Дженк Карачай?

Дженк Карачай. Медленно шагающий по лестнице к крыльцу, через окна можно увидеть яркий свет, жёлтый, тёплый, уютный. Но предательски ненастоящий, заставляющий злость внутри вскипать с новой силой. Опустошенность заполнялась ей, словно чёрная дыра, которая прямо сейчас засасывает все его эмоции, заставляя тяжело дышать и сжимать длинные пальцы в кулаке. Самообладание, над которым они с Джемре работали так долго, испарилось, словно не было последнего года. Его никогда не существовало, казалось, что он только что приехал из Америки, и вот-вот родная матушка сбежит к нему по лестнице в своём жёлтом костюмчике, с криками как рада она его видеть. Стоит поднять голову, а там окажется незнакомая девушка, стоящая около его кузена… Около его брата. Брата, сидящего в инвалидной коляске. В которую он сел из-за него. Из-за него ли… Твёрдый шаг, отдающий громких глухим звуком, полная безэмоциональность, заставившая всех собравшихся в гостиной затаить дыхание. Смотрели на него испуганными глазами, боясь произнести слово. Шатенка сделала шаг навстречу ему. — Дженк, что с тобой? — голос тихий, подозревающий взгляд, идёт медленно к нему, протягивая руку, пытаясь поймать. Безуспешно. Он делает шаг назад. Взгляд сосредоточен на младшем Карачае. Брат смотрит нервно и хмурясь, тоже опасаясь и кидая взгляды на свою жену, которая тоже сделала несколько шагов к шатену. Словно охотницы, которые боятся, что добыча убежит. — Где отец? — громко и чётко, он знал, что ему требуется. Дамла вышла совершенно вперёд, подходя почти вплотную и хватая его за руки. — Братик, что с т… — Дамла, где отец? — смотрит на неё и только сейчас замечает все отличия. Она бесконечно похожа на отца. «Ты очень похож на своего дядю, сынок» — Уехал по делам, на ужине его не будет, что случилось? — обеспокоенная, сильнее сжимающая его запястья. — Мама? — Наверху. Да что, чёрт возьми, произошло, Дженк? — его маленькая сестрёнка, безумно обожавшая своего старшего братика, всегда в первую очередь тянувшая к нему ручки в детстве. Его поддержка и любовь. Губы медленно коснулись её лба, словно что-то изменится. Изменится. Этим вечером поменяется всё. — Всё хорошо, сестрёнка. Я поднимусь наверх и приду, хорошо? — коснулся её щеки, ласково улыбаясь и глубоко вздыхая. Мгновение и он отходит на шаг, отказываясь смотреть в зал ещё раз. Отказываясь смотреть на свою бывшую супругу, которая прекрасно знала, что произошло ужасное. Шаг за шагом. Поднимается по лестнице на второй этаж, всё дальше отдаляясь от шанса скрыть правду, утопить эту боль в себе. Момент повернуть назад. Взгляд падает на стенку, на которой раньше стояли множество мини скульптур. — Ты несчастный ребёнок! — кричит и надвигается на него, шаг за шагом. Он всего лишь взял ручку, чтобы нарисовать подарок ко дню семьи… — Маленькое отродье! — статуэтка летит с полки на пол, вдребезги разбиваясь. Маленькое сердечко быстро бьётся, слышится стук каблуков. — Кто тебе разрешал это делать? — шлепок, затылок болит. Всё вокруг звенит. Слёзы непроизвольно заструились из глаз. — Мюмтаз! — мама вбегает на второй этаж, с ужасом смотря за тем, как её сын вжался в стенку. — Не ной, сопляк! Ты никогда не вырастишь мужчиной! — Что ты делаешь? Отойди от него! Мюмтаз! — в нос ударил сладковатый запах, запах мамы. Рыжие волосы стали словно куполом, а нежные ручки, осторожно, поднимают с пола. — Забери своего маленького труса, Шениз! Отныне пусть он никогда не трогает то, что находится на столе! — Мюмтаз, он ребёнок! Последовал примеру Недима… Как ты можешь… — Заткнись, Шениз, повторяю: пусть больше никогда не берёт то, что не его. Что-то требуется? Пусть возьмёт у Недима. Глухой шаг стал отдаляться, а мама ласково стала шептать «Чудовище…». Пути назад нет. Поэтому он лишь слышит, как в гостиную с криком вбегает Изабель. Еле дыша и истерично пытаясь выяснить куда ушёл её лучший друг. — Он всё знает! Тест, сделал тест. Он знает. Топот послышался позади, родной и до безумия любимый голос кричит «Дженк!» Но уже поздно. Дверь за ним захлопнулась, закрываясь на ключ. Знакомая рыжеволосая женщина стоит перед ним, хмурясь и ухмыляясь. — Что такое, сынок? У нас тайное собрание? — смеётся, склоняя голову. — Это делает с нами Недим, сынок. Он всегда забирал всё у тебя, но ты никогда не жаловался. Но сейчас… Дженк, сейчас он заберёт твоего папу, понимаешь? Недим заберёт папу. — цитирует тот злосчастный вечер. Шениз стоит спиной к комнате Недима, из которой только что вышла. — Недим, заберёт папу, сынок. — гневный голос, надрывающийся. В дверь заколотили со всей силы. — Дженк, открой дверь! — Дженк, что ты говоришь? — Шениз медленно отходит от него, чувствуя приступ паники. — Говорю о том, как моя мама хорошо манипулировала маленьким ручным чудовищем.