Золотая лилия

— Ваше Высочество, — осторожно поинтересовалась придворная дама. — Вам не туго? — Сильнее затягивай, не бойся, — сдавленно кивнула графиня. Когда же девушка закончила колдовать над госпожой, к ним не преминул зайти Филипп. Удовлетворённо оглядев подругу, он на секунду остановил взгляд тёмных глаз на женственном декольте: — Дядюшка Валуа непременно заметит, — аккуратно приподнял он тяжёлое колье, красиво подчёркивающее длинную белую шею. — Меня готовили для роли королевы Франции, — мечтательно начала она. — И ты непременно ей станешь, — уверенно кивнул молодой человек. — Кроме того, я из королевских кровей, так же, как и ты, — продолжила Мария. — Следовательно я могу позволить себе носить символику нашей семьи. И, в доказательство, она коснулась большого кулона королевской лилии на драгоценном колье. — Ваше Высочество, ваша маска, — фрейлина протянула ей тёмно-синий кусок бархата на атласных лентах. Тяжёлые двери распахнулись перед ними, пропуская гостей в зал. Сегодня на балу устроенном в честь новой королевы Клеменции, собралась вся королевская семья. Сам французский монарх не отрывал полный восхищения взор от молодой жены, не обращая внимания на дядюшку Валуа, который суетился сильнее всех остальных. Мария отлично давала себе отчёт в том, что оделась раза в два богаче королевы, но это придавало ей ещё больше уверенности. Заиграла мелодичная музыка, Филипп закружил спутницу в танце. Пары расступались перед ними, пропуская в центр. Тяжёлые бархатные юбки шелестели по паркету, сверкая драгоценными камнями в свете свечей. Карл Валуа надулся подобно огромному филину, жадно пожирая графиню Артуа глазами: — Симпатичная у вас кузина, Робер, — пробормотал он собеседнику, ехидно улыбаясь. — Такая же спесивая, как и её мать, — отмахнулся тот. — Вцепилась в моё Артуа обеими руками. Не слишком ли дорого она оделась сегодня? — Она, видно, думает, что если моего племянничка Филиппа сделали пэром, как и её когда-то, то ей можно затмевать своим сиянием даже королеву! — едко усмехнулся он. — Право, она так гордо держится, что можно подумать, она и есть королева Франции! — Подожди, дорогая кузина, — погрозил Робер пальцем пустому пространству. — Я отниму у тебя твоё драгоценное Артуа, и уже никакой Филипп тебе не поможет! — Филипп, как ты считаешь, Изабелла, твоя дочь будет рада партии, которую ты для неё выбрал? — задумчиво поинтересовалась девушка, когда они отошли в угол зала. — Думаю, что у неё не будет выбора, — резонно заметил он. — Но дофин не на много старше её, всего на три года. — Да, ей действительно повезло, — кивнула Мария, поправляя пряди блондинистых волос у лица. — Чего нельзя сказать о бедняжке Жанне. — Так было нужно, — пожал мужчина плечами. — Иначе Бургундия не оставила бы нас в покое. — Но заметь, что если ты вдруг станешь королём, то Эд спокойно предъявит свои права на престол после твоей смерти, ведь он является мужем старшей дочери, — предостерегающе напомнила она. Филипп недовольно поморщился. Бургундцы, — как те, так другие, — постоянно напоминали о себе, создавая лишние проблемы: — Давай надеяться, что у меня будет наследник, и ему не потребуется регент, — с нотками давления в голосе сказал он. — Эд — настоящий идиот, и ничего хорошего не случится, если он будет править государством. Графиня Артуа не могла с этим не согласиться. Тем временем королева Клеменция — прекрасная молодая женщина, — заметила, что граф де Пуатье и его спутница отдалились от остальных гостей, и решила поинтересоваться, чем вызвана подобная холодность. — Добрый вечер, господа, — лучезарно улыбаясь, воскликнула