Банка с Поттерами

      И снова чёртова невезуха с этой чёртовой метлой!       Гарри вот уже третью тренировку пытался оседлать эту кобылу (а ведь Молнию он за столько лет ни разу и не думал называть «кобылой»). Ну не летало это как должно! Не летало!       Но надо же было заставить инструмент работать, а иначе как играть-то? Первую тренировку он же как-то отлетал? Господи, если Гарри всё-таки сможет нормально отлетать на этой деревяхе целый матч, то попросит Джордана отдельно прописать в биографию такую строку:       Гарри Поттер, победитель Волдеморта, экс-игрок «Паддлмир Юнайтед» и приштинских «Дроздов». Летал на «Куштриме» и не погиб, что считает своим наивысшим достижением.       Вновь они с Демхасаем летали вне основной игры, но Замир предупредил, что сегодня их будут выцеливать. Это, по мнению тренера, поспособствует тому, что Гарри быстрее адаптируется к лиге.       Так что по свистку тренера Поттер и Демхасай в поисках снитча взлетели повыше — от греха подальше! — хватило и трёх попаданий на первой тренировке, спасибо, больше не надо. В этот раз Гарри не собирался и Демхасаю давать повод себя извести, поэтому следил ещё и за тем, где конкретно находится Фатмир — тот постоянно норовил оказаться выше Поттера и чуть позади; Гарри, наоборот, хотел сам занять такую же позицию. Поэтому со стороны это выглядело как соревнование на скорость задним лётом.       Эх, он бы уже давно улетел в какое-нибудь отвесное пике, имитируя погоню за снитчем!.. Он так привык злить соперников скоростью и умением летать на грани травмы... Но, во-первых, крутить всякие бублики в воздухе на «Куштриме» Гарри казалось не очень правильным: финтить будешь ты, а расфинтят тебя, причём во все стороны. А во-вторых, начать такую авантюру первым означало оставить Фатмира позади, а тогда уж тебе точно устроят весёлую жизнь. Но что делать, если косовар сам увидит снитч — а рано или поздно это произойдёт, он же ловец! — что тогда?       Нет, в принципе, Гарри мог играть «вторым номером», но не очень это любил. Кажется, здесь ему придётся научиться играть ведомым, а не ведущим. В Англии играть ведущего было легко — как оказалось, даже «мясники» из Селькира не настолько уж и грозные ребята. И вообще, если бы лет пятнадцать назад кто-нибудь сказал Гарри, что сборная Слизерина играет ещё достаточно мягко, то он бы просто плюнул тому наглецу в его подлое лицо. Какая, однако, ирония! Теперь подлец с наглым лицом — это он сам.       И что, если он всё-таки увидит снитч первым? Надеяться, что кто-нибудь из соперников прошляпит снитч, и ждать момента, когда рядом с мячиком никого не будет. Главное, чтобы там не было загонщиков: те, кто играет против Гарри, обязательно начнут его выцеливать, свои же… Вероятность получить шальной балканский бладжер в бок Гарри не радовала абсолютно — особенно после первой тренировки с «Дроздами». Гарри их тоже опасался. И, если серьёзно, даже очень крутые загонщики не застрахованы от промаха. А вот промахнётся «свой» загонщик — и отскребай потом англичанина от чистокровного косоварского газона, ага, никакое «My apologies!»¹ на ломаном английском не помогут.       В Англии Гарри полетел бы за снитчем, атакуя хоть острым углом вверх тормашками, и всё равно был бы уверен, что примерно в семи случаях из десяти его не собьют. Хотя бы потому, что он был уверен в себе и знал, что он может увернуться или расфинтить бладжер. А тут Гарри боялся подлетать к соперникам на расстояние прямого удара загонщика. Даже параллельно к земле, даже направляясь туда по прямой траектории. Потому что на «Куштриме» он попросту не успеет среагировать вовремя и очень быстро новоявленному дрозду обломают крылья. Мало ли как его подбадривали ребята после первой тренировки — главное, что сам он чувствовал себя так, будто его искромсали на разделочной доске.       