Adorable Demon

Для Гэндзи пожать чью-то руку было проще простого, но сейчас он стоял и глупо пялился на ладонь Рейеса, который выжидающе смотрел на парня. — Что-то не так? — Тихо спросил мужчина. Гэндзи лишь вздохнул и нахмурил брови. Сейчас сделать ЭТО было для него чем-то нереальным. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Шимада вышел из помещения. Он не намерен исполнять то, что Рейес ему там наговорил. Он не хочет, не станет, не будет. Противно, грязно тошнотворно. А всё это из-за Мойры. Из-за этой чертовой ведьмы, которая делает из людей животных. °°° — Она должна прийти ко мне на операцию. — С усмешкой произнесла О’доран, сидя за столом с кружкой кофе. — Я категорически против каких-либо экспериментов над ней! — Воскликнула Циглер, которая всё это время стояла у порога, не решаясь войти. — Это абсолютно нечеловечно! Мойра посмеялась тихонько, будто бы пытаясь скрыть это, но в то же время афишируя этот знак в открытую. Подняв глаза, женщина ухмыльнулась: — Даже не ты столь праведна, дорогая. Знать, что правильно, а что нет — люди решат, что мы топчемся на месте, если не узнаем ничего об этой девчонке. Рейес, стоявший всë это время в стороне хмыкнул и начал ковыряться в ногтях, что-то посвистывая пол нос. — Габриэль, ну хоть ты скажи ей! — Возмутилась Ангела и нахмурилась ещë больше, сжимая руки в кулаки. Мужчина лишь покачал головой: — Не могу, доктор Циглер. Тут я согласен с Мойрой. Еë нужно изучить, досконально. У нас нет выбора, еë тело может подвести саму девчонку в роковой момент. Способность притягивать металл… — Рейес усмехнулся и прикоснулся пальцами ко лбу. — Что это за диковинка вообще?! Гэндзи сидел на диване, потирая здоровую руку, тем самым стараясь снять подступившее напряжение. Он бесился сейчас про себя, пытался не выдавать собственное «чëрт возьми, я так с вами не согласен, что готов убить всех до одного включая заебавшего Маккри», но сдерживался, стараясь не вникать в разговор, или всего перечисленного не миновать. Нахмуренные брови слегка дëргались и Шимада тряхнул головой, закрывая красные глаза. Бесят, бесят, бесят! Рванул вверх, вставая на ноги. Не может сдерживаться. Не сейчас. Плевать на субординацию. — Что вы, мать вашу, несëте, О’доран? — Он начал кричать, слава богам, маска немного, но приглушала звук. — Какая, нахер, операция? Может мы сейчас вас положим на операционный стол, проверим, может у вас с мозгами не всë в порядке, раз выдвигаете предположения о том, что мы должны юную, чëрт возьми, особу, пострадавшую и так в бое как гражданская, оперировать при сознании без анестезии? Вы в своëм уме?! Гэндзи рявкнул что-то в последний раз и завалился обратно на диван, нервно дергая шнурок на спортивных серых штанах и через минуту достав его без остатка, затем кладя в карман. Ещë и с этим справляться потом, да уж. Хотел бы он уйти отсюда, да и так нарушил порядки, наорав на вышестоящих по чину. Пф, и так чуть не сдох, повторно не страшно. Скривив губы, Габриэль чуть было хотел наорать в ответ, как его сдержала поднятая вверх рука О’доран. — Гэндзи, это жизненно необходимо ты должен это понимать, ты не маленький мальчик. Не маленький, но и большим себя сейчас не чувствует. Переубедить Мойру равносильно пыткам ничего не знающего. «Я не знаю, не знаю! Я правда, ничего не знаю!». Также и тут: «О’доран, хватит заниматься хуйнëй — взяла анализ и покатилась по делам собачьим. Прекращай лезть в чужие жизни со своими пробирками.» «Не-а» Ну, конечно, всë это было бесполезно по мнению и Гэндзи, и Ангелы, которые уже про себя бухтели, но ничего сделать не могли. Руи под наблюдением этой бестии и вытащить еë можно только двумя способами: 1. Убить О’доран. 