Банка с Поттерами

      Все надежды Гарри на то, что утром станет легче, пошли прахом ровно в тот момент, когда он понял, что его плечо всё мокрое — видимо, Кэти плакала во сне.       Он сел на кровати. Тряхнул головой, пытаясь унять пульсирующую боль. Слепо нашёл на тумбочке очки. Прислушался к себе и понял, что где-то в груди протяжно поёт свою грустную песню кит — этот звук отдавался эхом по всему телу, заставляя Гарри чувствовать себя так, будто он всё падал и падал, и ждал неприятного момента приземления — а его всё не было и не было.       А потом до него будто дошло — не сон.       Он умылся, пошёл на кухню готовить чай. Нужно было чем-то заняться, чтобы не оставалось времени прокручивать в голове один и тот же абсолютно идиотский вопрос: «Что делать?».       Правда, делать было абсолютно нечего. Нет, можно было заварить чай, отшлифовать наконец-то ту самую доску на веранде, убраться на чердаке… да мало ли! Но как жить дальше в целом?       Обычно, когда богатым людям нечего делать, они от скуки лезут в политику. Но Гарри эта самая политика грызла мозг с самого детства, поэтому он искренне считал, что лучше на эшафот, чем в неё. Для Гарри политику всегда олицетворяли трое — Фадж, Малфой-старший и Дамблдор. Он не хотел быть идиотом или подлецом, и уж точно Гарри не горел желанием проверять, каково это — быть ответственным за тысячи людей и принимать решения там, где чёрное и белое смешивались в серый. Только не снова.       Методично барабаня по столу пальцами, Гарри думал, что ему очень хочется разбить эту чёртову кружку о стену, выйти куда-нибудь в безлюдное место — благо таких на Браунси полно — и орать во всю глотку, разрывая связки в ошмётки. «Мерлин, что за подростковая чушь в голову лезет?! Ну не четырнадцать же лет, Поттер, лукотруса тебе в зад!» — думал Гарри, методично шинкуя мяту в заварку и заливая в чайник кипяток.       Он сел за стол, хмуро смотря на дно кружки, будто там мог найти виновного во всех бедах. Нет, мистер Белл был не прав — виновата была не Кэти. Кто угодно, но не она. Почему бы не назначить виновным Хэдсфилда? Знал же, сволочь, что не возьмёт Кэти к себе, но тянул с отказом до последнего! Почему бы не сказать, что во всём виновата Тёрнер, ведь благими намерениями вымощена дорога в ад? Да, она знала, что Кэти всей душой рвётся играть вместе с Гарри, но что из этого вышло? Весь чемпионат думал, что вот прямо через секунду после открытия трансферного окна объявят переход Кэти в «Паддлмир», — и никто ведь не дёрнулся даже запрос подать, скоты!       В конце концов, почему бы не назначить виноватым Гарри? Ведь он сидел ровно, страдал тут, блин, от того, как это сложно — играть в финале против жены! — и ничего не делал. Ему даже в голову не пришло самому подать запрос на трансфер и провернуть то же самое, что сделала Кэти! Хорошо-хорошо, пусть даже вышло бы абсолютно точно такое же дерьмо, в котором они сейчас. Но почему Гарри не подумал об этом сам?!       Почему у него возникло ощущение, что он любит Кэти меньше, чем она его?       В эту секунду он почувствовал себя просто скотом. Бездушной, бесчувственной скотиной.       Гарри вышел на веранду, надеясь, что свежий воздух хотя бы немного поможет против самобичевания. Для него всё и правда выглядело так, словно он просто думал только о себе, был чёртовым эгоистом! А в конечном счёте из-за его эгоизма пострадала Кэти — ведь если бы она не подала запрос, то не грызла бы себя почём зря.       — Гарри? — он услышал заспанный голос и почувствовал тёплое дыхание на шее.       — Да, родная?       — Вот скажи мне, почему ты битый час ходишь по кухне и бормочешь, какая ты скотина?       Гарри повернулся в объятьях Кэти к ней лицом:       — Потому что я и есть скотина. Я же грёбаный эгоист! Мне даже в голову не пришло подать запрос. Просто не при-шло!       — Зато тебе пришла в голову самая романтичная идея в моей жизни, идиот! Гарри, дорогой, пойми, рано или поздно эта идея всё равно пришла бы к тебе.       — Но я…       — Ты пытался выучить за неделю новое амплуа на финал Кубка, готовил афёру с Дином, мучал Гермиону с «Заговором обмена» и пытался выстраивать нормальные домашние отношения, и это при том, что твоя жена — твой главный соперник. Милый, ты и так очень старательно копировал Цезаря. Это я сваляла дурака. Жена Цезаря должна оставаться вне подозрений, а я… Уверена, тебе не о чем беспокоиться — ты просто физически не мог подумать об этом.       Гарри напряжённо молчал и выглядел так, словно на него льют холодную воду из ведра, а он ничего не может с этим сделать и знает, что заслужил это.       — И всё равно, ты подумала об этом раньше. И…       Кэти увидела, что ему очень сложно говорить. Не просто сложно — он до оцепенения боится произнести то, что считает должным сказать.       — Поттер, что бы ты сейчас ни сказал, Поттеров во всём мире останется двое.       Конечно, она знала, Поттер — не самая редкая фамилия и как минимум ещё тысячу Поттеров в Англии найти можно, но… Она надеялась, Гарри поймёт, что она имела в виду.       — Правда? — он с затаённой надеждой взглянул на неё.       — Правда, и да поразит меня Мерлин, если я вру. Так что там с «И-и-и»?       — И мне кажется, что я для тебя важнее, чем ты для меня, — вжал голову в плечи Гарри.       — Поттер, я сейчас скажу тебе одну страшную вещь: ты полный идиот. Нет, не так! Ты клинический идиот! — Кэти обхватила ладонями его лицо: — Никто и никогда не любил меня так, как ты — меня. Я честно боялась, что ты позволишь «Осам» победить только потому, что я играла за них. И это при том, что мы с тобой вот уже шесть лет женаты и я знаю тебя как облупленного.       Гарри выглядел так, будто ему рассказали то, о чём не подозревал только он, а все остальные были в курсе. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.       — И знал бы ты, — продолжала Кэти, — насколько я была рада увидеть, что ты не собираешься сдавать победу ради меня. Потому что это страшно. Одержимость — это всегда страшно. Один человек не должен быть для другого — всем. Должно быть что-то ещё, иначе мы теряем смысл самих себя. Так что вот что я скажу тебе, Гарри Поттер: я ни капли не сомневаюсь в тебе и в твоём ко мне отношении, но иногда мне казалось, что я тебя поглощаю. Но ты доказал мне, что это не так, — и за это ты заслуживаешь моё полное и безоговорочное доверие и уважение, Гарри Джеймс Поттер. А о том, что я тебя люблю, — ты знаешь.       Единственный слушатель этой тирады не нашёл ничего лучше, чем обнять жену, пытаясь прикоснуться к ней каждой частичкой тела, которой это физически было возможно сделать.       Кэти улыбнулась.       — Давай, пошли домой, — сказал Гарри, — я же чувствую, ты замёрзла!       — Нет, мне тепло!       — Я, конечно, польщён, но я же не камин.       — О, ты намного лучше камина! — рассмеялась Кэти, всё же заходя в дом.       — Я, знаешь, надеюсь! — с притворным недовольством фыркнул Гарри.       