Часть 3 - Старший брат. Глава 3: Чужой
23 августа 2020 г. в 17:57
Часть 3. Глава 3 Чужой
Остро заточенный нож легко снимал кожуру с картофеля, что я должна была начистить на два дня. Почему на два? Да потому что завтра была очередь дежурства Кабуто, и я чистила и его часть тоже. Эта наглая гадость в очках за три дня вычислил, кто и как работает и составил график так, чтобы выходить после меня. Собственно, я была очень удивлена, что он себя любимого тоже включил в работу по подземелью. Я думала, что он вообще ничего делать не будет. Как выяснилось, Кабуто прекрасно готовил! Не устоял даже Кимимаро, который после того, как ирьёнин обездвижил его, заявил, что есть сготовленное им не будет. Правда, Кагуя не разговаривал с Якуши, на что шпион тихо посмеивался и говорил, что это его право. Следующая картофелина плюхнулась в воду, и я украдкой посмотрела на ирьёнина. Он сидел на кухне, и читал какие-то свитки. Очень увлеченно читал и очень быстро! «И что он там читает? Не удивлюсь, если какой-то трактат по Техникам Земли! А то глазёнки под стёклами очков вон как горят! Аж губы языком облизывает!» — подумала я, и продолжила своё занятие. Одна кастрюля была полностью начищена, а вторая мне ещё предстояла. Кабуто готовил прекрасно! Но вот картошку чистить не хотел! — Почему ТЫ не чистишь картошку сам? — решила я хоть немного покапать ему на мозги в процессе чтения чего-то слишком увлекательного. — Потому что не хочу, — честно ответил он, не отрываясь от чтения. — А я думала, что ты как-нибудь увиливать от ответа будешь, — заметила я вслух и опустила первую картофелину во вторую кастрюлю. — В этом нет необходимости, моя ясноглазая сестричка! — ответил он, вновь одарив меня снисходительным взглядом. — Я, быть может, тоже не хочу её чистить, но, тем не менее, чищу ещё и за тебя! — выразила я своё недовольство, немного помолчав. — Хината! Продолжай работу! Тебе ещё долго учиться этому ремеслу! — заявил он и снова опустил свой взор на письмена. — Это ещё с какой стати?! — разозлилась я и уставилась на него злыми бьякуганами, что автоматически активизировались. — Сейчас покажу! — произнёс он ожидаемо жестко. Кабуто бережно отложил свиток в сторону, подальше от нас, взял табуретку (да, в убежище Орочимару, к моему удивлению, была вполне привычная мне мебель) и сел напротив меня. Через мгновение у него в правой руке оказался нож и картофелина и он начал снимать кожуру так тонко, что она практически просвечивалась. Мало того, он чистил картофель «по кругу», не отрывая ножа, а шкурка длиной лентой опускалась на пол. Сразу, как он закончил, он смерил меня взглядом, усмехнулся и, взяв нож в левую (!) руку начал также ловко чистить другую картофелину. — Где ты так научился? — пораженно спросила я у Якуши, когда он с победоносным видом положил нож на стол и встал, решив продолжить чтение. — Там, где я жил когда-то, — уклончиво ответил он. — А где ты жил? — не унималась я. — В приюте для сирот, — ответил он и вновь занялся свитком. «Очевидно, разговор на эту тему окончен. Интересно, как ему там жилось?» — подумала я, кладя следующую картошку в емкость. — Что ты читаешь? — спросила я немного погодя. — Тебе еще рано читать такое, — заявил он, гаденько усмехнувшись. «Точно Техники Земли! Ни стыда, ни совести!» — возмутилась про себя я. — Извращенец! — громко и чётко произнесла я. — Что ты сказала? — Извращенец! Читаешь похабщину и даже не краснеешь! — я злыми глазами уставилась на него, а он на это лишь усмехнулся. — Ты, конечно ещё маленькая, но всё-таки однажды станешь большой, поэтому тебе стоит взглянуть! — заявил он и встал со своего места вместе со свитком. — Не собираюсь! — запротестовала я и, подскочив с места, отбежала от него. — Смотри! — он быстро преодолел расстояние, что нас разделяло, и развернул перед моим носом свиток. — Как тебе? Я стояла и молча смотрела на картинки и пояснения, что давались к ним. «Действительно, взрослое чтиво», — подумала я, продолжая пялиться на бумагу. — Высшее ирьёдзюцу — знание не для маленьких детей, — протянул он и снова усмехнулся. — А ты что думала я читаю? Техники Земли что ли? Так их не читают, глупая, их выполняют! Свиток был молниеносно убран из-под моего носа, Кабуто сел на место, а я так и осталась стоять посредине кухни. — Иди, работай, белоглазое недоразумение! Хватит пялить бьякуганы! Выкатятся! — снисходительным тоном отдал он мне распоряжение, и стало как-то противно и стыдно за свои мысли. «И чего мне мерещится всякая хрень на каждом шагу?» — подумала я, молча чистя картофель, а позже и остальные овощи на два дня.--- ---