2. Найти выход самим. Что-то проговорив, Габриэль кивнул Мойре и отошëл от стены, подходя к Гэндзи. Тот со сложенными руками и перекрестив ноги, смотрел снизу-вверх, посверкивая красными глазами и будто бы говоря «чë надо?». — Мы отодвинем плановую операцию на два месяца, за это время подготовь еë морально, хорошо? Габриэль протянул руку вставшему парню и тот покосился на неë. Не хочет, не будет. Он сделает всë сам, просто… просто нужно было учить биологию в школе и он бы знал, что делать?! Нет, тут все серьезнее, нужно было идти в институт, а не шляться по клубам. Развернувшись, и обойдя, стараясь не задеть, Циглер, он вышел из помещения, захлопнув дверь. Бесят! Стукнув по стене, пошëл дальше. Вперëд, по коридору к тренировочной площадке. Нужно развеяться, пострелять, что ли? Нет, нужно покричать ещë, или убить кого-нибудь. Зайдя в огромный зал, взял первый попавшийся снаряд и бросил на пол. Раздался глухой звук и тихий возглас на другом конце помещения. Подняв взгляд, он увидел еë. Чëрт возьми, какого хера она тут делает? Он не хотел еë сейчас видеть, но в то же время желал всë рассказать, но не мог. Он сделает всë сам, он сможет… Просто так упал на колени. Пол под тяжëлым весом киборга лязгнул и, казалось, прогнулся. А Гэндзи смотрел вперëд, как в пустоту. Он хотел ещë раз сдохнуть, прямо тут. Не хватало ненависти к брату, нужно еще было надавить на последние больные нервы японца прямо внутри подгруппы! Он начал глухо смеяться, а на глазах проступили слëзы. Первые за последние несколько лет. Его сейчас можно было назвать безумцем, а девушка видела его таким впервые. Настоящим, таким, какой он сейчас есть, а не уступчивым и не услужливым. А он был таков: жесток, холоден со всеми, криклив, если что-то шло не совсем так, как нужно было, но в то же время молчалив так как не хотел ни с кем контактировать. То, каким он себя показал в день их «знакомства» — ложь. Сплошная ложь. Он не хотел ей помогать, не хотел сочувствовать, но что-то двигало им, будто бы подгоняя изнутри. Давно забытое чувство, которое ушло вместе с последними органами. Оно почему-то пришло вновь. А Руи села на колени перед ним, не решаясь трогать. И не зря: он бы толкнул еë. Хотя, секундный порыв и еë спина сжата двумя сильными ладонями. Простое нежелание отпускать еë посетило голову парня, и он тихо сопел, не поднимая рук, дабы стереть влагу с глаз. Однако, отодвинулся немного, опустив взгляд. Был уже вечер, зима, оттого в темноте лунный свет проникал сквозь высокие окна и отражался от металла на Гэндзи, придавая его облику шарм от свечения, будто бы тот небожитель, коего свергли с небес. Он поднëс руки к лее и, щëлкнув затворами, снял маску, открывая взору девушки обезображенное шрамами, но до сиз пор изящное мужское лицо, с выразительными чертами и прямым носом. На губах до сих пор играла недобрая улыбка, но, наткнувшись на ее взгляд, он замер. Руи не отводила взгляд и в нëм читалось беспокойство. Она не знала, что делать. Она, как оказалось, не знает даже его. — Прости, — Тихо произнëс он, опуская голову. — Всë в порядке. — Она ответила ещë тише, подсаживаясь ближе и вновь обнимая парня, поглаживая по спине. Он всë равно тëплый и пахнет от него… Приятно. Мятой и зелëным чаем с жасмином. Глубоко вдохнув, она уткнулась носом в его левое плечо. — За что ты извиняешься? — Поинтересовалась Эдем и притихла. — За то, что сегодня утром оставил тебя и не поблагодарил за то, что ты меня накрыла и выключила свет. — Он начал оправдываться, даже не пытаясь скрыть того, что извинялся вовсе не за это. Руи быстро его раскусила и ответила лишь «ничего», поглаживая по спине. И правда, он заснул у еë кровати сегодня, и она, погладив слегка его непослушные чëрные волосы, накрыла парня пледом и выключила настольную лампу, но не стала его будить, вновь заснув. Это не было секретом, но и тем, чем можно делиться со всеми, тоже, поэтому девушка улыбнулась и отодвинулась. — В следующий раз тебе стоит идти к себе в комнату, а не сидеть где-то до поздна. Хмыкнув, Гэндзи встал, покачиваясь и потер висок, в одной руке держа маску. — В следующий раз, такого не будет. — Заключил он и пошëл к выходу, передумав стрелять, ведь его жизнь только что совершенно случайно спасли.