POV Айрис Гёте
Шрамы. Я с самого детства любила шрамы и ссадины на своем теле. В последствии, физическая боль помогала заглушить моральную, от которой хотелось выть в пустой комнате лежа на полу. Но смысл был даже не в нанесении себе серьезного вреда, а в последствии этих порезов. И чем глубже они были, тем приятнее было потом. Заживающие линии на моем запястье, когда кровь уже застыла темно-багровым пятном на своем месте и тогда появлялись они. Те линии, по которым можно было проводить подушечками пальцев и чувствовать «рельеф» своей руки. Нежно, слегка касаясь и не причиняя лишней боли. Как псих, что смотрит на бесподобную для него вещь. Так же было и со мной. Но порой лезвие ножа входило слишком глубоко и порезы не заживали, превращаясь в дальнейшем в светлые шрамы, окутывая мои запястья, икры и нижние ребра. Страх скорой смерти пришел слишком неожиданно для затуманенного болью рассудка, поэтому лезвие, что проходилось слабой царапиной по моей коже, дрогнуло, входя сильнее, разрезая слишком глубоко. Миг короткой и сильной, но такой необходимой окутал меня. Но как законченному наркоману мне нужно было еще и я провела лезвием по руке вновь. Я не помню на каком порезе я остановилась, после третьего боль притупилась, а потом пропала и вовсе, заменяясь неким кайфом от всей этой ситуации и облегчением для раненного сознания. Я уже не обращала внимание на кровь, которая уже была повсюду, не видела смысла продолжать сражаться дальше за собственную жизнь, которую потом так нагло отберут, и я сдалась.Конец POV
Тихие, будто сквозь воду шаги, приближались ко девушке, но в тот момент ей было уже все равно на это. А потом был испуганный голос Хэдвига, что сменился его голосом. Похоже малыш позвал взрослых… а дальше наступила спасительная темнота. Чернота из глаз уходила постепенно, принося взамен себя лишь жгучую боль и слабость, которая обволакивала все тело. -Нельзя так пугать детей, — приятный бархат разлился по комнате, но не его, и Айрис бы улыбнулась, если бы могла сделать хоть что-то. Осознание того, что она привязана к кровати пришло немного позже, чем должно было. -Я…я…я, -глухой кашель вырвался из легких. Ей нужна была вода, чтобы хоть как-то говорить. Осанка парня выпрямляется, а взгляд ужесточается. Перед ней он. Это видно сразу, даже без обычных очков на красивом лице. Ей ведь так и не удалось узнать его имя. Мисс Патрисия загадочно молчала, а Хэдвиг перепрыгивал с темы молниеносно, словно боялся мужчины, хотя скорее уважал. Признавал авторитет. -Как тебя зовут? — Гёте не замечает откуда он достает очки, но уже через секунды они на нем. И его образ просто волшебен. -Айрис, — ее голос на удивление не дрогнул, хотя во рту определенно жаркая пустыня, что не видела дождя уже многие столетия. -Больше так не поступай, — не совет, нет, приказ. И ей кажется, что равнодушие в глазах на секунду сменяется спектром эмоций. Злость, беспокойство и что-то еще. Но скорее это выдумки ее больного сознания, чем действительно правда. Он уходит, не проронив более не слова, оставляя за собой явный вопрос: «Что будет дальше?» После прошедшего к девушке будто бы потеряли весь интерес. И она совершенно не знала почему. Больше никто не приходил, но на ее удивление — еду приносили регулярно, и она была далеко не вредной. Ресторанами быстрого питания здесь даже и не пахло. Складывалось впечатление «заботливых родителей», которых ты огорчил, но они до сих пор стараются заботиться о тебе, несмотря на ваши разногласия. Время шло, но ничего не менялось. Дни проходили одни за другими, складываясь в недели. Хотя Айрис уже давно перестала их считать, понимая, что «одиночная камера» одна из наихудших пыток, придуманными людьми. С каждым днем девушка отчаивалась все больше и больше, теряя смысл в последующем существовании. Все это продолжалось ровно до одного момента. Рядом со стандартной порцией ужина лежал неожиданно лишний предмет, которого здесь быть совершенно не должно. Обычная книга, не толстая и не тонкая, но именно она скрасила однотонные будни, что как братья близнецы похожи друг на друга. Через неделю ровно с очередной порцией ужина появилась вторая книга. И чем дальше, тем больше было книг и тем быстрее они появлялись рядом с ужиной девушки. Книги были разнообразны, так что скрытый намек или подтекст Гёте перестала искать уже на третей. Фантастика, научная литература, мировая классика и еще многое другие жанры вернули некий смысл в жизнь девушки и каждый раз, после