тебе нужно…. - А что? Я же инстаграмм завёл, фотки выкладываю, мне лайков ставят гору…. – сказал Шариков, обращаясь к Печкину. – Всем очень нравится. - Вот только лайками не согреешься, - заметил Вальтер. – Вот чёрт, я же с ним не разговариваю. Да уж. Фотограф…. Лучше бы он альпинизмом занялся. - Почему альпинизмом? – удивился Печкин. – У нас и гор нет. - Там несчастных случаев больше. Тьфу! Балбес он! - А вы скажите ему об этом. Раскройте суть. - Не могу. Мы два дня не разговариваем. Печкин сразу нашёл выход: - Вы ему письмо напишите. Я вам даже открытку дам. Вам простую или поздравительную? - Простую, конечно. С чем тут поздравлять…. Нет денег – нет праздника. - А у меня только поздравительные, - Печкин достал из сумки стопку красивых, но старых открыток – выцветших и потрёпанных. Вальтер задумался, сколько уже Печкин их таскал, всерьез надеясь, что в заброшенной деревне найдется, кому отправить поздравительную открытку. «Безумие какое-то», - подумал Вальтер, но взял эту поздравительную открытку, причем Печкин еще и потребовал оплату, какую-то мелочь, видимо, по довоенным тарифам. Взяв набор гелевых ручек с металлическим блеском, Вальтер написал: «Шарик, ты – балбес». - Неправильно это, – заметил почтальон. – Если бланк поздравительный, сначала поздравить надо. Кот дописал: «Поздравляю тебя, Шарик, ты – балбес и феерический идиот». Писал он ярко-синей ручкой, а затем сделал красивое подчёркивание цвета меди и, войдя в азарт, добавил чёрных снежинок. Впрочем, суть ругательства это не смягчило. - Снежинки он рисует. Я в него сейчас кочергой брошу, - вспылил Шариков. :- Зачем бросать, если почта есть, - ответил Печкин. - Это уже бандероль получается. Сейчас мы ее упакуем и коту передадим. Платите десять копеек. Вернувшись к коту, почтальон сообщил: - Вам кочергу прислали бандеролью. Хотели в вас запустить. - Что?! – вызверился Вальтер. – Да я за это в него утюгом! – и действительно схватился за старинный утюг. - Тяжеленький какой. Больше килограмма. Это уже посылка получается, –Печкин принял утюг. – Платите двадцать копеек за доставку. А если вы на него бочку покатите – это уже контейнерная перевозка получается…. Неизвестно, дошло бы дело до бочек – но тут на смартфон Вальтера пришло сообщение. Сигнал гаджета нарушил гротескную архаику происходящего. Однако, уничтожить ее до конца не смог. - Так, Печкин, дайте мне бланк для телеграммы или как там их пишут…. - Вы мне так продиктуйте. - Хорошо. Вот сообщение: Скоро приедет Дядя Фёдор. Надевай мои валенки и иди в лес за ёлкой. Печкин достал старинные счёты: - Четырнадцать слов плюс доставка. С вас 88 копеек. Он подошел к Шарику. - Вам телеграмма пришла. Будете ответ писать? - Не буду, – отвечает Шарик. – У меня денег нет. - А вы поищите в карманах. - У меня и карманов нет. Я в старой пижаме. Я ответ нарисую, - и начертил холодным угольком прямо на печке некую то ли хижину, то ли палатку. Вальтер в недоумении уставился на рисунок. - И что это? – спрашивает кот. – Что это за стрит-арт в помещении? - Это индейская национальная изба, – говорит пёс. – Фигвам называется. - Приехали. Мы его на помойке нашли. Отмыли, отчистили, а он нам фигвамы рисует. Намёк я понял. - Мне жалко ёлки рубить, - на всякий случай добавил Шариков. – Ты об экологии подумал? - А о нас кто подумает? Рудольф Второй? - Разрешите уточнить, - осторожно спросил Печкин. – В целях расширения кругозора, так сказать. Кто такой Рудольф Второй? - Император такой был. Учёный, алхимик, художник и искусствовед, - машинально пояснил Вальтер. - Вот, он бы тоже был против, - нашелся Шарик. - Если каждый начнет ёлки рубить, это не лес, а одни пеньки будут! - Да понял я, понял. Придётся распечатать заначку и идти в магазин вояк за искусственной ёлкой. Шарик задумался, что возразить на это, но тут в дверь постучали. - Не заперто, - ответил Печкин. Зашёл человек в костюме Санта-Клауса и, что удивительно, с новой искусственной ёлкой на плече. - Хо-хо-хо, - пробубнил он в синтетическую бороду. – Угадайте, кто я? - Император Рудольф Второй! – радостно выпалил Печкин. – Алхимик и художник! - Ну, вы тут совсем кукукнулись, - борода полетела в сторону, открыв лицо папы Фёдора. – Вовремя я приехал! - Это уж точно, - Печкин подмигнул папе. Шариков и Вальтер кинулись обнимать гостя, попутно