Правильная жертва

       — Почему голову проломили именно следователю по особо важным делам? А не, скажем, кому-нибудь другому, а? Это ж неправильно.       Когда Тарас интересовался у небес данными вопросами, он не имел в виду, что голову должны были проломить кому-то другому. Он вообще об этом не задумывался и просто сетовал на судьбу.       Даже немного винил себя в том, что не уследил за местными убийцами; конечно, не только из-за совести, но всё-таки.        — А кому должны были проломить, чтобы было правильно? Мне, доктору, Потапу, Варваре, Дине... Кому правильно?       Холодная отстранённость Агаты раздражала, как и собственная невозможность что-нибудь сделать — пока — и оставить такой вопрос без ответа казалось невероятно сложным.        — Доктору неправильно. Доктор нас лечить должен, и пациентов у него, кстати, прибавляется, Вашими молитвами. Гостиницу тоже нельзя без присмотра оставить, я уже не говорю о катере.       Лукаш просто рассуждал логически и даже не собирался говорить, мол, голову должны были проломить Агате или она и есть, так сказать, правильная жертва. Даже несмотря на то, что та непонятно зачем теряла время на этом острове и с завидным упорством лезла не в свои дела. Будь участковый на её месте, незамедлительно полетел бы в сторону южных городов, а может быть, и стран. На те же Сейшелы.       Да и вообще, зачем ей, женщине, влезать в истории с убийствами? От скуки? Странный выбор развлечений, однако.        — Не продолжайте, вывод ясен.       Спорить Тарас не стал, всё равно не переубедит, да и звонок Потапа не дал, были дела в тот момент и поважнее.       К почти утреннему вызову он уже и не помнил о больничном разговоре с вредной писательницей. Неудачные шутки и недосказанные мысли растворились в сознании, уступая первый план переживаниям о текущем деле.        — Тарас, срочно в ДК, Агату оглушили.       В памяти сразу всплыл тот взгляд, она не обижалась, не злилась, даже не съязвила, просто закончила вывод на свой лад и отвернулась. Словно устала, выдохлась; этот следователь с материка как-то странно на неё влиял. Неспроста это.       Лукаш спешил. Два трупа, один коматозник, к какому лагерю могла примкнуть Агата? Нет, конечно, Роман сказал, что её оглушили, но с какой силой и кто? И вообще, какого чёрта она делала в доме культуры в четыре утра, чтоб её! Ещё одной смерти не хотелось.       Не из-за статистики или страха облажаться перед Леонидом Андреевичем, вовсе нет, просто смертей на острове хватало итак. Да и Тарас привык к Агате, к их язвительным перепалкам, с ней, наверное, было не скучно жить.       В дом культуры участковый приехал одновременно с даже не взглянувшим в его сторону Павлом. Тот оперативно принялся за первую помощь, на лице цементом застыла маска безразличия.       Видеть Север беспомощной, без сознания казалось до ужаса неправильным, чем-то нарушающим неизменный порядок, ведь за столько времени с ней ничего не случалось, она уже давно для многих стала эдакой константой, которая всегда будет и будет невредимой. А тут такое напоминание, что Агата — вдруг — тоже человек и совсем не вечная.        — Ну что, доктор? — опросив Романа, Тарас снова подошёл к месту происшествия, смотря, как Павел суетился над бесчувственной женщиной, маска слетела совсем, стоило ему только увидеть её. — Жить будет? — и было вовсе не смешно.       Потому что следователь с материка тоже оглушён, однако с неутешительным результатом и почти без прогнозов. Конечно, в случае с Север нападавший уже известен, спасибо внимательному Роману, но всех хотелось видеть живыми и полностью здоровыми.       Да и Тарас, наверное, будет скучать. Возможно.        — У неё сотрясение и несколько ссадин, не смертельно, — отрывисто ответил он, явно облегчённо выдыхая, и они вдвоём положили писательницу на носилки.        — Ну слава Богу, — сегодня, к счастью, прибыло не в полку, а полков: лёгкие травмы. — Теперь, надеюсь, полежит в палате и никуда не полезет, — так действительно было бы спокойнее.       