***
— Северус, насколько всё плохо? — обреченно спросил Дамблдор. — Вы знаете ответ, — бросил Снейп, не поднимая глаз. — За то время, пока обскур бездействовал, он тем не менее успел набраться темной энергии. Теперь она освободилась и разрушает мальчика изнутри. Ему осталось жить ровно столько, насколько большой у него запас сил и магии. Может быть, эта тварь высосет всё за неделю. Может быть, за месяц. Я не знаю. Это будет понятно через несколько дней динамического наблюдения. Готовьтесь к худшему, мальчик не выживет. — Снейп с размаху ударил кулаком по столу, перестав притворяться бесстрастным. — Дамблдор, вы… — Если вам легче, когда вы меня оскорбляете, то вы можете, Северус, — любезно предложил Дамблдор, но в его голосе послышались стальные нотки. — Какого черта вы оставили мальчика там?! — заорал Снейп так, что многочисленные приборы в кабинете директора испуганно зазвенели. — Почему не навещали хотя бы раз в год? Почему не забрали после гибели его кузена?! — А вы? — просто спросил Дамблдор. Снейп открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба. Он был занят другими важными делами. Он проверял бездарные эссе по зельеварению, пугал учеников, составлял расписание и вытирал сопли слизеринцам. «Я сделаю всё, чтобы сохранить жизнь её сыну, сыну Лили». Если ад существует, то там наверняка сидит Лили Эванс, скрестив ноги, и укоризненно смотрит на него. — Это была ваша ответственность, директор, — сказал Снейп без прежнего запала. — Вы заигрались. — Я заигрался, — с горечью признал директор. — Я ошибся в расчетах где-то в самом начале. Жертва Лили должна была защитить Гарри. Я знал, что любовь тети к племяннику — необходимое условие, чтобы эта защита работала. И я никогда не думал, что она может просто его не полюбить. Мне казалось, достаточно будет легкого ментального внушения, чтобы просто дать им возможность ужиться вместе, дать Петунии возможность полюбить мальчика… — Но это свело её с ума, — жестко припечатал Снейп. — У вас будет возможность подумать об этом в Азкабане. Дамблдор покачал головой. — Расследование займет время. Пока Гарри жив, я останусь с ним. Если он превратится снова, то только я смогу его остановить. А потом… — Дамблдор вздохнул, — полагаю, Азкабан я не переживу. Предпочитаю уйти на своих условиях. — Гарри знает, что он снова уничтожил Волдеморта? — Снейп резко сменил тему. — Пока нет, Северус. Я боюсь, что он спросит, как именно он это сделал, и мне придется рассказать ему про Квирелла. Я не знаю, что он успел увидеть после того, как пришёл в себя.***
— Я надеюсь, теперь ты поговоришь со мной, — сказал Дамблдор спине Гарри, на которой даже сквозь рубашку стали отчетливо просматриваться позвонки. — Гарри, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно. — Я знаю. Это несчастный случай. Мне просто нужно учиться контролировать свою силу. Вы это пришли сказать? — голос Гарри звучал глухо и отрешенно. — Нет, Гарри. Я пришёл рассказать тебе о моей сестре, Ариане. Когда ей было шесть, наши соседи — магглы — увидели, как она колдует. Они… — по лицу Дамблдора пробежала тень. — Я понял, директор. Они сделали с ней что-то очень плохое. Вы можете не описывать это, — проговорил Гарри. Казалось, его язык ворочался с трудом. — Да, Гарри. И с ней произошло то же, что с тобой. То, что живет внутри вас, называется «обскур». Это сгусток магии, темной энергии, которая копилась много лет и не находила выхода. — Что с ней стало? С Арианой? — кажется, это волновало Гарри больше, чем описание сущности внутри него. — Она умерла, — ответил Дамблдор. — Вскоре после того, как убила свою мать. — Значит, я тоже скоро умру, — Гарри произнес это спокойно, как будто сообщал прогноз погоды. — Это необязательно, Гарри. Наша мать заботилась об Ариане. Она была одним из двоих людей, кому Ариана безоговорочно доверяла. Только я и моя мать могли успокоить её, когда обскур вырывался наружу. Гарри, ты остановился, когда я попросил тебя об этом, — Дамблдор умоляюще сжал руку Гарри. — Мы найдем способ контролировать твою силу. А до тех пор я буду рядом с тобой, чтобы остановить тебя, если он снова вырвется наружу. — Вы говорите, это темная магия, которая была заперта внутри меня? — спросил Гарри, как будто не слыша последних слов Дамблдора. — Выходит, это я, а не Волдеморт, самый темный волшебник этого века. Он же не убивал своих друзей. — Гарри, пожалуйста, послушай меня, — Дамблдор мягко положил руку на плечо мальчика. — Знаете, профессор, я думаю, вам следовало послушать тетю Петунию. Она давно сказала, что меня следует изолировать от нормальных людей. И что моя сила годится только на то, чтобы убивать. Меня вообще не должно было быть. Гарри натянул одеяло до самого подбородка и больше не реагировал на слова директора.