Сделка со смертью

Нью-Йорк. США. Декабрь, 2012г. — Кира сообщил, что все, кто имел судимости, так же будут казнены, — вещала с экрана Такада Киёми. — Я считаю, что если Кира и я смогли бы обсудить наши взгляды на все происходящее, то это поспособствует наилучшему взаимопониманию. На данный момент, я твердо в этом уверена, наш разговор будет направлен на обсуждение манифеста Киры. «Для улучшения сотрудничества между странами, когда поддержка была лишь на словах». Честно говоря, я не уверена в том, как мы сработаемся вместе. Я даже не могу сказать правильно ли это. Особенно это касается подчинения полиции и армии каждой из стран, для скорейшего создания лучшего мира. Вот, что я думаю. Что касается Киры, то его мнение по прежнему важно для нас.       Они растерянно переглянулись. — Она что вот так в открытую говорит свое мнение для Киры? — хмыкнул Мелло. — Глупая женщина, — согласился с ним Ниа.       Эл задумчиво прикусил палец. — Согласно отчету А, вчера вечером Такада Киёми и Ягами Лайт встречались. — Тогда все понятно, — кивнула Ева. — Он сказал ей, что надо говорить.       Мелло повертелся на стуле, сверля глазами потолок. — Мэтт говорил, что без особого разрешения к Такаде не подойти. Один репортер пытался пробиться к ней, но его не пропустила охрана. В вечерних новостях, он в открытую заявил об ее аморальности и тут же был казнен. Телефон Такады тщательно прослушивается, а охраны у нее больше, чем у президента США. — Особенно тщательно охраняется студия, где проводится «Шоу Киры», — продолжила Миа. — Если ты никак не связан с проектом, то в здание просто не попасть. — Если у нас нет разрешения на вход, тогда вероятно не стоит и пытаться, так мы привлечем к себе ненужное внимание, — заключил Эл. — Но все равно, пусть продолжают следить за ней, настолько насколько это возможно, — он встал и медленно прошелся по комнате, убрав руки в карманы. — Лайт и Такада встретились вечером в отеле. Японская полиция заранее оставила там жучки, но по просьбе Лайта их убрали, так что о чем был разговор, мы уже не узнаем. Но он наверняка признался ей в том, что он на самом деле является Кирой. — Зачем ему идти на подобный риск? — спросила Миа, но ответ пришел к ней сам. — Тетради смерти у Лайта сейчас, по всей видимости, действительно нет, как нет и возможности связаться с новым Кирой напрямую. И тут в дело весьма удачно выступает его старая знакомая Такада Киёми. — Из этого можно сделать такой вывод, — кивнул Эл. — Такада является посредником между Лайтом и новым Кирой. Из отчета А следует, что в самом начале разговора, Такаде позвонил Кира, после чего Лайт отдал приказ отключить прослушку, якобы опасаясь за свою жизнь. Значит этот неизвестный нам Кира решил позвонить Такаде и таким образом Лайт смог без каких либо проблем выйти с ним на связь и дать конкретные указания. И теперь они могут спокойно общаться через Такаду Киёми. Нам остается лишь выяснить, кому Ягами Лайт передал свою тетрадь. Завтра мы вылетаем в Японию. Я предлагаю всем действовать следующим образом.Мэтт и Эмма продолжат слежку за Такадой снаружи, в свою очередь агенты Лиднер и Рестер войдут в число сотрудников «Шоу Киры». Миа и Мелло, возьмите Амане, скорее всего от нее уже никакой пользы, но на всякий случай, будет неплохо взять под наблюдение и ее. Остальные займутся поисками нового Киры.       Все согласно кивнули и разбрелись по своим делам. Ева с сомнением поглядела на Эла, усевшись на корточки перед ноутбуком, он не отрываясь, что-то изучал на экране. Стефан предостерегающе положил руку девушке на плечо, но Ева легко улыбнулась и кротко кивнула ему. Вздохнув, парень пошел к выходу. — Жду тебя внизу, через пять минут, — предупредил он ее.       Ева осторожно приблизилась к детективу. — Эл, я хочу сказать, что мы со Стефаном полетим отдельно. Сами по себе. И с жильем в Японии тоже разберемся сами. Эмма нам поможет. — Как хотите, — кивнул он, даже не поворачивая головы.       