Перекрёстки судеб

Сегодня в лаборатории мощной структуры ФЭС дежурили выдающийся гений компьютерных технологий Иван Тихонов и миниатюрный баллистик-трасолог Татьяна Белая. Молодые люди были рады компании в лице друг друга. Работа изнуряла, министерство, которое опять спустило дело с пометкой «срочно» не унималось, уставшие эксперты не чувствовали голода, который основательно сковал их желудки, голова была забита очередными экспертизами и анализами. Несмотря на это, Тихонову удавалось думать еще и о коллеге, которая аккуратно складывала только что напечатанные листы с результатами в папку, она давно поселилась в его голове и давно блуждала в его снах. Но было одно большое но, после возвращения Тани в ФЭС, она стала другой… Ее больше не радовали: пирожные, сложенные в салфеточку, которые заботливо перехватил у Холодова Ваня, разговоры обо всем и не о чем, детские шалости. К сожалению, она выросла, нет этой Тани хохотушки, которая путала названия сложных солей, пытаясь выговорить все буквы до единой, теперь ее речь наполнилась канцелярщиной, перестала носить косички-колоски и смеяться в голос. Время не щадит никого, мы — податливый материал, который время «лепит», превращая нас в других людей, более закрытых и безэмоциональных, сам Иван начал за собой наблюдать схожие симптомы, но старался с ними бороться, иначе можно и свихнуться… Но он перестал топить чувства к Белой, которые давно показывает легкими намеками, но та, словно не замечает их. Иван знает о ней очень многое: любимый кофе — капучино, десерт — эклеры, духи — Chanel №5 с нотками сандалового дерева, а любимый месяц июнь, так как цветут пионы… — Тань, ты куда? — поинтересовался компьютерщик, когда Татьяна начала уходить из лаборатории с теми самыми распечатками. — Я к Галине Николаевне схожу, экспертиза показала, что на пакете, в котором было завернуто орудие преступления, фрагмент женского отпечатка, — Татьяна устранила свой взгляд на коллегу, он был каким-то пустынным. Девушка пошатнулась, как сломанная игрушка, и начала оседать на пол, папка выпала из рук. — Таня, Танька! Ты чего? — Тихонов рванул к шатенке, аккуратно подхватив ее чуть ли не в самый последний момент. Веки Белой были прикрыты, а сама она показалась гению бледной. — Танька, ну что же ты? Тихонов пытался привести девушку в чувства, но попытка не увенчалась успехом, и он побежал, побежал так быстро, как еще не бегал, в сторону буфета. Положив Татьяну на диван, он настежь открыл окно. Свежий летний воздух порывом заполнил комнату, птицы на ветках деревьев щебетали свою незатейливую песенку, виднелся пурпурный закат. Ваня сел на диван, который предательски скрипнул, положив Танину голову себе на колени, поправив пару пушистых прядок. — Ваня… — девушка начала приходить в себя, Иван взял ее за запястье, начиная считать пульс. — Тшшш, тихо. Танька, как ты меня напугала! Ну что ты не сказала, что чувствуешь себя плохо. Ты сегодня ела? — шатен нахмурил брови, на его переносице выступили складки. — Я не помню, кажется, нет. У нас же столько отчетов, экспертиз было, я завертелась и забыла. Прости, что напугала… — Таня попыталась встать, но Иван остановил ее. — Лежи ты, работа никуда не денется, я все сделаю. Сейчас Валя придет… А знаешь, говорят, что у влюбленных сердца бьются одинаково, — чуть слышно произнес Ваня, Таня провела рукой по его щеке. — Знаешь, я хочу, чтобы для нас это было правдой, — прошептала Белая, утопая в карих глазах и вдыхая запах его футболки, которая скоро будет пахнуть тем самым ароматом сандалового дерева.