dea(d)r girl in the pool

Раннее утро, чей-то загородный дом, вчера точно была вечеринка. Солнце поднялось совсем недавно, холодный ветер щекочет кожу до мурашек. Вокруг тысячи пустых бутылок, куча спящих людей, где-то, кажется, воет сирена полиции. Кёлькён открывает глаза с хриплым криком, будто выныривая из бездны, в голове пустота, всё внутри дрожит, как после длинной ночи кошмаров, горло саднит, руки и ноги будто онемели. Вокруг вода. Вода сбоку снизу, сзади, спереди, в ушах, во рту, хлорка щиплет кожу. Она лежит на воде посреди бассейна. В глаза светит луч солнца, но нет сил шевелиться. — Вставай, принцесса, сколько можно спать? — с края бассейна слышится чей-то мягкий голос и вот уже через секунду ладонь грубовато тянет за щиколотку по воде, а потом девушку обхватывают поперёк талии, помогая рывком выбраться на сушу. Кёлькён чувствует себя очень заторможенно, она не понимает, как это происходит, где она вообще лежала, как её смогли вытащить. От прикосновения всё тело пробирает, что-то внутри будто взрывается, земля под ногами будто дрожит. — Что произошло? — язык заплетается, а голоса почти нет. Кажется, её не слышат или просто не спешат отвечать. Солнце кажется слишком ярким для утра, а ноги подкашиваются. Незнакомец безучастно стоит рядом и щурится от лучей, при этом внимательно смотря на неё. Это почти раздражает, но всё равно ещё больше. Не всё равно, что в общежитие уже пора точно, а ещё объясниться перед всеми надо. От этих мыслей виски сдавливает. Этот дом ей знаком, она по памяти идёт в сторону туалета, неловко обходя тех, кто уже не спит, не вслушиваясь даже в их обеспокоенные речи. Поворот, ещё два, перед глазами всё плывет, а сзади неё тот странный парень, следующий за каждым её шагом. Сейчас так гудит голова, что до этого нет дела, голоса тоже нет для вопросов. Куча людей спит в совершенно разных позах, кто-то уже проснулся и, не обращая на неё внимание, переговариваются взволнованно, обсуждают что-то или кого-то, вероятно. Кёлькён лишь морщится и захлопывает дверь туалета. В туалете пусто, всего комната метр на метр, где раковина и унитаз. Дверь не успевает защёлкнуть на защёлку, как она открывается вновь и заходит он, сразу же садясь на крышку унитаза. У Кёлькён много вопросов и нет мыслей и сил. Устало смотрит на него и находит у раковины какой-то ополаскиватель для рта, вкус совсем не ощущается. Тело покачивает, но сильная рука вновь придерживает. — Как себя чувствуешь? — его голос мягок, звучит сладко и приятно, очень знакомо. Парень улыбается ей, вежливо расспрашивает про самочувствие, никуда не спешит уходить. Это кажется таким странным. Будто совсем не странно то, что какой-то сомнительный парень зашёл с тобой в туалет и смотрит как ты полоскаешь рот и умываешься. Ещё и выглядишь крайне дерьмово только, хорошо, что зеркала нет. Но при этом улыбается так, будто всё как обычно, а ты выглядишь великолепно. Пальцы сами касаются волос и пытаются пряди одну на другую уложить, растрёпывая ещё больше. Кёлькён смутно его помнит с прошлой ночи, образы приходят отрывками, они вспыхивают в голове и взрываются, плывут перед глазами, заворачиваются в пятна света и отдают ударами по вискам. И стоит глянуть в его глаза, как что-то внутри сжимается совсем странно. Закашливается. Чувства притуплены, холод кафеля едва ощутимо обжигает ступни, на языке не особо чувствуется вкус мяты, а пальцы едва цепляются за пряди волос, эфемерно. Кёлькён будто теряет понимание времени, пространства, всё делает одно сильное бум и земля хочет выскользнуть из-под ног, ощущение, что ты стоишь на мыле. Незнакомец держит её за руку, она понимает это только спустя минут пять, пока борется с ощущениями от реальности. Закрадывается подозрение, что она пробовала наркотики, настолько дерьмово, настолько всё нереалистично. Наверняка, если об этом узнают, то отчислят из университета. Голова болит ещё больше. Кёлькён бы подумала об этом дольше, но её вырвет. Её взгляд сам опускается ниже и чем дольше смотрит на сидящего на унитазе блондина с тёмными глазами и