Ни один из них не хотел говорить о том кошмаре, который их настиг. Гарри поймал себя на мысли, что готов хоть первый урок у Снейпа вспоминать, лишь бы не думать о том, что ждёт их впереди. Если бы отстранили только его самого, было бы легче: он бы знал, что второй Поттер всё ещё в игре и хотя бы у кого-то из них всё хорошо. Кроме того, было бы легче самому Гарри, потому что он мог бы занять себя мыслями о том, как помочь жене и поддержать её…       Но Гарри вдруг представил, как бы он чувствовал себя, если бы отстранили только Кэти. А потом подумал: хорошо, что влипли они оба — в любом ином случае чувство вины просто сожрало бы того из них, кто остался в игре.       Кэти в задумчивости водила пальцем по ободку чашки. Получавшийся при этом звук напоминал нечто среднее между шуршанием иглы по винилу и скрипением мела по доске. Гарри скривился:       — Кэти, пожалуйста, не на…       — А если бы я не дала это чёртово интервью? Да, я осталась бы играть за «Ос». Да, никаких публикаций Quidditch Leaks точно не было бы!       — Но шум по поводу спонсоров на футболках подняли бы в любом случае! — постарался возразить Гарри, предчувствуя истерику жены.       — Я спокойна! Я абсолютно, мать его, спокойна! — протестующе вскинула руки Кэти. — Всё в любом случае скатилось бы в это дерьмо! Гарри, послушай меня! Ты не виноват — ты просто хотел обратить эту неприятную историю на пресс-конференции в нечто совершенно безумное, правда ведь? И это прекрасно! Если бы я додумалась до запроса раньше!       Через пару напряжённых секунд она добавила:       — Мерлин и Моргана, почему решения, изначально кажущиеся такими правильными, приводят к таким катастрофическим результатам? — и замолчала снова, сверля глазами столешницу. Гарри подумал, как бы эту столешницу (да и его самого) стихийным выбросом Кэти не расшвыряло бы по кухне мелкими кусочками.       Тишина звенела до такой степени, что всё стеклянное в комнате, казалось, могло лопнуть к чёртовой матери. Но Кэти, по-видимому, нашла ответ на неё:       — Гарри. — Он поднял на неё глаза. — Я не могла не рискнуть. Потому что я хотела — и хочу! — играть с тобой. Жалеть о том, что я могла сделать для этого, но не сделала? Это не для нас. Я попыталась — у меня не вышло. Что ж, я готова попробовать снова — через год, когда мы снова будем искать себе место. И я буду пробовать — снова и снова. Даже если это получится только тогда, когда мы станем тренерами — или ещё кем-нибудь.       — Я знаю, милая. Нам не впервой решать кучу проблем.       Почему-то Гарри вспомнил тот год, когда «Ос» выбили из борьбы за Кубок слишком рано и Кэти всеми силами пыталась поддерживать его. Конечно, она старалась это скрыть, но Гарри видел, как ей больно — не оттого, что он играет, а она нет, — оттого, что она не смогла, не вытащила на жилах команду в полуфинал. Это было крайне сложное время, но Кэти нашла в себе силы поддержать мужа — и ещё как поддержать! Кажется, именно тогда Ли решил назвать Кэти «колокольчиком Поттеров». Конечно, Гарри знал, что на самом деле она «Колокол Поттеров», но для него она всегда была «колокольчиком».       Гарри улыбнулся:       — У нас есть мы, так что всё будет хорошо.       Вечером Поттер уже не был так уверен в том, что всё будет хорошо. В их окно застучали клювами две совы, умудряясь отчаянно дубасить друг друга крыльями. В последнее время никаких благих вестей птицы в дом Поттеров не носили.       «Если это опять из Министерства, то я оторву им головы!» — мечтал Гарри, сожалея, что гонцы не виноваты.       Он впустил сов, привычно выдал печенек и взял два письма.       — Что там? — спросила Кэти.       — Бред сивой кобылы, — ответил Гарри, — пришли предложения от двух клубов.       — У них в трансферных отделах что, совсем не читают новостей? — хихикнула Кэти. — Ну и кто эти… Слушай, а бывает фобия газет?       — Не знаю, но в «Дроздах» из Приштины и «Альбатросах» — Господи помилуй! — с Фолклендских островов явно работают люди, не читающие прессу.       Письма, однако, разубедили Поттеров. Их авторы удивительно похожими словами (как под копирку писали) уверяли, что знают о сложном положении их семьи и что клубы из лиг, не включённых в Международную ассоциацию квиддича, готовы помочь им: клубы получат игроков мирового уровня («Льстят и не давятся», — подумал Гарри), а Поттеры — не потеряют форму.       — Удивительно! — нервно засмеялся Гарри. — Они в курсе, что списывать нехорошо? Оба клуба предлагают по шестьсот галлеонов в месяц и по двести галлеонов бонус за подписание контракта.       Гарри попытался вспомнить, играл ли он с кем-нибудь с Балкан и с Фолклендских островов (кажется, нет), помнит ли он хоть что-то про эти клубы (точно нет), посмотрел на Кэти и увидел на её лице те же самые вопросы (и те же самые ответы).       Гарри припомнил все разговоры с Крамом, который был больше осведомлён о том, что такое Балканы и с чем их есть. Так, про Косово он писал когда-то давно, что там засели грёбаные сепаратисты (не потому что сепаратизм плохо, а потому что «задолбали воевать уже»). Чёрт, кажется, надо всеми силами отвадить Кэти от «Дроздов»… А вот ему принять их предложение придётся, потому что иначе — ни денег, ни хорошей игровой формы. Можно, конечно, подождать у океана погоды, но, зная Атлантический океан, если они чего-то и дождутся, так только смывающего всех за корму шторма с ураганом. И с акулами (пера) внизу.       — Но там даже мастера порт-ключей не зарегистрированы! — вскричала Кэти, выдёргивая Гарри из пучин мыслей. И как он успевал так глубоко задуматься всего за пару секунд?       — Всегда есть нелегалы, а также самолёты.       — Поттер, ты издеваешься?! На нелегалов с самолётами у нас теперь просто нет денег!       Гарри почти физически ощутил пощёчину, которой не было, и тихо произнёс, понурив голову:       — Прости.       Кэти, стоило ей только взглянуть на него, охнула, прикрыв рот рукой, и кинулась к мужу:       — Прости! Прости! Я не про это! Гарри, ты не виноват, кто же знал, что так всё получится!       — Хорошо-хорошо. Но мне кажется, что нам стоит принять эти предложения. Мне ведь ещё компенсацию выплачивать.       Кэти всплеснула руками:       — Как ты себе это представляешь? Ты на год на Фолкленды, я на год в Косово?       — Наоборот, — мягко поправил её Гарри, — ты на острова, а я в Косово.       — С чего это? — прищурилась Кэти.       Гарри подумал, что рано сказал это. Теперь нужно как-то объяснить ей это решение, не затрагивая своё недоверие к балканскому квиддичу в условиях сепаратистской войны и банальное нежелание отпускать Кэти туда. Мало ли какие там террористы будут на трибунах сидеть?       — Ну, понимаешь, я думаю, что на островах тебе будет комфортнее. Всё же Фолкленды — часть Британии, тебе там будет попросту легче, а я уж потерплю этих сербов. — Гарри представил себе Эдмунда Белла, который подмигивает ему и показывает большой палец.       — Гарри, ты что, на полном серьёзе предлагаешь поехать Мерлин знает куда?       — Заметь, они предлагают по шестьсот галлеонов в месяц, — закивал тот.       — Поттер, ты с дерева не падал случайно?       Гарри захохотал:       — Спортивный арбитраж называется!       — Гарри, давай подумаем ещё, ладно? Посоветуемся с родителями, друзьями.       — Ладно. — Гарри притянул её к себе и поцеловал. — Но обещай, что мы серьёзно к этому отнесёмся. Это наш шанс.       — Я знаю-знаю, Гарри.       — Ну и-и-и?       — Я обещаю, мы над этим подумаем. Настолько серьёзно, насколько вообще можем.