Играть первым номером в лиге, будучи, чего уж греха таить, игроком топ-уровня, — легко. Играть первым номером в лиге, где тебя юнец (два года как из академии!) выносит одним движением плеча — просто невозможно. Играть в такой лиге вторым номером, да на «Куштриме», тоже казалось нереальным.       «Думай, полип книдарский, думай! Что делать-то?» — размышлял Гарри. Он уже пару раз забивал на снитч, когда понимал, что Фатмир не видит его. Они лениво уклонялись от бладжеров, потому что отлетели дальше от основной игры, и даже Гарри мог издалека увидеть железный мяч и увернуться. Правда, изящества в этих манёврах было пёс целых ноль десятых, однако в тот момент Гарри было не до этого.       Полчаса спустя он уже в красках представлял разнос Замира по поводу непутёвых ловцов, где «один должен был учить другого, а в итоге оба стали лупоглазыми баранами, упускающими снитч из-под носа». И как-то не верилось, что у Гарри прокатит аргумент про ожидание удобного момента, потому что он, многократный чемпион Великобритании, боялся юнца из академии. И тут у Гарри мелькнула мысль — что бывает нечасто, но если бывает, то обычно происходит всё как на финале Кубка, — всё, что может, пойдёт не по плану. «Но да ладно, — мысленно махнул рукой Поттер, — делать-то что-то надо!»       Фатмир — парень молодой, и назвать его очень спокойным нельзя. Просто так выбить его из игры, как это делали слизеринцы со всем остальным Хогвартсом, не получится. Даже после многих сезонов в профессиональной лиге игры со сборной змей всё равно оставались самыми грязными матчами на памяти Гарри… но вот теперь, после двух тренировок с «Дроздами», он подумал, что за год игры здесь Гарри познакомится с кучей команд, которые играют намного жёстче, чем змейки.       Так или иначе, план «мы его расфинтим, а потом разберёмся по ходу дела» здесь явно не сработает. Тут до дела может и не дойти: полетишь ведущим — выбьют тебя, полетишь ведомым — оставят от метлы нечто куцее, да и сам не целее будешь. Значит, надо создать гандикап! Нужно отправить Демхасая в другую сторону, а пока до него дойдёт, что его «отправили на север при южном ветре», то пройдёт максимум семь десятых, но это уже отрыв, который рывком за помело не сократишь — Фатмир просто не достанет его. Но для претворения плана в жизнь нужно два условия:       Во-первых, нужно дождаться появления снитча там, где соперники не достанут тебя бладжерами, или там, где есть свои загонщики, которые прикроют спину.       Во-вторых, во избежание проблем надо отводить Фатмира от снитча, если тот появится в «неправильной позиции».       Но тогда придётся пустить косовара за спину — чтобы тот увидел рывок Гарри, полетел за ним. Вообще, Поттер впервые прорабатывал тактику наподобие этой. На островах они с «Паддлмир» всегда выходили если не в фаворитах матча, как с теми же «Торнадос» из Татсхилла, то уж точно как равные соперники — с «Осами» или, например, с «Сороками», поэтому Гарри никогда не думал о какой-то хитрой тактике, которой можно обдурить соперника. Он просто летал. И никто не мог его остановить!       Нет, это, конечно, не вся правда. Но он был хорош. Там.       Так что Поттер пустил себе за спину Фатмира и только делал вид, что не может залететь к нему в тыл. И приготовился страдать. Собственно, Демхасай не заставил себя ждать — он и помело тряс, и бил по нему ладонью так, что Гарри резко летел вверх и, подлетая сбоку, толкался что есть мочи в этом дурном здоровом теле.             