Миссия невыполнима

Солнце уже освещало улицы Парижа, и сегодня, к счастью жителей города любви, на небе не было ни единого облачка. Благодарная погоде за «подарок», Маэва решила дойти до работы пешком. Идти примерно 20 минут. Девушка быстро оделась и вышла на улицу встречать французское утро лицом к лицу. Через 15 минут она уже пришла на работу — место, ставшее давным-давно ее вторым домом, — словно мотылек «пролетела» мимо сурового охранника, который, на удивление, еще не спал, и забежала в гримерку. — И почему я всегда прихожу самая первая? — сама себе удивилась Маэва, взглянув на часы, стрелки которых показывали 8:30. Это значит, что репетиция начнется только через полчаса. — Эх, зато какая тишина, — расслабилась девушка на мягком диване, закрывая глаза и представляя перед собой… — Cette nuit intenable insomnie. La folie me guette… Последнее слово было произнесено настолько громко, что Маэва сразу подскочила. Ну конечно, она же не заглянула в мужскую гримерную. — Флоран! — раздался звонкий женский голос на весь коридор. Уже через 5 секунд волосатый, бородатый и просто красивый француз стоял около двери женской гримерки, держа в одной руке стакан с чаем, а в другой любимую гитару. — Антонио Сальери к Вашим услугам, мадам Моцарт! — La folie me guette, — произнесла Маэва, явно передразнивая Мота. — Вы меня не на шутку испугали, Сальери. — Неужели я плохо пою? — ухмыльнулся Фло, отпивая чай. — Да нет, просто я испугалась. Довольный «Антонио» обрадовался комплименту, демонстрируя свою голливудскую улыбку. — Фло, пойдем в зал. Мне кажется, Дов уже должен был прийти. — Маэва еще раз взглянула на часы. — 8:35. Я пошла. — Хорошо, я только чай с гитарой отнесу обратно, — замешкался Флоран. Прибежав в гримерку, он долго размышлял, куда поставить чай, зная, что кто-нибудь, кто вечно опаздывает и родом из Италии, обязательно найдет кружку и выпьет все содержимое. Решив, что все равно не сможет ничего спрятать, Фло поставил чай на стол, положил аккуратно гитару в угол и побежал в зал. Маэва не ошиблась, Дов уже пришел и восседал на удобном стуле, как король, читая сценарий. — Всем привет, салют и доброе утро, — поздоровался продюсер, не отрываясь от чтения. — Доброе утро, — одновременно ответили Фло и Маэва. — Всех приветствую, — в зал зашла Мелисса. — И тебе добра, — ответил Аттья, все еще продолжая читать. — Сколько время, сколько время? — 8:40, — послышалось издалека. — Привет, Солаль, — все хором поздоровались с «папой Моцарта». — Итак, кого у нас нет? — отвлекся от сценария Дов и взглянул на присутствующих. — Мерван сказал, что опоздает. Он, добрая душа, решил стать донором. Наннерль здесь, Алоизия здесь, Сальери здесь, Клоун/трактирщик там, — показывает пальцем в окно, — Леопольд здесь. Леопольд, где твой сын? — Один дома сидит, другой в школе. — Солаль, я говорю про Локонте. Где Микеле? — Откуда же мне знать. Спит, наверное. — Прекрасно, просто великолепно. Где Клэр? — начинал сердиться Дов. — Я могу ей позвонить, — тихо отозвалась Маэва. — Сделай одолжение, цветочек, позвони, пожалуйста. Мелин достала телефон, нашла номер Клэр и нажала кнопку вызова. — Ну что там? — забеспокоился Дов. — Тишина. О, Клэр, Клэр… — наконец дозвонилась девушка. — Приемная президента Франции. Слушаю. — Какого еще президента? Клэр, это ты? — Конечно я. Чего еще надо? — Ты где? Ты уже едешь? Репетиция начнется через 20 минут. Дов попросил позвонить тебе и напомнить, а то ты как всегда... — 20 минут?! О, нет, я уже телепортируюсь. — Где она? — Дов начинал еще больше беспокоиться. — Скоро приедет, — соврала Маэва. — Мне эта парочка уже надоела. Они же опять опоздают. Каждую репетицию, подчеркиваю: каждую, они опаздывают. Вот что мне с ними делать, Мелисса? Девушка пожала плечами. — Если сегодня наш «Моцарт» и его любимая «жена» опоздают хоть на 5 минут… нет, хоть на минуту, мне придется принять меры. — Какие еще меры? — отозвался Фло. — Суровые, Флоран, суровые, — ехидно заулыбался продюсер. — А сейчас бегом на сцену, начнем с «Le bien qui fait mal». — Но первая песня ведь «Penser l'impossible»! — начать протестовать француз, глядя то на Маэву, то на Солаля. — Фло, я хочу видеть тебя на сцене первым. Не стесняйся, выходи. Недовольному Моту пришлось забираться на сцену и петь первым. А не зачем было задавать вопросы.

***

—Браво, Сальери, браво. Вы, наконец, выучили полностью слова «Victime de ma victoire», с чем я Вас поздравляю, — похлопал Аттья. — Фло, ты свободен. Жди появления Микеле, если он вообще соизволит прийти. Маэва, сколько времени? — 9:46. — Маэва, вот скажи мне, почему ты никогда не опаздываешь, а эти… эти… эти вечно приходят не вовремя? Маэва лишь улыбнулась. — Ждем еще 5 минут. Не придут — звоним Нуно и Диан. У нас будут новые Моцарт и Констанция. Итак, Маэва засеки мне ровно пять минут, пожалуйста. — Они придут! — забеспокоилась девушка. — Я буду рад, если они придут. Но когда? Маэва ничего не могла сделать, она грустно засекла пять минут и села на кресло для зрителей. Неожиданно Дов подсел рядом и начал пристально наблюдать за часами на руке девушки, сказав только одно слово: «Надоело!»