— Он тебе ничего не делал? Не приставал? — по словам Кимимаро, я поняла, что «хрень» мерещится не только мне, но и ему. — Не заигрывал с тобой? На колени там не сажал? — это уже в Карин резво проснулась старшая сестра. «Значит, тут всем «мерещится»! Но их мысли ещё хлеще, чем мои!» — подумала я и немного успокоилась на счет своей ненормальности. — Нет, ничего такого не было. Он просто читал Высшее ирьёдзюцу, — поспешила успокоить их я. — Он ирьёнин? — удивилась Карин, что хоть и немного успокоилась, но была явно слишком раздражена наличием рядом с нами Якуши. — Да, — не стала скрывать я правды. — А ещё шпионил не пойми со скольки лет. — Хм, — отозвался Кимимаро, — повезло ему. — А? — удивилась Карин. — Не сидел в клетке, как я, — ответил Кагуя и недовольно нахмурился, очевидно вспоминая пережитое. — Знаешь, клетка — это не всегда когда ты в подвале и от свободы тебя отделяет решетка, — произнесла я, немного подумав. — Порой клетки и не видно даже, но она есть. Не думаю, что у Кабуто был выбор. Я считаю, что он был в самой крепкой клетке — той, которая воздана не железными прутьями, а обстоятельствами и обязательствами. — Безысходность и безвыходность? — спросила меня Карин. — Да, скорее всего это можно описать именно так, — кивнула я головой. — Не понимаю! — излишне громко произнёс Кимимаро. — Карин, объясни старшему брату, пожалуйста, — попросила её я. — Это не просто, Хината! — с укором посмотрела на меня она, давая понять, что не хочет вспоминать пережитое в стране Травы. — До того, как я сюда попала, я была в клетке, которой вроде бы и не было, но сбежать я не могла. — Почему? — нахмурил брови Кагуя. — Для начала я не знала, куда и к кому бежать. И это было основной проблемой. Меня каждый день убеждали, что я одна и никому не нужна такая ни на что не годная. И в госпитале, в который меня отводили каждый день, я должна была приносить пользу, а иначе: что со мной возиться? Каждый раз, как меня приводили обратно в место, где я жила, у меня забирали нормальную одежду, оставляли только ту, в которой далеко не уйдёшь. А ещё, как выяснил папочка, они в самый первый день после смерти матери подсунули мне маячок, — и Узумаки рассказала, как было дело. — Тебе было страшно? — спросил, наконец, Кимимаро. — Сначала я постоянно боялась, что что-то может случиться с мамой. Она после смен была «никакая». Потом это случилось — она умерла, а меня сразу привели в госпиталь ей на замену, — тут она замолчала и судорожно вздохнула. — Они даже её тело не потрудились убрать! Я Видела её! Да они специально сделали это, чтобы я потом постоянно боялась, что однажды кончу также! Рассказ Карин оборвался рыданиями, горькие слёзы обиды текли по её лицу. Она судорожно вытирала потёки соленой воды и разбивала плачем тишину подземелий. — Я не знаю, почему мама не ушла от них! — наконец, выдала она. — Возможно, она понимала, что так просто её никто не отпустит, — озвучила я свои мысли, вспоминая моменты из аниме. — Возможно, — Узумаки всхлипнула. — Я думала об этом. Наверное, она боялась за меня. Или боялась, что не сможет защитить меня вне селения сама? Или думала, что если будет работать усердно, то ни меня, ни её не тронут? Но она ошиблась в любом случае. Она теперь мертва, а я кончила бы в итоге не лучше! Хотя теперь это не важно: я буду усердно тренироваться и однажды, когда стану сильной, поперережу на хрен всех этих ублюдков! В установившейся тишине, Кимимаро не громко произнёс: — В чем была безысходность Карин мне понятно, но вот в чем проблема Кабуто, я не знаю! Меня так и тянуло рассказать им всю его историю, но язык, правда, не повернулся! Да и как я объясню всем такое знание? Снами? Крутые, однако, сны! Не стоит навлекать на себя подозрения! — Я, кажется, слышал, какие-то странные звуки! — услышали мы голос у себя за спиной. — Кто же из моих младшеньких плакал? «Но как он подошел так, что Карин его не ощутила? Какая-то техника? Печать? Или Карин, когда нервничает, плохо контролирует свой дар?» — судорожно подумала я, смотря на Кабуто, что поправил свои очки. — Всё в порядке, — произнесла тихо Карин, сразу слегка отойдя назад. — Ты зря беспокоился! — поддержала её я, желая, чтобы он свалил побыстрее и оставил нас в покое — у нас как бы было свободное время. — Хм, — произнёс Кимимаро смерив старшего брата недовольным взглядом. — Глупо отмалчиваться! — строго произнёс ирьёнин. — Карин! — Я… всё в порядке! — произнесла, слегка запнувшись она. — Иди уже! — буркнул Кимимаро. — Всё хорошо, — сказала ему я, замечая, что Кабуто явно не в себе от тихой ярости. — Да что за на хрен?! — прорычал Якуши. — Сказал, что хочу знать, значит, говори! Карин отступила на шаг назад, Кимимаро заметно напрягся, и я заметила краем активированного Бьякугана, что под кожей, чуть вздыбливая её, он уже начал наращивать кости. — Кабуто, — постаралась я сказать как можно мягче. — Всё в самом деле уже хорошо. Иногда бывает, что человек должен плакать, чтоб боль ушла. — Какая ещё боль? — произёс