Уже днём увидев Агату бодрой и на ногах, Тарас обрадовался и вздохнул с облегчением, чуть расслабляясь. Доктор точно не отпустит её никуда и как-нибудь задержит в больнице. Тем более ему уже рассказали, что писательница следователю с материка бывшая жена. Это ошеломляло, поясняло странное поведение первой и оставляло только гадать, что же у них там произошло.       Потому что, казалось, Север на бывшего мужа было совсем не всё равно.       Лукаш так положился на Павла, решив уделить всё внимание лишь одному Леониду Андреевичу, что допустил вторую ошибку в рассчётах: Агата не умела спокойно сидеть на месте и успешно выворачивалась из-под любого контроля.       Зато очнувшийся в нужный момент следователь с материка не забыл её привычки и, Тарас явно видел, ему также не всё равно на бывшую жену.       Сообщение от неё было подобным грому среди ясного неба, в памяти всплыли все безуспешные попытки вызвать в чёртовой писательнице хоть какой-то инстинкт самосохранения и вчерашний разговор. Видимо, она так глубоко вбила его себе в голову, что решила даже не просто выполнить, а перевыполнить. Ну куда ж её понесло опять?! Дура, дура и ещё раз дура!       Тарас раз за разом набирал женщину — не отвечала — он тоже дурак, глупец. Забыл! Расслабился во время исполнения служебного долга, уж теперь-то над ним точно будут насмехаться. Не только чуть не угробил следователя по особо важным делам, но и известную писательницу или как там её называла Маруся?       Блуждания по лесу казались вечными, никто не сдавался. Все молчали, не только не хотели спугнуть убийцу, боялись дать слово воображению; шансы найти Север живой равнялись шансам обнаружить её мёртвой. При этой мысли сердце тревожно колотилось быстрее; вот зачем Лукаш сетовал в больнице вслух, тем более в таком ключе?       Тарас не помнил, кому пришла в голову идея проверить болота, но тому действительно стоило выдать орден и премию за одну смекалку.       Увидев Агату живой снова, уже второй раз за день, Лукаш едва не съязвил, что той пора отмечать три дня рождения в год и благодарить Ангела-Хранителя; это секундой позже он с удивлением разглядел в человеке с балахоном Романа. Вот же ж родственнички, все беды от них! Радовало, что тот не решил убить двоюродную сестричку ещё в доме культуры.       Путь до участка проходил молча. Тарас задумчиво переводил взгляд с писательницы на следователя и на доктора. Если с последним всё ясно — безнадёжно влюблён, — то с остальными двумя одними загадки. Лукаш не всегда замечал чувства между людьми, но какую-никакую любовь между Агатой и Леонидом видел и удивлялся. С чего развод тогда? Характерами не сошлись, не притёрлись? Впрочем, не его это дело, пусть сами разбираются.       Участковый чуть замедлил шаг, ровняясь с Север. Почему-то чувствовалась косвенная вина в случившемся с ней: не начал бы рассуждать, кого правильно оглушить, не ошибся бы с расчётами в первый раз, не забила бы она это в голову, не уехала бы одна разгуливать по дому культуры ночью. Возможно, то неправда, и Тарас просто накручивал себя, да совесть не заткнёшь.        — Вы так больше не делайте.        — Что именно? — усталый взгляд женщины остановился на нём.        — Когда я говорил о проломленных головах, я не имел в виду, что должны были проломить голову Вам.        — Да ладно, не имел он.       Север досадливо махнула рукой, ускоряя шаг, но Тарас на этот раз не собирался оставлять мысль недоговорённой. Ему вполне хватило вчерашнего.        — Вы меня не поняли, — он снова с ней сравнялся. — правильных жертв не бывает, никому голову проламывать не должны были, — Агата замедлилась, лёгкое удивление проскальзывало в её взгляде. — Просто не ходите никуда ночью одна, очень не хотелось бы однажды расследовать Ваше убийство.       Женщина усмехнулась и оттянула лямки рюкзака.        — Убедили.       Она не стала договаривать и просто ушла вперёд, однако колкость о качестве работы явно читалась на её лице, и Тарас тоже усмехнулся, качая головой.        — Вот шельма!