***

Наконец-то Клэр приезжает на работу. Часы показывают 9:50. Девушка потихоньку проходит через турникет, стараясь не разбудить спящего охранника, и мчится репетировать. А около сцены уже происходит что-то интересное: Дов отсчитывает последнюю минуту. Клэр прибежала, когда он уже произнес число 43. Внезапно дверь снова открывается, и «влетает» Микеланджело. — Я не верю своим глазам! Кто это? Солаль, ты знаешь кто? — спросил Дов, указывая на итальянца. — Мелисса, а ты знаешь, кто эта девушка? Клэр взглянула на Микеле. Он улыбался. Его эта ситуация веселила. — Ты еще и улыбаешься? — терпение Дова заканчивалось. Итальянец с трудом скрыл улыбку. Клэр, глядя на него, тоже невольно улыбнулась. — Тебе тоже весело? Ах, ну да, это же так забавно, — это была последняя капля, Дов не выдержал. — Поднимайтесь на сцену. Оба и быстро. Микеле посмотрел на Клэр. Она тоже ничего не понимала. Не понимала, что же их вскоре ждет. — Я что, не понятно говорю? Быстро на сцену! Провинившиеся залезли на сцену и с удивленными лицами глядели на продюсера. — Остальные, садитесь в первые ряды, будем решать, что делать с «этими», — Дов кивнул в сторону Микеле и Клэр. «Остальные» дружно переползли на первый ряд. — Итак, у нас есть один итальянец, вечно опаздывающий, а также француженка, нисколько не пунктуальней первого. Решается их судьба. Что же нам делать с подсудимыми? Начнем с тебя, Фло. Мот, оказавшийся опять первым, взглянул сначала на Микеле, которого ситуация веселила, а затем на Клэр, у которой, в принципе, все происходящее тоже вызывало бурю положительных эмоций. Проанализировав парочку, Фло изрек мудрую фразу: «Ничего». — Нет, это не вариант. Маэва, Мелисса, девочки, у вас какие мысли? Девочки переглянулись, посмотрели на подругу, стоящую на сцене, и ничего не ответили. — Все с вами понятно, дамы. Ну, Солаль, ты-то должен мне сказать, как поступить? — А давайте их помилуем! — ответил Со, улыбаясь виновникам. Они ответили ему тоже улыбкой — Нет, это тоже не вариант. Мы должны отучить их опаздывать — В конце концов, может, Солаль и правда прав? — скромно произнесла Клэр. — Цыц, суслик. Слово ответчику никто не давал, — отрезал Дов. — Вы опаздываете вечно, прощать уже надоело… Неожиданно дверь открывается и входит довольный Мерван. — Его тоже на скамью подсудимых! — запротестовал Микеле. — Какая еще скамья? Какие подсудимые? — удивился Рим. — Микеле, цыц. Мерван, сядь в первые ряды и скажи мне, ты любишь непунктуальных людей? — спросил Дов, глядя на счастливого донора. — Ну, не особо, а что? — не понимая подвоха, заинтересовался клоун. — Пока что ничего. Тогда скажи мне, Мерван, как нужно наказывать людей, которые опаздывают? — А, я понял. Вы опять опоздали, — улыбнулся Рим стоящим на сцене. — Мерван, я тебя спросил! — А давайте их помилуем! — ответил донор. Солаль заулыбался. — Ладно, забудь, Мерван. Тогда придется воспользоваться моей идей, — теперь уже улыбнулся Дов. Клэр опять взглянула на Микеле. Он перестал светиться от счастья, но не похоже, что особо испугался. — С сегодняшнего дня, а точнее — с завтрашнего, — начал Аттья, — ты, Микеле, будешь обязан будить Клэр каждый день, а ты, Клэр, будить Микеланджело. Вы оба будете будить друг друга. Каждый день. — Ну, хорошо. А если я ее не разбужу? — Микеле снова заулыбался. Клэр кивнула, присоединившись к вопросу. — Вы помните, во сколько начинается репетиция танцоров? — В 4 часа, если мне не изменяет память, — ответила Клэр. Теперь Микеле кивнул, подтверждая, что он помнит. — Если вы опоздаете, то будете петь песни для танцоров. Вам репетиция, и им будет интересней под живое выступление танцевать, — Дов широко улыбнулся. — Если опаздывает Клэр — репетирует Микеле, опаздывает Микеле — Клэр. Опаздываете оба — репетируете вместе. Все просто, господа. Клэр еще раз взглянула на брата по несчастью. Тот стоял, хлопая глазами и обрабатывая информацию, которую только что услышал. «Какие у него длинные и красивые ресницы», — не без удивления заметила девушка. Тишина зависла в воздухе. — Я согласен, — внезапно произнес итальянец. — Я не спрашивал твоего согласия, Микеле, — усмехнулся Дов. — Считай, что это приказ. В воздухе снова возникла тишина. — А я хочу есть, — неожиданно воскликнул Мот. — Можешь сходить поесть, Фло. Клэр, спускайся, а Вы, Моцарт, берите микрофон и исполните нам, пожалуйста, Tatoue-moi. И улыбнитесь, такое лицо нужно будет на Je dors sur des roses демонстрировать, — подмигнув Микеле, Дов расположился в кресле.