он и молча стал смотреть на Карин своими внимательными глазами. «Так он БЕСПОКОИТСЯ что ли? Он что испугался за Карин?» — дошёл до меня смысл его пребывания здесь и сейчас. — «Может ли быть так, что Кабуто на самом деле, хоть и говно, но не до конца?» — Кабуто, — обратилась я к нему вновь. — С ней всё в порядке! Она прошлое вспомнила. — Прошлое? — посмотрел он на меня внимательно. — Да, то время, когда я была в стране Травы, — произнесла тихо Узумаки. — До того момента, как меня забрал отец. После упоминания про саннина Кабуто немного притих и как-то умерил свой пыл. Он ещё раз внимательно посмотрел на Карин, что продолжала изображать из себя предмет мебели и молча кивнул. — Раз всё в порядке, то я ухожу, — объявил нам он. — И ещё: постарайся в следующий раз не причитать на все коридоры подземелий! Ты отвлекла меня от важного эксперимента! — Прости, — тихо извинилась старшая сестра, поклонившись Кабуто. Дверь закрылась, мы остались одни. Кимимаро тихо приблизился к закрытой двери и приложил к ней ухо, слушая звуки медленно удаляющихся шагов. Карин осела на пол и закрыла ладонями лицо, замерев и затихнув. Мне же не давала покоя мысль о старшем брате: он прибежал сюда потому что ему Орочимару велел о нас заботиться, или это его личная инициатива?--- ---
Время неспешно текло вперёд, в убежище было однообразно и тихо. Кабуто, что разломил на части наше размеренное существование, больше не производил на нас такого эффекта, как в первую неделю совместного бытия. Хотя Карин всё ещё боялась его, а Кимимаро продолжал тихо желать прирезать. «Интересно, с чего у этих двоих такая неприязнь друг к другу? Странно. Но, возможно, мужчины как-то по-другому мыслят? Может быть, такое соперничество, граничащее с неприязнью, для них нормально? Стоп. Они не соперничают. Они друг друга терпят с трудом!» — размышляла я, сортируя картофель. — Что ты делаешь? — услышала я голос ирьёнина за своей спиной. — Сортирую картофель, — ответила я и продолжила своё занятие. — Зачем? — деланно удивился он. — Чистить нужно весь, и мелкий тоже. — Некрупный на семена пойдёт, — пояснила я ему. — Я хочу по весне посадить немного, попробовать — может быть вырастет? — Хм, — хмыкнул он. — Землю придётся готовить для этого дела. — Я знаю. — Откуда? — поправил он свои очки. — В клане Хьюга не занимаются земледелием! «А ведь и вправду: откуда я могу это знать, если никогда не сталкивалась с этим, как наследница клана?» — подумала я. Кабуто не спеша подошёл ко мне вплотную и аккуратно положил мне свою ладонь на шею сзади. Он погладил меня почти невесомо и, присев рядом со мной на корточки, произнёс: — Не можешь ты этого знать! Вот и не умничай! — Почему не могу? — опомнилась я. — Я в госпитале слышала, как об этом говорили. — А у тебя талант, девчонка! — произнёс ирьёнин, убрав от меня руку и шагнув вперёд. — Врешь и даже голос не изменяется! — Я сказала правду! — заявила я, продолжая врать. — Хм, — усмехнулся он так же, как делал Орочимару. — Я бы поверил, если бы не знал, что у тебя пульс изменился! — Что? — от неожиданности выдала я, прямо смотря в его глаза. — Не прикидывайся дурой! Тебе не идёт! — он протянул вперёд слегка святящуюся от медицинской чакры руку. — Ты можешь прикидываться перед этими детьми, но меня за нос водить не следует! Я молча смотрела на него, чуть насупившись. Он молча развернулся и направился к выходу. — Иди за мной, Хината! — велел мне он. — Только руки помой!--- ---
Кабуто привел меня в свою комнату. Она была на редкость безликой. Никаких украшений, личных вещей, и прочего, что хоть что-то и как-то могло выдать о нём какую либо информацию окружающим. Только очень чисто и очень аккуратно заправлена постель покрывалом, совсем не так, как делали мы. И ещё свитки, что в великом множестве аккуратно лежали свёрнутыми на столе. Он протянул мне один из них, развернутым на определенном моменте. — Что ты видишь, Хината? — обратился он ко мне весьма ласково. — Прочитай вслух. — Для определения правдивости слов человека можно отследить изменение его пульса… — дальше я читала вслух и понимала, что соврать ему не получится от слова совсем. Он не верил ни одному моему слову с самого начала. «Слишком расслабилась! Слишком потеряла ощущение, что я на вражеской территории! В доме Хьюга ни разу не прокололась, а здесь меня поймал Кабуто почти сразу!» — с раздражением и досадой думала я, когда молча ждала, пока старший брат свернёт свиток. — Ну? — Что — ну? — не поняла я и переспросила. Он положил мне руку на шею сзади, и в этот раз я почувствовала лёгкий укол чакрой. — Правду и только правду, Хината! — произнёс он, слегка надавив на болевую точку на руке. — Давай, я жду! «Корень не пошёл тебе на пользу! Очевидно, там так любят делать!» — со злобой посмотрела я на него. — Ты