Ева сжала руки в кулаки. Да что с ним такое?! Он причинял ей боль. Много боли… Она уже наплакалась из-за него на целую вечность вперед. А теперь…никаких объяснений…никаких прощений…ничего… Лишь пустота, что обволакивала ее душу, словно колючая проволока. Она заключила с Рюуком сделку, но все попытки разыскать его были тщетны. Он словно провалился. Словно и правда умер. И она поверила в это. Все, что отделяло девушку от бездны жгучего отчаяния, был ее сын. Их сын. «Забудь его» — упрямо твердили ей все вокруг. Она была бы и рада, болеть им, словно какой-то смертельной болезнью, было просто невыносимо. Но как она могла забыть, если каждый день перед глазами ходило живое напоминание? С годами боль, конечно, немного поутихла, уступив место какой-то светлой грусти, легкой тоске, по чему-то давно забытому. А потом появился Стефан и ее сердце начало оттаивать. И вот опять. Она не смотрела на него, не разговаривала, заставляла себя не думать, не вспоминать, убеждала, что они ему не нужны, что никакой любви между ними никогда и не было, хотела возненавидеть. Но оказалось, что ненавидеть его не в ее силах. Как она могла ненавидеть этого человека, ведь если бы не Эл, в ее жизни никогда бы не появился Джереми. Представить свою жизнь без сына Ева не могла. Своего ребенка она обожала до умопомрачения. — Тебе даже не интересно, — вдруг прошептала Ева. — Почему я это все делаю. — Вероятно, потому что так решил твой будущий муж. Он же в курсе, наших с тобой прошлых связей, — он говорил об этом так спокойно, словно это было чем-то обыденным. — Кажется, я тебя совсем не знала, — выдохнула Ева.       Эл повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд теперь всегда был полон какой-то холодной отрешенности и Ева не ожидала увидеть в этих серых глазах тоску и боль. Эл резко отвернулся, ни к чему это все. Тогда, пять лет назад он не мог перестать думать о Еве. После всего произошедшего, взять себя в руки было не просто. И до сих пор он был не в силах побороть в себе эту горечь. Мрачную паутину, окутавшую его душу. Самое страшное было оставаться наедине с собой. Боль, давно уже раскурочила его душу, оставив на месте ее, лишь одни руины. Первое время он мечтал о том, чтобы просто перестать чувствовать. Он скучал по Еве и готов был выть волком, чтобы только не прибежать к ней, поджав хвост. Так он жил теперь, погруженный в океан собственных страданий. Но ей об этом знать совершенно не обязательно. — Тебе не стоило этого делать, — заметил Эл. — Не к чему такие жертвы, жизнь одна, чтобы так глупо ей раскидываться. — Глупо? — Ева почувствовала гнев. — Я делала это ради тебя.       На самом деле это отчасти было ложью. Она сделала это и ради себя. Ведь тогда она умерла вместе с ним. Именно так она себя и чувствовала. Мертвой внутри. — Но хуже всего не это, — продолжила Ева. — Хуже всего, что ты просто исчез на пять лет. Ты мог дать хотя бы знак. Один паршивый знак, что ты жив, — Ева вдруг почувствовала, что готова разреветься, нельзя, чтобы он увидел ее слезы. — Все нормально, — вздохнула она. — То что у нас было… Это уже в прошлом. Тебе нет нужды избегать меня сейчас. Ты мне ничего не обещал. Мы не были парой. Мы не встречались. Мы просто друзья. Пусть так и остается, — Ева пыталась сохранять твердость, но голос почему-то предательски задрожал.       Эл посмотрел на нее исподлобья, ощущая, что она начинает будить, то что он так старательно в себе убивал. — Хватит нести всякую чушь, — сказано было слишком резко.       Ева молча кивнула и Эл отвернулся не в силах дальше смотреть на ее лицо. Он вдруг осознал, сколько боли причинил самому дорогому человеку. Сколько слез должно быть она пролила из-за него. Не было смысла сравнивать кому из них тогда пришлось тяжелее. Он резко встал со своего стула, посылая к чертям все свои выводы и принципы. Он устал мучиться. Устал снова и снова разрывать себя на части. Причинять боль самому себе и ей. Ему было необходимо снова почувствовать исходящее от нее тепло. — Прости, — прозвучало максимально по-идиотски. — Ты пропал на пять лет, — Ева с трудом подавила душевный порыв. — Я считала тебя мертвым. И сейчас, мне уже не нужны твои извинения.       