А ведь сейчас Гарри обыграет его — хотя бы очень постарается — в своём стиле. Не его методами, не сильным плечом, не тем, что дёрнет за помело. Финтом. Это так веселило Гарри, что ему стоило просто титанических усилий не засмеяться, не улыбнуться. Тс-с-с! Не выдать себя! Не попасться! Гарри представлял себя Фредом или Джорджем, когда те тащили навозную бомбу в туалет на третьем курсе. Крёстным или папой — когда те делали то же самое тридцать пять лет назад.       Поэтому он сжимал челюсти так, что скулы сводило. Сжимал челюсти и высматривал снитч. Нет, сейчас не полетим — он рядом с Мемолой, тот в чужой команде. Нет, и не сейчас — там тот парень из запаса, который сейчас за чужаков. И не сейчас. И не сейчас. И даже не тогда, когда он улетит отсюда вон туда. И-и-и…       Рванули!       Гарри дал старт влево от снитча вниз под сорок пять градусов — так меньше шансов, что его занесёт и весь план похоронят ещё до его начала. И вот он незаметно подтормаживает метлу так, чтобы мимо с гаканьем и улюлюканьем на своём странном языке пролетел Демхасай. А теперь резко разворачиваемся вокруг своей оси и несёмся к снитчу, который сейчас, судя по всему, должен быть там, где на игре был бы сектор А-3 трибун. Это, конечно, если «программа», заложенная в снитч артефакторами, не отличалась от английского юркого гада. И хотя снитч на Кубке чемпионов вёл себя также, как и в домашней лиге, но кто ж знает эту странную лигу, не признанную МАК?       Так или иначе, Поттер увидел снитч где-то в десяти футах на правом фланге и полетел, прижимаясь к метле и умоляя её не вытворять всяких фокусов.       Через полсекунды Гарри услышал рёв разъярённого медведя — это Фатмир понял, что не туда его отправили. Ой, не туда!       Оставалось только выжимать из этой метлы всё, что он может, и пытаться отследить, куда летит снитч. Вот он сместился чуть ближе к Гарри, придётся сделать полубочку, чтобы скорректировать полёт и не тратить время на повороты — не дай Боже, занесёт на повороте, и хоть обкусай потом крылышки у снитча, а вот он и пропал под дезиллюминационными чарами — по логике, по опыту, по интуиции, по игроцкой чуйке — да называйте как хотите, только не мешайте! — он должен появиться за спиной, так что выкручиваем ранверсман (не дай Бог метлу занесёт — придётся сжечь!), и вот он, миленький, как на блюдечке, в ста футах на двенадцать часов! Гарри пользовался военным определением, которое ему однажды подсказал Крам: двенадцать часов — перед тобой, шесть — прямо позади, девять — лево, три — право. Ну вот сейчас он это вспомнил — и зачем?! Ай, всю жизнь всякий бред лезет в голову, пока он гоняется за снитчем! Тот скорректировал на одиннадцать часов; надо аккуратно (аккуратно, чтоб тебя!) скорректировать полёт невесомым даже не движением кисти, а судорогой её и немного увести таз в другую сторону, а то в конечном итоге метлу поведёт, так как рукоять полетит в сторону, а помело всё ещё продолжит лететь прямо. Боггарта тебе в помело, дорогой «Куштрим», а не занос! Нетушки, не в этот раз!       Фатмировские ругательства тем временем доносились откуда-то далеко позади — видимо, Демхасай не понял финта с залётом снитча за спину и, ориентируясь исключительно на Гарри, пролетел прямо, и теперь между ними было чуть ли не полстадиона.       И вот это было до жути страшно — ещё один такой трюк снитча — и всё, лети с Демхасаем на лобовое столкновение. Тот, конечно, не из Японии — те, по какой-то неведомой причине вообще не боялись идти в лобовое, но если такая махина, как Демхасай, вмажется в тебя, если после(!) того как ты поймаешь снитч — пиши пропало, привет, Чёрный Лазарет, неприятно познакомиться, до недавнего момента — предпоследний здоровый ловец «Дроздов» из Приштины, а теперь иди на… Так!!! Не отвлекаться на ерунду, идиот, снитч, снитч!       