Голос в голове

— Так вот значит ты какой, великий пророк… — тихо произнес дорого одетый мужчина, сидящий за столом. — Сэр, чем бы вы ни были недовольны, это не я, — оправдывался волшебник, сидя на стуле перед ним. Он бы хотел убежать отсюда, но охрана, которой поместье было набито, как-то остужала эту идею. — Ты и правда не понимаешь? — Нет, сэр. Но я обещаю, что всё исправлю. Барон застыл на секунду. В его глазах читалась боль и усталость. Вероятно, когда-то, он был покорителем дамских сердец, но время никого не щадит. — Тогда идём со мной, я хочу показать тебе кое-что, — Барон поднялся, послышался скрип стула о пол. Он жестом пригласил запуганного волшебника пройти за собой. Выйдя из кабинета, барон пошел куда-то по коридору, а волшебнику оставалось лишь покорно следовать за ним. — Видишь ли… Много лет назад, у меня случились великий праздник и ужасная трагедия. И всё в один день, — голос Барона был тихий, но властный. Таким голосом надо объявлять войны. — У меня родилась дочь, но моя жена… Она тот день не пережила. Барон открыл одну из дверей и направился вниз по лестнице, продолжая свой рассказ. — Я любил её. Моё маленькое солнышко, что осветило мою жизнь. Знаешь, мужчины сейчас мечтают о сыне, что станет великим воином и продолжит семейное дело. А я всегда хотел дочь. Милую и хрупкую, как фарфоровая кукла. И она была такой куклой для меня. И не только для меня… Все её любили, — голос барона стал ещё тише и задрожал. Он открыл дверь и вместе с волшебником они попали в чудный сад, где повсюду росли розовые розы. — А потом пришла война. Конечно, простому народу она далась сложнее, но… У меня не забрали дом или еду. У меня забрали нечто большее. Барон прошел по тропинке и они с волшебником вышли к могиле. Широкое мраморное надгробье с гравировкой и датой будто бы вырастало из самой земли. Рядом лежало много цветов и рамка с рисунком. На нем была изображена молодая девушка. Длинные русые волосы ее были заплетены в хвост, а лицо украшали десятки родинок. Её улыбка действительно могла осветить чью-то жизнь. На девушке было одето розовое платье с маленькими бантиками. — Она погибла, — тихо сказал волшебник, когда шок наконец прошёл. — Она долго боролась с болезнью. Дом был набит лекарями. И когда я совсем отчаялся, в народе появился слух о пророке. Но когда мы приехали… — У меня был выходной, — перебил он барона. — И вы не успели её спасти… Верно? — Именно. Знаешь… Я так долго думал, что же скажу тебе, когда увижу. Но сейчас мне кажется, я наконец дорос до нужных слов, — сказал барон, наконец оторвав взгляд от могилы дочери и посмотрев в глаза волшебнику. Пророк стоял совершенно опустошенный. Взгляд молодого волшебника был наполнен скорбью. Сожалением. Непониманием. И, конечно, барон отчетливо прочел каждую из эмоций. Разумеется, волшебник понимал, что отказ людей как-то аукнется, даже если не ему. Обычно эти мысли он гнал от себя, но сейчас, столкнувшись с могилой той, кто умер по его вине… — Я тебя прощаю, — тихо сказал барон, смотря в глаза полные боли. — Простите меня. И ты… — волшебник упал на колени. — И ты тоже прости меня. Я… Я не хотел, чтобы ты умирала, — прошептал он. Возможно, если бы девушка его слышала, то сказала бы, что прощает и попросила бы пророка относиться к своему дару с уважением. — Хорошо. Я обещаю тебе. — Как насчёт пройти в дом и выпить чашечку чая? — Я с радостью. — Знаешь, я слишком много взвалил на ребенка. — И всё же, это моя вина. — Как думаешь, где она сейчас? — Точно сказать не могу, но знаю, что теперь она наконец свободна…