стирая меловую границу. Она им больше не требовалась. Папа не стал объяснять, как он умудрился так вовремя появиться. А разгадка была простой. Они с Фёдором купили на распродаже старый «Фольксваген» и всё свободное время с ним возились. - Последние два дня Вальтер и Шарик чего-то не пишут, - поделился Фёдор. - Может, связи нет из-за шторма? – предположил папа. – Метёт целыми днями. Или к Новому Году сюрприз готовят. Кстати, какой сегодня день. - Ого, сегодня уже 31 декабря, - поразился Фёдор. – Как мы припозднились. Хотели ведь в самом начале отпуска приехать в Простоквашино. Эх, жалко мы не успеваем машину починить. Как-то нехорошо в Новый Год с незавершённым делом… - Да разве это дело – это удовольствие, - успокоил его папа. – Всегда успеем. Так, хватит уже, - он вытер руки чистящей салфеткой. – По дороге в Простоквашино надо еще в магазин успеть, а там сейчас народу тьма. Вошедшая в этот момент в гараж мама заметила: – Вы можете сколько угодно ехать в ваше Простоквашино. А у нас с группой выступление. И нас наконец-то по телевизору покажут. Прямо в новогоднюю ночь. - А если после выступления сразу сесть на последнюю электричку? – предлагает дядя Фёдор. – Можно успеть. - Я, конечно, люблю Простоквашино – но не до такой степени, чтобы в концертном костюме на ночь глядя в пригородных электричках разъезжать. А потом от станции 7 километров пешком добираться по свежевыпавшему снегу. - Это верно, – заметил папа. – Сейчас в Простоквашино мороз лишь крепчает. И в новогоднюю ночь обещают настоящий дубадильник. Туда надо концертную шубу надевать и концертные валенки. Минуточку, мне сообщение пришло. От Печкина. Шарик с Вальтером начинают раздел имущества. Скоро печь пилить начнут. Выручайте. Печкин. - Опять этот старик бредит, - недоумевающе проговорила мама. – Как можно пилить печь? А папа всё понял и стал в Простоквашино собираться. И действительно, успел вовремя. - С наступающим.... А где дядя Фёдор? – спросил Шариков. - Он в машине – застрял наглухо. Даже нашему внедорожнику такие сугробы не под силу. - Это да. Ну ничего, сейчас мы трактором вас быстро вызволим. Однако затея с трактором не вышла – тяжелая сельскохозяйственная техника слишком глубоко проваливалась в рассыпчатый снег, едва находя силы тянуть себя. Поэтому пришлось действовать более примитивным способом – из брезентовой ленты папа соорудил длинные лямки и все четверо – Печкин также принял живейшее участие – впряглись в них, словно волы. Несколько рывков – и внедорожник начал потихоньку выползать из снежного плена. - Ездовые собаки – это известная тема, - Вальтер с трудом переводил дыхание. – Но ездовые коты – это немного странно. - А ездовые почтальоны – это норма? – поинтересовался Печкин. - Ничего, ничего, – пропыхтел папа. – У нас зима такая и дороги такие, что и ездовые академики встречаются. Один из них перед вами. То есть позади. - Ух ты, вы уже академик! – восхитился Шариков. – Поздравляю! - Парни, мы выбрались, - оповестил Фёдор. – Дальше машина нормально поедет. Забирайтесь. Через 5 минут все уже были дома. Затопив печь и добавив топлива в генератор, Вальтер и Шариков немедленно принялись за уборку, окончательно уничтожив малейшие следы конфликта, а затем занялись украшением дома и двора к празднику. Фёдор принялся готовить праздничный стол из сельских деликатесов и городских гостинцев. А папа решил включить телевизор, чтобы не пропустить выступление маминой группы. Однако что-то пошло не так. Недоумевающе хмыкнув, он принялся копаться в задней панели телевизора. - Странная у вас какая-то схема. - Эту схему, – заметил Печкин, - Вальтер своими когтями чертил, когда они поссорились. - А мы уже помирились, – заявил Вальтер, обнимая Шарикова. – А всё потому что, совместный труд для моей пользы облагораживает. - А где будете ёлку ставить? – спросил Печкин. – У нас во дворе как раз подросла настоящая ёлка - ответил дядя Фёдор. – Давайте её наряжать. - Странно, обычно ёлки растут медленно, - заметил папа. - В Простоквашино странного нет, - проговорил дядя Фёдор. – Вот только у нас игрушек нету, кажется. Или вы купили? - Нет, не купили, так получилось, - признался Вальтер. И задумался на пару секунд. – А помнишь, у нас оставался ящик со всякими красивыми вещицами? - Я уже думал, ты его тоже выкинул, - кивнул