такая милая, когда сердишься! — тихо засмеялся он. — Так сверкают твои бьякуганы! — Да пошёл ты! — прорычала я, за что поплатилась болью, что прострелила мою руку. — Ай! — Говори правду Хината, не усложняй это дело! «Больно! И я тут одна! И он не отстанет! Ай» — руку вновь пробило болью. — Прекрати, пожалуйста! — попросила его я. — Говори правду! — он надавил ещё сильнее, и из моих глаз хлынули слёзы. «Про сны не прокатит! Придётся говорить хотя бы полу - правду!» — с ужасом подумала я. — Я как-то раз увидела у нашего отца в отчетах кое-что интересное, — он слегка ослабил хватку. — Как интересно, продолжай! — велел он и нажал неожиданно резко. — А! — взвизгнула я. — Хватит! Пожалуйста, мой многоуважаемый старший брат! — Вот так бы с самого начала! Задолбала «Тыкать»! — довольно усмехнулся ирьёнин и уставился на меня в ожидании. — Я читала отчёты о продовольствии, цены на которое завышаются. И тогда я решила, что смогу помочь отцу и вырастить хотя бы на себя! Ай! Прекрати! — взвизгнула я вновь. — Какие мысли-то в твоей голове порой проскальзывают! — усмехнулся он. — Но мне нравится их направление! Кабуто неожиданно мягко дотронулся до моего лица, вновь присев на корточки и поравнявшись со мной. — Такая красивая, когда злишься! — он вновь коснулся моего лица, а я вдруг вспомнила Хиаши и его заскоки. Ладонь свободной руки машинально сжалась в кулак и я шибанула со всей дури по его довольной роже. Очки отправились в полёт, голова на мгновение запрокинулась, а его рука разжалась, выпуская меня. — Вот сучка! — прорычал он, на ходу залечивая ссадину на щеке. — Сейчас получишь! Якуши преградил путь к бегству, и нас разделял только стол со свитками. Я смахнула их на пол, пока он был занят своим лицом, но Кабуто почти все поймал, кроме трёх. — Только попробуй подойти ко мне, и я их сожгу! — заявила ему я, надеясь, что мой блеф проканает. — У тебя не огненная стихия! Прекрати врать, бешенная дура! — Залью водой на хрен! — Да не получится у тебя! Ты посредственность! Серость! Глупая Хьюга! — Заткнись! Извращенец! — Чего? — Кабуто посмотрел на меня, как на сумасшедшую. — Извращуга! — заорала я. — Я тебе не дамся! — Ты больная что ли? — усмехнулся он так снисходительно, очевидно, поняв, в чем дело. — Ты же мелкая ещё! — А нафига ты меня трогал? — заорала я. — Что ты удумал? — Сопли я твои вытирал! — заорал он так, что у меня в ушах зазвенело. — Тебе лет сколько? Какого хрена такое говно в твоей голове роится? — А что это за блеянье про «красивая»? — не сдавалась я. — Так в застенках Корня говорят пленным, — сказал он совершенно спокойно. — Идиот! — произнесла я твёрдо и скрестила руки на груди. — Я с тобой больше находиться в одном помещении не планирую. — Тогда тебе придётся покинуть убежище! — тихо засмеялся он. — Вот ещё! Это ты свалишь! — заорала я. Тут дверь распахнулась, и в комнату Кабуто влетели Кимимаро и Карин, что, к моему удивлению, держала в руке кухонный нож и смотрела на Якуши злыми глазами, в которых не было страха. — Я порву тебя! — заявила она с порога, и её короткие волосы стали колыхаться от обилия испускаемой чакры. — Не дай бог хоть один волосок упадёт с её головы! — Лохудра! — заявил ирьёнин, смотря на Узумаки, усмехаясь.--- ---
Ночь того же дня
— Отец вернулся, — без особого энтузиазма отозвалась Карин, чуть приподнявшись на кровати. — Понятно, — отозвался Кимимаро. Я молча смотрела в темноту комнаты и с раздражением вспоминала эпичное избиение младенцев очкастым ирьёнином. — Хината? Ты спишь? — спросил, явно забеспокоившись, Кагуя. — Не сплю, — произнесла я. — Я думаю, что он за монстр? — Ублюдок редкостный! — вновь подал голос Кагуя. — Да я не о противном характере! Я о том, что вот ты, Кимимаро, уже в реальной битве участвовал, а ни царапинки ему нанести не смог, хотя я с Карин его отвлекали! — произнесла я. — Вот как так? — Я тогда, во время битвы, вошел в особое состояние. Сейчас я не могу в него войти почему- то, — ответил он мне. «Состояние на подобии тех, в которые входят берсеркеры? Ну, тогда это ему на грани жизни и смерти быть надо, а мы Кабуто не боимся! Теперь даже Узумаки не трусит!» — усмехнулась я, чего никто не увидел в темноте. — Может, отцу расскажем? — предложила Карин. — Что расскажем? — спросила её я. — Он все синяки нам залечил! В комнате стало тихо, я уже приготовилась уснуть вновь, как голос Кимимаро выдернул меня в реальность: — А давайте подслушаем, о чём они там говорят? — А давайте! — подскочила с кровати Карин и встала на ноги возле своей кровати. — Папа — сенсор! — напомнила ей я. — А вы все глушите чакру по максимуму! Он не так хорош в этом, как я! И если мы с заглушенной чакрой подойдём к ним, то он и не поймет, что мы приблизились! — заявила она. — Он просто будет чувствовать, что мы в подземелье, но будто бы там же, где спим. — Но тогда чакру нужно глушить постепенно! — заявил Кимимаро, что встал с кровати и тоже подошел к двери. — Эй, Хината, ты в деле? — спросила у меня Карин, слегка позёвывая. — Да куда ж я вас одних отпущу? — и к моему глубочайшему сожалению, мне пришлось покинуть тёплую постель. — И ещё, Кимимаро, — обратилась Узумаки к брату, когда мы уже почти вышли из комнаты. — Постарайся психовать поменьше! Ты когда психуешь, чакрой фанит за километр!--- ---