светящимися линзами, мягкой и неуместной улыбкой, ямочками на щеках и его руку в своей руке, тем больше что-то в подсознании щёлкает, как старая зажигалка, пытающаяся поджечь жалкий лист бумаги. — Классный цвет волос, — хрипло говорит она, морщась от звука своего же голоса. В ответ парень издаёт смешок. У них совершенно одинаковый цвет волос, совершенно одинаковый белый блонд с сиреневым отливом. Смех такой знакомый. Перед глазами белая вспышка и Кёлькён проскакивают фрагменты вчерашнего дня. Она вспоминает, как пришла на эту вечеринку в ужасном настроении, больше всего мечтая напиться и забыть обо всём, потому что сил ни на что не хватало, только било от тревожности всякий раз, как она думала о чём-то. Вспоминается его первая улыбка для неё, когда этот парень, кажется, в баре подошёл к ней, взявшись из ниоткуда, как от него удивительно пахло будто бы бабушкиным печеньем и малиной, совсем неуместно для этой локации. Как он предложил веселиться как в последний раз, как они вдвоём пьяные целовались у бассейна, как пили сладкие коктейли, как он целовал её шею, они веселись где-то в караоке, а потом танцевали вместе и он прижимал её к себе. Как они всю ночь провели вдвоём, отрываясь, как сумасшедшие, и как этот парень, на вид не умеющий целоваться даже, касался её так, что пробирало каждый раз и до сердца. И никакого имени, никакой информации о нём и том, почему он сидит сейчас рядом с ней. Дальше пустота. — Ты кто такой? — Кёлькён пытается сложить руки на груди, чтобы выглядеть увереннее, но они дрожат. И взгляд строгий делает, но её растерянные глаза выдают. — Если тошнит, могу подержать волосы, — вместо ответа обеспокоенным голосом предлагает парень. — Я не знаю, насколько твой организм уже освоился… Точно наркотики. В голове всё плывет, а слова слабо доходят до мозга. — Ты кто? — настойчиво повторяет она, пытаясь выдернуть руку, но, стоит потерять контакт, как всё начинает плыть ещё больше и она вновь сжимает ладонь. Он неловко улыбается с ямочками на щеках и брови заламывает. — Седжун, — и сразу поправляется. — Вообще-то, твой ангел теперь. Это может казаться странным, правда? Она считает, что он сумасшедший. Сумасшедший, но пока не опасный, а после пары лет обучения в медицинском, уже вырабатывается привычка забивать на психов, потому что иначе поедешь головой сама. Она смотрит на него, как на больную собаку, гладит по тыльной стороне ладони, вздыхает и понимает, что сил нет для расспросов. За дверями начинается какое-то копошение и шум, кто-то громко кричит, зовет на помощь. Топот ног и голоса. Полицейские сирены теперь не вдалеке, а будто через пару стен всего. Кёлькён, недолго думая, слабо тянет за руку «ангела», чтобы пойти и узнать, что произошло. Тревожное чувство сжимает всё внутри. — Не стоит, — мягко говорит этот Седжун и странным взглядом смотрит ей в глаза, и от этого взгляда паника распространяется по венам синим пламенем. Она настойчивее его тянет, не говоря ни слова, и он тяжело вздыхает. — Ты пожалеешь. Что-то подсказывает, что это так и будет, но она бежит вместе со всеми, почти падает от слабости, но её ловят всё те же руки, шепчут, какая она неосторожная, но ей не до этого и она продолжает спешить до самого места назначения. Возле бассейна куча народа, все собрались и смотрят в воду, двое полицейских что-то пытаются достать. По обрывкам фраз Кёлькён понимает, что кто-то утонул, но на её вопросы никто не спешит отвечать, в спешке даже не замечая. Седжун сжимает её руку крепко и пытаясь удержать на месте. Мужской голос холодно цедит слова для отчёта и от слов замирают все, кто не видел своими глазами. В бассейне нашли труп девушки. Седжун ещё раз предлагает ей уйти, его голос звучит слабо и без особой надежды, и, конечно, его не слушают. За руку тащат вперёд, ни разу не касаясь людей, распихивают. И у самой воды замирают так, будто наступает паралич. — Я же говорил, что не стоит, — Седжун ещё раз грустно вздыхает, с сожалением смотря на Кёлькён. А Кёлькён смотрит только в воду и видит своё всплывшее тело посреди бассейна.