мальчик. - Они слишком красивые, все эти старомодные бусы, ангелочки и балерины на музыкальных шкатулках, - улыбнулся кот. - Вот точно! Давайте быстрее ёлку наряжать, - поддержал Шариков. Он принёс ящик, и вскоре ёлка во дворе приобрела праздничный вид. А финальным штрихом стали светодиодные гирлянды на батарейках, которые папа предусмотрительно купил по дороге. - Какая красота. Игрушки все такие интересные и необычные. Даже Щелкунчик есть. Прямо как у Гофмана, - заметил папа. И перехватив вопросительный взгляд Печкина, пояснил. - Гофман – это писатель, есть у него история про такого вот персонажа. Жуткое страшилище, в итоге оказавшееся прекрасным принцем. - А теперь – праздничная фотосессия, - объявил Шариков, вооружившись своим фоторужьем. Затем все перебрались в дом и начали провожать старый год. - Какие у вас новости за последние дни? – спросил Вальтер у Фёдора. -Никаких особых нет. Только папа говорит, надо ещё одного ребёнка доставать. Вальтер лишь понимающе вздохнул. Он знал, что Римма больше не может родить самостоятельно. А Печкин, будучи не в курсе, заметил - Дожили. Раньше шубы норковые доставали и сыр хороший. А теперь доставать стали. Но ему ничего объяснять не стали. Вместо этого папа предпринял «контрольную» попытку починить телевизор. И на этот раз получилось. Печкин с восторгом уставился в экран - Ой, вашу маму по телевизору показывают. Какая радость – ей тип с большими усами розы подарил. Папа немедленно помрачнел и, перегнувшись от задней панели, тоже взглянул на экран. И облегчённо вздохнул. - Ох, это вовсе не тип, – сказал он. – Это продюсер группы. Группа начала играть, но сколько папа не бился – звук не работал. - Как жалко, что мы её не слышим, – говорит дядя Фёдор. – Она к этому выступлению полгода готовилась. - Это я виноват, - начал Вальтер, но в этот момент мамин голос стал слышен. Сначала тихо, а потом увереннее. Лучшее время года – зима. Заморозь мой бред, заморозь мой сон. Лучшее время года – зима. Постучи в окошко снежным топором. А ты на нервах мёртвой любви Новый год... Играй, играй, играй, играй! Играй, играй, играй... Дед Мороз, седой старик, Научи меня быть один раз в год. Дед Мороз, седой старик, Преврати мою душу в лёд. - Ой, – обрадовался Печкин, – кажется, звук включили! - Это из окна, - Вальтер метнулся к окну, почтальон последовал за ним и поразился, – Ничего себе, до чего техника дошла: вашу маму и там и тут передают. - А это не техника дошла, это я сама дошла! – проговорила мама Фёдора, обнаружившаяся под украшенной ёлкой. – Я «Фольксваген» починила. И думаю – ну а вдруг получится проехать. И точно – у вояк совесть проснулась, они дорогу расчистили аккурат передо мной. Прямо чудо новогоднее! Все бросились к ней и принялись обнимать. И как раз начали бить часы – это дядя Фёдор поставил будильник на полночь, со звуком башенных часов. Пришёл Новый год. - Концерт-то мы заранее записали, кто же будет в новогоднюю ночь в студии возиться, – сказала мама, – Я же говорила. что жить не могу без нашего Простоквашино. Запись концерта у меня есть, посмотрим обязательно. А сейчас я вам живьем спою, так даже лучше будет. - А я могу вам подыграть, - сказал Вальтер. – У меня есть портативный синтезатор, «расчёска» типа. - А говорил, денег свободных нет, - удивился Шариков. - Это был сюрприз. И еще кое-что, - кот метнулся в дом и вернулся с двумя большими свертками, один из которых протянул Шарику. – Вот и твоя палка для селфи. А это мой синтезатор. И они с мамой Фёдора сыграли и спели Don't be afraid when the winter comes The cold weather can also warm you Some day the cold times will pass Some day when we're back together Don't be afraid when the winter comes Don't be afraid, you are not alone Don't be afraid when the winter comes Don't be afraid, I'm in thoughts with you We will walk together In the clear icy air, in the snow With the warmth and your love That you give me, I'm not afraid to freeze. Не пугайся, когда придёт зима Холод тоже неплохо согреет тебя Однажды холода пройдут Твои друзья вновь оживут Не бойся, когда придёт зима Не бойся, ты не одинок Не бойся, что пришла зима Не бойся, в мыслях я с тобой Под снегом мы пройдемся вместе Вдыхая свежий запах льда Морозный воздух чист и нежен Любовь согреет нас всегда. 6 – 11 декабря 2147 года.