Не знаю, как на счет постепенного заглушения чакры, я её просто сразу заглушила, как вышла из комнаты и всё. Ну не была я так искусна в этом деле, как Карин и Кимимаро! Как и определила Карин, Кабуто был у Орочимару в комнате. Дверь на наше счастье была закрыта не до конца, и нам было прекрасно слышно, о чём они говорят, поэтому подходить близко не пришлось.--- ---
Орочимару сидел за столом, напротив, на стуле сидел Кабуто, который с интересом разглядывал новый свиток, что добыл для него змеелюд. — И как здесь было без меня? — спросил саннин у своего сына, что, кажется, забыл о существовании окружающего мир. — По-разному, — уклончиво ответил Якуши и поправил очки. — Можно ли мне вернуться в предыдущее убежище и вести исследования, как и раньше? Мужчина сверлил своего старшего сына взглядом, долго и непрерывно. «Начинается!» — с раздражением подумал змеелюд. — «Здесь ты останешься, засранец, даже если мне тебя печатями к этому месту придётся привязать! Целее будешь! Хватило мне геморроя снимать с тебя закладку проклятого Сасори!» — И в чём же причина твоего желания? — процедил змеелюд, голос которого меня очень удивил. «А с нами он в таком тоне НЕ разговаривает! Столько железа я ни у кого и никогда в голосе не слышала!» — поразилась я, слушая разговор этих двоих, и открывая змеелюда с иной стороны. От его тона стало слишком неуютно и холодно. Я поёжилась от неприятных ощущений, как, впрочем Карин и Кимимаро. — Не то что бы мне особо нравилось сидеть с мелюзгой, — улыбнулся будущий высококлассный ирьёнин. — Темнишь! — Орочимару выдержал паузу и продолжил, как ни в чём не бывало, облизнувшись. — Так как обстоят дела с будущей командой номер один? — конкретизировал вопрос змеелюд. — Выполняю Ваше поручение, мой многоуважаемый отец, по их сплочению, — это меня немного удивило, но теперь стали понятные его слова про плохую командную работу. — В ходе работы выяснил кто из этих троих на что горазд, — лицо Кабуто вновь посетила полуулыбка-полуоскал. -И? — Орочимару с нескрываемым любопытством посмотрел на него. — Довольно любопытная троица, хотя не до такой степени, чтобы я хотел тратить на них своё время, — Якуши машинально поправил свои очки и продолжил рассказ. — Чудаковатые создания! В первый день, когда вы покинули убежище, Карин, эта мелкая лохудра, которой положено на ночь отдыхать от запахов чужой чакры и которая об ЭТОМ ЗНАЕТ, сразу, не успел я лечь спать, начала шляться по коридорам. — Интересно! Она, обычно, таким не занималась — это привилегия Хинаты и Кимимаро, любителей таскать пожрать с кухни, — усмехнулся змеелюд и отметил что-то в своих записях, снова облизнувшись. Мы же в этот момент переглянулись с Кагуей. Уж не знаю, о чем думал тогда Кагуя, но я поняла, что с ночным дожором пора кончать хотя бы во имя отсутствия в будущем таких же пухлостей, как у канонной Хинаты. Потом Кабуто во всех подробностях рассказал, как он три раза возвращал беглянку в комнату, но она всё-таки удрала к нам в комнату, где умудрилась настроить всех против него, не забывая наградить Узумаки красочными эпитетами. — Я ведь предупреждал тебя, что Узумаки та ещё манипуляторша! — с укоризной посмотрел на старшего сына Орочимару. — И от неё подобного плана выкрутасы вполне ожидаемы. Девчонка своими «побегушками» по коридору накалила тебя до предела, а потом провернула то, что ей было необходимо. А нужно ей было, чтобы ты при этих двоих показал агрессию в её адрес, тем самым испугав этих двоих и настроив против себя. Я недовольно посмотрела на Карин, которая, впрочем, не особо стушевалась под моим взглядом. «Значит, не так уж и просто ходил под твоей дверью Якуши и обливал холодом чакры!» — улыбнувшись своим мыслям, подумала я. Мысль о том, что я бы тоже была весьма зла, если бы какие-то бегающие по коридору шмакодявки не давали мне спать, посетила мою лохматую голову. — Я уже понял это, — чуть поджав губы, произнёс ирьёнин. — Мне хотелось бы подробнее изучить особенности её генома. Могу ли я начать исследования в этой области? «Хм, получается, что и Карин не врала на счет слов Кабуто по поводу опытов и экспериментов!» — удивилась я. — Начинай, — Орочимару хитрыми глазами посмотрел на своего сына. — Только вот для этого тебе придётся остаться здесь. Так, что? Остаёшься? Или мелкая «лохудра» тебя всё-таки