прочтения, она гадала, что за книга будет следующей. Угадать не получилось еще ни разу, но от этого дух некого соперничества и рвения к победе только усиливался. Так прошло не малое количество времени, но потом все резко исчезло. Книг не было уже месяц, а с ними исчезли дополнительные вкусности и некий уют. Еще через некоторое время пришел Дэннис. Он не закрыл входную дверь, как делали абсолютно все до этого, чем явно удивил девушку, которая совершенно перестала верить своим глазам, но его запах отчетливо говорил об обратном. Айрис пропустила момент, когда ей стал нравится его запах. Только его. Добавить к этому всегда идеальный внешний вид, чуть хрипловатый голос и в итоге мы получаем мечту всей жизни. В его руках была стопка одежды, на которую девушка вначале на обратила никакого внимания, до того, как он не положил ее на край кровати. -Одевайся, — приказал он. Да, именно приказал и ослушаться было совершенно нельзя. Дэннис повел ее по темным коридорам своего «убежища», выводя на улицу. Завязанные глаза не позволяли увидеть местность, но этого было и не нужно. Мозг, который почувствовал свежий воздух начал «радоваться», словно маленький ребенок. И из-за этого она пропустила момент, когда оказалась в машине. Крепкие мужские руки заботливо пристегнули девушку и через десять минут после начала поездки на одном из светофоров, сняли повязку. Белый свет резанул по глазам, заставляя Айрис зажмуриться, но после уже спокойно открыть их и жадно начать впитывать местность, по которой они ехали. На удивление девушки страха не было. Не было вообще никаких эмоций, будто бы в те первые секунды, после выхода на улицу сознание истратило весь резерв эмоций, что были доступны. Чем дальше они ехали, тем больше девушка узнавала «родные» окрестности, по которым раньше так любила гулять. Хотелось резво отстегнуться и выпрыгнуть на ходу, крича о том, что ее похитили и бежать как можно дальше к дому, где скорее всего сейчас была мама и брат, что вернулся со школы. Хотелось на свободу, паника начала окутывать девушку с головой, но она держалась. Не позволяла самой себе совершить ошибку, ведь он не так глуп. Двери скорее всего закрыты, а если и открыты, то догнать он сумеет куда раньше, чем кто-либо услышит ее крики. Поток далеко не веселых мыслей прервал тихий скрип тормозов. Машина остановилась и Айрис непроизвольно посмотрела в окно и замерла. Они остановились около ее дома. Слезы сами стали наворачиваться на глаза. А в голове стали бесконечным потоком литься вопросы, на которые девушка не знала ответа: «Зачем он это сделал?» , «Почему показывает уже недостижимое?», «Почему просто не убьет?», «Зачем это все?». Ответом стала всего одна фраза, что прозвучала, как гром среди ясного неба. -Выходи, ты свободна. Айрис в шоке уставилась на него, совершенно не веря в происходящее. Но он сидел неподвижно, сжав руку на руле и смотря вперед на дорогу. Это стало неким толчком. Девушка осторожно отстегнулась и пулей вылетела из транспорта, быстрым шагом отходя от машины, которая оставалась на месте, никуда не уезжая. Гёте боялась поворачиваться, боялась, что это лишь повод поиграть с ней, поэтому в рекордное время, она пересекла двор и позвонила в дверь. И только после этого машина, буквально, сорвалась с места. Айрис никогда не узнает, что он провожал ее взглядом. Он не хотел ее отпускать, но не мог поступить иначе. Вся семья проголосовала «за». Входная дверь открылась с легким скрипом, звук которого девушка уже успела позабыть практически за год в плену. Крепкие объятия брата встретили ее и не верящие слезы матери, а после и отца. Она вернулась…вернулась домой. Вернулась навсегда. Жизнь вошла в привычный ход только через несколько недель, когда полиция больше не забирала девушку в отделение, а в школе на нее никто больше не показывал пальцем, обсуждая главную новость всего года. Но, несмотря на это, история с похищением забылась очень быстро и все пошло своим чередом. Шло время и все, произошедшее со ней, казалось страшным сном, который и вовсе не был реальностью. Исчезли снимки девочек с их шкафчиков, забирая с собой все цветы и подарки. Забылось практически все, заменяясь другими «великими» новостями подростков. Зверь…он диктовал свои правила. После его прихода в тело Кевина изменилось абсолютно все. Идея дать мир и жизнь «страдающим» была запущена и уже начала реализовываться. Три первые жертвы, что не подчинились, стали только началом войны за свободу для иных. Но никто не учел