Где, где эта падла?! Где?! Нет, Гарри помелом чуял — не на шесть часов. Вот он, идёт дальше, на девять, явно выкручивая Поттеру кисти и проверяя седалище и ноги в стремени, которыми Гарри пытался управлять задней частью метлы. Сейчас снитч точно уйдёт вниз, — вот же, дёргается вверх-вниз! — только вверх он не уйдёт, чует, гад, что у Гарри черенок на два градуса вверх!             И да, точно, вниз! Вниз, аж на сорок пять футов, ну же! Сейчас он уйдёт на полвторого и вниз на футов двадцать, но улететь надо на двадцать пять и на два часа ровно, потому что… твою мать, бладжер! Да, Гарри, молодец, пикси тебе в нос, разработал план! А снитч взял и улетел на сторону соперника! Ге-ни-аль-ный, план, Поттер, просто восхитительный! Надёжный, как швейцарские часы! Откуда это, кстати? Точно что-то связанное с Гермионой… Да не сейчас, Поттер!       Ладно, заранее взяли чуть повыше... И вот он, родненький, порхает ровно на двадцати пяти метрах! Давай! Ну же, давай-давай-давай! Есть!..       …Господи боже, он это сделал. Он поймал этот грёбанный снитч.       Сам, на этой развалюхе. И даже от бладжера увернулся. И его нигде не занесло.       И он прошептал прямо Кумбуле в ухо, когда тот прилетел на радостях за товарища (а может, и за то, что команда теперь не без ловца с опытом) обниматься:       — Пикси мне в штаны, как я это сделал?       Гарри как будто рывком спустили с большой высоты, где у него заложило уши, цвета на скоростях были иными, а все объекты — смазанными, и тут — как по щелчку пальцев, — чёткость, чуть приглушённые оттенки, уши не закладывает. А ещё у Гарри было ощущение, что кто-то дёрнул рубильник с эйфорией. А ещё плеснули в лицо ошарашенностью.       На самом деле ниоткуда его не вытаскивали, никакие рубильники не дёргали и ничего не плескали в лицо. Просто Кен медленно отодвинулся от него, но всё также держал за плечи и медленно, с расстановкой, будто забыл весь английский напрочь, спросил:       — В смысле «как»? Ты что, не понимаешь? Объяснить сможешь?       Если для игрока факультета в Хогвартсе выдать что-то шедевральное, а потом не суметь объяснить, как он это сделал — нормально, то для профессионального игрока…       На школьника скауты махнут рукой: у парня с интуицией полный порядок, а понимать свои возможности и пределы его ещё научат. А вот для профессионала это значит одно: инстинкты взяли верх, и можно не надеяться, что ты сможешь повторить на матче то, что ты только что сотворил на тренировке. Это был полный провал.       Гарри только смотрел на Кена пустым взглядом, уже представляя, как Мемола разрывает контракт, как бывшие сокомандники плюют ему вслед и произносят презрительное «Pallua!», на островах абсолютно нечестно и по-снобистски, но всё же не предлагают ему контракта, а в сборной, где все уверены, что на островах лучший квиддич на планете, говорят, что такой игрок, который даже там не смог, — попросту им не нужен…       — Эй-эй, Поттер, алё, приём, база вызывает воздух, база вызывает воздух, как слышите? — тряс его за плечи уже Замир.       — Так себе, если честно, — донеслось сбоку голосом Дема. Оттуда же что-то потыкало его пальцем в плечо. Видимо, Фатмир и в обычной жизни любил тактильный контакт, иначе почему он так активно тыкал во всех пальцем Гарри объяснить не мог.       — Эй, ты чего, об кольцо шарахнулся? Вроде на лбу вмятин нет.       — Я не помню, как я это сделал. Не помню! — прошептал Гарри со страхом, ожидая, что сейчас Отец и Повелитель начнёт призывать на его бедовую голову всю нечисть балканского полуострова, которую только вспомнит.       — Не помнишь как «что»? Как умудрился отлетать на этом дерьме без заносов? Так это нормально. На «Куштриме» детей вообще-то специально учат летать, а мы тут с тобой вроде как не нянькаться собрались, так что вот и оставили тебе на откуп, думали, сам разберёшься. Но забыл — так забыл, ладно, вспомнишь. Не головой, так сердцем понял же ты эту проклятую деревяшку.       Драгаш напоследок хлопнул Гарри по плечу и сказал:       — Как оклемаешься, марш в зал умирать под грудой железа.       Летавшие рядом Кендрезе и Фатмир подлетели поближе с одним вопросом, который каждый задали с акцентом разной степени паршивости:       — Эй, ты чего так?       — Да меня в Англии уже бы в дубль сослали за такое. Квиддичист всегда должен пояснить, как он принимал решения и как именно он выполнил тот или иной финт. Иначе он и не квиддичист вовсе.       — Кен, ты вообще понял, кто кому должен и какого лешего вообще? — Фатмир так разволновался, что умудрился сказать эту фразу без единой ошибки.       Кумбула тем временем усмехнулся, также хлопнул по плечу Гарри и сказал:       — Это другая страна, другая культура квиддича. Да и ты не обычный новичок из академии. Фатмира, да, могли на дыбе вздёрнуть. Но его на «Куштриме» учили летать с детства, он уже все инстинкты давно перевёл в опыт и может стать магистром полётов на всяком дерьме, стоит ему только отослать статью о принципах полёта на «Куштриме» в научный магический журнал Европы. Такого звания нет, но после такой статьи придумают.       — А я? — спросил Гарри не столько с досадой, сколько с ощущением, будто он больше никогда не сможет повторить то, что выполнил пять минут назад, и вообще, стоит вешать щитки на гвоздь.       — Ты — дело другое. Ты всю жизнь летал на хороших мётлах. Я как-то летал в товарке на ваших «Чистомётах» — сам чувствуешь, что даже «Чистомёт» лучше этого, — Кендрезе показал на метлу под ним. — И здесь никто не собирается прям-таки уж нянчиться с тобой. Да, если бы сегодня у тебя ничего не вышло, Замир бы попросил следующую тренировку провести для тебя с тренером академии, но не более. А так — все прекрасно видели, что ты как-то понял это исчадье ада. Теперь осталось только понять, что и почему ты делал.       — Но я не помню! — паника опять подкатила к Гарри металлическим шаром куда-то под грудину, не давая дышать.       — Значит, вспомнишь, дай только адреналину схлынуть. Главное — не зацикливаться на этом.       — Легко тебе говорить!.. — начал было Гарри, но Кумбула его перебил:       — Я был в точно таком же положении в Америке, как и ты тут. Там мётла норовили встать на дыбы, если ты срывался с места. А надо было стартовать плавно, а потом уже наращивать скорость. Естественно, никто мне этого не объяснял. Потому что лучший способ научиться летать на новой метле — это понять её самостоятельно. А теперь давай вали в тренажёрную!       В зале Гарри снова умер, а его тренер по физподготовке, Пджетер Османи, сначала старательно обжёг его в крематории, а потом долго-долго мешал в ступке его прах с потом, сцеженным с Гарри ранее. Поттер подумал, что тренировки с «железом» обещают быть самым сложным, с чем ему придётся столкнуться здесь. Потому что, судя по всему, с командой он поладил, а «Куштрим» сегодня вообще летал как будто метлу под Гарри вырезали!       Только вот вспомнить бы, как он это сделал! Хотя сейчас было явно не до этого. Сейчас было важно, чтобы вот этот самый гриф с блинами, весом в чёрт знает сколько драконов, не проломил бы Гарри грудину. Хорошо хоть Пджетер сегодня проявил всё-таки остатки человечности и составил программу так, что после жима штанги лёжа Гарри шёл на жим ногами, так что грудь успевала хоть немного, но отдохнуть.       