Трудно быть командиром

***

На следующий день Пригов заглянул в информцентр, поздоровался со всеми, Багира молча кивнула в ответ. О том, чтобы заговорить с ней или незаметно подойти сзади и шутливо закрыть глаза ладонями, как он иногда, будучи в хорошем настроении, проделывал, не могло быть и речи. Казалось, дотронься — и неслабо долбанёт током. Генерал торопливо убедился, что всё в порядке и террористы ведут себя прилично, после чего скрылся в своём кабинете. Он понимал, что им с Ритой всё равно придётся поговорить. Но разговаривать, когда она такая наэлектризованная, было опасно. Пригов вооружённых бандитов не боялся, а вот рассерженную Багиру... Он нехотя занялся разгребанием мелкой текучки, которая никогда не заканчивалась. В середине дня с чувством выполненного долга выбрался из-за стола, заглянул к «Смерчам», выговорил Коту за оставленный в спортзале после утренней тренировки беспорядок, потом зашёл в медчасть, поинтересовался у Иваныча состоянием Мурашовой, оставил Батю на хозяйстве и уехал в штаб.

***

— Мариночка, это тебе! — Пригов протянул девушке букет. — Как всегда, прекрасно выглядишь. Я уже соскучился... Марина поставила цветы в вазу и, оглянувшись на дверь своего шефа, генерал-лейтенанта Белова, торопливо поцеловала Пригова. — И я. Ты приехал по делам или...? — По делам. Но насчёт «или» тоже есть предложение. — А какое? — игриво спросила Марина. — Вечером у меня. — И что мы будем делать? То же, что в прошлый раз? Или что-то новенькое? — М-м... Дай подумать. То же, что в прошлый раз. И кое-что новенькое. Марина ещё раз поцеловала его: — Ты не представляешь, как я жду вечера! Ну, иди. Ты же к шефу, да?

***

Три недели назад «Смерчи» провалили две операции подряд: сначала упустили Ронни — международного террориста, которого разыскивали спецслужбы нескольких стран, потом из-под носа у ребят ушла банда Хасана. Генерал-лейтенант Белов тогда орал так, что телефон раскалился. Пригов, выслушав всё, что начальство о нём думает, положил трубку и от души выматерился. Он вообще-то прекрасно обходился без обсценной лексики, даже после нагоняев сверху, но сейчас было слишком... — Ого, — удивился Батя, открыв дверь кабинета и услышав сложносочинённую тираду, цензурными в которой оказались только предлоги. — Кто это тебя довёл? — Обстоятельства, — буркнул Пригов. — Слушай, Володя, я понимаю, что тебе высокие чины мозг поимели, но ты «Смерчей» не ругай, а? — Да я и не собирался, Батя. К ним-то какие претензии? Мы всё просчитали, распланировали, предусмотрели, отправили ребят — и мимо. Второй раз — то же самое. Тебя это не наводит на определённые мысли? — Думаешь, кто-то сливает информацию? — Уверен. — У нас? — Вряд ли. То, что мы решали здесь, проходило удачно. А обе последние операции пришлось согласовывать наверху, у Белова. Батя с сомнением покачал головой: — Белов? Не такой он человек, Пригов. Всякое про него говорят, но он не предатель. — Он-то не предатель, а вот кто-то из его ближайшего окружения... — И что собираешься делать? Пригов пожал плечами: — Было велено выполнять приказы начальства, и без самодеятельности. Мы люди военные — будем выполнять.