доконала? Карин на этих словах саннина машинально пригладила торчащие в сторону красные волосы. «Да, одно дело, когда слышишь про «лохудру» от нелюбимого старшего брата, но совсем другое — когда от любимого папочки», — не без удовольствия отметила я, что спесь с Карин была несколько сбита. — Остаюсь, — немного помолчав, ответил Якуши. — Но их обучением я заниматься не намерен. — Хочешь сказать, что тебе это не по зубам? — выдал, наконец, саннин. — Ты не можешь справиться с тремя шпанюками? Вроде бы когда-то я настоял на том, что тебе не стоит воспитываться в подвалах Корня, и вытряс для тебя право у Данзо вернуться к твоей матери, Нонне Якуши, потому что была надежда на твоё обучение именно в направлении понимания людей и их тайных мотивов. В итоге, ты не можешь руководить стандартной командой из трёх человек, в которой ты должен быть главным? Не смотри на меня так! «Так он случайно убил свою настоящую мать, а не приёмную! Так вот почему в аниме у него крыша плыла медленно и печально! Дело не столько в том, что он работал шпионом и каждый раз подстраивался под нужды задания (полностью становился другим человеком), а вот в этом вот моменте! Мать свою он явно любил, и для него это оказалось слишком сильной травмой» — подумала я. На душе стало как-то горько от реалий этого мира, с которыми я вновь столкнулась слишком неожиданно и сильно. Стало как-то противно и больно. Вдруг вспомнился момент из аниме, когда Якуши пытался прирезать змеелюда. «Орочимару прислали, чтобы убить того, кто в схватке двух лучших шпионов выживет! Он, как минимум, следил за боем Нонны и Кабуто», — внутри после этой мысли резануло болью, я стала дышать чаще. Пришло понимание, что такая агрессия шпиона к саннину тогда была вполне заслуженной. Он прекрасно понял, что змеелюд мог вмешаться, но делать этого по какой-то причине не стал. Следовательно, косвенно виноват в смерти его матери. Сомнительно, что Кабуто не знал, кто является его отцом. Думаю, что был в курсе. Вот Орочимару точно знал про то, что Кабуто его сын! Одного того хватит, какими глазками он смотрел на мальчишку, до того когда вместе с Данзо приволокся требовать у Нонны одного ребёнка в Корень. Да и довольно легко Якуши согласился идти работать на Данзо. Будто бы и в самом деле там был до попадания в приют. «Но ведь не прирезал выжившего? И привёл за собой. И теперь Кабуто здесь, с нами, хоть и выполняет поручение змеелюда. Но может ли Кабуто по-другому жить? Без поручений и заданий? Насколько деформировалась его личность? Может ли он измениться? Сильно ли изменился Орочимару, у которого, кстати, даже фамилии нет. (мы-то все носим фамилии своих матерей)Или он её мне просто не сообщает?» — я постаралась вздохнуть максимально тише и вновь прислушалась, но в комнате этих двоих установилась тишина. Все эти манипуляции с дыханием мне не помогли от слова совсем и я стала ощущать раздражение ещё сильнее, чем до этого. Решить вопрос относительно изменения или не-изменения Орочимару я не могла, поэтому решила пока что успокоиться на этот счёт. «Помнится, что именно Якуши ухаживал за Орочимару, когда у того были проблемы со здоровьем. Именно он был ближе всех к змеелюду. Так близко, что в итоге единственный стал «драконом». Кстати говоря о драконах и змеях. Орочимару что-то говорил мне про обучение и изменение глаз после него. У Кабуто они тоже изменились. Нужно бы уточнить у саннина про этот вопрос», — подумала я о возможном будущем и необходимости обретения силы в этом гнилом целиком и полностью мирке. — С Узумаки разобрались. С остальными что? — очевидно, наконец-то отошел от припадка тихой злости хозяин подземелий. — И вы все трое, что стоите в коридоре! — крикнул он, чего я за ним до этого не замечала. — Быстро зашли сюда! «Так он нас вычислил! Поэтому молчал так долго что ли?» — осенило меня, и я забыла, как дышать. — Смелее! — услышала я окрик змеелюда, на что Карин отступила на шаг назад, а Кимимаро не сдвинулся с места. — Я здесь, — произнесла я понимая, что для этих двоих слишком уж шокирующее наблюдать такое резкое отношение со стороны их любимого отца. Я быстро зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Кабуто чуть-чуть улыбался, а Орочимару — растянулся в довольной улыбке. — Пожертвовала собой, выгораживая других, — заметил саннин, недовольно покривив губы. — Прямо как ты когда-то, Кабуто. Якуши чуть заметно передёрнуло, очевидно, он вспомнил, как вызвался работать на Корень. Но он был слишком хорошим шиноби, а потому разум взял верх над чувствами, и выражение его лица стало абсолютно безэмоциональным. — Я вот думаю: то ли она святая, то ли дура? Зачем выгораживать манипуляторшу и психа? — произнёс Кабуто абсолютно будничным тоном и облизнул губы. Я смотрела на него молча, стараясь не реагировать