Время от времени Гарри смотрел на персональные программы на неделю для каждого игрока, которые составляла целая команда во главе с Османи. Судя по всему получалось, что «Дрозды» тренировались двумя путями: либо у тебя нет слабых мест и ты тренируешь всё понемногу, либо же нагружаешь в основном слабую группу мышц. Гарри, конечно, не лез во все эти анатомические тонкости, но Пджетер даже удивился тому, что Гарри знает некоторые группы мышц. Гарри поспешил тогда объяснить тренеру, что в зале британцы тоже занимаются. «Но теперь я вижу, что наша молодёжь явно филонит в зале», — сказал тогда Гарри, стирая пот с бровей — иначе тот капал прямо в глаза, и щипать начинало неимоверно. Как будто канцелярским ножом по глазу провели.       Османи тогда посмотрел на Гарри и сказал только:       — Ну в Англии вы или забиваете на питание, или, наоборот, начинаете «забивать» одну группу мышц и всё, никакого тебе роста. Я тебя, конечно, до уровня даже того же Фатмира не доведу, у тебя потенциал не тот, конечно. Но был у «Привратников» один охотник — щуплый малый, меньше тебя, коллеги так и не смогли ему нормальной массы нарастить. Зато пластичности подбавили — так он такие кульбиты делает! Талантливый парень был, так что уехал в Буркина-Фасо.       Гарри сначала восхитился — чемпионы мира две тысячи шестого года! А потом задумался. Это что ж получается, на Балканах играл парень ещё более хилый, чем Гарри, играл успешно и ему никто ничего об этом не сказал! Вот сволочи! Нет, Гарри, конечно, осознавал, что на топовом уровне можно играть и с его комплекцией, и с комплекцией Виктора — а тот был ниже ростом, чем Поттер, и в общем более худосочным, но это не мешало ему играть в Болгарии, одном из топовых чемпионатов Европы. Но тут снова вспомнились слова того же Виктора: «На Балканах играют во что угодно, но не в квиддич!» Так что полуостров — дело тонкое, его понять надо. И приспособиться к здешнему квиддичу тоже надо без оглядки на Европу и его родные острова.       «Это значит только одно, Поттер, — подумал Гарри. — Это значит, что ты будешь пахать как тот осёл, но если ты всё-таки будешь пахать как осёл, то ты сможешь здесь выжить!»       Под малыми ударами падают и большие дубы, как любил говорить Эдмунд.² Главное — уменьшить в адской смеси Османи долю праха самого Гарри, который получается, пока Гарри здесь, в этом тренажёрном зале, горит заживо.       И Гарри снова лёг на скамью и положил руки на гриф: «Что ж, дубы, так дубы!»       … и, главное, Кэти, со мной после Хогвартса такого не бывало! Ты же меня знаешь, задай мне вопрос, дай мне подумать, и я отвечу — как я летал, что я делал и, главное, зачем я летел именно туда, куда я летел и почему я финтил именно так, как я финтил. А тут — я чувствую, как в меня влетает радостный Кен, а я попросту не помню, что произошло и как я вообще умудрился пролететь на «Куштриме» целых пять минут без заносов, без того, чтобы мне эти чёртовы вибрации сбивали курс. Я, конечно, надеюсь, что я вспомню, да и ребята во весь голос талдычат о том, что я обязательно вспомню, стоит только перестать об этом думать. А даже если и не перестану, то «смог один раз, сможешь и второй». Но я не уверен. Но кто знает, может, к концу этого письма я припишу: «P.S. Вспомнил»? В конце концов Глория будет здесь только через тридцать два дня… Да, конечно, я понимаю, что не факт, что Глория будет здесь ровно тридцатого октября, что она может лететь ещё дольше, но я, если честно, надеюсь, что она будет здесь как можно скорее.