Она медленно пошла к выходу. Ее ждали. Что с ней опять начало твориться. Все было хорошо, она выстроила между ними стену и казалось, что она стоит надежно. Какой черт дернул ее начать этот разговор? Чтобы это сотканная изо льда стена в секунду дала трещину? Ева вдруг осознала, что хочет одного — послать весь этот мир куда подальше. А еще она поняла, что до ужаса соскучилась по Элу. Вернее по тому Элу, что она сохранила в своих воспоминаниях. Соскучилась настолько сильно, что плевать на все, что творится вокруг. Только бы он как можно дольше был рядом. Только бы он не исчез из ее жизни снова.       Эл не стал ее останавливать. Он жалел, что поддался на ее провокацию и поддержал этот никому не нужный разговор. Он сделал только хуже. Осознание того, что там внизу ее ждет другой мужчина, что она больше не принадлежит ему, кромсало душу на куски, словно лезвием. Но наплевав на эту разъедающую боль, ему все равно хотелось видеть ее, как можно чаще. Просто слушать ее сладкий заводной голос. Смотреть, как она улыбается или смеется. Потому что Ева была ему необходима. Нужна, как воздух. Ее присутствие делало существование не таким уж не выносимым и в тоже время добивало его еще быстрее. ***       Утром Еве пришлось вернуться в штаб-квартиру. Она так сломя голову убегала от внезапно вернувшихся старых чувств, что позабыла половину. Еве хотелось забрать все, как можно быстрее, чтобы не увидеть его лишний раз. Хотя кого она обманывала, глаза сами собой, то и дело поглядывали на дверь, в ожидании его шагов. — Что-то забыла?       Ева охнула. Ну почему у него был такой до ужаса спокойный и в тоже время возбуждающий голос? — Да, я уже все нашла, уже ухожу, — она подняла на него глаза. — Увидимся в Японии.       Эл молча кивнул в ответ, чувствуя внутри злость на самого себя. Почему в голове всегда одно, а на языке другое? Ева сжала в руках папку, внимательно изучая его лицо глазами. — Знаешь, ты отвратительно выглядишь последнее время, — вдруг сказал она. — Тебе все же нужно больше спать. И пересмотри свою диету, нельзя же все-таки есть одни пирожные, заедая их конфетами и кофе. Это так, дружеский совет, — быстро добавила она.       Эл ухмыльнулся в ответ. Ева. Что ты опять творишь? Хотелось рвануть ее на себя, прижать с максимальной силой и впитаться в нее губами так, чтобы вся накопившаяся боль растворилась. Стереть все эти проклятые пять лет, что разделили их жизнь на до и после. Ева словно прочитала это желание в его взгляде. Сердце вдруг забилось чаще, но она подавила в себе это волнение. — Мне пора, у меня еще куча дел и надо…       Эл неожиданно, без всякого предупреждения, буквально впечатался в ее губы. Ева широко распахнула глаза от удивления. Что же ты раньше не был таким решительным? Все ходил вокруг да около. А теперь, когда уже не нужно, вдруг сам целует ее. Да еще и так. Он буквально врезался в ее рот, углубляя поцелуй. Эл скучал по ней гораздо сильнее, чем думал.       «Что же он творит?» — пронеслось у Евы в голове. — «Нужно остановить это немедленно. Не могу. Мне нельзя. У меня же…»       Мысли разнились с действиями. Ева вдруг осознала, что сама, как сумасшедшая, прижимается к нему всем своим телом, запуская пальцы в густые темные волосы. Руки начинают блуждать по талии. — Нет, — Ева резко вырвалась из его объятий. — Что ты себе позволяешь?! — Прости, — возбуждение на миг угасло в его глазах. — Я не знаю, что на меня нашло.       Ева почувствовала, как тело забила мелкая дрожь. — Держи свои желания при себе, — она резко развернулась на каблуках. — Я тебе не девочка, которой можно пользоваться, в любой удобный момент, — она быстро выскочила из зала, убегая вверх по лесенкам.       «У тебя был шанс быть со мной» — с тоской подумала Ева. — «Но ты отказался от этого и теперь это место уже занято другим человеком.» Ева не хотела крутить интриги у Стефана за спиной. Если она поддастся, то возненавидит и перестанет уважать сама себя.