она. Те в свою очередь низко поклонились. — Добрый вечер, Ваше Величество, — постарался Филипп растянуть улыбку на тонких губах. — Ваша супруга сегодня выглядит просто великолепно, — Клеменция подмигнула ему и улыбнулась Марии. Та в свою очередь переглянулась с мужчиной: — Спасибо, Ваше Величество, — засмеялась она. — Но я, к сожалению, лишь сестра супруги этого человека. — Вот как… — королева хлопнула золотыми ресницами. — Почему же я не вижу вашей жены в этом зале, дорогой друг? — Она не любит подобные празднества, — продолжая держать губы натянутыми, объяснил он. — А вы, Мария, — обратилась Клеменция к девушке. — Разве у такой красивой мадемуазель нет кавалера? — Спасибо, Ваше Величество, — в очередной раз склонила та голову. — Но я предпочитаю отдавать всю себя службе вашему мужу, Его Величеству королю Людовику. — В таком случае передавайте вашей супруге, друг мой, от меня, что я бы хотела с ней познакомиться, и что она всегда будет желанным гостем в моих покоях, — девушка буквально светилась спокойной красотой. — Непременно, Ваше Величество, — Филипп кивнул и, поклонившись, поцеловал белые, будто сделанные из мрамора, изящные пальцы нежной руки королевы. Как только она отдалилась от них на приличное расстояние, Мария вопросительно посмотрела на графа. — Что с тобой? — девушка искренне не понимала происходящего. — Что это за нервозность? Ты как будто уж на сковородке! Он выдохнул через сжатые зубы. — Не важно, — полы его длинной мантии зашелестели быстрее. — Дома об этом поговорим. Ей ничего не оставалось, кроме как склонить голову в знак согласия. Очередная мелодия, как две капли воды похожая на предыдущую, полилась из-под рук итальянских музыкантов. Девушку съедало любопытство. Что же это всё значит? Хороший вопрос. Но и ответ не совсем тот, о котором она могла предполагать. *уже в замке Пуатье* — Я ничего не понимаю, — замотала головой Мария. — Тебе и не нужно ничего понимать, — раздражённо проговорил граф. — Нет, если обещал, то объясни! Чего такого тебе сделал этот божий одуванчик, эта бедная Клеменция, что ты весь как на иголках сегодня? — упрямо гнула она своё, стукнув кулаком по упругой кровати. — Она… — молодой человек откинул край одеяла и указал на постель приглашающим жестом. — Предлагала мне стать её любовником. Девушка скользнула под тёплое покрывало: — Прямо так и предложила? — с ехидным подозрением взглянула она на Филиппа. Тот внимательно посмотрел на неё, а затем, взяв её руки в свои, твёрдо сказал: — Ты должна понимать, что ни одна женщина тебя не заменит, и то, что произошло между королевой и мной в тот вечер, когда я вернулся из поездки в Нормандию — это далеко не любовь… даже не симпатия. Она невольно прикрыла рот ладонью, когда его мысль дошла до её разума: — Ты с ней вот… также? — к горлу всё быстрее подступал огромный ком. Граф легко задул свечи, окинул кровать грустным взглядом и, наконец, устроился на другой её половине. — Прости меня, — он не нашёл других слов, они словно испарились из его головы. Девушка судорожно сжала кусок простыни в холодных пальцах: — Этого следовало ожидать, — глотая слёзы, выдавила она из себя. — Только я не пойму, почему же мне так больно. Будто душу разбили на мелкие осколки. Филипп осторожно смахнул большую хрустальную слезу с залитой румянцем щеки и коснулся губами немного заострённого кончика её носа. Она чувствовала запах его волос: приглушённый, немного сладковатый, похожий на аромат нарциссов, что росли у них в саду и мягко качали жёлтыми головками на ветру по вечерам. — Я прощаю тебя, — каждое слово отдавалось в груди давящей болью. — Я… ценю тебя.