— ухмылка, глаза застилает пелена. — Кто же он, мама? — Что значит «кто он»? — Нуртен, ключи! Быстрее, Нуртен. Он убьёт её, он убьёт её… — Мама… — Дженк, что происходит? — говорит нарочито громко, давая понять тем, кто за дверью, что между ними конфликт. — Где папа? — всего трясёт, хочется взорваться на неё, но он лишь медленно шагает к ней, заставляя её упереться ногами в диван. — Отъехал, Дженк, если это и… — её монолог прервал громкий истеричный смех сына. Отъехал. — Где мой отец? — повторяет свой вопрос, хватая мать за плечи. — Уехал по делам! Дженк, что ты делаешь, отпусти меня! — испуг и страх. Она боится собственного сына. — Спрашиваю в последний раз. Где мой отец, Шениз. — холодный тон, перед глазами воспоминание о похоронах дяди. Дождь и сырая земля. — Не знаю! Я не знаю! — она кричит, пытаясь вырваться, но стальные руки сына держат слишком крепко, заставляя содрогаться. — Я знаю! Ты слышишь, мама? Я знаю! — ярость и чувство безысходности. Холодный поток воздуха, врывающийся в комнату через приоткрытое окно. — В могиле. Он в могиле с выгравированной надписью Мюмтаз Карачай! Он там сейчас смеётся над мной, желая ненавистно плюнуть в лицо! Он знал, скажи мне, мама, он знал, что я его сын? Как ты обманывала папу? Папу… — Дженк резко замолчал, отпуская мать и делая шаг назад, вытирая руками лицо. — Какое право я имею называть его папой? Какое право я теперь имею назвать свою сестру — сестрой? Какое право я теперь имею быть здесь? Мама! Он знал? Этот человек знал? — на мгновение в комнате возникла тишина, в двери больше никто не ломился, лишь Шениз прерывисто дышала, не сводя взгляда с сына, по её лицу текли обжигающие слёзы. — Дженк… — Он знал? — крик сотряс особняк, как будто образуя в этой комнате чёрную дыру, останавливающую время. — Да, — выдохнула она, содрогаясь и присаживаясь в кресло, рыдания охватили её. — Знал… Этот ублюдок знал и обращался так со мной… А ты? Ты! Мама! Всё это время, ты всё время манипулировала своим глупым сыном! Ты манипулировала ребёнком! Своим сыном! Команда: мама и сын… Ты прикрывала своей любовью свой грех! Ты сделала меня своим щитом! — один шаг и вот он уже хватает её за плечи, поднимая и заставляя смотреть ему в глаза. — Папа! Как ты могла так сделать папе? Мой отец не заслужил этого! Моя сестрёнка не заслужила этого, мама! Недим не заслужил этого, разве ты не понимаешь? Хоть один из них заслуживает быть обманутым или преданным? Мама, смотри на меня! Мама! Не заставляй меня! Я сейчас заставлю тебя говорить! — почти рычит, собираясь поглотить свою жертву, но его руки касается другая и в этот миг между ним и матерью врывается маленькое тельце с вкусно пахнущим грейпфрутовым шампунем, вставая словно щит и пытаясь толкать его. — Не делай, Дженк, не надо, давай поговорим, я тебя прошу, умоляю, Дженк… — его маленькая девочка, стоящая со слезами на глазах и пытающаяся заставить его сделать шаг назад. И он делает. — Пошли, не делай, умоляю… — Что происходит? — Дамла почти что с визгом влетела в комнату, бросаясь к матери. — Что ты делаешь, чёрт возьми, брат? — Пошли поговорим, давай уйдём, давай уедем прямо сейчас, не делай, прошу… — обнимает, заставляя делать шаги и вот он уже оказывается у дверей. — Дженк! — мать истошно кричит, порываясь пойти за ним, но Джерен встаёт перед ней. «Джерен… Почему она не пускает её? Они слышали?» — Я люблю тебя, идём, Дженк… — Джемре плачет и ведёт его, она слышала, конечно, слышала… Изабель стоит за дверью, держась за голову и рыдая. — Не делайте… — слегка осипший голос, и он смотрит на них двоих, сходящих с ума, рыдающих из-за него… Из-за страха. Он напугал их. От этого в сердце что-то ёкнуло, так не должно было быть… Ступенька за ступенькой и шатен ощущает, как истощается. Как горит от предательства. От лжи. Однажды он горел уже так… — Дженк! Сынок! — Шениз бежит за ним, рыдая и ловя их в гостиной, Изабель хватает его за руку, пытаясь увести. Джемре вновь принимает оборонительную