Сора старается

Сора всматривается в лицо Джаджа и старается понять. Вспомнить. Когда они, влюблённые и поглупевшие от этой любви, держались за руки, улыбались и мечтали, как у них будет много детей, трое, а лучше пятеро — был ли тогда в глазах Джаджа этот блеск? Думал ли он о том, как превратит этих будущих детей в идеальное оружие? Он настолько изменился или таким и был с самого начала? Сора силится найти ответ в своей памяти и не может. Малютка Рейджу на её руках задремала, зарёванная и уставшая после всех жутких процедур, что с ней провели, но Сора продолжает механически покачивать её на руках, убаюкивать, успокаивать. Или пытается этим отвлечь и успокоить себя. Джадж оборачивается, смотрит на них с Рейджу и расплывается в счастливой улыбке. Чего в этой улыбке больше — любви к жене и дочери или удовлетворения от идущего по плану эксперимента? Сора не может знать. Не уверена, хочет ли. Но улыбается в ответ. Может быть, она просто себя накручивает. Может быть, всё в порядке. Может быть, ничего страшного не происходит. Вечером, когда они остаются наедине и Джадж обнимает её, руки у него всё такие же горячие, как и всегда были. Поцелуи такие же нежные и страстные, как и всегда были. Взгляд, которым он смотрит на Сору, такой же обожающий, как и всегда был. — Как думаешь… может, Рейджу немного одиноко? — шепчет Джадж. — Может, пора подарить ей братика или сестричку? Отчего-то тревожно сосёт под ложечкой, страх и неуверенность физически отзываются в теле, сбивают весь настрой, сводят на нет накрывшую с головой нежность. Сора пытается понять, в чём же дело? Ведь они об этом мечтали. Ведь они так и хотели. Наверное, она просто устала, решает Сора. Она слишком много волнуется, чересчур старается — быть идеальной матерью для Рейджу, отличной женой для Джаджа, настоящей королевой несуществующего королевства, хозяйкой плавучего замка… Надо меньше переживать, меньше себя накручивать, только помнить о том, как она мечтала о детях — троих, а лучше пятерых — о большой счастливой семье. — Конечно, — шепчет Сора в ответ. — Конечно… давай. На щеках расцветает румянец, а по телу наконец-то разливается тепло — от прикосновений, от покоя, от надежды, что всё дальше будет хорошо, только хорошо. Сора всматривается в лицо Джаджа и изо всех сил старается прогнать все тревоги прочь.