особенностей зверя. За всеобщей удачей «успешного проекта» все забыли про потребность самой сильной из сущностей. Никто не заметил изменения его поведения, всем тогда было плевать, а когда заметили, то было уже слишком поздно. Зверь нашел ее. Ту, кто причинил себе боль намеренно. Из-за страха. Для успокоения собственных демонов, не желая при этом лишиться жизни. Тогда зверь смотрел на это будто через толщу воды, но это не помешало ему выбрать ее. Не зная имени и характера. Лишь по запаху крови и бледному виду. Но потом ее забрали у него и на сильнейшего нахлынула, как бы смешно это не звучало, апатия. И не только на него. Деннис, мисс Патрисия, даже юный Хэдвиг каким-то десятым чувством скучали по девочке, что сумела своими поступками прокрасться в их сердца. Стокгольмский синдром… Айрис прочитала про эту «болезнь» абсолютно все. Научные работы, википедия, пятые страницы гугла…в ход шло абсолютно все. Но ничего из этого не вызвало отклик у нее в душе. Она так и не смогла объяснить каждодневные сны с участием их. И только сейчас, вдали от всего этого кошмара, Айрис научилась разделять их на личности, переставая видеть одного и того же человека, который казалось лишь играл определенные роли. Раньше это работало только с ним. Сны были разными каждый раз, не повторяясь, как бы этого не хотелось. Но одно общее в них все же присутствовало. В них никогда не было чувства страха. Сложно сказать, но чем больше Айрис была на свободе, тем сильнее она проникалась пониманием к Кевину и остальным. Первый симптом — развитие позитивных эмоций у жертвы в отношении агрессора. Гёте пропустила эту стадию, приняв все за бред собственного воображения, которое медленно, но верно меняло ее психику, убирая из воспаленного сознания образ насильника, заменяя его образом жертвы несправедливого мира. Второй симптом — ненависть, злость и агрессия к представителям власти. Странно появившиеся мысли о несправедливости остаются без внимания. Страшная агрессия к директору и его заместителю, что вновь решили поднять эту тему, называя его психом и ненормальным. Айрис лишь сильнее сжимает кулаки, чтобы не крикнуть о том, что он не монстр. Он отпустил ее! Отпустил сам и даже довез до дома! И, наконец, третий симптом, который будет замечен, но, к сожалению, не сразу и не так, как следовало бы заметить — развитие положительных чувств у обоих сторон друг к другу. Зверь скулит, зверь не хочет больше изменять мир, он хочет лишь ее. Его пару, его половинку, его судьбу. Айрис не хочет спать, потому что после сна наступает реальность. Реальность, где нет его. Воспаленное сознание не признает жеста доброй воли от Кевина (да, именно от него), оно хочет обратно. Все равно куда! Главное к нему! Она хочет к нему, он хочет к ней. И причем не только Зверь. А Айрис…она хочет к ним. Но все равно больше к нему, к тому, кто похитил не только ее, но и ее сердце. Она узнала его имя. Узнала из сводки новостей еще в первые же дни на свободе и повторяла себе как мантру перед сном, засыпая с счастливой улыбкой на лице. Вначале все кажется лишь случайностью, затем глупой паранойей. Айрис стала оглядываться, чувствуя спиной прожигающий взгляд, но оборачиваясь, ничего и никого не замечала. Паранойя плавно переросла в нервный тик, который не дает сосредоточиться ни на чем. Все закончилось в один момент. Айрис бы посмеялась над этим, потому что именно таки моменты меняют ее жизнь, ставя ее с ног на голову. И сейчас вновь этот момент. Момент, когда он видит его у входа в школу. Всегда идеального в очках с темной оправой. Он кого-то ждет. Хотя итак ясно, что он ждет ее. Айрис замирает на месте, смотря на него. Сердце уходит в пятки и возвращаться не собирается. Она должна чувствовать страх…дикий страх по отношению к нему. Перед ее глазами тот, кто похитил ее и держал в неволе. Она должна кричать и вызывать полицию, чтобы его схватили, но она лишь стоит на проходе, мешая другим ученикам выйти из здания. Их взгляды пересекаются, и крупная дрожь проходит по телу девушки. Она хочет улыбнуться, но шок до сих пор еще не прошел. Эмоции не поддаются. Он неправильно читает ее эмоции, видя лишь отвращение и страх, которого не было и в помине. А ее дрожь лишь подтвердила его неправильные выводы. Секунда…он разворачивается…секунда…она снова может двигаться…секунда и она его не догоняет. Ведь это не сказка, где в конце лишь неприкрытая любовь. Здесь совершенно другая история. Он уезжает, она уходит домой. Но мыслями они определённо вместе.