на боль, которую причиняли мне слова Кабуто. Как-то умел он говорить так, что было максимально противно. — Никого я не выгораживаю, — твердо ответила я, надеясь, что эти два идиота догадаются уйти обратно в комнату и лечь в постель. — И, может Карин и хитрит местами, но согласись, в ту ночь, когда ты распустил свои корявки (руки) в первый раз, это ты напугал её словами про «эксперименты» над ней и что она «хороший образец»! А она со своей сверхчувствительностью и в самом деле могла быть неспокойна и без твоих слов, зная, что тебя с нами оставили! Ты, кстати, до сих пор для нас ЧУЖОЙ человек! И Кимимаро не псих! Это ты провоцируешь его! — Чужой человек, значит, — в интонации Якуши послышались шипящие нотки. — Да если бы я был чужим для вас, то перерезал бы вам глотки ещё в первый день. Дверь в комнату резко отворилась, и на пороге возник Кимимаро, что был явно настроен решительно. Следом за ним мялась Карин, которая злыми глазами смотрела на ирьёнина. Они молча поклонились, очевидно, поприветствовав Орочимару. — Я тоже рад, что вы есть в наличии, — произнёс змеелюд, смерив их недовольным взглядом. Кимимаро резко схватил меня и, легко подняв в воздух, заявил: — Мы все тут были. Были потому, что хотели видеть своего отца. Теперь увидели и убираемся прочь. Спать. Дверь за моей спиной закрылась слишком быстро, и всё, что я успела увидеть, было недовольное лицо Якуши.--- ---
— Ложимся спать! — скомандовал Кимимаро, когда мы достигли своей комнаты. — Завтра с утра тренировка с проклятым Якуши! И ещё, Хината, постарайся больше так не делать! — Как?! — спросила его я, поспешно залезая под одеяло. — Не надо жертвовать собой каждый раз, когда возникает намёк на угрозу!!! — взвизгнула Карин. — Да! — поддакнул ей Кагуя. — В следующий раз спроси у нас! Ты — младшая, а значит, это мы как старшие должны заботиться о тебе и защищать, а получается всё наоборот! — Угу, — буркнула я, ложась спать.--- ---
— Она уже пожертвовала собой в самый первый день, — и Кабуто рассказал Орочимару, как тогда всё было. — Странная девочка, — произнёс змеелюд. — Она и в Конохе пожертвовала собой, чтобы защитить Хьюга и увести шиноби Облака подальше от деревни. — Она хорошо врёт, — заявил Якуши и поправил очки. — Сказал тот, для кого вся жизнь — враньё! — Орочимару слегка устало потер лоб. — Рассказывай, что было в другие дни. Кабуто рассказал, а Орочимару, немного подумав, произнёс: — Я не вижу повода убирать тебя из убежища. — Но… — Ты говорил, что ты не знаешь, «кто ты» после того, как Нонны не стало. Я сомневаюсь, что ты это поймешь, если вновь будешь шпионом или засядешь в лабораторию в одиночестве, — перебил его саннин. — Эти трое далеки от идеала, но они как-то уживаются вместе. Попробуй и ты найти среди них свою роль. — Я не вижу в этом смысла, — недовольно произнёс Якуши и, сняв очки, протер усталые глаза. — Я не хочу! Я вспоминаю приют, детей, матушку! Я не хочу! Матушки теперь нет, а я жил во имя того, чтобы защитить её! Теперь в моей жизни нет смысла! Я даже не знаю, кто я! — Выполняй задание, Кабуто! — чуть мягче, чем следовало, произнёс Орочимару. — Порой в жизни нет смысла лишь на первый взгляд. Ирьёнин устало кивнул головой, и с видом обреченности, поплёлся к выходу. Он уже хотел выйти, как остановился и спросил у саннина: — Вы завтра опять покинете убежище? — Да, — произнёс змеелюд. — К сожалению, накопилось слишком много нерешенных вопросов, пока я был вынужден находиться с твоими подопечными, что отказываются тебя принимать в свой маленький мир. Заметь: у меня не возникло с ними подобных проблем!--- ---
Коноха (приблизительно в это время)
Наруто смотрел на своё отражение в зеркале и позволял себе чуть-чуть улыбнуться. Одежда, что дала ему мать нового друга, Учиха Саске, хоть и была далеко не новой, но пришлась очень кстати. «Добротные вещи — так бы сказала Хината!» — он мысленно улыбнулся и продолжил оглаживать рукава куртки. –«Теплая, на вырост, смотрится очень хорошо. Интересно, если у клановых в закромах есть такие качественные вещи, то почему Хокаге, что располагает гораздо большим бюджетом, нежели один клан, не мог ни разу (!) выделить для меня нормальной одежды? Жаба задавила? Это, если учесть, что у моих родителей ТОЧНО были сбережения на момент смерти, причём не маленькие!» Наруто ещё раз осмотрел себя в старом зеркале, которое он приволок себе с помойки и отмыл. В нём отражался вполне симпатичный мальчишка, которому очень шла одежда тёмно-синего цвета. Ему стало снова горько, что в своё время его не отдали в клан Учиха. Наруто вздохнул и, надев удобные и не рваные зимние ботинки, которые ещё и не жали ног, вышел на улицу. Он на мгновение закрыл глаза и прислушался к миру, что его окружал. «Сегодня за мной следит не Итачи. Жаль. У него можно спрашивать про