***

Впервые Пригов услышал о Белове в середине 80-х, когда закончил разведшколу, попал в военную разведку и оказался в Афганистане. Белов был из госбезопасности, по официальной версии командовал гарнизоном под Кандагаром и носил погоны полковника, его реальное звание Пригов не знал. А чем занимался — примерно представлял. Белов прекрасно говорил на фарси, урду и пушту, разбирался в афганских обычаях и культуре, умел найти общий язык с кем угодно. Он, например, переодевался в местную одежду и исчезал из гарнизона на два-три дня, потом возвращался как ни в чём не бывало, а у командования появлялись ценнейшие сведения. О крутом нраве начальника гарнизона ходили легенды — мог не только наорать, но и врезать. Слышал Пригов и ещё две истории о Белове. Однажды на военном аэродроме под Кандагаром разбился наш транспортный самолёт. Разбился из-за ошибки пилотов — ночью промахнулись мимо полосы. К счастью, самолёт летел пустой, но экипаж погиб. Белов приказал поднять самолёт краном и расстрелять с земли из пулемёта ДШК — как будто он разбился в результате боевых действий. Потому что в этом случае семьям погибших лётчиков полагалась компенсация и военная пенсия. А если бы комиссия признала ошибку экипажа — их семьи не получили бы ничего. И вторая история — о том, как Белов остановил самолёт с дембелями. В гарнизон прилетели срочники-первогодки, только что из учебки, восемнадцатилетние мальчишки. А отслужившие два года дембеля этим же бортом улетали домой, в Союз. Они уже сидели в самолёте, когда появился Белов и объявил, что на гарнизон напали. — Фильм «В бой идут одни старики» смотрели? — спросил он. — Приказать я вам не могу, могу только попросить... Из самолёта за Беловым шагнули все. Оставили первогодков в расположении и ушли в бой. Почти половина ребят погибла, сам Белов был тяжело ранен. А необстрелянных пацанов душманы точно положили бы всех до одного. Ну, и уходил Белов из Афганистана не 15 февраля 89-го, а позже, в апреле — но об этой дате знали немногие.

***

— Леонид Андреевич, в штабе крот, — без предисловий начал Пригов, когда Белов по его просьбе приехал в небольшую кофейню недалеко от Петропавловки. — Уверен? — Всё, что мы в КТЦ разрабатывали сами, прошло успешно. Обе финальные части операций я согласовывал с Вами — обе в последний момент оказались сорваны. Белов побагровел: — Ты меня предателем считаешь? — Нет, Леонид Андреевич. Я считаю, что это кто-то из Вашего окружения. — Случайных людей в моём окружении нет. — Думаю, стоит всё же проверить. — Каким образом? Пригов положил перед Беловым лист бумаги: — Вот таким. Белов прочитал документ и внимательно посмотрел на Пригова: — Запустить дезу предлагаешь? Ну, допустим... Зная тебя, предполагаю, что подозреваешь ты уже кого-то. Не поделишься? — Сначала проверю, — осторожно сказал Пригов. — Добро, генерал-майор, действуй. Только давай договоримся: об этом знаем мы вдвоём — и всё. — Разумеется, Леонид Андреевич.

***

...Что информацию сливает секретарша Белова, Пригов просчитал почти сразу. Проверка была формальностью. Очаровать молоденькую Марину оказалось очень легко: цветы, комплименты, подаренный недорогой кулончик, билеты в театр, несколько откровенных взглядов и прикосновений — и при этом обаяние и галантность. Через неделю Марина даже не скрывала, что целоваться с Приговым в машине хорошо, но ей не терпится оказаться с ним в постели. Пригов успешно сделал вид, что он от Мариночки без ума, «забыл» на столе документы и отправился принимать душ. Потом долго демонстрировал ей, на что способен, а когда обессиленная Марина уснула, проверив её телефон, убедился, что она успела сфотографировать все бумаги. Утром Пригов проснулся от того, что Марина водила пальчиком по его губам. — Вова, а ты меня на работу отвезёшь? — М-м... — сонно согласился он. — Ты такой классный, знаешь? — М-м... — Ну, не спи! Сейчас я тебя разбужу, — и Марина нырнула под одеяло...

***

...Белов помолчал, потом сказал: — Марина — дочь моего друга. Он полгода назад ехал с женой и младшей девочкой и попал в аварию. Выжила только Иришка, Маринина сестра, младше на пять лет. Ей сейчас 18, студентка. Ногу ей пришлось ампутировать. Они вдвоём живут, Маринку я взял на работу, чтобы... Ну, в общем, ясно. Что делать будем, генерал-майор? Пригов тоже помолчал. Потом объяснил свой план. Белов кивнул: — Ну что ж... ...Марина пришла около восьми вечера. Впорхнула в коридор и тут же, обняв Пригова, начала жадно его целовать. Попыталась скользнуть рукой под резинку его домашних трикотажных штанов. Пригов перехватил её руку. Немного не рассчитал силу. — Ай, Вова! Больно же! Ты что? — вскрикнула Марина. Пригов молча втолкнул её в гостиную, к дивану. — Ты что? — удивлённо повторила она. — Пойдём лучше в спальню. И я не хочу, чтобы ты был грубым! Он, надавив на плечи, заставил её сесть. Марина испуганно хлопала глазами. «Ещё бы ты не испугалась, — подумал Пригов. — Не ожидала. Ты же думала, что я белый и пушистый...»