позу, вставая к нему спиной и выкидывая руки вперёд… «Щит… Ты сделала из меня щит…». Нет, он не уйдёт. Движение, и Карачай осторожно целует девушку в затылок. Шаг и вот он уже играет эту роль. Быть сильным за них двоих, несмотря ни на что. Даже когда твоя жизнь — одна большая ложь. — Что тебе, Шениз? — Сынок, не делай! Всё, что я делала, было из любви к тебе! Я защищала тебя! Я люблю тебя больше своей жизни, сынок! Я не могла сказать, Дженк! Я жила с этим, понимаешь, мне надо было защитить нас! — её руки схватили его лицо, и она старательно закивала, как будто это убедит его. — Защитить? Защитить нас, мама? — тихий, ледяное спокойствие, начинающее трескаться, словно вот-вот и произойдёт извержение вулкана. — В какой из случаев, мам? Когда именно? Когда сказала мне не помогать Недиму на том окне, потому что он заберёт папу? Когда позволяла этому ублюдку бить меня? Заставляла меня молчать и не рассказывать папе? Когда отослала меня учиться в Америку, чтобы я не был рядом с отцом? Ты заставила меня быть твоим соучастником в твоих преступлениях, мама! Я был ребёнком! А потом? Мама, что произошло потом? Когда я захотел встать на путь исправления…- голос повышался с каждым словом и вот он уже кричал, смотря на неё и чувствуя, как всё рвётся наружу. — Ты пришла и устроила мне представление на балконе! Помнишь, как ты сыграла со мной в игру, мам? Как ты стояла на краю! Как ты говорила, что сбросишься из-за меня! Ты говорила, что я плохой сын! Моя мама говорила, что покончит с собой из-за меня! — горячие слёзы потекли по его щекам. — Маленькое чудовище никто не полюбит. Но ты ни разу не сказала, что чудовище не умеет любить… Я чувствую, мам. Я умею любить, умею испытывать боль. Ты пыталась сделать из меня чудовище, которое будет любить лишь тебя… Сделала и что произошло? Моя жизнь — ложь. И ты причина всему этому! Я только почувствовал, что у меня есть семья! Я думал, что благодаря семье можно преодолеть любые преграды! — руки схватили мать за лицо. — Но ты предала, мам! Ты предала всех нас! Предала и говоришь, что правда! Говоришь, что сделала! Скажи ещё раз, чтобы все услышали, скажи, что это ты сделала это с нашей семьёй! Или оставь виноватым меня… Сделай так, как делала всегда. — Дженк! — Джемре перехватывает его руку, но сейчас он не отпустит свою мать, она в его руках. — Не лезь, Джемре! Ну же, мама! Скажи, что это правда при всех! Скажи, что я твой огромный грех! — он заставит сказать… — Дженк! Отпусти её! Ты её сейчас задушишь! — девушка видела, как крепко сжимает бывший муж лицо своей матери, с какой яростью и злостью… Он убьёт её, если не… — Это правда! Слышишь! Я говорю, что это правда! Отпусти её! Время остановилась, а хватка ослабилась, руки безвольно стали падать, а глаза потеряно нашли тёмную макушку. Но он же ещё не показывал результаты теста… Даже если они слышали… — Откуда… Ты знала? — по её понимающему взгляду и заплаканных глаз он понял… Прямо сейчас его взгляд столкнулся с лицом брата. Напуганный, но подтверждающий. — Вы оба знали. Оба знали! Как в старые добрые времена! — истеричный смех охватил его тело, заставляя дрожать, изумрудные от слёз глаза встретились с тёмным шоколадом. И в это мгновение всё рухнуло. Исчезло, не позволяя ему вдохнуть. Из лёгких выбили весь кислород. Всё во что он верил, что защищал и любил, что сделал смыслом своей жизни, что стало его жизнью — умерло. Ни ярости, ни злости, ни тревоги, ни ненависти. Лишь одна немая боль, не дающая даже произнести слова… — Прости меня, Дженк, я хотела сказать… — касается пальчиками его лица, но это словно ожог. Отдёргивается, делая несколько шагов назад. Руки дрожат. Эта девушка, его маленькая девочка с карими глазами, просящая быть рядом, кутающаяся с ним в большое одеяло на съемной квартире в Нью-Йорке, и весело катающаяся на коньках в Новогоднюю ночь… Девушка, согласившаяся выйти за него замуж, чтобы помочь его брату, внимательно читающая детективы, заранее зная, кто убийца и ласково говорящая в ночи на берегу Атлантического океана, что хотела бы навсегда остаться с ним, шутя, что имя их ребёнку будет выбирать она… Шаг и вот он уже слетает по лестнице, забираясь в тачку и уезжая. Куда? Неважно. Больше не имело никакого значения. Но где-то глубоко в подсознании душа уже знала, где он найдёт пристанище… Его жизнь прекратилась в один момент. Кем он был? Кто он?

Дженк Карачай?