Саске, с которым я не виделся с того дня. Не то чтобы не было возможности, но я решил перестраховаться», — сын Четвёртого продолжил свой путь в сторону продуктового рынка, где он планировал прикупить что-нибудь поесть. «Почему сегодня за мной смотрит не брат Саске? Должен был смотреть он. Наверное, какое-нибудь задание, что дал ему или Корень или Анбу. Еда кончилась. Когда он следит за мной, делает так, чтоб продавцы не сильно наглели. В смены других мне так на продукты цены завышают, что проще сидеть голодным. Но если Итачи не в Конохе, то может и неделю отсутствовать. Придётся взять еды дня на четыре, чтобы не высовываться лишний раз на улицу. Я теперь, конечно, умнее, и стараюсь ходить незаметнее, не привлекая к себе внимания. Теперь я не делаю пакостей жителям, и желающих мне поддать значительно меньше, но они всё равно есть», — Наруто подошел к лавке с рисом на рынке и спросил цену, потом пошел дальше, потом ещё. «Даттебаё! Да они издеваются надо мной! Цена завышена в четыре раза по сравнению с той, что запрашивают с меня при Итачи! Куплю в этот раз, но сразу, как вернётся брат Саске и будет его смена, я возьму сразу много, чтобы обеспечить себя запасом еды вот на такие случаи! Говорила мне Хината, чтоб я всегда думал хоть немного наперёд, а я что? Просчитался! Привык, что Итачи всегда строго по графику выходит!» — Наруто всё-таки расплатился за рис и постарался умильно улыбнуться, не забыв поблагодарить. Дорога до дома сегодня была удачной: никто к нему не привязался, и не пришлось ни от кого уносить ноги. Кладя себе в тарелку горячий рис и поливая сверху маслом, чтоб он не был таким пресным, Наруто хотел уже приступить к трапезе, но вовремя вспомнил, что Хината бы напомнила про мытьё рук. Холодная вода неприятно жгла кожу, но тем не менее, Узумаки смыл мыло, которым он тщательно намылил руки. Теперь всё в порядке — и можно приступить к еде. Наруто внимательно посмотрел на содержимое тарелки и тихонечко вздохнул. «Был бы у меня свой дом, как, наверное, было бы и положено, если учесть, что у моих родителей дом был, то я бы на прилегающем к дому участке смог бы выращивать себе овощи. Было бы проще», — он невольно оглядел свою обшарпанную квартирёшку и горько усмехнулся. Рис остывал, Наруто думал о жизни и о том, что он один во всём мире. «А почему я один? Один в целом мире? Неужели нет никого, кто носил бы фамилию Узумаки, помимо меня? Неужели нет, в ком тоже течёт кровь этого клана, но фамилия другая? Должны же быть!» — от осознания этой мысли он вскочил с места и тарелка с едой почти что слетела на пол. Но Узумаки был не так прост, и ловко поймал её, не дав ни одной драгоценной рисинке упасть. Что –то дважды звякнуло о пол. «Палочки для еды», — констатировал факт сын Кушины. Он замер на месте с тарелкой в руке, неожиданно вспомнив, как Хината учила его правильно их держать и ими пользоваться, объясняя правила этикета. «А ведь можно попытаться найти их. Возможно, есть кто-то, кто меня старше и имеет какие-нибудь знания и возможности, большие, чем у меня! И я смогу попросить его о помощи в воскрешении Хинаты!» — глаза Наруто засветились от счастья, он аккуратно поставил рис на стол и подошёл к окну, стёкла которого были во многих местах заклеены пластырем. Рука его аккуратно притронулась к куску стекла, который он приклеил туда на кусок липкой тряпки, что купил в аптеке, и что закрывала дырку сделанную большим камнем. «Валить надо отсюда!» — заключил он. — « Я здесь чужой! Ничего меня здесь не держит, кроме клана Учиха, что хотел меня взрастить за свой счёт». Наруто подошёл к столу и, посчитав оставшиеся после покупки риса и масла деньги, понял, что Учиха, наверное, святые, не иначе. Он положил оставшееся в укромное место, и с раздражением глянул по сторонам, остановив свой взгляд на двери. Замок был стрёмным и хлипким. Понимание, что нужно поменять в будущем еще и его разозлило джинчурики. Порыва ветра ударил по стеклам, и они вновь слегка задрожали. Наруто встал с пола, пододвинув на место кухонный шкафчик и воззрился за окно, из которого был виден заснеженный мирок Конохи. «Валить отсюда? Да как я свалю? За мной смотрят день и ночь! Единственный вариант, это пропасть, когда меня выпустят в первый раз на миссию вне деревни! Но когда это будет? Когда мне двенадцать исполнится!» — Наруто опустил руки, ладони которых машинально сжались в кулаки. «Ничего, Хината, потерпи немного! Я обязательно вытащу тебя, где бы ты ни была!» — пообещал серьёзный мальчишка, открывая книгу, которую он нашёл, когда рылся на помойке в поисках чего-нибудь, что смогло заменить ему табурет. «Знания — сила!» — вспомнил Узумаки как-то раз сказанное Хинатой, что постоянно что-то читала и учила, когда выдавалась свободная минута. — «А знания мне нужны для моего плана!»